Прошлое и настоящее (Любовь или Смерть)

Этот взгляд пронзал душу, он просто измельчал сердце на маленькие-маленькие кусочки и заставлял скулить и ныть. Но он держался, он стоял на ногах и ровно смотрел ей в глаза, но изнутри уже совсем развалился и упал к ее ногам, прося прощения. Изнутри он уже рыдал и орал во всю, благодаря Бога и умоляя его повернуть стрелку времени назад. Что остаётся проговорить, как “прости”? Больше ничего не получается, но и это слово не идет. Дверь закрыта на прочный замок и ни одно словечко не дает вырваться из плену, хотя их там так много и они немо кричат, умоляют открыть дверь и вырваться на ружу. А ключик никто не находит, потому что его попросту нету. – Руслан, зачем эти шутки? Брось все оружие. – безразлично моргнула глазами девушка, разглядывая его с ног до головы. Парень поочередно начал скидывать на землю пистолеты и парочку ножей. А ведь как ни странно – все честно. Ни одного холодного или горячего оружие не осталось на его теле. Кроме как… сердца. Его сердце – горячее оружие, пуля, которая вонзилась в столько жизней и наполнила алой, кипящей кровью столько невинных душ. А забрать это оружие можно? Можно, можно все. Но сделает ли она этого? Единственный человек, который сможет это сделать физически, но вряд ли сможет душевно. Ухмылка, легкая ухмылка, перерастающая в коварную улыбку. Коварную, натянутую улыбку, которую так сложно удерживать. Привычную ему улыбку, которой он так спокойно улыбался, видя как льется из уже неодушевленного тела кровь. – Лыбишься? Небось представляешь, как мою голову об асфальт разбил, да? – ответила она его немой иронии словами. Словами, которые преподнесли столько боли. Так сложно, когда есть столько слов, накопившихся в этой тюрьме, сказать ты их не можешь, а тебе об этом напоминают и напоминают, делая вид, что словно и знать не знают про эту тюрьму. – Почему ты бросил оружие? У меня же его нету. Я безоружена перед тобой. Как и всегда. Может ты и не знаешь, но я знаю. Я точно знаю. Ты боишься меня. – говорила она вместе с тем шевеля головой, как это часто делает сам “виновник торжества”. Он все же стоял и молчал, принимая каждое слово, которое так свободно выходило из ее уст. Он завидовал ей. Ведь у нее, как и у него накопилось столько несказанного, только ключ она уже нашла, расскрыла дверь и дала свободу всем тем накопившемся словам. Но они выходят медленно, неторопясь, будто бы каждый из них хочет ощутить эту приятную секунду, хочет ощутить этот приятный момент, и сделать ему еще большее и хуже. А он бы сделал по другому. Его слова выскочили бы из этой тюрьмы быстро, толкаясь, и обязательно бы кто-то и не вышел бы. Кого-то раздавили бы, а на кого-то, возможно даже самого важного и измученного, оставили бы внутри и хлопнули бы дверь на него, а у нее бы вышли все, до единого. – Ты боишься меня. Ты боишься безоруженного человека. Ты боишься человека. Ты боишься смертного. Ты боишься. Боишься. – произносила она медленно, будто бы расшифровывая ему каждое слово, будто бы выясняя из предложения самую судь поочередно. Будто бы из этой самой тюрьмы выходит столько пыли, ненужной, но накопившейся пыли, а само слово выхдит вместе с ней, но медленнее, а потом возращяется, но с меньшим количеством пыли, потом опять и опять, а в конце уже совершенно без пыли выходит на ружу, наслаждаясь свободой. – Ты меня боишься. Боишься…

…Продолжение следует…