Марсианские приключения

POV Дианы И вот уже прошло двадцать двое суток с начала попадания на эту планету. А, так как время летело слишком быстро, то момент возвращения домой приближался с удвоенной скоростью… И оставалось побыть здесь всего чуть-чуть, каких-то два денька… Немного не хотелось прощаться с Эдмундом и остальными знакомыми марсианами, но с другом я поменялась номерами телефонов (втайне надеясь, что дома связь вполне сможет работать).

***

А сегодня, как и обычно, я проснулась раньше пятерых мужчин, потихоньку заходя на кухню. Естественно, на столе уже стоял завтрак, приготовленный мадмуазель Бурлюкало. Сама же артистка (судя по отсутствию большого полотенца, предназначенного для волос и тела) принимала душ. К слову, если вслушаться в звуки, доносящиеся из ванной комнаты, можно различить там арию «Веночек». — «Вот и славно, что поем спокойно да в тишине», — подумала я, открывая крышку большой кастрюли, затем — наливая себе в глубокую тарелку рыбный суп. Вторым же блюдом, оказавшимся на моём обеденном столе, были макароны с рисом. И запивать данное великолепие собралась чаем с малиной. Он, налитый в заварочный чайник, стоял рядом с другой вкуснотой. Но, когда уже села принимать пищу, то вдруг задумалась: — «Хм, Дарья же вчера разливала еду по тарелкам для Евгения и прочей Эпидемии. Почему это не могу сделать и я?» Так, собственно, и поступила, раскладывая и наливая всё для шестерых человек. Вот, как только вновь поместила себя на стул, пришла наша седьмая спутница и сказала: — Ой, Дианочка, ты не спишь уже… Доброе утро тогда. — И Вам, Дарья, — улыбнулась в ответ. — С лёгким паром ещё, кстати. — Спасибо, — кивнула она. — Ты кушаешь, да? Нашла мою готовку? — Ага, очень вкусно. Но Вы-то сами ели? — поинтересовалась, догадываясь об отрицательном ответе. Вместо слов лишь покачалась темноволосая голова. — Тогда садитесь рядом. Возьмите тарелочки плюс кружку, они стоят возле плиты, — сообщила ей. Девушка последовала моему совету, и, взяв нужное, присела на соседний стульчик. Мы, начиная есть, пожелали друг другу: — Приятного аппетита. Но через несколько минут остальная пятёрка проснулась и появилась на кухоньке по-очереди. Разумеется, самым первым явился мой любимый. Он, ещё не совсем войдя в дверь, сразу заулыбался: — Доброе утро, «малышка»! Дашутка, тоже! — Ага, Женёк, и тебе, — согласилась красотка, не отрываясь от поедания. А я вскочила с места, добежала к нему и повисла на шее: — Евгений! Добрейшее утречко! Прекрасный легонько отстранил меня и подошёл к микроволновке. — О, завтрак на месте! — фыркнул он, смотря на коллегу. — Даш, я всегда поражаюсь твоему раннему вставанию ради готовки… Это тебе надо, а? — Привыкла, — пожала плечами девица. — К тому же, если не я, то кто? Кому выпала бы честь приготавливать блюда? — Похоже, что мне, — хмыкнул чудесный, отвечая на вопрос. — Ладно, спасибо Нариэль и прочим богам за то, что ты появилась у нас. И тебя благодарю за то, что вызвалась постоянно готовить на всех. — Мне только в радость это делать, — слегка подмигнула девчушка. После такого небольшого разговора милый, взяв посуду, присоединился за стол. А, пока мы втроём наслаждались, сюда дотопали и оставшиеся. — Джуйс, доброе утро! Здравствуй, «крошка»! Приветствуем, Дарья! — слова раздались синхронно, в четыре голоса. Я махнула ручкой: — Добренького утрища, Юрий, Дмитрий, Дмитрий и Илья! Они, тоже переместив к себе пищу, сели к нам и стали вкушать.

***

А, когда всемером позавтракали, я спросила: — Ну что, как проведем последние деньки на этой планетке? — Давайте пойдём гулять, — одна рука поднялась вверх, после чего — высказалось предложение. Никто не отказал решению.

