Несмеяна

      Был вариант скинуться вниз – второй этаж не так и высоко, а внизу уже неплохой сугроб. Но Нат быстро бракует идею – в открытое окно наметёт снега.       - Да пофиг! Когда кончится снегопад, возможно, начнёт теплеть и вся наша подушка безопасности просядет.       - Ок, прыгай первым.       - А чего это я? Я один логист, а вас бухгалтеров дохрена. Тихо! Нат, фу, нет! – парень упирается в раму, чтоб реально не вылетит вниз. Именно в этот момент, когда земля была так близко, он понял, что на самом деле земля-то весьма далеко, а сугроб не такой пушистый. Отбиваясь, он падает, но к счастью на пол, таща за собой коллегу.       - Ссыкун! – отползает девушка.       - Зато живой… Ты куда?       - Иди, глянешь.       - Мы здесь совершенно одни, эта фраза может значить охереть как много. А у тебя мягкий коврик в шкафу.       - Да не надейся.       «Тогда я в окно», - думает Джонни одно, но делает другое, идя следом.       Их спасение в том, что сисадмины не заблочили выход в соцсети в рабочих компов. Нат создала беседу «Алкаши», где кинула SOS.       - Так, утром они будут страдать, к вечеру кто-то оклемается и зайдёт, увидит. Сам сказал, еды хватит на несколько дней.       - Мне одному, а тут ещё ты.       - Ну, когда она кончится, я съем тебя. Ты хороший - в тебе больше мяса, чем жира, не люблю вкус жира.       - А если я тебя завалю, то, что выходит, мне кости только обсосать останется?       - Видишь, даже дохлая я могу причинить неудобства.       - Это как «Киньте мой прах в глаза врагов»?       - Прах? Ты настолько плох в готовке? – от нечего делать, Наташа достаёт подарочный пакет, наобум выудив один из слаймов. Скрыв коробочку, она начинает мять лизуна. - Хочешь?       Джонни мотает головой, сев боком на краешек стола и сложив руки на груди. Ему нравилась идея остаться с Нат наедине, но не взаперти же. Да и зная её, романтика ему не светит – девушка будет занята не им.       А пока она будет искать пути спасения, ему стоит подумать, а все ли полученные бумажные письма он разобрал с должной скрупулезностью? Там среди счетов и поздравительных открыток не было ли красивого уведомительного письма об отказе челобитной, написанной Санте, когда парень ещё в него верил? Ну просто всю жизнь Со хотел улыбчивых, весёлых и милых девчонок, которые бы и в такой ситуации продолжили веселиться. А единственное милое в ней – это его подарок в её руках сейчас.       Нет, он, конечно, не ждал ту, кто будет показывать вечное эгё, но Наташа ж буквально разломала стол, когда в новой программе не прописали нужные ей обработки.       Парень украдкой смотрит на коллегу, откинувшуюся на спинку кресла. Она растрепала розовый слайм, от чего он мигом замутился, и на лице девушки почти не отражалось эмоции по этому поводу. Нравится ей игрушка, расстроила ли её быстрая потеря цвета и изменение структуры? Её пальцы мнут комок, но сама она не здесь, не рядом, не с Джонни. А вот он буквально чувствовал её саму кожей. И когда она заговорила, тот чуть не содрогнулся от удивления.       - Смотри, канализация у нас работает, - всё же откинувшись, девушка лепить начинает подкидывать слайм вверх и ловить, - водопровод тоже, а учитывая, что кроме пачки сока у нас нет никакой другой воды, не считая бухла, это нас спасёт. Но вот отопления скоро отключиться. Там же инженеры по отоплению на таймер ставят, да? А из них никто не придёт.       - Придётся согреваться самим.       - Главное чтоб потом при виде записей камер наблюдения никто от инфаркта не помер и посмертно нас не уволил.       - На какие же способы согрева ты надеешься?       - Да хватит за меня додумывать! Короче, или кто-то протрезвеет и прочтёт наш сигнал о бедствии, или Джесс когда будет раздавать телефоны, поймёт что два лишних.       - Если они спьяну не посеят конверт. Предлагаю просто раздолбать окно на первом этаже. А потом найти их и раздолбать их!       - Мне Гонсалес скорее всего забрало начистит. Давай, мы все тут дожрём, а потом начнём дебош….Стоп! Джесс закрыла офис и включила сигнализацию, но у нас же ещё склады, их опечатывает охранник.       - И их же охраняет как бы прямо сейчас! – вскакивает Со.       