За час до конца

Струящийся поток мыслей. Бесконечный и, увы, зачастую довольно бессмысленный. К чему приводят постоянные раздумья, прокручивание в голове одних и тех же фраз? Раз за разом вспоминая, каким же идиотом ты показался той пожилой даме за рыночным прилавком, встреча с которой произошла на прошлой неделе и не повторится более никогда, невольно прикидываешь различные варианты развития тех событий, разумеется, в сослогательном наклонени. Не в состоянии просто отпустить подобные мелочи, потакая теплящейся где-то в глубине глупой надежде на «а вдруг», ты продолжаешь идти и мучать эту назойливую мысль, пребывая одновременно и в прошлом, и в будущем. А жизнь проходит мимо тебя. Неумолимо быстро стрелки часов приближаются к полудню, а из всех запланированных дел выполнен лишь пункт «Встать с постели». Давай, вперед! Продолжай думать о бренности бытия, о невозможных исходах, ушедших годах, чтобы потом в очередной раз стоять перед зеркалом не в силах заглянуть самому себе в глаза и смиренно признавать, что вновь этот, как и множество предыдущих, день прошел зря. Казалось бы, так просто начать жить. Дать своему отупевшему за годы пребывания в прострации сознанию невербальй пинок и совершить несколько элементарных действий, которые с легкостью бы наполнили смыслом хотя бы один из множества никчемно потраченных тобою часов. Просто встать и выбросить наконец ту картонную шкатулку, подаренную любезной коллегой на позапрошлый юбилей под лозунгом «Зато от сердца». Просто встать и наконец погладить любимую рубашку, которую ты перестал носить примерно месяц тому назад из-за ее непристойного внешнего вида и той самой вселенской занятости, мешающей заняться домашними делами. Или сходить в кои-то веки в тот недавно открывшийся магазин, чтобы попробовать нахваленный соседкой с нижнего этажа яблочный пирог. Но нет же, не-ет, даже осознавая всю убогость своего положения, ты продолжаешь просто идти по пустынной улице в сырую серую осеннюю погоду и просто думать об этом. Знакомо, мой друг, не так ли? Если ты сейчас с грустью слегка пристыжено киваешь головой в ответ на мои слова, знай, что сейчас у тебя все еще есть шанс. Шанс обрести себя, сделать шаг навстречу светлому счатью, которое обязательно придет и будет радо с полной покорностью подчиниться твоей воле, распоряжениям, нести твою избавившуюся от тяжети суетного каждодневного бреда душу, куда ты сам направишь этот поток безграничного тепла. Начинать всегда тяжело. Но помни, да, несмотря на то, что это будет колоссальное усилие, совершенное сейчас — оно обернется спасением. Наверняка ты задумался, кто же этот таинственный человек, решившийся на отчаяную попытку своими пафосными речами пробудить в тебе давно забытые аккорды жизни без заурядности. Что ж, пожалуй, время представится: мое полное имя — Северус Тобиас Снейп. Не так давно, мне пришлось переосмыслить всю мою прошедшую жизнь. Хотя, это слишком громкое слово для того жалого существования, которое я влачил все эти сорок с небольшим лет. Жизнь прошлым с надеждой на светлое будущее оказалась для меня роковой ошибкой, осознание которой, к моему глубокому сожалению и величайшему стыду пришло слишом поздно. Я не сумел вовремя понять. Но об этом потом. Позволь, немного рассказать о себе — без углубления в детали, можно передать мою историю несколькими довольно простыми предложениями, так что рассказ не отнимет у тебя слишком много драгоценного времени. Я был влюблен, и это чувство пронзало мою темную, полную жестокости жизнь невероятной красоты лучем самого чистого света. Ошибка за ошибкой, импульсивные необдуманные слова, поступки и вот, этой любви я лишился. Терзаемый глубокой виной за содеянное, я счел своим долгом возложить свою жизнь на алтарь памяти той самой и сохранить жизнь частичке ее в глазах заносчивого мальчишки. Сейчас, с высоты прожитых лет и всвязи с последними событиями, сложно точно сказать насколько это было оправдано. Вероятно, это просто мое эгоистичное желание