Это кровь твоя

      Ксюша неуверенно, растерянно шла за отцом Миши. Она видела, как он подошел к девушке со светлыми волосами чуть ниже плеч и, что-то сказав ей, отдал ключи. Служебная серебристая «тойота», в которую, мимолетно глянув на гостью, села Света, покинула двор через металлические ворота, шурша шинами по мягкому снегу.       — Пойдем-пойдем, — позвал Багров за собой Ксюшу, стоящую чуть поодаль.       Она несмело прикрыла дверь из темного дерева, войдя в просторную прихожую следом за мужчиной, и осмотрелась. Светлые стены, на которых в изящных рамах висели картины, дорогой паркет, большое зеркало в полный рост напротив. Несмотря на то, что интерьер не бил в глаза особой роскошью и богатством, как подобает достаточно обеспеченным семьям, здесь было очень уютно. Абсолютно другая реальность, совершенно противоположная той, что окружала Ксюшу всю жизнь.       — Проходи, — обратился Данила к девочке, а затем заглянул в зал, где сидел на диване его сын, — Миш, покажи Ксюше что и где.       Мальчик радостно поднялся с дивана, увидев разувающуюся у входа гостью, и подошел к ней.       — Ты правда останешься?       — Твой папа пригласил попить чаю, а потом он отвезет меня к бабушке, — объяснила она и, сняв шапку и куртку, положила их на табурет у стены.       — Ну хорошо, а то ночью опасно ездить с незнакомыми, — заботливо заметил младший Багров, а затем деловито, по-взрослому указал на большой шкаф. — Куртку можешь повесить сюда.       Данила смерил сына доброй усмешкой и прошел на кухню, где готовила на стол жена. Взяв с тарелки тонкий кусочек ветчины, мужчина внимательно посмотрел на женщину, что продолжила невозмутимо доделывать салат.       — Обычно бесишься, когда со стола беру что-нибудь, пока не приготовишь, — фраза эта служила скорее первым шагом к примирению, чем озвучивание факта.       — А ты обычно всех незнакомых девочек к себе в дом зовешь? — Ольга поставила блюдо на стол, поправила скатерть и начала расставлять тарелки и столовые приборы.       — Благодаря этой девочке ты пятнадцать минут назад сына обнимала, — голос Багрова вновь стал холодным. — Выключи свои столичные загоны на один вечер, — Данила присел за стол и получше перемешал салат в хрустальной тарелке, пока жена молча достала подогретое мясо из микроволновки.       — Это же правильное? — вымыв руки в ванной, Ксюша потянулась к одному из двух бежевых полотенец, висевших рядом. Миша кивнул, наблюдая за тем, как аккуратно и неуверенно ведет себя гостья, а затем провел ее на кухню и присел за накрытый белой скатертью стол на четверых.       — Присаживайся, Ксюша, — доброжелательно обратилась женщина к девочке, стоящей на пороге. — Извини, мы не представились даже, были сильно встревожены потерей Миши. Меня зовут Ольга Алексеевна, а моего мужа — Данила Сергеевич.       — Приятно познакомиться, — Земцова села за стол, за которым остальные члены семьи начали ужинать, и отметила, с каким изумлением или подозрением жена Багрова смотрела на ее растрепанные каштановые волосы, собранные в косу, голубой свитер на пару размеров больше в плечах и скрывающий худобу. — Только я не смогу с вами долго побыть, бабушка волноваться будет, — Ксюша перевела взгляд на окно, за которым сгустилась темнота.       — Телефон на зеркале, — Данила кивнул в сторону прихожей. — Набери, предупреди.       Девочка встала из-за стола и подошла к зеркалу. Взяв стационарный «Panasonic», она шесть раз нажала на первые пришедшие в голову цифры и, выждав пару секунд, начала говорить, изредка прерываясь для правдоподобности:       — Привет, ба, ты не волнуйся, со мной все нормально. Я тут у подруги задержалась немного, но скоро на такси поеду домой. Все, не теряй.       Ксюша вернулась за стол, взяла вилку и уже хотела начать есть толченую картошку, но невольно заметила, как цепко, с ухмылкой смотрел на нее глава семьи. Девочка немного встревожилась: неужели догадался, что врет она не только воображаемой бабушке?       — Надо на крышу машины табличку поставить, как будто такси, — пошутил Багров, а затем, все так же внимательно смотря на девочку, добавил, — Далеко везти тебя?       А вот здесь Ксюше было уже не до смеха. Она ведь почти не знала города. Вроде безобидный вопрос, но девочке казалось, что мужчина просто насмехался над ее тщетными попытками не спалиться. Отбросив эти мысли, чтобы ненароком не сделать слишком большую паузу, Земцова убедительно произнесла:       — Рядом с Витебским вокзалом. Я там Мишу встретила.       