Мой милый охотник

Кроме первого «Я слушаю», Нина Шарп не произнесла ни слова в телефонную трубку. Она молча выслушала собеседника и также безмолвно нажала отбой. По ее лицу никто, даже самый лучший психолог, не смог бы понять, что у нее на душе. Когда ты – руководитель самой большой корпорации в мире, есть вещи, которые не можешь себе позволить даже в собственном кабинете или в своем доме. Она глубоко вздохнула, поднялась из-за стола и подошла большому окну. Впрочем, даже если бы сейчас она разрыдалась или в ярости начала бить бокалы, стоявшие у барного столика, никто бы и сообразить не мог, что причина этому – звонок из полицейского участка в Южной Дакоте. Где Нью-Йорк и где Южная Дакота? Где небоскреб «Мэссив Дайнемик» и где свалка машин около Су Фоллса? Где главный директор корпорации и где хозяин этой свалки? Сгоревшей свалки, если уточнять. Но даже этот факт, по мнению, окружающих не мог бы – не должен был бы – задеть Нину Шарп. По их мнению, ее вообще ничего не задевало. Если Маргарет Тэтчер звали «железной леди», то Нина Шарп была «титановой». Она нажала кнопку быстрого набора на телефоне, но вместо гудков вдруг услышала: «Вообще-то вам не положено знать этот номер, но раз уж дозвонились, то давайте, вываливайте, что надо». Нина даже чуть улыбнулась, потому что этот голос, эти интонации, это построение фраз звучали именно так, как она помнила, но улыбка тут же исчезла с ее лица. Второй раз за утро Нина Шарп нажала кнопку отбоя, не сказав в трубку ни слова. Включенный автоответчик по этому номеру означал очень многое – зависит, с какой стороны смотреть. По логике сейчас Нина должна была испытывать облегчение или злорадствовать, но она почему-то не чувствовала ни того, ни другого. Скорее, она ощущала грусть, граничащую с настоящей тоской. Будто вместе со сгоревшей свалкой сгорела и какая-то часть ее жизни. Конечно, здравый смысл говорил ей, что автоответчик может ничего не значить. Хозяин номера занят и не смог ответить. Или не хочет, чтобы ему мешали. Или спит. Или… Да мало ли еще может быть этих «или»? Но сгоревшая свалка перечеркивала их все, потому что уж кто-кто, а старый жук Бобби Сингер сумел бы защитить свой дом. Если кто-то добрался до него, то этот кто-то был гораздо круче, чем подросток-пироман или бездомный пьянчуга. Вернее, сказать: гораздо круче любого человека и большей части сверхъестественного мира. Нине ли не знать… *** - Эй, есть тут кто? – крикнула она, останавливая свой разбитый «Мустанг» у дверей дома посреди свалки. Она открыла дверь и выставила ноги в джинсах и ковбойских сапогах, принимая эффектную позу, которую дополняли расстегнутая клетчатая рубашка и волна рыжих волос. На мальчиков с ее курса в Гарварде это производило неизгладимое впечатление, но произвело ли на хозяина свалка, Нина понять не могла: его лицо закрывала тень от козырька бейсболки. - Ну я есть, - ответил он. – Чем могу помочь? Хотите сдать вашу рухлядь? - Какую рухлядь?? – деланно взвилась Нина. – Мой «Мустанг» еще повозит меня, ему все-то надо парочку деталей сменить, там подкрасить, тут отрихтовать… Да и вообще, менять классную тачку с характером на современную безликую уродину? Она знала, что он купится на эту фразу. Ни один мужчина не мог устоять перед ней. Нине показалось, что даже несмотря на тень бейсболки, она видела, как сверкнули его глаза. - Ладно, - кивнул хозяин свалки. – Давайте посмотрим, что можно сделать с вашим «Мустангом». Бобби Сингер, если что. Нина улыбнулась: - Нина Шарп. *** То лето было странным. С одной стороны, эксперименты и опыты с Уолтером и Белли, научная работа, мысли о том, что они втроем перевернут мир, а с другой, тихие вечера, когда она и Бобби пытались привести ее «Мустанг» (а на деле «Мустанг» ее соседа, который он ей отдал за так, потому что все равно собирался избавляться от этой допотопной рухляди) в чувство. И спроси Нину, она не