придать хоть какой-то смысл потраченному времени. У меня за плечами две магические войны, больше двадцати лет преподавания в школе волшебства и чародейства Хогвартс, тяжелое детство, даже убийство. Я все это прошел. Даже смог восстановиться после того, как едва не попал на тот свет, вернул прежнюю работу со сатусом декана факультета Слизерин, у меня есть дом и стабильный относительно неплохой доход. Что еще нужно для полноценной жизни холостому мужчине средних лет? Жизнь возвращалась в привычное русло: машинальный подъем, машинальный завтрак, машинально я отвел несколько уроков, снимаю баллы тоже машинально, также проверяю работы, пишу отчеты и ложусь спать. Но все повернулось с ног на голову с появлением в моей жизни ЕЁ. Ева Лавуаль. Вся она, как ее имя, наполнена легкостью, чистым лесным воздухом с привкусом скорой грозы. Рядом с ней я дышал, возможно, впервые настолько глубоко и спокойно. Когда первый раз я увидел эту прекрасную женщину среди моих коллег, по собственной глупости не предал значения мнгновенному ощущению в груди, будто седце сжалось и замерло на долю секунды. Более того, меня это раздражало. Уверен, что в первый же день пребывания ее в Хогвартсе господа преподаватели и глубоко ценящее меня студенты во всех красках описали все прелести сосуществования с таким человеком как я. Но, странно, мисс Лавуаль весьма забавно хмурила тонкие брови, стоило только кому-либо попытаться дать ей совет о верном, по устоявшимся канонам, поведении в моем присутствии. Как выяснилось позже, в ее глазах люди, постоянно твердящие о скверности чьего угодно характера, преобретали вид низших существ. И так, милая улыбка встречала каждый мой взгляд в ее сторону. Долгое время я не придавал даже малейшего значения присутствию данной особы в школе, новой заменой в преподавательсом составе меня удивить уже стало трудно. По-прежнему я навещал могилу любимой и старался держаться от шумной компании обычных людей, пьющих сливочное пиво и для забавы обсуждающих политику, не имея понятия о том, кто сейчас глава в министерстве отдела магического правапорядка или какой очередной закон утвердил на минувшей неделе Кингсли Брустверы и не было этих адских лет войны и загребания ее душераздерающих последствий. Будто бы и не тронула еще мои виски седина. Одним пасмурным майским утром, сидя на привычном месте за учительсим столом на завтраке в Большом зале, я без особого интереса читал газетную статью с последними новостями магической Британии, время от времени делая глоток горького черного кофе. В этот момент моего слуха случайно коснулась фраза, произнесенная Евой в диалоге с Римусом Люпином. Я не имел привычки подслушивать разговоры коллег, тем более вникать в их суть, но эти слова серебряным кинжалом врезались в мою память: «Открывая сознание чужим истинам, мы закрываем ему путь своей». Очень долго это не давало мне покоя. Я начал вспоминать, как часто видел Лавуаль в библиотеке с весьма специфическим выбором литературы. Вспоминать, что это далеко не первый раз, когда этот человек поражает меня, имеющего огромный опыт, видевшего жазнь едва ли не со всех ее сторон, своей мудростью. Вспоминать, что от нее пахнет бергомотом и грозой. Я разговаривал с этой женщиной не раз, на уровне подсознания, совершенно не алализируя возникающие от неистового полета ее фантазии, не размышляя над ее словами, я понимал, я чувствовал, что она умна, что мне с ней комфортно, к ней тянет. Наш мозг поистине удивительный прибор. Все некогда увиденное или услышанное нами, остается в нем навсегда. Видимость, что мы забываем ненужное, лишнее на данном этапе жизненного пути ложна. Мы помним. Помним все. Лица, имена, слова, запахи, вкусы. В нужный, или обратно — наиболее неподходящий момент, эти воспоминания всплывают и, порой, становятся бриллиантовым ключем к двери озарения. Вот и на меня вечером того дня снизошло озарение. Молодой женщине совершенно не свойственнен такой ум, глубина мыслей. Обычная предпочла бы любовный роман и