Кто вы, Элизабет Колвин?

      Больше никто не задавал ей вопросов. С тех пор, как Джулиано объявил Лизу Доусон своей собственностью, им просто не хватало смелости. Танцовщицы, разумеется, перемывали её кости, но старались это делать так, чтобы не попадаться. Элизабет собрала грязные вещи и вышла из комнаты. Равнодушный таксист привёз её к ресторану. Она заказала себе поесть скорее по инерции, чем из чувства голода. Пока еда готовилась, она попросила у бармена разрешения воспользоваться телефоном. Ровно два гудка спустя ей ответил знакомый голос. — Да? — Это я. Я в «Салуми». Мне ждать тебя к обеду или я вынуждена вновь обедать одна? Ты обещала мне, помнишь? Витторио рассмеялся. — Ты молодец, быстро учишься. Тебе придётся пообедать в одиночестве. Через час за тобой приедет такси. Такси отвезёт тебя в прачечную, отдашь им свои вещи, а взамен они выдадут тебе новые. После, тебя проведут к моему человеку. — Ах, я поняла… наша встреча вновь откладывается. Как жаль…тогда в другой раз. — Поешь, я уверен, что в последнее время ты питаешься из рук вон плохо. До встречи. Она положила трубку. Догадывался ли Витторио о смерти Леонарда? Скорее всего, он знал. Но знал ли он, через что ей пришлось пройти… Элизабет вздохнула и с тоской посмотрела на заказанную еду. Аппетита не было, но улыбчивая официантка, которая принесла ей гренки к супу была так мила, что она попробовала еду, из уважения к труду персонала. Неожиданно она осознала, что не ела со вчерашнего утра. Она должна выжить. Должна пройти этот путь до конца. Наконец, часовая стрелка показала ей, что прошёл отпущенный ей час. Она отставила кофейную чашку и попросила счёт, но ей сообщили, что за её обед уже заплатили. Такси, действительно ждало у входа. — Здравствуйте. — Здравствуйте. Вы та самая леди, которой нужно в прачечную? — Да. Сколько я буду должна заплатить, сэр? — За вас заплатили, мисс. — Правда? Но кто? — Я не задаю таких вопросов. Моя работа возить людей, а не спрашивать о том о сём. Водитель заметно нервничал и Элизабет не стала донимать его расспросами. В прачечной её встретила пожилая женщина. — Мисс Колвин? Она кивнула. — Давайте ваши вещи. Следуйте за мной. Женщина привела её в неприметную комнату, где ей выдали тёмно-серый мужской костюм в полоску и шляпу. — Я подожду вас за дверью. Она начала понимать задумку Витторио. В прачечную приехала женщина в красивом платье. Кто обратит внимание на худого джентльмена, что вышел из неё? Брюки оказались длинноватыми, а пиджак свободным в плечах. Она сняла серьги и убрала их в карман. Тут же, стояло несколько пар мужских туфель разного размера. Волосы она заправила под шляпу и критически посмотрела на себя в зеркало. Результат не утешал. Если Лючи с её ростом, стрижкой и манерой держаться походила на женственного мужчину, то у неё вышла только жалкая пародия. Она была похожа на девочку, нацепившую на себя костюм старшего брата. Женщина, как и обещала, ждала её на выходе. — Идёмте, я провожу вас к запасному выходу. Вас ждут. Они петляли по длинным коридорам, пока не вышли к неприметной двери, выкрашенной синей краской. — Вот. Вам сюда, мисс. Вещи заберёте вечером. Машина действительно ждала её. За рулём сидел Нино, а рядом, на пассажирском сидении она увидела Лючи. — Здравствуйте, мисс Колвин. — Нино, Лючи. Вы так рискуете, чтобы забрать меня…простите… Лючи улыбнулась. — Это наша работа, Элизабет. Прости, я не думала, что брюки окажутся такими длинными. — Это мелочи. Я слышала, что тебя ранили? — Да. Но не стоит об этом волноваться. Лучше расскажи, как ты? Только не делай вид, что всё хорошо. С лица Элизабет сошла улыбка. — Как…как вы себя чувствовали, когда вам доводилось убивать? И Нино и Лючи подняли брови. — Что ты… — Что вы чувствовали? — Разные чувства, мисс Колвин. Чаще всего мне приходилось стрелять в переделках, где либо ты убьёшь, либо тебя убьют. Я не задумывался об этих людях. Кто они, чем живут, кого они оставили здесь. Поэтому пережить их смерть было легче. Я стрелял в таких же, как и я. И только один раз я убил и почувствовал, как на душе стало легче…но…едва ли это