Глянув на мальчика, уплетающего ужин, девочка вперила в Данилу настороженный взгляд, ожидая следующего вопроса с подвохом, которого, к счастью, не последовало.       — Чего напряглась-то так, — тень усмешки исчезла с его лица. — Ешь давай, худая такая. Оль, положи ей мяса побольше.       Несколько кусочков курицы с золотистой корочкой опустились на тарелку.       — Спасибо, — Ксюша сглотнула, еле подавив желание сразу накинуться на еду. Мясо было таким аппетитным, что девочка даже не помнила, когда в последний раз действительно наслаждалась такой вкусной едой.       Разговор тем временем продолжался.       — Так значит ты с Сенной до Витебского бежал? — поразилась Ольга, глянув на сына. — Зачем?       — Я папу хотел найти, — пояснил Миша. — Он же говорил утром, что по делам рядом с вокзалом поедет. А потом Ксюша купила билеты, взяла мне покушать, и мы домой поехали.       — А с Ксюшей ты как встретился? — последовал от матери следующий вопрос.       Земцова втайне была рада, что внимание переместилось на Мишу и ей не приходится лихорадочно придумывать себе историю жизни.       Малой тяжело вздохнул, отложил вилку и опустил глаза:       — Я чуть под машину не попал. Она меня оттащить успела.       — О боже, Ксюша, спасибо большое, — облегченно выдохнула женщина, а затем посмотрела на сына. — Миш, ну аккуратно же рядом с дорогой надо! — повысила голос она. — А если бы не обошлось?       — Хватит, — смотря на то, как мелкий виновато опустил голову, пресек тему Багров. — Мозги включай, герой, выводы делай.       Серьезно выслушав отца, Миша кивнул и устремил взгляд на Ксюшу, допивающую апельсиновый сок из граненного стакана.       — Спасибо большое, — девочка вытерла уголки рта салфеткой. — Очень вкусно.       — На здоровье, — Оля улыбнулась краешком губ, поставила пустые тарелки в раковину и начала мыть посуду.       — Ну что, тогда я выпью кофе, и через пятнадцать минут вылетаем, — Данила сложил руки в замок, устремив внимательный взгляд на гостью. Он медлил, изучал ее, словно хотел спросить что-то еще, но отказывал себе в этом. Девочка же отметила, что теперь смотрит в его глаза без заметного страха. Голубые, глубокие, темные, серьезные и немного усталые. Да, Ксюше действительно не показалось — они были так похожи на ее собственные.       — Пап, а можно, пока у нас время есть, я Ксюше комнату покажу? — Миша отвлек девочку от мыслей. Она отвела взгляд от мужчины, смущенно скомкав край свитера, когда поняла, что не ответила ему, просто молча смотрела.       — Вперед, — вновь на его губах появилась добрая усмешка.       Они поднялись по лестнице на второй этаж, что был не менее комфортабельным, чем первый.       — У тебя такая большая комната, — Ксюша обвела взглядом широкий стол у окна, кровать, стоящую у стены, полки, где расположились аккуратно сложенные учебники и тетрадки, спортивную зону и телевизор.       — А у тебя какая комната? — мальчик присел на кровать и указал на место рядом с ним.       — Намного меньше твоей и не такая уютная, — пожала плечами девочка и опустила взгляд, вспомнив невеселые реалии прежней жизни. Конечно, они с Мишей — дети абсолютно разных действительностей. Он живет в любви и благополучии, она же до сих пор помнит скрипучие полы в комнатке и лицо пьяного отчима, искаженное гримасой ярости.       — Все будет хорошо, — прикосновение детской ладошки к плечу заставило вздрогнуть и посмотреть в глаза напротив. Земцову поразило то, как этот маленький человек четко видел суть вещей. Было чувство, что он знает о ее жизни много-много, но просто не показывает этого. — Теперь, кроме подруги и бабушки, у тебя есть я, — улыбнулся Миша. — Приезжай в гости, ладно?       — Ладно, — кивнула девочка и мягко посмотрела на Багрова-младшего.       Было невыносимо больно осознавать, что ей придется покинуть мелкого через считанные минуты. Он стал ей слишком родным за единственный день. Теперь же черный «мерседес» унесет ее на привокзальные улицы, и у нее останется только ночь, чтобы навсегда уехать из Петербурга.       Часы на стене показывали 22:35.       — А ты мультики смотришь? — вопрос этот прозвучал так непосредственно, заставив забыть обо всем, что приключилось, и просто кивнуть в ответ. — А «Ивана Царевича и серого волка» смотрела?       — Нет, не слышала о нем. Но посмотреть мы все равно не успеем, скоро папа твой меня позовет.       — Но сейчас же еще не позвал, — в улыбке Миши скользнула тень лукавства.       Дети поставили диск, и через несколько секунд в телевизоре замелькали первые кадры.       Выключив для удобства свет, они сели на кровать, поджав под себя ноги и оперевшись спиной на стену.       — Так будет уютнее, — Ксюша взяла сложенный на кровати клетчатый плед, подложила подушку к стене. Затем сняла свитер, чтобы не было жарко и укрыла мягкой махровой тканью себя и малого.       Это было так чуждо для нее — ощущение тепла и спокойствия рядом с собой. Миша поудобнее прижался к ее плечу, с интересом наблюдая за происходящим на экране, и девочка словила себя на мысли, как было бы здорово, если бы у нее были брат или сестра. Ощущать поддержку и осознавать, что ты, черт возьми, не один на этом свете.       Ксюша коснулась щекой мягких темных волос мальчишки, прикрыв потяжелевшие отчего-то веки.       На лестнице послышались шаги. Данила, войдя в комнату, увидел задремавшего сына на плече спящей у стены девочки, наклонившей голову вбок. Он выключил телевизор и тихо подошел к детям, прижавшимся друг к другу. Следом за ним вошла в спальню и Ольга, она включила маленький ночник, распространивший мягкий голубой цвет по комнате.       — Разбудить ее, может? — спросила шепотом она, глядя на Ксюшу.       — Кровать нашу разбери, я Мишу унесу, сам на диване спать буду, — тихо ответил Багров.       — А у меня сегодня на Вас другие планы, которые не подразумевают Ваше присутствие на диване, — заманчиво произнесла женщина, проведя ладонью по плечам мужа. — Когда Ксюшу отвезешь, обязательно нужно их воплотить…       — Оль, я серьезно.       Она недовольно убрала ладони с его спины и вышла из комнаты. Багров, как можно осторожнее, чтобы не разбудить, поднял сына на руки и понес его в их с женой спальню. Вернувшись в комнату, он убрал край пледа с теплого, даже горячего плеча Ксюши и присмотрелся. Майка с тонкими бретельками не могла скрыть ссадин на ключицах и синяков на плечах. Вид девочки был болезненным: она глубоко, но тяжело дышала, выбившиеся, чуть взмокшие пряди лежали на щеке. Мужчина осторожно коснулся ладонью ее лба, убедившись в поднявшейся температуре.       — Почему ты ее не будишь? — Ольга стояла в дверном проеме. — Начало двенадцатого уже, ее потеряли наверняка.       — Позвони ее бабушке, расскажи, что к чему. Пусть у нас побудет, у нее температура.       — Дань, ты чего? — не поняла реакции мужа Ольга. — Она нам чужой человек, если у нее температура, то мы ей в скорую не нанимались.       — Напоминаю, она Мишке помогла, — резко, в тон жене ответил Багров. — Не оставила, не забила, гроши тратила. Он ей тоже чужим был. Поэтому иди и звони.       Ксюша, проснувшись от разговора, приподнялась на локтях и потерла глаза, привыкая к свету ночника.       — Простите, пожалуйста, что уснула, — смутилась Земцова, посмотрев на сидящего рядом мужчину, и протянула ладонь к лежащему свитеру.       — Откуда синяки? — кивнул на ее плечи Данила.       — Когда Мишу оттолкнула, ударилась сильно, — пояснила девочка, надевая свитер и мысленно молясь, чтобы Багров ни о чем не догадался.       — Такие синяки остаются, когда четко по месту бьют, — не поверил ей он. — А не когда просто падают.       Ксюша закусила губу и отвела взгляд. Вот и раскололась. Придумать достойное оправдание она просто не успела: в комнату вошла Ольга с выражением смятения и недоумения на лице.       — Там нет этого номера, — немного растерянно оповестила она, чем заставила Ксюшу еще больше занервничать. По спине, между лопаток, прошел холодок.       — То есть как — нет? — Багров развернулся к жене вполоборота.       — Серьезно, — Оля протянула телефон, с которого звонила девочка, мужу, — Там последний номер мой, его Мишка вчера набирал. Может, ты его удалила случайно? — предположила женщина, посмотрев на девочку.       — Наверное, так и получилось, — попыталась выкрутиться она.       — Диктуй тогда его заново, — приказал ей Данила.       Ксюша на это только молчала.       — Как ты нам это объяснишь? — возмутилась жена Багрова, сложив руки на груди.       — Оль, мы поговорим? — удивительно спокойно попросил он. — Иди отдыхай, тебе завтра на работу рано вставать.       