Четное число

С самого утра Эмилия, перебирая свой гардероб в поисках подходящего платья, готова петь во весь голос от радости. Еще бы, ведь сегодня – волшебный, чудесный день, когда все ворота города открыты настежь, а стражники парят в небесах на пегасах, чтобы защищать веселящихся горожан, тогда как в обычное время, завидев их, жди беды – непременно кого-нибудь схватят, грубо обругают и уволокут куда-то. Эмилия отмахивается от нехороших мыслей, как от назойливых мошек. Она будет думать о чем-нибудь прекрасном и восхитительном. Например, о разных цветах, ароматных и без запаха, ярких и неброских. Сегодня во всем городе можно купить только их. Какой же уважающий себя торговец выставит на продажу прозаический, обыденный хлеб? Верно, никакой, иначе его все вокруг обсмеют, и он навсегда потеряет уважение, а значит, и прибыль. Эмилия блаженно жмурится, представляя себе, как закончит собираться и пойдет гулять по городу с Уильямом под ручку. Праздник обещает стать незабываемым: ведь Уильям совсем не таков, как тот пустоголовый дурачок, чьего имени она и не помнит. Он перепутал ее с Одином! Эмилия ломает иногда голову над тем, как же можно принять угловатого мальчишку за нее. Да, тогда он оделся, как девчонка, но она, Эмилия, лучшая актриса городского театра, намного краше! Разумеется, Уильям не такой. Он совершенно особенный. Эмилия не устает это повторять, иногда много сотен раз, если собеседник попадается непонятливый. Уильям непременно оценит ее сложную прическу, которую она с трудом соорудила, и платье, в котором она когда-то выступала, но давно забыла подробности запутанной истории. А после возьмет Эмилию за руку и поведает тайны своей души, сокровенные мысли и философские рассуждения на вечные темы, а она с удовольствием подскажет ему, как вложить это великолепие в захватывающий сюжет. Уильям неизменно радуется, когда Эмилия ему помогает, и сегодня она очень постарается. – Эмилия, – голос Корделии возвращает девушку из ее мечтаний в тесную темную спаленку с раскрытым настежь платяным шкафом и настойчиво повторяет: – Эмилия! – Ну чего тебе? – недовольно откликается она. – Полдень уже, а ты из комнаты до сих пор не выходила. Обедать хотя бы будешь? – Нет, не буду! – кричит Эмилия. – Ни завтракать, ни обедать, ни ужинать, не то располнею и не смогу надеть платье для прогулки с Уильямом! Корделия за дверью заливисто хохочет, и Эмилия подавляет в себе привычное раздражение. Ее подруга – добрая девушка и неплохая актриса, но порой она ничегошеньки не понимает! Она снова придирчиво осматривает шкаф, и прямо ей в руки падает роскошное платье. Оно длинное, в пол, зато не скрывает ее шею, красивую, белую, с нежной кожей. Глядя на него или ощупывая, неискушенный человек может подумать, что это шелк, и одна Эмилия знает, что платье сделано из грубой ткани. Уильям тоже знал, да забыл. Эмилия, прижав платье к груди, не сдерживается и кружит по комнате. Душу ее преисполняет радость. Она торопливо одевается и, бросая кокетливый взгляд на зеркало, остается довольна увиденным отражением. Платье будто для нее сшито – Эмилия вспоминает, что так и есть. Кому-то оно обязательно покажется вульгарным, ведь руки оголены до локтей, но Эмилия заранее придумывает ответ: не прикрыты-то они да шея, какой тут разврат? Ха, да если сам Уильям не одобрит, она все равно не изменит своего выбора, платье подчеркивает глубину цвета ее глаз. Но Уильям одобрит – Эмилия уверена. Не забыв надеть любимую праздничную шляпку, она разворачивается и, распахнув дверь, едва не сбив с ног Антонио, выбегает из комнаты. Лишь прочно усвоенные правила приличия заставляют Эмилию постучать в дверь и войти к Уильяму после того, как в ответ раздается невнятное «м-м-м». Волосы Уильяма растрепаны, вид – задумчив до крайности, в руках зажато перо, и он размахивает им, будто дирижирует оркестром. Эмилия умиляется и торопится заключить его в свои объятия. – Уильям, – выдыхает девушка, когда тот мягко отстраняет ее, – а ты помнишь, что ты обещал? – М-м-м, – закусывает губу поэт, а Эмилия даже в ладоши хлопает от нетерпения, не выдерживает и подсказывает: – Ты обещал провести этот день со мной, ну же! Видишь, я выбрала платье, которое ты хвалил, – она поворачивается к Уильяму и боком, и спиной, демонстрируя себя, но с разочарованием натыкается на равнодушный его взгляд. – Хм, неужели обещал? – приглаживает усы Уильям. – Но