Дальше

      Шиго кажется, что у неё есть еще немного времени до того, как взвинченная пружина сработает, нажимая на спусковой курок.       Жаль, что ей только кажется.       Драккен не любит тёмную Шиго, что вьётся ядовитой змеёй, прокусывает запястья до самых артерий, смеётся болезненно, запрокидывая голову и ударяя его длинными волосами по лицу, впиваясь пальцами в его плечи, а губами ниже ключиц.       В его напарнице живет бес, и он даже знает его имя, он даже помнит его лицо, и он даже догадывается чем всё закончится.       У неё в зрачках горит безумным блеском дьявольский костёр, заглушая отголосок страха от собственных действий, и безупречная плоть ломается в его руках чем-то отчаянно горьким, больным и слишком мучительным, когда она цепляется за него, опутывая ядовитым плющом.       В свете колдовской зелени, что молниями смыкается вокруг тонких пальцев и сшивают ночь, её распахнутый в вопле рот выглядит ножевой раной, и Драккен думает, что ему давно следовало разорвать их идиотский контракт, вместе с тонкими ветвями рук, что обвивают его – но вместо этого он лишь разрывает плотную ткань её комбинезона.       Утром он просыпается со следами ухоженных ногтей вдоль по спине и устало выдыхает, обещая себе больше не пить, потому, что Шиго при дневном свете смотрит на него насмешливо и спокойно, роняет тонкие улыбки и не прячет глаза, и ему почти начинает казаться, что он окончательно спятил и путает теперь кошмары с реальностью.       Днём её бес послушно спит.       У Доктора Драккена всё больше седины у висков, всё больше морщинок в уголках глаз и всё больше желаний запирать на ночь двери.       Разрушительная магия оставляет ожоги на его плечах, за которые отчаянно цепляется тёмная Шиго, пока её утренняя версия обеспокоенно ловит глазами его увечья в вырезе плаща и готовит им завтрак – жизнь под одной крышей утопает в подобных деталях, и это только формальности, как и общие комнаты, пожелания доброго утра и окровавленная одежда на сушилках в ванной.       Они штопают друг друга при свете кухонных ламп и ночью оставляют новые раны.       Драккен принимает правила игры, почти ломая тонкие запястья, прижимая извивающееся тело к жёсткому матрасу и его собственный демон скалится довольно её отражением, отстраняя всё дальше       и каждый раз всё ближе к краю.