то, о чём вы хотели спросить? Пальцы Нино крепче сжали руль. — Элизабет. Одно дело стрелять в человека, который готов тебя убить. Или в того, кто убил бы тебя будь такая возможность. И совсем другое навести пистолет на того, кого ты знаешь. Такие вопросы никто не задаёт просто так. Элизабет посмотрела на свои ладони и громко всхлипнула. — Леонард…о, Господи…я…я…убила его. — Как это произошло? — Джулиано… Он знал. Знал, о том, что мы с ним виделись. Я так боялась…он заставил меня убить Леонарда, чтобы доказать преданность ему…. Лючи положила ладонь на плечо Нино. — Нино, милый, притормози, я пересяду к ней. Он кивнул, останавливаясь на обочине.Лючи села к Элизабет и обняла её, позволяя ей плакать. — Я…когда я засыпаю, я вижу его лицо, его глаза…полные надежды и мольбы. Его раскрыли, а я убила его, чтобы спасти себя. Я — чудовище. Нино покачал головой. — Не говорите ерунды, мисс Колвин. Леонард прекрасно знал на что шёл. — Но… — Джулиано не дал вам выбора. Или вы нажали бы на спусковой крючок, или он убил бы вас обоих. Леонард ни в чём вас не винил перед смертью, так перестаньте винить себя. — Ты не чудовище, Элизабет. Чудовища не спрашивают о таких вещах. Им просто нравится убивать, чувствовать свою власть. Я встречала чудовищ в своей жизни. Поверь. — Тебя не заставляли убивать друзей. Лючи невесело улыбнулась. — На моих глазах убили мою семью. Элизабет стало стыдно за резкие слова. — Прости. Я сказала, не подумав. — Твоей вины здесь нет. Лючи вздохнула. — Мой отец был доктором. Из тех, кто не задавал вопросов, когда на пороге стоял человек с простреленной ногой. Тот вечер не был примечательным. Его привёз Джулиано. Совсем ещё мальчишка с тяжёлой раной на животе. Отец не справлялся и мне пришлось ассистировать ему. Мы извлекли осколки, промыли и зашили раны. Почти трое суток он приходил в себя, а нам приходилось дежурить у его постели. Если бы сопляку хватило мозгов отлежаться, то он выздоровел бы. А он, едва смог подняться в сортир, но позвонил своим, чтобы его забрали. Позже, я узнала, что он в тот же вечер напился. А наутро его обнаружила служанка, в луже крови, на собственной кровати. Возможно, открылось внутреннее кровотечение, возможно из-за резких движений разошлись швы, но факт оставался фактом: сопляк умер. Единственный сын покойной сестры дона Костелло. Разумеется, винить погибшего было неразумно. Кто-то должен был понести за это наказание. Элизабет слушала, затаив дыхание. Пальцы Нино крепче сжимали руль. Пейзаж за окном сменился. Лючи продолжила. Глаза её смотрели прямо, но едва ли она видела что-то перед собой. — Мы как раз поужинали, когда выбили дверь. Первым они убили Федерико, он попытался убежать к себе в комнату. Кто-то толкнул его и он разбил голову о тумбочку. Хоть это была и нелепая случайность…ему было всего пять лет, Элизабет. Моему старшему брату Тони повезло чуть больше. Его просто застрелили. Отца избили, а матери перерезали горло, когда она попыталась оттащить от него громил. Я же…я же в тот день пожалела, что не родилась мужчиной. Так меня бы просто убили. Но кому-то показалось забавным сначала вырезать надписи на моих руках, а потом сообразить, что я гожусь ещё на что-то… Она закурила.  — В шестнадцать лет полагается влюбляться. Сбегать, тайком от родителей с тем, кто тебе нравится. Мечтать о том, что однажды, возможно, между вами произойдёт нечто большее… если бы я тогда знала о том, что в моей жизни будет такая ночь, то предпочла бы отдать своё тело совсем другому человеку. Машина резко остановилась. Нино повернулся и взглянул в её бледное лицо. — Лючи. Прошу, остановись… Она покачала головой. — Нет. Мне следовало давно рассказать об этом. Может так мы сможем лучше понимать друг друга. Есть разница между грубостью и насилием. Роднит их одно: ни то, ни другое недопустимо. То, что сделали эти твари…я умоляла их, я плакала. Мне было страшно. Но в ответ меня только били и насиловали. Потом пришёл момент, когда я перестала кричать. Я просто лежала молча, а слёзы текли из моих глаз. Я ждала когда этого закончится. Ждала, когда я умру. Видно, моё сознание