Истинный маленький джентельмен

—Всё-таки играла моя любимая…— это была последняя фраза, которую произнесли уста пожилого панка—Пётра Ивановича Викторо—Задунайского в его первой жизни, но кто сказал что жизнь у него будет только одна?

***

— Тридцать пять на восемнадцать…шестьсот тридцать! Восемьдесят семь на шестнадцать…—раздавался счёт в абсолютной тишине, дело в том, что у профессора была одна очень раздражающая черта. Он любил считать и в подобных ситуациях, когда делать было нечего, но мозг было занять необходимо, он либо пел, либо как сейчас вёл устный счёт. —Триста пятьдесят четыре на восемьсот двадцать семь? — раздался в абсолютной тишине новый голос, да не просто голос, а из тех голосов от которых хочется сбежать подальше и в срочных порядках построить крепость из подушек. —Двести девяносто две тысячи двести семьдесят два.— ответил пару минут спустя профессор. —Ну и что мне делать с тобой, счетовод, одни сразу засыпают, другие пару дней висят, но тоже сдаются, а ты меня уже до печёнок достал.— усмехнулся голос. — А они у тебя есть? — поинтересовался с чисто биологическим интересом профессор. —Вот только из-за тебя и появились. А вот кстати и придумал. В одном из миров душу затребовали.— снова усмехнулся голос и вокруг профессора начали появляться сначала тусклые, а потом и куда более яркие точки. —А в мир какой? — поинтересовался профессор, когда уже начал потихоньку слепнуть от ярких вспышек. —А это ты уже сам узнаешь.— был дан ему ответ с лёгкой усмешкой и Пётра Ивановича Викторо—Задунайского поглотила яркая вспышка.

***

      Уже в течение недели четыре сильнейших мага проводили воистину грандиозный ритуал. И всё бы ничего, в ритуалах больше важна не сила, а расчёт и даже почти сквибы способны провести множество сложных обрядов, но это…это был не тот случай. В этом ритуале была необходима жертва. Ну жертва и жертва, козла вздёрнете, мог бы подумать обычный маг, но и это было не так. Это был ритуал призыва, ритуал из отдельной категории, которые не приемлют материальных жертв. Маги отдавали своё время, они добровольно отдавали отпущенный им срок, чтобы призвать из-за грани того, кто позаботится об их детище, ведь даже без этого ритуала они бы не жили вечно.       Наконец их усилия начали приносить свои плоды и в центре круга загорелись маленькие белые звёзды. —Наконец-то! — закричал маг в изумрудной мантии. —Салазар, стой! Мы ещё не закончили.— остановил своего коллегу призыватель в красном балахоне.       Тем временем в центре круга загорелось ещё больше звёзд и вскоре маги уже не могли увидеть ничего, всё что рассмотреть их глаза был лишь белый свет, который вскоре также стремительно исчез, оставив после себя лишь лежащего в центре круга голого мужчину. —Получилось! Получилось! —осела на пол магиня в синем плаще. —Это оно? То за что мы заплатили своими жизнями? — подошла последняя призывательница к мужчине.—А почему он такой низкий?

***

—Этож сколько я вчера выпил, что такое приснилось? —потирал я гудящую голову, пытаясь вспомнить что со мной произошло.—На концерте был, потом…вроде и не курил, а такая фигня в голову пришла.— сполз я с кровати и осмотрелся.— Этож куда я попал?       Помещение в котором я находился было ну как сказать…совсем не похоже на мою уютную спальню. Вместо старых обвешалых обоев вокруг меня были голые каменные стены, вместо книжных шкафов и был лишь один слегка покосивштйся резной платяной шкаф. —Боже правый…никогда раньше такого не было и вот опять.— я даже перекрестился, ведь когда я в прошлый раз оказался не в своей квартире мне, не смотря на почтеный возраст, мне пришлось бежать не один квартал бежать от разъярённого отца той в чьей кровати я очутился.       Когда я слез с кровати я увидел то, что не заметил с самого начала, всё вокруг было покрыто толстым слоем пыли, а на неоьычайно высокой прикроватной тумбочке лежал пыльный конверт зз странного пергамента с сургучной печатью на нём: «Здравствуйте мистер полтергейст.»—было написано на конверте, от удивления я перечитал это ещё пару раз, но я прочёл верно и я вскрыл печать, но увидев горы текста решил, что для начала лучше одеться       Подойдя к гигантскому шкафу и открыв его, я увидел невероятную гору одежды века этак двенадцатого и выругавшись во всех традициях образованного человека, тоесть без мата, но таким посылом, что уши сворачиваются, оделся.       Одевался я в это чудо полчаса, после чего ещё раз выругался, порвал кружевные воротники и залез на столько глубоко в шкаф, что смог наконец найти что-то отдалённо адекватное.       После чего я закрыл шкаф и протёр ладонью зеркало, что на нём было, отвернулся, протёр ещё раз и уже выматерившись вернулся к письму.

***

      Ещё никогда в жизни мне не хотелось так выматериться и одновременно с этим я понимал всю несостоятельность своего словарного запаса. В письме было сказано, что мол четыре придурка из детской сказки под названием «Гэри Поппер» видителели призвали меня в этот мир, потратив при этом выделенное им время, с целью заботы об их чёртовой школе! И ладно бы призвали, но так объяснить какого лешего произошло нормально надо, но они видетелели решили, что замечательной идеей будет погрузить меня в сон! И послал бы я %$#@%^ таких шутников если бы не тот факт, что из зеркала на меня смотрел мужичок черноволосый мужичок ростом в метр без кепки, выглядящий в лучших традициях злодея и тех детских мультиков, что я был вынужден смотреть с внучкой. И ладно бы только это, они каким чудом достали мои инициалы и Пётр Иванович Викторо—Задунайский превратилось в Пивз. —Ладно, выбора у меня всё равно нет.— вздохнул я и, набравшись сил, открыл дверь, за которой меня ждала огромная деревяеная доска, судя по всему принадлежащая шкафу.— Нет, тварь, не выйдет так! — заявил я и, отломав кусок кровати, загнал его под шкаф и, поднатужившись, на пополам с матом обрушил шкаф в другое помещение.       А дальше были два лица, выражавших высшую степень удивления, одно из которых принадлежал пристарелому дядьке, а другой мальчику лет двенадцати. —Ну что вы уставились? Мне выйти надо было.— заявил я.