Роуз, Лилли, Айрис... Нет, дорогуша, ты имеешь редкую возможность подождать, перечисленные мною дамы – никак нет. Эмилия цепенеет. Ее сердце превращается в кусок льда и разгоняет по жилам холод вместо крови. – Как? Как, Уильям? – задыхается она. – Ну, ты же хотела убежать на Бал Роз без меня, – немного надменно, как бы свысока замечает изменщик. – Мне нельзя, что ли? – Со мной был бы один мужчина, а не трое! – с трудом находит нужные слова Эмилия. И топает ногами: она не выносит упреков, тем более, как сейчас, справедливых. В гневе заносит руку для пощечины, но вовремя одумывается – на оплеухи щедры рыбачки и поломойки, а Эмилия отнюдь не хочет им уподобляться. Вместо этого она подбирает юбки и стремительно выходит прочь. Слезы против ее воли текут по щекам, из горла вырываются всхлипы, Эмилия содрогается всем телом. Столкнувшись со взволнованными Антонио, Корделией и Одином, она не придумывает ничего лучше, кроме как облегчить свои страдания, пожаловавшись друзьям: – Уильям пригласил на встречу целых трех девушек, но пренебрег мной! – Эмилия чуть ли не воет от досады и обиды. – Какой ужасный мужчина! – с негодованием и презрением восклицает Корделия, но Эмилия обладает прирожденным актерским талантом и умеет отличать искренность от отвратительной в своей фальши игры. – Но я все равно пойду на праздник! Пойду, слышите?! – надрывается она. – Один, ты будешь меня сопровождать! – Эмилия, но я же не дворянин... – лепечет мальчишка, съеживаясь и вжимаясь в стену, но она не собирается терпеть какие-либо возражения после унизительного отказа. – Сойдешь! – Эмилия хватает его за запястье, отмечая про себя, какое же оно тонкое, и волочет за собой. Перед тем как покинуть здание, она оборачивается и видит вытянувшееся лицо Уильяма. Губы ее кривятся, и Эмилия захлопывает за собой дверь, надеясь, что прохвост догадывается о том, какие муки обманутая дорогуша испытывает по его вине. Долгожданная прогулка приносит ей не радость, а страдания. Один – милый парень и честно старается развлечь навязавшуюся ему спутницу, но Эмилия уверена, что Уильяму удалось бы намного лучше. О да, он не преминул бы заметить, как нежна улыбка у статуи, украшающей фонтан, совсем как у Эмилии. Он бы не пропустил пару воркующих голубей, объявил бы, что любовь чудных пташек так похожа на историю его и Эмилии. Обнял бы за талию, притянул к себе и рассказал ей задумку новой пьесы: двое влюбленных отправляются на площадь на фестиваль цветов, и жизнь их безвозвратно меняется. Эмилия не придумывает, отчего так происходит, и обещает себе переговорить с Уильямом на этот счет. А Один? Он то надолго замолкает, то тараторит, как сумасшедший, сопит и повторяет одну и ту же фразу по пять раз, будто Эмилия так глупа, что не сразу постигает смысл сказанного. А еще он боится лишний раз дотронуться до ее пальцев, не то что обнять! Впрочем, он всегда такой наивный. Когда она заговаривает с пареньком о его будущей избраннице или открыто намекает на то, что неплохо бы обзавестись ею, он краснеет и теряется, точно Эмилия предлагает ему голым пробежаться по саду веронского герцога! Нет, надо найти дворянина, образованного и искушенного, как Уильям, и послушного, как Один... На главной площади становится откровенно тошно. Эмилия встречает маленьких, глупых ребятишек, молодых, как она, парней и девушек, даже пожилых, с тронутыми сединой волосами мужчин и женщин. И они дарят друг другу букеты цветов, выражая таким образом, согласно традиции, свои чувства. Один же травинку не догадывается ей вручить! Она стремится прочь, дальше от торжества любви, внезапно выходит из толпы и оказывается на улочке, ведущей к ее дому. Эмилия не хочет ни возвращаться туда, где есть вероятность встретить Уильяма, ни оставаться на празднике среди улыбающихся лиц. И она бредет, не смотря под ноги, на полпути вспоминая об Одине. Но он мальчик смелый и самостоятельный, справится без нее. Может быть, какая-нибудь счастливица получит от него заветный букетик. Добирается Эмилия без приключений. В какой-то миг она обижается на судьбу: если бы ей встретились по дороге грабители, Уильяму было бы стыдно за то, что он бросил свою дорогушу на произвол судьбы. Она тихо прокрадывается к себе, но не избегает встречи с вездесущей Корделией, несущей в тазу грязное белье для стирки. Девушка сочувственно глядит на Эмилию, та опускает голову и прибавляет шагу. Зайдя