всё же сжалилось надо мной и меня окутала блаженная темнота. Я не слышала выстрелов, не слышала голосов. Только помню, что перед тем как пасть во тьму во второй раз, я встретилась взглядом с Нино. Забавно, но тогда мне казалось, что Господь вспомнил обо мне и прислал ангела, похожего на него. Элизабет заметила, что по щекам Лючи текут слёзы и осознала, что плачет вместе с ней. — Когда я пришла в себя, я долго не могла сообразить где я, и кто все эти люди. Я боялась разговаривать с ними. Единственную радость мне приносил Нино, который пытался рассказывать мне разные нелепицы, про то или иное их дело с Витторио. Он никогда не пытался быть другим, не жалел меня. Просто говорил со мной. Но в то же время, в его глазах стояла такая боль, словно это с ним сотворили той ночью ужас. Постепенно я свыклась с людьми вокруг меня. Начала разговаривать и есть. А когда я окрепла и заявила дону Романо, что хочу стать одной из них, то он удивился, но всё же поручил Нино учить меня. Но взамен потребовал, чтобы я снова начала играть на пианино. — Лючи. Я…мне правда очень жаль, что так вышло. — Такова жизнь, Элизабет. Каким бы ты ни был добрым, всегда следует помнить о том, что найдутся те, кто захочет тебя сломать. Мой отец, отчасти, сам виноват в том, что произошло. Он пытался усидеть на двух стульях и заработать больше денег. Но ни моя мама, которая учила детей игре на пианино, ни мои братья, ни я…мы не были виноваты. Мы просто жили. Не позволяй Джулиано взять верх. Леонард умер, предпочитая не выдавать тебя. Просто выдержи это. И останься верна своим убеждениям, даже если они пойдут вразрез с нашими. Ты оказалась втянута в дела семьи, не являясь её частью, и ты не обязана делать то, что противоречит твоей природе. Машина остановилась у незнакомого дома утопающего в зелени. Дом был старым, напрочь лишённым помпезности. Стены были густо увиты плющом, а неподалёку виднелась беседка с плетённой мебелью. В такой беседке здорово сидеть летом, пить чай и читать книгу. — Что это за место? — За домом, где мы были в последнее время, следят. Этот загородный дом Витторио когда-то купил для отдыха. — Здесь красиво. Лючи кивнула. — Мы тоже любим бывать здесь. Иди, он ждёт тебя. Стоило ей шагнуть за порог, как она оказалась тесно прижата к знакомой тёплой ткани, пахнущей дорогим табаком. Она обняла Витторио в ответ. — Мне жаль, что так вышло. Жаль, что тебе пришлось видеть его смерть. Она подняла голову, а глаза наполнились слезами. — Видеть? Нет, Витто. Это я убила его. Это в моих руках был пистолет. Я взвела курок и нажала на спусковой крючок. Я выстрелила и он упал. Я, понимаешь? Витторио погладил её по голове. — Нет. Не ты. То, что свершилось нельзя исправить и отменить, Элизабет. Но ты действовала не по своей воле. Она опустила голову. — Но я могла бы не делать этого. Витторио приподнял её голову за подбородок, заставляя её встретиться с ним взглядом. — И тогда погибли бы вы оба. Джулиано не терпит слабости и в жизни всё меряет через призму собственной выгоды и силы. Твоей вины здесь нет. Он осторожно стёр её слёзы. — Я хочу, чтобы он ответил за всё. Хочу, чтобы он испытал тоже, что и я. Отомстить за Леонарда и многие другие жизни. — Значит ли это, что ты приняла решение? Элизабет доверчиво посмотрела в глаза Витторио. — Другого выхода нет? Он положил ей ладони на плечи. — На того, кто живёт вне закона сложно воздействовать по закону, Элизабет. Как я уже говорил, единственное, за что можно привлечь его законно — это неуплата налогов. Поверь, даже сев в тюрьму он не растеряет своего влияния, а вернувшись из неё, он точно не забудет того, кто способствовал этому. Иногда, кровь на руках можно смыть только другой кровью. Ты уже встала на этот путь, Элизабет. Пусть и не по своей воле, но встала. И теперь ты одна из нас. Часть семьи. Голос Витторио завораживал. В эту минуту, он был похож на демона, который обещал заблудшей душе спасение, если она последует за ним. Элизабет отрешённо подумала о том, что прокурор Бозман наверняка могла бы повлиять на происходящее. Могла бы, но без доказательств, Джулиано и Харрис