Нат начинает набирать охрану, но в трубке только гудки.       - Погодь, а у него разве есть дубликат ключей? – начинает рушит всё Джонни.       - Нет, всё равно это человек из вне, может что-то придумает.       Но не то, что придумывать, даже трубку брать не хотел. С внутреннего телефона позвонить за пределами фирмы было невозможно, а за окном погода становилась всё страшнее.       - Знаешь, с одной стороны это и хорошо – они, возможно, поймут, что пора расходиться, раньше придут, раньше проспятся…       - Или замёрзнут нахрен, не осознав это, - рубит все надежду Наташа.       - Ты как тесак, - вздыхает парень, зажимая переносицу.       Нат лишь пожимает плечами пропустив падение подкинутого ею же слайма.       - Ай!       Джонни взрывается хохотом – Наташа не словила слайм, и теперь желеобразная масса растекалась по лбу к переносице, как разбитое яйцо. Девушка отдирает слайм и кидает его в контейнер.       - Так, а чего ты вернулся?       - За своим подарком, я его забыл. А потом забыли меня.       - М-да не знала, что Гонсалес с Леной вдруг тоже парную амнезию подхватят.       - И Сяо, друг называется. Вцепился в своего этого китайца, а про меня и думать забыл!       - Пошли.       - Пожрём? Или таки бить стекло, искать их и бить морды?       - Да просто в зал, огоньки включим. Я не хочу встречать новый год среди стопок документов и раскиданных скрепок.       - Интересно, сколько у них там песен осталось?       - Глянь, - пожала плечами Нат. – Тебе ж не нравилась наша музыка.       - В том плейлисте, особенно на фоне другой. А в последнем – мелодичные… Блин! Значит, убраться за собой и нас забрать они забыли, а ноут уволокли? Кун, тварина! И друга отбил, и ноут унёс, что ты за человек? Может ты ещё мои отпускные дни себе заберёшь, а?       - Чтоб его из комсомола исключили! Так, я, конечно, не оптимистка, но всё же считаю вариант выбраться отсюда живыми вполне возможным, то попрошу внести в списочек, что или на предстоящих гульках или в следующем году, надо всем станцевать пот «LIT» ONEUS.       - Не слыхал.       - Завидую, у тебя всё впереди, - идёт Нат в кухню. Если бы не эти долбанные камеры, которых нет только в туалете, ну ещё в кухне обзор почему-то срезан, и половина закутка невидима.       Достав пару коробок пиццы, Нат таки хватает початую бутылку мартини, и, махнув рукой, берёт лимонный сок к ней, если что, у них есть кофе и чай.       Девушка плюхается на кухонную тумбу, смешивая в простой чашке мартини с соком. Она была вне зоны досягаемости всевидящего сучьего ока. Правда, это лишь с учётом того, что тут нет никаких скрытых камер, что выбивало остатки решительности напрочь. Но на фоне потайной съёмки возможные сегодняшние амуры уедут на второй план.       «Ага, только если мы докажем, что сбор данной информации проходил не регламентированным способом», - бьётся о твёрдую землю Нат. Эти камеры словно проклятие, которые превращали такой удобный художественный троп в сплошное препятствие. Изолированные от мира герои, не находящиеся прямо сейчас в смертельной опасности, могли заняться своими чувствами и друг другом.       Но, ни Нат, ни Джонни на героев-любовников не тянули. Будь они снаружи, в компании, где с каждой минутой люди всё меньше и меньше могли объективно оценивать реальность и запоминать её, у Нат было бы куда больше шансов поставить все точки над «i».       Тут же или этот закуток или туалет, но Чо ж обязательно докопается, что они там могли так долго делать в одно время. Да и говорит о чувствах у толчка как-то не комильфо, в прошлый раз разговор как-то спонтанно завязался.       И всё это имеет смысл лишь в случае, что тогда на кухне Джонни просто не стало реально обидно за свои губы, и он хотел показать, что никто ему ничего не перешивал, ну а во дворе он просто грелся.       - Эй, ты чего без меня глушишь? Ты не должна быть пьяней меня – я тебя побаиваюсь.       Нат собирается сделать ещё глоток чисто из вредности, но замирает с поднятой к губам чашкой.       - Ты чего?       - Со, а что ещё было на прошлом корпоративе? Помимо урока нецензурщины и бокса.       - Да почти всё то же самое, что и сегодня, только музыка чуть другая.       - Я больше ничего не натворила?       - Хотела в фонтан помочиться.       - Ну, хоть только хотела…       - Да я прикалываюсь.       - К людям не цеплялась? – на тот момент Со был неплохим коллегой, приятным собеседником и симпатичным парнем, но всё же ум так, как сейчас, он не будоражил, с ним просто было комфортно. Но что если рационально она это поняла только сейчас, а иррационально намного-намного раньше, и алкоголь снял эти печати?       - Ко мне ты не приставала, - Джонни словно читает её мысли и не ходит вокруг да около, - не волнуйся.       - Если ты просто не хочешь меня смущать, то не парься, говори как есть.       - Слушай, я ж перед этим накосячил с твоими доками, так что да, ты меня словесно там просто…, - жестикулирует Джонни.       - А понятно, - облегчённо вздыхает Наташа.       - Можно сказать, что наш первый раз мне слегка не понравился.       - Ну, сорян, - разводит та руками.       - Но ещё не поздно всё исправить.       - Да что ты, - не очень-то дружелюбным тоном отвечает девушка.       Просто таки «стой там, иди сюда», Со не понимал, что она от него хочет, и хочет ли вообще.       Если откинуть все ожидания, и сосредоточиться на реальности, то его как раз и не подзывали. Он сам подводил все разговоры в нужное русло, даже этот. Кто ему сказал, что она хочет узнать, что делала по отношению чисто к нему? Ему хотелось бы, чтоб она сейчас запоздало заволновалась, а не проявила ли она тогда симпатию сверх меры и что сейчас, поскольку уже спалилась, можно говорить как есть. А она быть может, хотела без лишних ушей узнать у единственного свидетеля, не стоит ли выказать кому извинения, или наоборот, не откликнулся ли кто сам на её пьяную любвеобильность.       - Не парься, как я и говорил, контроль ты потеряла под конец – Кю в нокаут, ты на плечо Гонсалес и по такси. Не, ну может ты и облевала салон, но тут я не свидетель.       - Как камень с души.       Джонни смотрит на часы, и решат, что современные проблемы требуют современных решений. Надо прибегать к тяжёлой артиллерии – говорить словами через рот. Только вот ему было легче сигануть даже не со второго, а с четвёртого этажа. Намёки и телодвижения держали его на твёрдой почве, в безопасной зоне, а сказать всё прямо, это как снять кожу.       - Это… - вдруг начинает сама Нат, вцепившись в чашку обеими руками, как в шит, - спасибо, что вернулся за своим подарком. Не хочу встретить новый год здесь одна. Одно дело в своей квартире, со своими вещами…       - Понимаю.       - Так тут ещё и жутковато.       - Тут ещё и уныло.       - И… Я рада, что среди нас лохов оказался именно ты.       - «Соберись, Джон Со, соберись и не пиздани чего не то!»       - Потому что я не Чо, или потому что я – это я?       Конечно же Нат хотела подтвердить первое предположение. Ей тоже хотелось оставаться в тихой гавани. Но чтоб выйти из зоны комфорта, надо сначала войти в зону комфорта, а складывающаяся ситуация напрягала. Но ещё ей нравилось, что Джонни почти всегда реагировал на авралы и косяки – свои, её, других – спокойно, говоря, что психами ничего не решить. Он даже год спокойно хоронил в своей памяти все её неприятные слова. И наблюдая его здоровый пофигизм, Наташа пыталась спускаться на тормоза сама там, где всё равно не перегонишь или уже всё проехало.       Со Ёнхо был нужен для её зоны комфорта.       - Потому что ты – это ты.       Джонни чуть прикрывает глаза, будто таки собирался скинуться со скалы. Он волнуется как долбанный школьник, он чувствует себя лохом, как долбанный школьник, но не может сказать простого «Ты мне нравишься», как долбанный школьник.       И действительно, он понимает, что боится не реакции Нат, а именно прозвучать по-дурацки. Раньше у него было либо спонтанно, без бла-бла, или наоборот, раскатывалось так долго и размеренно, всё по полочкам, и было всем всё понятно без переломных моментов. Но в данном случае подойти и просто поцеловать казалось как-то неправильным, но сидеть и жопу греть – вообще по придурошному.       Но парень быстро находит компромисс, скидывая грязную работу на других:       - Я тебе нравлюсь?       