***

Конечно, пока передвигались в медленном темпе, сердечко захотело пения. — Евгений… — я посмотрела «щенячьими глазками» на дорогого, не закончив фразу. Изумительный понял без слов: — А сейчас будет песенная пора. Прозвучит композиция "Корум"(«Серебряная рука») — девятая и последняя из будущего альбома. И песня началась. — «Стирая древние расы С лица планеты твоей, Хохочут Повелители Мечей. Ведь ты для них не опасен, Им на тебя наплевать, Ты призван бесконечно воевать. И вернуть ты готов Глаз и Руку Богов, Сквозь пятнадцать миров Ты идёшь в никуда. Узрей беду и смерть, изведай радость, Орудие судьбы — твой удел, Ты защитил закон, повергнул Хаос, И лишь себя спасти не сумел. *мини-пауза* Среди безумного пира, Посеяв зависть и злость, Кромсают плоть рабов Медведь и Пёс. Беги из этого мира. Вот только есть одно «Но»: Твоя гробница высится давно. И вернуть ты готов Глаз и Руку Богов, Сквозь пятнадцать миров Ты идёшь в никуда. Узрей беду и смерть, изведай радость, Орудие судьбы — твой удел, Ты защитил закон, повергнул Хаос, И лишь себя спасти не сумел. *пауза* Узрей беду и смерть, изведай радость, Орудие судьбы — твой удел, Ты защитил закон, повергнул Хаос, И лишь себя спасти не сумел». После этой песеночки драгоценный сказал: — «Ребёночек», ты самой первой услышала весь новый альбомчик. Он понравился? — Да! — засияла, подпрыгивая и чмокая его в щёку. — Особенно — «драконья» песенка. Она «зайдёт» людям. Уверена, что строчки "Сегодня мир увидит огонь" станут девизом группы для фанатов и будут ораться на концертах постоянно. — Так и будет, — подтвердил обаятельнейший. Но, пока мы разговаривали, Дашутка ушла чуть вперёд. И сейчас звала шестёрку (включая меня): — Эй, народ! Подойдите! Тут кто-то есть! Мы пришли и увидели, что она стоит возле непонятного человека (с тёмными волосами и закрытыми глазами), лежащего на асфальте. Ещё тот сжимал в руках очки так, будто вещь являлась некой драгоценностью. — Дашка! — ахнул кудрявый красавчик, признав личность. — Вглядись внимательнее! Не узнаёшь? Та, нахмурив брови, всмотрелась в фигуру. Она издала звук ещё громче, подбегая к валявшемуся да тряся за плечи: — Рус! Руслан, очнись! Тот медленно открыл глаза, схватившись свободной рукой за лоб: — Ай… Где я? — Добро пожаловать на Марс, — темноволосая светло улыбнулась ему. — Даша? — мужчина, хмурясь, переводил взгляд по сторонам. — Женька? А как я… И тут он хлопнул себя второй ручкой по лбу: — Вспомнил! Я же к Ленке Бахтияровой заходил недавно! А она к вам и направила! Музыканты протянули четыре руки, представившись. Я повторила за ними, протягивая ладошку: — Диана Рэйн. Приятно познакомиться. — Руслан Анатольевич Герасименко, продюсер и режиссёр мюзиклов «Последнее Испытание», «Вий» и «Человек, который смеётся». Взаимно, — ответно пожали ручку. Желанный, как и стоящая рядом с ним, хихикнул: — А теперь, наконец-то, Рус, привет. Наша команда пополняется. Дальше мы продолжили путь ввосьмером. «Господин режиссёр» (когда я незаметно посмотрела на него) внезапно заулыбался, а в его зелёных глазах появились искорки лукавства(как и на лице — хитроватая улыбка): — Я слышал от Лены (которая может видеть происходящее тут), что ты, Диана, любишь песни… Давай я спою «Арию Сотника"(«Горе») из «Вия». Хочешь? Я захлопала в ладоши: — Да! И услышала грустную песню отца Панночки. Правда, перед началом есть слова, которые говорят Сотник и Хома(а самое начало — и Явтух)… — "Хозяин… Хозяин, отпевателя привезли! — Кто ты, рода ты какого? Знатных ли кровей иль сословия иного? — Из бурсаков я, философ, Хома Брут. — Дочь мою знавал? — Не знавал, пан Сотник. — Не встречал? — Ей-богу, нет! — Узнаю, поверь, Коль ты мне соврал. — Пусть меня гром разразит в этом месте. Я просто бурсак, сиротина безвестный. — Смотри, пан философ, шутки со мной шутить не советую. — Вот тебе крест, вельможный пан, ей-богу, не знакомился. — Ещё бы минутку ты прожила на свете, Узнал