Mine

— Ты слышал историю о пророке Ионе, парень? — еле различимый смешок пронесся в воздухе, заставляя старого рыбака вздрогнуть. Близится вечер. Солнце над морем, словно цепляясь за редкие волны, алеет, как будто сопротивляется и исходит ранами. Как и руки Сантьяго от напряжения, ведь он удерживал леску на протяжении нескольких часов. Маленькая лодочка раскачивается от движений того монстра, что он смог посадить на крючок. Наверное, усталость, но точно не помешательство являет перед ним призрак его прадеда, о котором было сложено достаточно историй его отцом, что рассказывал ему вместо сказок перед сном. Обычаи китобоев всегда казались Сантьяго чем-то непостижимым, чем-то настолько странным, что впечатления, оставшиеся как эпитафия в его мозгу, даже сейчас являлись разрозненными кусками. Грозная фигура того, кто погиб в схватке с редким белым китом, являлась к нему и раньше, в воображении, особенно, когда он стал жить одиноко и в нищете. Ему было трудно представить все те дела, что были совершены капитаном Ахавом, но в детстве его пример во многом вдохновлял его, а в юности предостерегал от азарта. Верить в разные небылицы Сантьяго так и не научился. — Долгое время наблюдаю я за миром, объединяющим силы на краю гибели, — продолжает грозная, еле различимая тень. — Сколько же войн было развязано ради так называемой «веры». Как думаешь, мы рождены ради насилия? Сможем ли остановиться вовремя? Сантьяго никогда не хотелось поймать кита. Никогда. Он даже представить себе не мог нечто подобное. «Киты в этом море не водятся», — вздыхает он и сейчас, не понимая, почему его разум играет с ним злую шутку. Волнение. Все дело в нем. — Не водятся, — спокойно отвечает тень. — Но ты сейчас один, Сантьяго. Черт бы побрал это положение, в котором ты оказался, но ты сможешь вытащить эту рыбу на сушу. «Я тоже на это надеюсь», — думает Сантьяго, ощущая присутствие своего покойного деда словно в заправду, но где-то в глубине души у него все равно есть желание сдаться, несмотря на то, что минуты назад он поклялся не расставаться с рыбой до самой смерти. «Ахаву не удалось побороть кита… Не удалось». — К черту неуверенность, сынок, — призрачная фигура словно усаживается рядом. — Многие годы болело мое сердце, порванное в клочья чужой бесчеловечностью. Постоянно, вместо тихой гавани, меня всюду встречало одно безумие, туманящее взгляд и гарантирующее скорую погибель. И тот кит. Ненависть к нему поглотила меня, заполняя мой мир постоянным желанием его схватить. Она наполняла меня многие годы, прежде чем я столкнулся с ним лицом к лицу в последний раз. Перед лицом жестокости, исходящей от меня, и он потерял свою честь на миг… Говорят, что если ты останешься при своем мнении, то развяжешь войну немедля. Пересекая эту черту, твоя добыча должна бежать или встречать возмездие. Так заведено, если ты хочешь победить. С момента, как я вышел в море, я решил, что это мое. Поскольку ты мой внук, то это теперь и твое тоже. Старанно было слышать нечто подобное. Сантьяго не испытывал ненависти к тому монстру, что практически перевернул его лодку. Но на секунды он подумал, что это еще впереди.