Утро после

Ганнибал ушел рано утром. Когда Эбигейл проснулась, в доме никого не было. Первая в жизни ночь с мужчиной утомила ее и подарила крепкий безмятежный сон. Она провела рукой по той части кровати, где спал Лектер, и улыбнулась. Она чувствовала себя умиротворенной, и это чувство тихого счастья было таким новым, что необходимо было просто побыть одной, чтобы свыкнуться с ним. Она лежала и смотрела в потолок, на ее губах играла едва заметная улыбка. Комната постепенно наполнялась солнцем, запахом хвои и щебетом птиц. Эбигейл вновь и вновь прокручивала в мозгу детали прошедшей ночи: вот она в нерешительности стоит у двери спальни Лектера, вот он, в теплом темно-синем халате, выходит из комнаты, ласково целует ее в лоб и желает спокойной ночи. Она не спешит уходить, просит позволения побыть с ним, сжимается в его объятиях и чуть не плачет. Ей всегда хотелось расплакаться в его объятиях, но сейчас это были радостные слёзы. От нахлынувшего чувства восторга она ощущала, как ее сердце бьётся у самого горла. Никогда и ни с кем за всю ее недолгую жизнь ей не было так хорошо, тепло и спокойно. Она вспомнила строгий взгляд Лектера. Он держит ее за плечи, что-то говорит об отцовских чувствах, об ответственности, о том, что не надо совершать поступки, которые впоследствии вызовут сожаление, просит не будить в нем мужчину. Но она видит только его лицо, пьянеет от взгляда этих коньячных глаз и мечтает прикоснуться губами к чувственному изгибу его губ. И вот он сдается, его сильные руки ласкают ее спину и плечи, губы смыкаются на ее губах. Эби, едва соображая, что делает, раздвигает полы его халата и зарывается лицом в его волосатую грудь. Ей хочется плакать и смеяться одновременно, она не верит, что все это происходит наяву. И только когда Ганнибал бережно относит ее на кровать и развязывает поясок ее пеньюара, она замирает на мгновение в испуге, прикасается пальцами к его губам, пытаясь его остановить, но обратного пути уже нет. Он входит в нее медленно и нежно, стараясь не причинить боль. Он знает, что он — первый в ее жизни, он прочел это в ее глазах. — Тебе не больно? — шепчет он ей в самое ухо. Она отрицательно качает головой и улыбается, не открывая глаз. Неизведанное таинство полного единения с самым дорогим для нее человеком важнее боли, важнее даже физического наслаждения. Немного придя в себя, она пытается двигаться с ним в одном ритме, чувствует, как нарастает его напряжение, потом он замирает, а через мгновение откидывается на подушку рядом с ней. Она благодарно покрывает поцелуями его лицо и ладони и, пользуясь тем, что он лежит, не открывая глаз, наконец-то позволяет себе полюбоваться им. Высокий лоб, темно-русые волосы, широкие скулы и идеально ровный аккуратный нос. Но самое примечательное в этом лице — глаза цвета темного янтаря и рот. Она проводит пальцем по изгибу его губ. Ганнибал улыбается, не открывая глаз: он понимает, что Эби изучает его, и не пытается ей мешать. — За один поцелуй этих губ можно многое отдать, — шепчет она.- Можно даже умереть. — Зачем умирать? — Ганнибал с нежностью смотрит на нее. — Ты со мной. Ты жива. И я могу целовать тебя снова и снова. — Я была счастлива. Сейчас, здесь и с тобой. Боюсь, что большего счастья мне уже не испытать… Ганнибал прижимает ее к себе, как и прежде, по-отечески целует ее в макушку. Ее голова устраивается у него на груди. — Я люблю тебя, — проносится в голове Эбигейл прежде, чем она провалится в сон. — Я так люблю тебя, Ганнибал…