б, кто голубку обрёк такой страшной смерти. Но она назвала мне тебя, Хома Брут, К отпеванию в церковь её принесут. Ты три ночи там молитвы прочитаешь, У меня потом проси, что пожелаешь, Наверно, люди про тебя сказали ей, Что жизнью праведной ты живёшь на земле. — Кто? Я? Да я, пан Сотник, и не святой вовсе! Да я, хоть и непристойно будет сказать, ходил к булочнице перед самым Страстным Четвергом! — Ну, уже недаром так назначено. Ты должен с сего же дня начать своё дело. — Оно, конечно, каждый, вразумлённый Святым Писанием, может по соразмерности, но только сюда приличней требовалось бы дьякона. Ну, или, по крайней мере, дьяка. Они — народ толковый. У меня и голоса такого нет. — Ты уж как себе хочешь, только я всё, что завещала мне моя голубка, исполню, ничего не пожалея. И когда ты три ночи как следует прочтёшь над нею молитвы, то я награжу тебя. А не то и самому чёрту не советую рассердить меня». А вот и песенища. «Не успел наглядеться в оченьки ясные, Не успел насладиться(отогреться) дочери ласкою, Думал, ты отца проводишь Да в последний бой. Ой, не ждал, что доведётся Плакать над тобой. Ты прости меня, голубка, что сберечь не смог. Клянусь, найду я лиходея, только дай мне срок. Будет проклят навек, кровь гнилую прольёт. Без креста, без покаянья враг мой умрёт. Горе мне! Горе, горе мне, горе! До конца моей жизни мне покоя не знать, И на сердце печать — Каждый миг, каждый час Его род проклинать! Спи, моя милая, спи спокойно, Рученьки белые сложи на груди. Там тебе не будет больно, Там все раны ночь остудит. Для чего мне жить на свете, Коль дитя в гробу лежит? Спи, голубка моя, навеки, По тебе душа болит. Горе мне, горе! Горе мне, горе! Горе мне, горе! Горе мне, горе! — Она, точно она! Господи, спаси и сохрани!» А дальше Панночка, моргнув левым глазом, предложила спеть «Хоровод» оттуда же. Я не отказалась. — «Где ж ты, мой любый? Где ж ты, мой родимый? Где же ты гуляешь, казак молодой? Без тебя маюсь, плачу я, как ива. Плачу, как ива, над водой. У нас в хороводе так девушек много, Каждой невестой хочется стать, Только, видать, прогневили мы бога, Некого в хуторе нам целовать. Парубки все разбрелись по округе, Кто за шинком, кто за длинным рублем, Этот плешивый, а тот криворукий, Видно, мы в девках все так и помрем. Где ж ты, мой любый? Где ж ты, мой родимый? Где же ты гуляешь, казак молодой? Без тебя маюсь, плачу я, как ива. Плачу, как ива, над водой. Были на хуторе парни лихие, В работе и пляске горели огнем, Но всех извела их нечистая сила, Мы, несчастливые, так и живем. Где ж ты, мой любый? Где ж ты, мой родимый? Где же ты гуляешь, казак молодой? Без тебя маюсь, плачу я, как ива. Плачу, как ива, над водой. Какой гарный хлопец, один на округу, И то старый черт не пускает к нему. Ой, видно, тут дело нечисто, подруги, Могила невестою будет ему. Где ж ты, мой любый? Где ж ты, мой родимый? Где же ты гуляешь, казак молодой? Без тебя маюсь, плачу я, как ива. Плачу, как ива, над водой». А далее Дашутик окончательно вошла в образ и запела «Вторую ночь». — «Не было у Панночки ни свадьбы, ни причастия, Отдали её душеньку нечистому навек. А была-то у Панночки жизнь долгая, несчастная, И ту забрал у Панночки трусливый человек. Бездушной да безжизненной постель в могиле стелется, Краса моя осыплется, сгниет среди червей. Отдай мне душу, парубок, коль жизнь забрал у девицы, Отдай мне душу, парубок, взамен души моей. Закрутит тебя тоска злая, беспросветная, Белым снегом на висках ляжет навсегда. Нету сил у старика нищего и бледного, Кровь мою на кулаках не вытрешь никогда. Иди, служи нечистому, в грехе ты не раскаялся, Молись, да не отмолишься, беги — не убежишь. Отдай мне душу, парубок, чтоб ей в аду не маяться, И жизнь свою ничтожную спасешь и сохранишь. Лезь, сухотка, прямо в глотку, сухожилия скрути! Сделай ночь, как день(год), короткой, в сердце иглами зайди! Дай же мне одним ударом тебя избавить от всех мук! Ну, Хома, не