В пыли города

Дарна Броска швырнула на стол мешочек с деньгами и скрестила руки на груди. Мешочек выглядел весьма тощим, и всё-таки — он был чудом. Рика ахнула, кинулась пересчитывать медяки. — О, Дарна! Тут хватит на еду! Ты... Дарна презрительно глянула на сестру и пошла прочь. — ...Такая молодец, — закончила Рика ей в спину. Её расстраивала грубость сестры, но сколько Рика ни старалась, она ничего не могла с этим сделать. А Дарна вышла на улицу и принюхалась. Сквозь вонь родного района пробивался самый лучший запах в мире. Какая-то похлёбка... Суп! Грибной!.. Желудок жалобно забурчал. «Хватит, — рявкнула на себя гномка. — Сама виновата». Чувство вины давно не давало ей покоя. С самого детства Дарне казалось неправильным, что нежная, невинная Рика живёт в подобной грязи. Дарне-то что, перетерпит, мать иного и не заслуживала... но Рика! И она всеми силами защищала сестру: от извращенцев и подлецов, от голода, от занятий непотребными делами, от нападок матери... Дарна забывала, что она младшая сестра, а не старший брат, и пыталась снять с родной, тихой, безответной Рики как можно больше забот. Да только получалось плохо. Дом разваливался, денег не хватало даже на еду. Дарна злилась на себя — ведь она была обязана защитить Рику! (Она! была! обязана!) — и, как многие подростки, пыталась скрыть горечь за злобой... не замечая, что этим только ранит любимую сестру. Дарна понимала: ещё немного, и Рике придется торговать телом, чтобы заработать им на еду. Допустить этого Дарна не могла, и перед ней потянулась череда тошнотворных дел. Воровство, грабёж, какие-то грязные поручения Берата... она пошла бы и на проституцию, лишь бы уберечь от этого сестру. Но Дарна не обладала красотой Рики и не могла предложить ничего особенного. Старшие касты не заинтересовались бы Неприкасаемой, а пыльники не платили за то, что можно взять силой. — ...Ох, ты ещё тут, — раздался сзади напевный голос Рики. — Не уходи далеко, скоро будем кушать. — Ела, — отрубила Дарна, не оборачиваясь. У Рики опустились руки. Все её попытки позаботиться о маленькой сестрёнке натыкались на подобное отношение. В жизни Неприкасаемых было так много злобы, что семья была единственным местом, где Рика могла создать хотя бы видимость нормальной жизни. Она изо всех сил старалась защитить младшую сестру, воспитать её правильно: чтобы злость не вошла в жизнь Дарны, чтобы та не стала таким же комком ненависти, как остальные пыльники... похоже, не вышло. — Ну... ладно... — расстроено ответила Рика. И сразу порадовалась: — Но если ты ела, это так хорошо! Значит, нам и на завтра немного останется! Сейчас, уберу за мамой и пойдём на рынок. Рика подождала ответа, но сестра всё так же презрительно молчала. Рика вздохнула и ушла обратно в дом. Дарна устало привалилась к стене. Это была ложь: она не ела, не ела уже несколько дней. Но денег почти не было, поэтому она старалась есть как можно реже, чтобы хоть что-то доставалось сестре. Каждый раз она говорила себе, что завтра заработает больше, так, чтобы хватило и на себя… Пока не получалось. Дарна вздохнула. Поход с Рикой по рынку всегда был пыткой. Торговцы не хотели подпускать к товарам Неприкасаемых, и Дарна едва заставляла себя устоять на месте, когда они поносили Рику. Впрочем, снобы-торговцы были не самыми худшими. Гораздо омерзительнее были те, которые не хамили, а приставали... Рика была бриллиантом Пыльного Города: каждый день она проводила между проституток, воров и убийц, но оставалась столь же светлой и чистой. И долг Дарны был защищать её чистоту до конца... Но как защищать, когда ты лишен всех прав, а обидчик может сделать что угодно? Проще всего было не пускать Рику на рынок, но лишь её красота могла растопить сердца торговцев настолько, чтобы они снизошли до дел с Неприкасаемой. Выбора не было. ...Да, ходить с Рикой на рынок всегда было нелегко, но в последние дни ко всему этому добавилась другая проблема. Дарна бешено, безумно хотела есть. Еда на прилавке отвлекала её внимание, манила к себе. Но воровать с рынка было нельзя. Её бы заметили, и в следующий раз она бы не смогла там появиться. А значит — Рике пришлось бы ходить одной. А без Дарны любой урод мог затащить сестру, куда ему вздумается... — Я закончила, — снова раздалось за спиной. Рика выглядела печальной, как и всегда после ссор с матерью. — Пойдём? Дарна кивнула. ...Что можно было сказать о походе по рынку? Ожидания Дарны оправдались полностью. Были и уроды-купцы, и ублюдки-стражники, и торговля за каждый медяк. Мерзко... И, стоя посреди Пыльного Города, Броска чувствовала себя, словно в помоях искупалась. Впрочем, об этом не стоило думать. Куда важнее было, как достать денег или еды. В голову ничего не приходило: там её уже запомнили, там поставили охранника, а там теперь слишком сложный замок. Дарна вздохнула. Чтобы кормить семью, ей приходилось не есть. От этого она слабела, и значит, не могла толком кормить семью. Замкнутый круг. Видно, придется все-таки Рике идти на панель... А что делать? Жить-то как-то надо. Сестра тоже крутилась, как могла: шила, штопала, стирала... Но редкие семьи соглашались покупать что-либо у Неприкасаемой или пользоваться её услугами. «Придётся — ей — на панель», — повторила про себя Дарна. Хотелось плакать. Или что-нибудь сломать. — Хэ-эй, салрока! — раздалось сбоку. — Леске. Она обернулась. Приятель был старше всего на два года, но в их возрасте и это казалось огромной разницей. — Как дела? — с хитрой усмешкой спросил он. — Пошёл ты. Броска тряхнула косами. Сам ведь всё знает, засранец! — Невежливо-то как... — издевательски заметил Леске. — Вот и носи тебе подарки. Брови Дарны взметнулись вверх. — Мне? Подарки?.. — Угу, — хмыкнул Леске и кинул ей свёрток. Броска в изумлении развернула его. Перед ней была маленькая порция свежей, ещё горячей еды — видно, только-только стащенной из таверны. Дарна подняла голову, чтобы как-то поблагодарить, — сказать хоть что-то! — но слова не шли. Леске насмешливо фыркнул. — Перестань, салрока. Будто я не знаю, в каком ты дерьме. Он подмигнул и торопливо пошёл прочь. Леске с удовольствием бы послушал благодарности Дарны, но сейчас он был слишком занят. Леске очень хотел есть.