могла бы ответить, что чистота и современность научных лабораторий нравились ей больше, чем физическая усталость после работы с Бобби, когда они, вымазанные солидолом и ржавчиной, пили пиво на крыльце его дома, глядя на закат, и обсуждали разницу между моделями Шевроле. Может быть, все дело было в том, что с Сингером она чувствовала себя надежнее, защищеннее, чем с Уолтером и Беллом – те были немного не от мира сего. Хотя в глубине души Нина знала, что рядом с Бобби она должна была чувствовать опасность. Мать, узнав, что она вытворяет, покрутила бы пальцем у виска и посоветовала бы бросить «Мустанг» и бежать куда-нибудь подальше. Желательно в Мексику. Или вообще на другой континент. Но Нина вечер за вечером приезжала к Бобби, хотя и понимала, что испытывает судьбу. И раз уж удача была к ней так благосклонна, однажды она не уехала, а осталась до утра. *** Это была случайность. Хотя спустя много лет Нина пришла к выводу, что Бобби специально ставил на столе ту открытую книгу, но тогда она решила, что это была случайность. Она только прочла заголовок на странице и почувствовала, как ужас захлестывает ее. Ноги стали ватными, сердце застучало где-то в горле, руки покрылись холодным липким потом. Да, мама была бы права, если бы назвала ее чокнутой. Только сумасшедшая могла сунуться в дом охотника и надеяться, что сможет уехать оттуда живой. Но ей было так любопытно. Она же никогда не видела живого охотника! Бишоп и Белл поняли бы ее, если бы знали, кто она и чем занимается. Это был эксперимент. Это был процесс наблюдения, анализ. Это был сбор научных фактов. Она услышала тихие шаги Сингера. Наверное, если бы она не была тем, кем была, она бы и не заметила, как он подошел. Наверное, это одна из охотничьих особенностей – ступать неслышно в тяжелых ботинках по скрипучему полу. Нина обернулась, ожидая увидеть нож в руке Бобби, но охотник просто стоял в дверях и смотрел на нее. - Давно знаешь? – спросила Нина, хотя, наверное, этот вопрос был бессмысленным. - Выяснил через пару дней после того, как ты появилась на свалке. Нина не знала, что сказать. Она считала себя острожной, она думала, что не оставила ни одного намека на свою сущность. - Почему не убил сразу? – этот вопрос был еще глупее первого. Бобби пожал плечами. - Было интересно, - ответил он, помолчав. – Никогда не видел живую кицунэ. Правда, можешь обращаться в девятихвостую лису? Она чуть не рассмеялась. Любопытство – их общая черта, видимо. - Убьешь теперь? – это был единственный вопрос, который имел смысл. Бобби снял бейсболку и почесал в затылке, потом надел ее снова и, вздохнув, ответил: - Нет, наверное. Только больше не приезжай. *** В этот день она еще несколько раз пыталась набрать номер Бобби, но снова и снова попадала на автоответчик. Утром следующего дня Нина спустилась на личном лифте в подвальный этаж «Мэссив Дайнемик». Здесь находился гараж. И здесь стоял ее старый «Мустанг». Тот самый, который она много лет назад чинила вместе с Бобби Сингером. Она так и не смогла с ним расстаться. Может быть, хранила его как доказательство собственной глупости, или, может быть, своей уникальной удачи, может быть, как довод, что у нее разыгрался стокгольмский синдром, а может быть, как свидетельство чего-то еще… *** Она действительно больше не приезжала, но о своем единственном знакомом охотнике забыть не могла. На аукционах мисс Шарп покупала старинные книги по оккультизму и отправляла их хозяину свалки в Южной Дакоте. Миллиардерша может позволить себе быть эксцентричной. Иногда она звонила, чтобы сообщить о некоторых фактах, которые не вписывались в известную всем реальность. Конечно, можно было бы известить ФБР: у них для этого были сначала «Секретные материалы», а потом подразделение «Грань». Но Нина знала, что ни те, ни другие ничего не могли бы сделать, когда из шкафов вылезали бугимены, посуда билась об стены под натиском