майся даром, разорви проклятый круг! Разорви проклятый круг! Разорви проклятый круг! Молись, да не отмолишься, беги, Хома, не убежишь! Молись, да не отмолишься, беги, Хома, не убежишь!» Потом дорога начала поворачивать назад, в сторону дома Энни. И Руслан Анатольевич предложил мне исполнить дуэтом «Встречу у Летописца» из «Последнего Испытания». Да, я с радостью подпевала на строчках светлой жрицы. — «Здравствуй, Посвящённая. — Здравствуй, маг. Наслышана… — Наслышан… — О тебе… — Я пришла предупредить тебя, маг, Паладайну ведом замысел твой. Я во сне его увидела знак — Оттого говорю с тобой. Даже черные коллеги твои О тебе говорить опасаются к ночи. Целый мир трепещет перед тобой, Но со мной разговор иной! Пока не поздно — покайся! Послушайся гласа Божьего! — Ты — голос Божий? Не больше? Нет, жрица, не прибедняйся! Ты многое можешь, мне ясно, В пылу священного рвенья. А может, в этом — опасность? И знак твой — предупрежденье? Душа твоя, как первый снег, бела. И ты бесстрашна, Праведная Дочь! Но правильно ли знак ты поняла? Быть может, ты мне призвана помочь? — Тебе? Помочь?! — Чтоб доказать тебе, что пред тобой — не враг, Позволь мне изложить свой взгляд на мирозданье. — Пожалуйста, прошу, любезный черный маг! Я вся - вниманье. — Ты не станешь отрицать Что мира этого Создатель — благ? Если он и создал Тьму, То явно он желал, чтоб было так. Ты не смеешь утверждать, Что с ней он не способен совладать. — Бог всемогущ! — Тьма и Свет — вот два крыла, Несущие в пространстве этот мир! Тьма — не воплощенье зла, Она дана для равновесья сил. К свету тянется росток, Но даст его зерно во тьме земли. — Всё это так(Допустим, так). — Чёрный маг — не тот, кто зол, А тот, кто прибегает к силам зла, Их, как средство, подчинив Той цели, что, быть может, и светла… Тот, кому доступен арсенал Богини Тьмы, Тот — чёрный маг. — Её слуга. — Слуга и враг. Знаешь ли, что магом тьмы Такхизис нынче в Бездне заперта? Знаешь ли, что маги тьмы и света Стерегут её врата? Я один решился сделать то, За что собратья проклянут! Шагнуть во тьму… — Не быть сему! *кашель* — Маджере! Рейстлин… Что с тобой? — Неважно. Продолжаем разговор. — Позволь твою облегчить боль… — Пожалуйста, изволь… Я вижу, долг в тебе Сильней предубежденья. — Ты должен в Храме завершить леченье… — Нет, не в этот раз… О большем рано, Ты всё узнала, Теперь довольно. Знать хочешь больше — Иди за мною. Там помешаешь или поможешь, Волю Бога исполнишь. Решайся! А пока прощай» И в финале, когда домик был вообще рядом, мы с замечательным исполнили вдвоём песню «Незнакомцы» из мюзикла «Гиперборея: Симфония Северного Ветра». Агасики, я знала об этом, ведь тут пели нежный и Прекрасная Елена. Точнее, имела представление о всех проектах, где хоть как-то мелькали ОНИ. — «Незнакомец, в глазах твоих я вижу досаду. Праздник Солнца — не лучшее время грустить. Сердца свет угасает, когда мы теряем радость. А без света в душе исчезает желание жить. — И о чём же мечтаешь, скажи ты мне, незнакомка? Отчего так искрятся глаза твои цвета грозы? Что даёт тебе силы, что голос твой делает звонким? В ожидании чуда какого проводишь часы? — Свет с небес прольётся, Луч коснётся нас, Сердце отзовётся - И мечта сбылась. Мыслей единенье И созвучье лир. Вместе мы откроем Мир. — Ты ведь слышал легенду О наших далёких предках? — Нет следов никаких Ни на суше, ни под водой. — Я хотела бы вычислить в небе Родную планету. — Я хотел бы открыть двери в прошлое Вместе с тобой. — Древняя легенда, Тайна прежних дней. Где-то есть планета - Колыбель людей. Было бы прекрасно В небе голубом Отыскать далёкий Дом» И, когда зашли в дом, то разместились на кроватях. Мистеру Герасименко пришлось лечь на полу, неподалёку от Дашеньки. К слову, с Огурцом — котодюком, которого мы купили, - мужчинка тоже познакомился. Вот мы ввосьмером, укрывшись одеялами, «отправились в царство Морфея». А Луна светила с небес ярко, указывая людям путь.