Нат со стуком ставит чашку на стол. Если Ёнхо стало тут же легче, надколов лёд, то Наташе словно отраву подсунули. Сука, она белыми играть не заказывала!       - А с какой целью интересуешься?       - Просто я тут не молодею, флиртуя впустую. Ты не отвергаешь, не предлагаешь, - а нет, тут не лёд тронулся, тут целый ледоход стартанул, - Не хочешь - не вопрос, пойду дальше. Хочешь просто дружить – тоже не вопрос. А если ты просто не врубалась в мои намёки, вот тебе самый прозрачный: ты мне нравишься, - высунув руки из карманов, парень чуть подаётся вперёд, накрыв ладонями рот козырьком, чтоб камере было сложнее заснять.       - Мог бы просто кинуть бумажку.       - Я в тебя сейчас стулом другим кину.       - И это при том, что я не давала отрицательный ответ, а скажи я нет, чо будет?       - Окей, переспрошу, когда будем в людном месте, чтоб тебе легче было.       - Я сейчас в тебя сама чайником запущу.       - Это уже оборона или обоюдная агрессия?       - Так, учиться метать ножи никогда не поздно, - выдвигает она ящик.       - А ну тихо!       - Пока ты в сознании, это, ответ – да.       - На что?       - Да на первый вопрос. Вот и живи теперь с этим.       - Почему я опять слышу угрозу?       - Потому что, это не я с тобой заперта, а ты со мной, - снова наполняет она чашку, на этот раз даже без сока, но не пьёт. Вроде выговорилось, а напряжёнка не спадает, и Нат вроде понимает, что ответами не помогает, но она просто не знала что говорить.       Спасало ли ситуацию то, что и Со малость растерялся, и мог нести только пургу, по интенсивности составляющую конкуренцию той, что снаружи? Неизвестно.       - Боевой гном.       - И матюкливый гномик…       - Чего?       - Так, отечественная страшилка.       - Вот такими вот русскими нас и пугают в новостях.       - А, поэтому ты стоишь в метрах от меня?       - Ты мне когда-то говорила поговорку про бережёных…       - Ну, предохраняйся, предохраняйся, - ехидно скалится Наташа.       - Знаешь, я начинаю хотеть взять свои слова обратно.       - Да бери, все равно ничего кроме слов от тебя не добиться.       - Чего?!       - А? – делает она морду кирпичём, задумчиво переводя взгляд на полную чашку.       - Так, кончай накидываться, ещё пару бокалов и тебе либо опять блевать, либо мне идти в уголок подальше, потому что хрен пойми – это ты или уже градусы.       С точки зрения камеры, в объектив которой попадал лишь Джонни, стоящий в дверях, казалось, что в кухне сейчас начнётся драка. Парень показывает глазку фак. А потом сокращает упомянутое расстояние. Причём настолько решительным взглядом, что Нат не изменяя своим манерам, машинально берёт горлышко бутылку обратным хватом. Но выпускает раньше, чем Джонни это замечает.       За время пути, собачка могла подрасти, а кореец со штатовским гражданством растерять весь пыл. Для него всё происходящее сейчас уже не былые романтические порывы, а просто формальное обязанность – создание того самого переломного момента. Он ожидал угловатости от девушки, но не такой топорности от себя. И списать бы всё на необычайно сильные чувства, так нет, не больше, не меньше прошлых раз.       - А ты знаешь, я начинаю верить, что губы – твои.       - Почему? - Если бы я угрохала деньги в пластику, то дрожала бы над этой частью тела, как над кошельком. А ты свои губы грызёшь.       - Такой вот я транжира. Так что, будешь проверять подлинность?       - Или мастерство хирурга, - девушка тянет его на себя. Но, увы, думает она не об их первом поцелуе, запоминая, а о том, что они вдвоем достаточно долго в закрытом от наблюдения участке. Могут ли появиться вопросы? Хорошо, что Джонни большую часть времени стоял в проходе.       - Ну, как, убедилась? – отлипает Со.       - Что б ты знал, купюры в аппарате проверяют на подделку дважды.       - Всё ради регламента.       Теперь Нат уделяет процессу куда больше внимания, осуществляя всё вдумчивее.       - Швов вроде не нащупала, - касается она кончиком ногтя середины его верхней губы, потом проводит вверх по контуру. Ёнхо снова закрывает глаза, подталкивая локоть девушки вверх, чтоб её ладонь закрыла его лицо. Он касается то губами, то носом, то щекой или лбом её ладони. Второй рукой Нат зарывается в его волосы. Но потом обхватывает волосы на затылке и оттягивает назад, когда Со хотел снова её поцеловать.       - Мы долго стоим тут.       - И что?       Нат молча кивает на камеру.       - Формально корпоратив кончился…       - Но по факту мы ещё в пределах фирмы, не говоря о том, что говна от Кю наслушаемся. Мы уже заработали полугодовой абонемент на тупые шутки просто за то, что оказались тут на пару, - спрыгивает она на пол и тащит коробку с пиццей к двери. Показав камере фак, как ранее это сделал Со. Джонни берёт напитки, и камера видит третий фак за несколько минут.       Наташа думает о том, что это странно, с чего бы это сейчас и именно там они начали выказывать свои недовольство незримому наблюдателю. А может она чересчур загоняется? Переоценивает возможности Кюхёна всем портить жизнь? Но что она точно не переоценивала, так это его любовь к докапыванию. Он точно все видеозаписи просмотрит.       До полуночи осталось совсем ничего. Кинув на столик коробку, Наташа выкатывает ещё одно кресло, и решает, что с неё, наверное, всё, теперь лучше пить сок. Она с размаху заваливается в кресло, напротив ёлки. Джонни вырубает весь свет, кроме гирлянд на ёлке и стенах.       - Мне только сок.       - Да ладно, чего я от тебя ещё не слышал? – всё же наливает он ей то, что попросили, за что Нат ставит ему мысленный плюсик.       Налив потом себе уже мартини, парень видит, что на полу валяется мишура, похожая на ту, что пару дней назад вплетали в косы Нат. Он отряхивает и небрезгливо наматывает на себя:        – Рога принести?       - Нет, за ушами уже кожа болит. Эх, а ведь мы с Гонсалес готовились к первому января…       - Это как?       - У нас вот-такенный бутыль рассола стоит, мы к нему даже коктейльные зонтики купили.       - Бутыль с чем?       - Солёный огуречный сок. От похмелья.       - Типа супа в Корее?       - По функции да, по вкусу, думаю, ну точно нет… Время.       Сейчас вся комната была сине-зелёной, даже цвет цифр на электронном табло часов сбоку от ёлки был зелёным. Ноль: ноль-ноль.       - С двадцатисемилетием меня! – поднимает свою чашку Нат.       - И меня, вообще-то, - заносит для чоканья свою Джонни.       Нат быстро просчитывает, днюха парня в начале года, её – в конце, но раз они сейчас сравнялись, накинув поровну, то выходит они одного года рождения.       - Я думала, ты младше, а выходит ты ещё и над год почти старше, - осушив до дна, Нат ставит чашку на столик неподалёку.       - А я думал ты хоть из приличия заходишь на мою страницу в фейсбуке.       - И что там делать, репостами твоими любоваться? Инста то другое дело. - А в целом, мне ещё двадцать шесть, я ж по Соллялю должен ориентироваться. - Зови меня нуной, - последнее слово она тянет в зевоте.       - Нести коврик?       - Лучше бы ты плед нашёл, - складывает она руки на груди, съезжая в кресле чуть вниз. – Кажется, когда нас выпустят, я первые дни будут просто наслаждаться кроватью и одеялом, а не тусить.       - Да я уже не знаю, стоит ли с этими сволочами пить. Предлагаю валяться в кровати вместе.       - Сейчас двусмысленно прозвучало.       - Нам под тридцать!       - Именно, из нас уже песочек сыплется, куда нам? Я вон вообще желание загадывала под сок. Для полноты картины не хватает таблеток от склероза. А почему?       - Потому что ты их забыла?       - Вообще я хотела пошутить о том, что уже не в том возрасте, чтоб запивать таблетосы чем-то помимо воды, но твой вариант больше тянет на панчлайн.       - А если вспомнить, что нам таки по двадцать пять? Ну ладно, мне и правда скоро стукнет двадцать шесть, но сути дела не меняет.       - Мы две развалины.       - НЕТ! Что за культ ревматизма?! Мы – молоды. Повторяй за мной: Мы. Молоды.       - Иди. В. Жопу, - снова зевает девушка, шебуршась на кресле, пока не приткнулась головой о плечо Джонни. Он что-то ещё гневно начал говорить, пока не понял, что Нат уснула.       Ни собеседницы, ни телефона, ни музыки. Съев несколько кусков пиццы, поставив почти полную чашку мартини на пол, Джонни сам уснул, смотря на мигающие фонарики.