уйдут безнаказанными. Максимум, поднимется шумиха в прессе, а кто-то с таким же горящим, как когда-то, в прошлой жизни, у неё самой, взглядом — напишет разгромную статью, рискуя не проснуться следующим утром. — Элизабет. Ты веришь мне? Веришь, в то, что я способен защитить тебя? — Я…я верю тебе, Витто. — Умница. Он мягко провёл по её щеке. В его тёмных глазах блеснул тёмный огонёк, от которого у Элизабет спёрло дух. Лицо Витторио было так непозволительно близко, что их дыхание непроизвольно смешивалось. — Витто…я должна…. Он коснулся губами её губ, не давая ей договорить. — Нет, Элизабет. Я не настолько пропащий, чтобы требовать от тебя того же, что и Джулиано. Я не буду требовать от тебя, чтобы ты убила его. Я обо всём позабочусь. Твоя задача будет только в том, чтобы подгадать время и место. Ты справишься? — Я справлюсь. — Вот и умница. Витторио встал с дивана и протянул ей руку. — Идём. — Куда? — У нас немного времени, но я успею научить тебя кое-чему. Они вышли в сад. Витторио достал пистолет и вложил в её руки. Её глаза расширились от удивления. Вовсе не так она представляла себе их встречу после долгой разлуки. — Что это, Витто? Зачем? — Не бойся. Я хочу научить тебя стрелять не затем, чтобы ты убивала ради меня. Это для того, чтобы ты могла защитить себя, если возникнет такая необходимость. Она протянула ему пистолет и покачала головой. — Я уже стреляла. Витторио смерил её внимательным взглядом, прежде чем ответить. — Это не то. Одно дело убить человека, стоящего на коленях, или привязанного к стулу. И совсем другое — попасть в того, кто стреляет в ответ. Он стоял прямо за спиной, согревая своим теплом, его рука направила её руки, стискивающие пистолет. Всё смешалось в голове: ощущение холода металла в руках, его тепло, окутывающее тело, запах табака и одеколона и бешенный стук собственного сердца. — Вот так…чтобы прицелиться, смотри вот сюда. И всегда держи пистолет на предохранителе, если не собираешься стрелять. Попробуй, это несложно. Она нажала на спусковой крючок. — Неплохо. Думаю, мы сделаем ещё несколько выстрелов. Я надеюсь, что тебе не придётся стрелять по-настоящему, поэтому учить тебя всем тонкостям, таким, как перезарядка или чистка пистолета я не вижу смысла. Давай, теперь ты сама. Она крепче сжала ладони и сделала так, как он сказал. Витторио прижал её к себе и легко коснулся губами её макушки. — Прекрасно, Элизабет. Ты очень одарённая ученица. Я тобой горжусь. А теперь, идём в дом. Ей хотелось много рассказать ему и о многом спросить. Хотелось прижаться к его плечу и остаться здесь навсегда. В его глазах она видела то же самое неозвученное, пока ещё, чувство. Витторио смотрел на неё с затаённой нежностью, смешанной с печалью. Они оба понимали, что разлука неизбежна, а для чувств они слишком измотанны. Когда-нибудь…если всё пройдёт гладко…мы будем вот так уютно проводить свои вечера. Перед тем, как она ушла Витто отдал пистолет ей. — Возьми это. На случай, если настанет такой момент, когда над тобой нависнет опасность. Пообещай мне, что ты не будешь колебаться. — Витторио… Он склонился к ней. — Элизабет. Пообещай мне. — Я обещаю. Всю обратную дорогу она невидяще смотрела вдаль, сжимая лежащий у неё на коленях пистолет. Нино, который сидел за рулём, остановил машину в том же неприметном переулке за прачечной. — Мисс Колвин? Элизабет? Она рассеянно перевела взгляд на него. — Прости, Нино. Ты что-то спросил? — Если вам тяжело и вы хотите поговорить, то… Её губы тронула лёгкая улыбка. — Нет, спасибо, Нино. Всё в порядке, правда. Просто…сейчас…сейчас у меня такое чувство, что лёд под моими ногами очень тонок. Нино кивнул. — Это так, мисс Колвин. Мы все ходим по краю пропасти. Смерть всегда рядом с нами, от самого рождения. Для большинства людей, она идет позади, цепляясь за краешек одежды, но в отношении нас…с нами она идёт рука об руку. И если не забрала сегодня, то нет гарантий, что не заберёт завтра. Пожалуйста, будьте осторожны. — Спасибо тебе. Ты тоже будь осторожен, по дороге обратно, хорошо? Нино улыбнулся. — Мне ещё есть ради чего жить, так что я постараюсь.