в свою комнату, она бездумно прикрывает распахнутые дверцы шкафа и присаживается на кровать. Ноги ноют от непривычно быстрой ходьбы, Эмилия прикусывает губы, чтобы не расплакаться, и они припухают. На улочке, безлюдной и в день очередной Уильямской премьеры, раздается звонкий девичий смех. Мужчина отвечает ей, голос у него мягкий, он мурлыкает, словно кот, подбородок у Эмилии дрожит. Через несколько секунд она расплачется от зависти. Но слезы не проливаются. Как будто их больше нет. И Эмилия долго сидит в прохладе и полутьме в комнате с занавешенными окнами и думает, что ни одна из тех героинь, чьи маски она примеряла на себя, ни за что бы не вынесла боль, терзающую ее. Она двигается до тех пор, пока не скрипит дверь, и кто-то не заходит к ней. Уильям! Что же, она послушает, что он скажет, и выгонит его взашей. И из театра уйдет. Подастся в торговки овощами, ему назло! – Эмилия... – начинает поганец, и она придирчиво его осматривает. Так-так... он причесан волосок к волоску и одет в лучший костюм. Держит несколько исписанных листков бумаги и цветы. Эмилия старательно отводит взгляд, не желая показывать, что заинтересована. – Эмилия, – вновь звучит ее имя. – Я хотел бы извиниться... я вовсе не думал, что ты так обидишься! – Ты вообще не умеешь думать, – хмыкает она, а Уильям не смущается и говорит дальше: – Я принес тебе цветы. Я собирал их сам, ведь труд ради любимой символизирует чистоту мысли и полет... – Покажи! – перебивает его Эмилия и выхватывает букет из рук. Запах, исходящий от цветов, кружит голову. Здесь есть и роза, и лилия, и ирис, жасмин, настурция. Пятнадцать цветков – и все разные. Какие-то названия Эмилия не вспоминает, какие-то не знает вовсе. – Пятнадцать! – воодушевленно выпаливает Эмилия. – Нечетное число! – Я сам их считал, – возвещает Уильям. – Дважды. – Дважды? – мигом суровеет она. Глаза Уильяма широко раскрываются, проскальзывает нервная усмешка. Он опускается на колени и слегка касается цветов пальцем, шевеля губами. – Нет, дорогуша, – объявляет он, поднимаясь на ноги. – Трижды. Эмилии тяжело не смеяться, но она не позволяет себе веселья: она помнит, что Уильям встречается не только с ней, но и с тремя девушками. Украдкой посмотрев в зеркало, она видит, что, несмотря на румянец, появившийся на щеках, лицо ее строго. – Роуз, Лилли и Айрис... – Уильям запинается, переминается с ноги на ногу, похлопывая ладонью по листам бумаги. – Они не настоящие. – То есть? – изумляется Эмилия и злится: неужели он, как все вокруг, считает ее безмозглой идиоткой, которую легко обмануть, навесив на уши, как лапшу, наспех выдуманную лживую сказку? – Не настоящие! Они – героини моей новой истории, которую я написал для тебя. Эмилия, привставшая было с кровати, без сил падает на нее опять, подкошенная внезапной новостью. – Три подруги вместе со своими возлюбленными отправляются на фестиваль цветов, где их жизнь меняется... – Благодаря чему? – нехотя прерывает Эмилия поток речи, связной и занятной. Уильям задумывается, почесывает подбородок и расплывается в улыбке: – Благодаря пролетевшим над ними голубю с голубкой, но обо всем по порядку... – А листов сколько? – задает Эмилия последний, самый важный вопрос. От ответа зависит, простит ли она Уильяма, и удастся ли не испортить праздник окончательно. – Пять! – гордо заявляет горе-поэт, и во рту у нее застывает вкус горечи и разочарования. Ведь пять листов – это десять страниц, а десять, число четное, делится на два. Уильям, догадавшись о ее настроении, издает смешок: – Но исписал-то я не все, и страниц вышло девять. Эмилия в восторге подносит руки к лицу, сжимая кулачки, но не успевает ничего произнести. – Поторопись, дорогуша, я хочу вовремя прийти ко дворцу герцога веронского: этим вечером, в честь помолвки своего сына с прекрасной Гермионой, он велел устроить небывалый фейерверк, какого город не видел долгие десятилетия! По дороге я расскажу тебе все подробности захватывающей любовной истории, – сбивчиво, волнуясь и суетясь, тараторит Уильям, но она его почти не слушает. Эмилия встает, приподнимается на цыпочки и чмокает изумленного болтуна в губы. Усы приятно щекочут кожу, она с удовольствием запускает пальцы в светлые мягкие волосы Уильяма и хочет стоять так вечно. Эмилия прощает его и решает: Уильям сегодня не раз поцелует ее, а она будет вести счет. И недотепе не поздоровится, если число окажется четным!