Николай Алексеевич и его личности

      Некрасов сидел за письменным столом. Он заканчивал большое и трудное произведение. "Железная дорога" была его трудным творением, он изучил много работ. Николай Алексеевич искренне верил в то, что писал. Он презирал тот строй, который был тогда, отношение к простым людям, крепостным. Отложив перо в сторону, он закрыл глаза и потёр виски. Снова голос и боль. За мигренью всегда следовал он. Тоже Николай Алексеевич. Только такой же, как все помещики. Развязный и разгульный, вбивающий гвозди в кареты и не выплачивающий месяцами работникам их зарплату. Мужчина встал и зашагал по комнате. -Я не такой! Я против! Это неправильно! Я сегодня же прикажу вытащить все гвозди и выплатить положенное работникам. - Ты? Ты никогда этого не сделаешь. - голос доносится будто со стороны. Но мужчина понимал, что это у него в голове. - Сделаю! Вот увидишь! Я не такой! Не как ты! Некрасов схватился за голову и упал на колени, этот голос, точно такой же, но жёсткий, назальный, язвительный и грубый, перекрывал его собственный. Боль только усиливалась, он тихо выл, как раненый зверь. - Ты такой же как все, картежник, обжора и пьяница. Ты построил этот завод, вколотил гвозди, лишь бы детишки не катались на каретах. Ты играл и играешь, ты вступил в этот клуб. Ты не герой, которого из себя строишь на бумаге, ты не тот Некрасов, который пишет о несправедливости. Не ври себе, Николай, ты прекрасно знаешь это. Мы оба знаем. В его голове нарастал смех в ответ на чувство отчаяния. Он ведь искренне верил, что не такой, как о нем говорят. Как же это все тяжело. Как обидно и больно. Он закрыл глаза и затрясся. Уже через минуту он смеялся вслух, жестоко, будто он злодей, победивший героя. Николай Алексеевич встал и подошёл к ростовому зеркалу. Все такой же Некрасов, все те же черты лица. Но глаза...в них было отражение того, что презирал Некрасов-поэт. -Хочу сыграть, меня как раз приглашали на ужин. - с усмешкой произнёс Некрасов-помещик, потирая бороду. Он крикнул слугу и потребовал подать карету. Напоследок мужчина подошёл к столу, оглядел его и кинул презрительный взгляд на творение своей второй натуры, которое так долго и кропотливо создавалось ею.