смесь розы с ванилью. Обычная не улыбалась бы ему, Грозе подземелий, самому мрачному существу Хогвартса так неподдельно искренне, с такой истинной чистотой. Я знал ее на тот момент уже больше двух лет, но только сейчас осознал насколько я был слеп. Впервые находясь со мной один на один, она слушала мои предположения о возможных развитиях событий Второй Магической войны при тех или иных отклонениях от плана Дамблдора, широко распахнув глаза, в которых так легко было заметить глубочайшие уважение, трепет, интерес… А я не увидел. Или не смог увидеть. Сейчас понимаю: просто не поверил, инстинктивно не поверил, что я могу кого-то увлечь. Недели шли, превращаясь в месяца, а я так и не стал для нее суровым и холодным профессором Снейпом, которого видели все остальные. Да, кажется, Ева Лавуаль смотрела на мир и вовсе не так, как все люди… Я отложил перо, отодвинул пергамент с так и не дописанным отчетом и уткнулся лицом в ладони. Черт. Почему она молчала все это время? Черт. Эта женщина ничего от меня не ждала. Ничего не просила. Просто и тихо была рядом, когда нужно, и наслаждалсь редкими вечерами в библиотеке, обсуждая со мной прочитанную на днях книгу. Не так давно, только прошлой зимой, она впервые спросила меня о жизни до войны. Не видел раньше ее такой серьезной. Я закончил свой рассказ, тогда она встала и, взглянув мне прямо в глаза, сквозь них — в самую душу, сказала только, что ей меня очень жаль: я потратил жизнь на человека, не считавшего меня даже другом. Почему? На этот вопрос она ответила позже, в случайном разговоре мелькнули несколько фраз, явно случайно вырвавшихся из ее уст в порыве бурного обсуждения какой-то желтой статейки. Заметив мое присутствие, девушка запнулась и смущенно, как бы извиняясь за невольную отсылку к моей биографии, опустила взгляд в пол. По ее словам, если кто-то значит больше, чем просто заполнение пустоты в общении, человет не прекратит общение так легко, ведь настоящие друзья способны понять и простить, не говоря уже, а более глубоких чувствах, опять же влюбленности или симпатии. Подойти и сказать: «Я понимаю, ты был зол, но давай поговорим. Разъясним ситуацию», — какими бы тяжелыми не были сказанные в сердцах слова не настолько тяжело, чтобы стать чем-то невыполнимым. Лили была бы уважительнее к моим чувствам, когда начала встречаться с Поттером, приняла бы извинения, как минимум пошла бы на диалог, позволила объясниться… Ева ушла, оставив меня наедине с моими мыслями. Я был еще тогда удивлен ее реакцией. Всю жизнь беря на себя вину за смерть любимой, коря за нелепое, брошенное с дасады, слово, положившее начало нашей распри, за ревность к Джеймсу и увлечение темной магией, я и не думал посмотреть на это под другим углом. А эта женщина перернула мой мир. Выходит, я и вправду провел больше половины жизни гоняясь за химерой. Почему я не спросил тогда, как она жила до войны? Вообще… Почему я никогда не интересовался, что происходило с ней? Я всегда знал, как на это ответить, но человеческий эгоизм и страх принятия собственных ошибок мешали признаться в этом даже самому себе. Она заботилась обо мне, постоянно справляясь о моем самочувствии, напоминая о шарфе при каждом походе в Хогсмид, принося сендвич и чай в мой кабинет, если я вдруг не появлялся в Большом зале на ужине. А я этого не замечал. Я постоянно ворошил прошлое, помня только те светлые моменты, которые я пережил в свои десять лет, общаясь с той, что стала смыслом жизни. Пелена влюбленности застилала мои глаза напротяжение всего этого времени. Несколько лет назад закончилась война, долг отдан, и что теперь? Я продолжал крутить в себе один и тот же сюжет: я должен помнить ее и быть верным ее памяти. Мне страшно было подумать, что Ева может быть права насчет Лили, что и я достоин, и я могу не держать постоянно в голове выжигающее чувство вины, а начать жить в моменте, погружаясь вместо боли и обид в свободу и долгожданное спокойствие. К слову, тот вечер озарения стал для меня и моего