полтергейста, а дети пропадали из-за штриги. У этих вещей не было научного объяснения. Если бы ФБР начало его искать, это бы только увеличило количество жертв. Бобби выслушивал ее, иногда отпускал какие-то шуточки, иногда ворчал. Нина чувствовала, будто возвращается назад во времени. Иногда Бобби звонил сам. Советовал не ездить в некоторые города или обходить стороной некоторые места в Нью-Йорке. На каждый день ее рождения он присылал ей амулеты. Нина подозревала, что он делал их сам, потому что вряд ли в книгах по оккультизму были схемы оберегов, которые бы защищали от всего, но не убивали кицунэ. Ей нравилось считать, что иногда Бобби думает о ней не только как о твари. *** Нина погладила обивку сидений. Левой рукой. Сейчас ее правая – металлическая – ничего не чувствовала. *** - Вообще-то, могла бы и по почте послать, как обычно, - буркнул Бобби, осторожно листая толстый фолиант. - Была проездом в Южной Дакоте, - солгала Нина. – Решила завезти тебе сама. - Ладно, - проворчал Сингер. – Спасибо. Я, правда, давно хотел спросить, с чего ты даришь мне такие книги? Они же стоят прорву денег. Нина пожала плечами: - Коллекционер, который бы их купил, поставил бы на полку и никогда бы не открывал. У тебя от них будет больше пользы. Бобби помолчал, рассматривая ее с ног до головы. - Хорошо выглядишь, - наконец сказал он. Она улыбнулась. - Комплименты – не твоя стихия, Бобби Сингер. Хочешь, кое-что покажу? - Ну, если грудь, то я слегка вышел из того возраста, когда тащатся по сиськам, - хмыкнул он. - А вот если девять хвостов, то я бы посмотрел. Нина подняла правую руку и, как перчатку, стащила с нее латексную кожу. Бобби замер, разглядывая металлический протез. - Твою мать, - выдохнул он. – Тварь с рукой Терминатора. Расскажу кому – не поверят. - Ты как был деревенщиной, так и остался, - усмехнулась она. - Скорее, охотником, - поправил он. – Это протез? - Да, - кивнула она. – Изобрели в лаборатории «Мэссив Дайнемик». Прижился только у меня почему-то. - Действительно, почему, - улыбнулся Бобби, как тогда, когда сообщил, что знает о ее сущности. Улыбка охотника, почуявшего добычу. - Ладно, - Нина принялась натягивать «кожу» на руку. – Надо ехать. У меня пресс-конференция намечена. - Удачи, - кивнул Бобби. – И не приезжай больше. Я серьезно. *** Она действительно больше не приезжала. О том, как дела у хозяина свалки в Южной Дакоте, она узнавала от частных детективов и «своих» людей в полицейском участке Су Фоллса. Нина опять вытащила сотовый из сумочки и нажала кнопку быстрого набора. Она приложила трубку к уху, ожидая вновь услышать автоответчик. - Слушаю, - проскрипел знакомый голос. - Бобби? – переспросила Нина. Сердце взволнованно заколотилось. - А ты кого ожидала услышать, раз звонишь по этому номеру? Конечно, ее милый охотник в своем репертуаре. - Слышала о твоем доме. Как ты? - Беспокоилась о книжках? – усмехнулся Бобби. – Все сгорело на хрен. - Тебе есть, где жить? – Нина проигнорировала его иронию. – Я найму людей, чтобы отремонтировать твой дом. - Нет, - оборвал ее он. – Даже не приближайся. - Черт, Бобби, - Нина взорвалась, - мог бы хоть раз забыть о своей охотничьей дури и… - Это не охотничья дурь, - рявкнул он. – Там опасно, Нина. Серьезно. Там очень опасно. Только людей подставишь. И сама… постарайся пока держаться подальше от Южной Дакоты. - Ты во что-то опять вляпался? - Прорвемся, ты же меня знаешь. Будешь снова мне книжки собирать. - Идиот ты, Бобби Сингер, - хмыкнула Нина и выключила телефон. Наверное, для кицунэ она неплохо устроилась: личный кабинет, личный небоскреб, личный безумный ученый и личный охотник на нечисть. Первым трем вещам она могла найти объяснение, а вот четвертая… Почему они еще не попытались убить друг друга? Может быть, потому что когда-то были любопытны друг другу, может быть, потому что сейчас удобны друг другу, а может, почему-то еще…