Скелеты

      Сны приходят к Ксилии довольно часто. Она засыпает сама. Без долгих уговоров капитанов, без сонных зелий Рис, без магии своего короля. Она благодарна. Соратники заставляют ложиться в постель против воли, заклятья Аршарца замутняют сознание, да и магия девушки-ведьмы всего лишь погружает в беспамятство. Ксилия поправляет сбившуюся подушку, укутывается в плотное стёганное одеяло и засыпает. Сама.       Ксилия открывает глаза. Воздух дышит молодыми травами, солнце заглядывает в окно, от стен пахнет смолой и нагретым деревом. Девушка умывается холодной водой, вдыхает свободно и выходит на крыльцо, в слепящую синеву. Она красива, здорова, всё ещё молода и не боится. Её ждёт работа. Посевы, поля, сбор лечебных трав — она может назвать сто четыре имени ни разу не запнувшись.       А после, вечером, с подругами она пойдёт на реку. Бросит в воду крапиву, окунётся под напевы спутниц, выйдет на берег и замолчит, соблюдая старую традицию середины лета. Сплетёт венок у живого огня, войдёт в лес. Будет в условленном месте ждать, чтобы почувствовать руки на плечах, чтобы обнять, ответить, закружиться в танце, увлекая в чащу. Чтобы отдать перевитый васильками венок. Чтобы любить.       Ксилия стряхивает с ладоней неясно откуда взявшийся пепел, наспех перевязывает волосы и спешит, перепрыгивая лужи, к дому в центре деревни. Лучины и свечи, девочки, девушки, женщины. День после праздника — день бесед в кругу своих. Огоньки скачут по стенам, тонут в шёпоте, подмигивают. Ксилия говорит слово и слушает других, замирает, когда часы на стене отбивают полночь.       Минута молчания тянется целую вечность, а девушка смотрит в глаза напротив и не может оторваться. Тёмная зелень, как в лесной чаще летней ночью. И кажется, даже папоротник против правил расцветает в её глубинах, зовёт к себе, ложится в протянутые руки… Нет, показалось. Просто отблеск свечи пляшет на знакомом лице.       Ксилия просыпается раньше, чем нужно. Легко поднимается. Она ждёт гостей, в который раз проверяя, всё ли на месте в небольшом светлом доме. Дела сделаны, проверены и перепроверены. Девушка улыбается. До встречи остаётся больше четырёх часов, и она выскальзывает на двор, спешит к опушке. Ксилия думает, что найти землянику — хорошая идея.       Рис приходит и уходит, не показывается неделями, но остаётся на ночь. Глаза её с каждым днём всё зеленее. Ксилия готова что угодно отдать, чтобы они продолжали освещать её дни, только беда не приходит. Пылится на полке старый затупившийся нож, страх не приходит даже в суровые зимы, а раны… Какие раны? Кто в наше время может быть ранен? Разве что о серп по неосторожности порезаться можно. Ксилия держит подругу за руку, кружит в хороводе. Тебе не идёт синий, шепчет она, зелёный куда лучше. Улыбка у неё человеческая.       Ксилия не считает годы. Староста делает пометки в календаре, соседи провожают замуж дочерей, а она просто живёт. Не знает бед, не умирает за верность, не теряет друзей. В саду цветут яблони. Через открытые ставни в комнату проникает сладкий аромат, Ксилия поднимается, привычным движением связывает на затылке поседевшие волосы и садится на крыльце с прялкой. Зелёная лента щекочет шею. Она думает закончить полотно к осени. Нить идёт ровно.       В доме напротив открывается калитка, убегает на свидание младшая племянница Рис. Туман над долиной пахнет свежестью воды и сотней цветущих трав — Ксилия всё ещё помнит их имена. Помнит она и яркие дни минувшего лета, помнит костры Солнцестояния, венки в реке, поцелуи в чаще и сокровище, к которому привёл папоротник. Рис садится рядом. Она кажется моложе своих лет, а зелёные глаза всё ещё таят магию.       Магию, что ушла из мира несколько веков назад. От битв прошлого остались легенды, от существ, погибших в них — скелеты, поросшие травой. Ксилия не жалеет, что родилась позже. Иногда ей снится белая шерсть, чёрная земля, кровь и верность — одна на всю жизнь. Девушка просыпается в слезах и просит у Рис мяту. Сны отступают.       «Здорово, да?» — Рис не уходит, задумчиво проводит рукой по серебристой пряже.       «Конечно, » — Ксилия улыбается, Рис кладёт на тёмные доски сон-траву.       Ксилия не ищет скрытого смысла. В её мире никогда не было войны, не было потерь, не было зла и болезненной привязанности, надежды, тянущей на дно.       Ксилия счастлива.       Ксилия просыпается.