сознания толчком. Но направить поток моих мыслей в нужное направление, чтобы наконец понять истинный смысл всех моих прожитых лет (или его отсутствие), обрести себя и открыть свое сознание к принятию себя и вместе с этим всего того, что происходило и происходит в моей душе, я так и не смог. Мне тогда казалось, что я смог сделать самый большой и главный шаг: подпустить Еву Лавуаль к своей душе, позволить ей занять в моей жизни определенное место. Но я ошибся. Важное решение — да, но это было лишь начало пути к освобождению от груза прошлого, а не удобная возможность еще сотню другую раз его перебрать. Главный шаг — отпустить. А я начал еще напористее тянуть на себя. Но, увы, этот вывод пришел ко мне тоже только спустя долгое время. Помню ее счастливые, чистые глаза, ровное нежное дыхание, когда она мирно лежала на моем плече после нашей первой близости. Она жила в моменте, наслаждаясь каждой секундой, а я каждый раз пытался понять, что значат для меня она, Лили, война, Гарри Поттер, Хогвартс, я сам. Что это все значит в моей жизни? Поиски себя затянулись. Снова кажется — вот она жизнь, но нет, я продолжал жить прошлым, пытаясь найти проход к будущему. При этом я пропустил все свое настоящее. Пропустил мимо себя свое счастье. Сейчас я иду по пустынной улице по направлению к Хогвартсу в сырую серую осеннюю погоду. Понимаю, как один человек, одна женщина, с ног на голову смог перевернуть мое сознание и мою жизнь. Неделю назад я убедился, что окончательно и бесповоротно полюбил ее, что нуждаюсь в Еве Лавуаль, как в воздухе, что жить без той, что открыла мне глаза, бескомпромисно вывернула наизнанку мои страхи, сомнения, комплексы и подарила билет в настоящее, которым я не сумел понять, как и когда воспользоваться, я не в силах. Я идиот, который наступил в который раз на те же знакомые грабли: я снова виноват перед любимой девушкой. Я не замечал, какая она необычная, интересная, не такая, как все, я не видел ее тепла и заботы, я пользовался ею, пытаясь понять самого себя. Неделю назад мне сообщили, что Ева подскользнулась на камнях у Большого озера, ударилась головой и упала в воду. Людей рядом не было. Ее тело нашли в том районе спустя несколько часов. Она погибла. Дождь. Как удачно… Мой черный костюм не очень-то подходит для прогулок в это время года, но находится среди людей в душном похоронном зале я сейчас не хочу. Не могу смотреть в глаза тем, кто успел к ней привязаться, успел ее полюбить. Я уже подхожу ко входу в замок. Около часа назад я видел ее лицо в последний раз, в последний раз держал за руку. За холодную, расслабленную, нежную руку. Эта женщина пахнет прошедшей грозой, я дышал рядом с ней, будто находясь в хвойном лесу, возможно, впервые настолько спокойно. Она любила дождь. Я надеюсь, что она сейчас там, где никто не сможет ей навредить. Там, где Дамблдор, Лили, Фред, Поттер и Блэк, Аластор и Тонкс… Сколько боли. Не знаю, смог бы я избежать этой потери, если бы вовремя понял, что настало время отпустить, вовремя смог открыться навстречу новой жизни, новой любви и проживал каждую секунду так, как Ева, если бы был тогда рядом с ней. Но я упустил свою жизнь, и это факт. Смотрел в будущее, жил прошлым. И уже ничего нельзя изменить… Я поднялся на Астрономическую башню. Тучи расступались, открывая вид на невероятной красоты закат. Озеро блестело в последних солнечных лучах. Лес впитывал в себя желанную влагу… Последние мелкие капли дождя падали с небес. Я раньше не знамечал насколько прекрасно это место. Я поворачиваюсь спиной к солнцу. Вдох. Выдох. Делаю шаг назад. Час назад, я посоветовал тебе, мой друг, не тратить жизнь на постоянное перебираение прошлого — надеюсь, ты хорошо подумаешь над этим однажды не забыв наслаждиться аккордами дождя новым прекрасным днем. И вот я открываю глаза. Передо мной только небо и, показалось, в вышине, на уплывающем вдаль грозовом облаке, мелькает ЕЁ силуэт… Я скоро тебя увижу… Обещаю, ты скоро услышишь: я тебя люблю… Удар. Тишина. Темнота.