Женщина нахмурилась и смерила девочку холодным взглядом. Когда дверь за ней закрылась, Земцова почувствовала себя загнанным в угол зверенышем, попавшимся в ловушку охотника и вынужденным отчаянно защищаться. В душе все смешалось.       — В чем дело, Ксюш? — вкрадчивый, нисколько не упрекающий голос мужчины заставил устремить взгляд в глаза напротив.       — Отвезите меня на вокзал, — твердо попросила девочка. — Пожалуйста.       — Нет, — возразил Данила. — Пока не узнаю, что ты скрываешь.       — Зачем? — максимально равнодушно спросила Земцова, но Багров отметил, как трудно ей дается этот разговор. — Я не хочу вам врать, но правду не скажу.       — Детдомовская? — предположил мужчина, и вопрос этот больно ткнул Ксюшу в ребра. Стараясь не показать свою реакцию, она поджала губы и отвела взгляд. Но Даниле все было ясно без слов. Он с какой-то теплой усмешкой смотрел на девочку, продолжавшую оказывать сопротивление.       — Мне очень на вокзал нужно, — честно продолжила она и пояснила, — Я не преступница. Понимаете, у меня только ночь осталась, чтобы уехать из Питера, потом меня точно найдут.       — У тебя температура, вокзал отменяется, — резонно ответил на это Багров.       — Не может быть, — Земцова потрогала свой лоб ладонью. — Со мной все нормально.       Мужчина снисходительно посмотрел на Ксюшу. Да, такой упертости и твердости еще нужно было поискать. Он встал с кровати, взял с верхней полки шкафа градусник и, протянув его девочке, вновь присел рядом.       Земцова поставила градусник под мышку и самоуверенно взглянула на Данилу.       — Если температура будет высокой, я вызову скорую, — поставил он Ксюшу перед фактом.       — Ее вообще не будет, — нахмурилась она в ответ, пытаясь перебороть слабость в теле. — А вот если я не успею уехать, то единственное, что у меня будет — это проблемы.       — Я могу узнать хотя бы твою фамилию?       — Нет, — мотнула головой Ксюша. — Но могу придумать, если вам так будет спокойнее.       С каждой минутой эта строптивая, прямолинейная, но нисколько не наглая девчонка интересовала Багрова все больше. Она до ужаса напоминала мужчине самого себя в молодости. Теперь заставить ее расколоться и рассказать свою историю стало делом принципа.       Для Ксюши писк электронного устройства был звуком тревожной сирены. Она протянула градусник Багрову с таким уверенным видом, что вновь вызвала усмешку на его губах.       Данила развернулся к свету ночника, его темные ресницы на секунду опустились, и уже через мгновение он вынес вердикт:       — Тридцать восемь. Если температура поднимется еще, я вызову скорую, — мужчина уже собрался встать с кровати, но девочка остановила его касанием ладони.       — Не надо скорую, — решительно выпалила она, нервно закусив губу. — Мне нельзя в больницу.       — С чего это, ты же не преступница, — обернувшись через плечо, добил Багров Ксюшу ее же словами.       Земцова тяжело вздохнула и провела по лицу ладонями, осознав, что окончательно попалась. Она так и знала, что с этим мужчиной нужно быть аккуратнее, одно неверное слово — и он ее поймает. Теперь оставалось только гадать, что он сделает дальше: сдаст ли ментам, когда узнает правду, или все же поможет ей быстрее уехать из Питера. Девочка больше склонялась к первому варианту, ведь Багров — известный здесь человек, и лишние проблемы с законом за укрывательство сбежавшей ему ни к чему.       — Когда перестанешь меня бояться? — напрямую спросил Данила, выдержав паузу. — К ментам бежать не буду, я не враг тебе. Но хочу знать, кому помогаю.       Подобная понимающая реакция немного удивила Ксюшу. Он ведь ей совсем чужой. Но что-то было в нем такое, какая-то обезоруживающая харизма, вселяющая абсолютное доверие. Этот человек не отталкивал, он скорее ненавязчиво располагал к себе, казался таким уверенным и сильным, но одновременно таким простым и родным. Она смотрела в его глаза и против воли верила его словам.       — Пообещайте, что не вызовете скорую и не обратитесь в полицию, когда узнаете правду, — попросила девочка, надеясь, что обещание Багрова немного облегчит тяжесть на встревоженно бьющемся сердце.       — Даю слово, — успокоил он ее.       — Меня зовут Земцова Ксения Даниловна, — собравшись с духом, произнесла она. — Я вчера ночью сбежала из детдома, — сказав это, Ксюша тут же посмотрела на реакцию мужчины, что оставался невозмутим и спокоен. Он внимательно слушал. Его догадки подтвердились.