Такой разный взгляд

      «Моя королева, мы окружены! Улей штурмуют аликорны! Что делать?!».       «Задержите их, я линяю. Мне чуть-чуть осталось».       Мысленно посмеявшись над собственной шуткой, Кризалис поднялась на все четыре ноги и, притянув телекинезом лёгкую накидку из материала, похожего на хлопок, накинула её себе на спину. Ткань скрыла под собой бледно-розово-зеленоватую кожу, нежную и необычайно тёплую, оставив открытыми лишь голову и конечности ниже локтей и колен. Впрочем, даже так лёгкий сквозняк ощущался и заставлял ёжиться от дискомфорта.       — Моя королева, вам следует оставаться в ваших покоях, пока не затвердеет панцирь, — выскочивший словно чёртик из табакерки Аксель испугал, но Лешему хватило выдержки на то, чтобы не вздрогнуть (и не взвизгнуть тоненьким голоском).       «Ниндзюк доморощенный», — раздражённо подумал артист, хмурым взглядом одаривая невозмутимую няньку-телохранителя.       — Я желаю размять ноги хотя бы в коридоре, — заявила правительница роя, морально уставшая сидеть на одном месте не просто часами, а сутками напролёт.       Разумеется, Кризалис прекрасно понимала, что с точки зрения чейнджлингов она — величайшее их сокровище, безопасность коего является приоритетной задачей каждой особи. Дело было даже не в том, что от неё зависело появление новых поколений… из-за чего мозг под черепной коробкой тревожно дрожал извилинами… а в памяти предков, составляющей полную библиотеку навыков, истории, достижений народа. Только вот «знать» и «осознавать в полной мере», как это часто бывает, оказалось понятиями совершенно разными.       — Дайте мне несколько минут, чтобы всё подготовить, — после секундной паузы попросил-потребовал перевёртыш, фасеточными глазами заглядывая в самую глубину души Лешего, едва не попятившегося назад из-за всколыхнувшегося где-то внутри чувства стыда.       — Действуй, — отозвался артист холодно, после чего всё же отступил назад и осторожно уселся… крупом на пол, покрытый чем-то вроде каучука, на деле являющегося застывшей слизью.       «Природный заменитель резины, который можно производить в неограниченных количествах. А если поиграть с настройкой желёз — можно даже резиновые изделия номер два производить», — шутка, призванная хотя бы чуть-чуть поднять настроение не помогла, лишь вынудив вспомнить о своём нынешнем теле, ощущающемся совершенно голым.       Благодаря памяти предков, которая всё же что-то сломала в её голове, Кризалис не стыдилась наготы, несмотря на свою нынешнюю половую принадлежность и всё то, что к ней прилагается. Дискомфорт вызывало не смущение, а… чувство уязвимости, от которого спасал прочный гибкий хитин, отказывающийся формироваться при помощи магии.       «Глупая физиология жукопони. Кто придумал, что в период взросления способность к смене облика становится нестабильной?!», — от досады хотелось зарычать, а ещё лучше — кого-нибудь стукнуть.       …Вообще, как заметил Леший, из-за своего взросления он стал куда более эмоциональным, но в то же время и отходчивым. За одну минуту у него могло смениться три эмоции от страха до радости, а затем и уныния, что вынуждало следить за собой особенно внимательно. К счастью, предшественницы подобное переживали не единожды, а потому и сюрпризом это не стало.       «А вот рабочие особи с этим не знакомы. Почему? Неужели всё из-за формирования репродуктивной системы? Даже не знаю, что хуже: эти перепады настроения с неожиданными приступами творческого энтузиазма, либо непрекращающаяся чесотка, сопровождающаяся жаром», — подняв правую переднюю ногу, артист прикоснулся плоской подошвой копыта к своему носу, тёплому, мягкому и гладкому, почему-то напомнившему дельфиний.       Воображение тут же принялось рисовать образы пони-русалок, в которых могли бы превратиться перевёртыши, чтобы мигрировать на соседний континент, о котором известно только то, что он есть. По какой-то нелепой причине грифоны, обладающие самыми полными и точными картами местности, что легко объясняется наличием у них крыльев и хорошего глазомера, весьма подробно изучили родной материк и ближайшие острова, но так и не решились закрепиться на большой земле за большой водой.       «Ведь куда легче и выгоднее грабить, угонять в рабство и резать соседей, нежели пытаться расширить своё внимание за… океан? Из-за отсутствия ориентиров, эти клювасто-крылатые рыцари без страха и совести не смогли указать расстояние. Хотя, с другой стороны… это может быть их осознанным решением: на Земле колонии, оказавшиеся далеко от метрополии тогда ещё самой могущественной мировой державы, едва только встали на ноги — тут же поспешили отделиться. Наверное, их император, представив себе формирование новой независимой державы, приструнить которую у него нет никаких возможностей, попросту запретил колонизацию», — покрутив в голове эту мысль, Кризалис пришла к выводу, что это вполне может оказаться одной из причин (ведь и Китай когда-то мог пойти по схожему пути).       — Моя королева, всё готово, — объявил вернувшийся Аксель.       — Благодарю, — отозвался Леший, вновь поднимаясь на все копыта, чтобы начать перебирать длинными и кажущимися какими-то тонкими ногами.       — Служу рою, — произнёс чейнджлинг монотонно, по всей видимости, поняв что-то не то.       «Королева может хвалить только за что-то серьёзное. Повседневные обязанности рабочих особей и стражников — их прямой долг», — с долей самоиронии подумал перерожденец.       …Это было ещё одной деталью, которую следовало изменить: пусть перевёртыши и считают, что обязаны исполнять свою работу максимально эффективно, но это совершенно не значит, что за старания их не нужно хвалить. Понимание, что особь всё делает правильно, может поднять продуктивность, одновременно с тем зародив желание вновь получить похвалу, в то же время укрепив нежелание провалиться и испытать на себе осуждение. Это позволит им с малых лет начать лучше понимать представителей других видов, социум коих сложнее, чем отношения в улье.       «Спасибо, пожалуйста, будьте здоровы… Чувствую себя воспитателем в детском саду», — новая смена эмоций принесла желание куда-то бежать, что-то делать, кого-то учить…       Постояв на месте, молодая королева пошла вперёд по не слишком широкому, достаточно высокому, а ещё — короткому переходу между своими покоями и просторным залом, заполненным перевёртышами в боевой форме. Создавалось впечатление, что они — группа статуй, ну или причудливых роботов, что готовятся отразить нападение неведомого врага.       «М-да… А если бы мне захотелось погулять под открытым небом? Они бы всю живность на пару километров вокруг извели, чтобы меня какая-нибудь бабочка не обидела?», — от этих мыслей стало грустно и настроение ходить улетучилось, но от желания вернуться в спальню и завалиться на ложе пришлось отмахнуться (всё же всех этих родичей Аксель созвал из-за каприза своей королевы).       Чуть внимательнее осмотрев сам коридор, Кризалис приметила несколько больших камней, вплотную прижимающихся к стенам, что делало их менее заметными. Не трудно было догадаться, что это ещё одна команда защитников, готовых своими телами встать на пути угрозы…       «И о скольких таких в собственной пещере я не знаю? Как-то даже жутко стало», — развернувшись и зашагав назад, Леший представил себе дом из правильных бетонных блоков, на самом деле являющихся перевёртышами.       …Способность её вида к изменению формы по-настоящему поражала: живая и тёплая плоть в считанные секунды могла стать камнем как на ощупь, так и по своим свойствам. При этом сам чейнджлинг, обратившийся «неодушевлённым предметом» терял почти все органы чувств, но в то же время расходовал куда меньше энергии. Теоретически, если бы жукопони притворились домом для семьи единорогов, то смогли бы долго существовать за счёт фоновых потерь магии.       «Похоже, у меня проявился ещё один побочный эффект ускоренного взросления. Как иначе объяснить идею о том, чтобы перевёртыши превратились в тележки, бочки, ящики, доспехи для алмазных псов? А ведь живая броня получается, прямо как у всяких фантастов… И искусственный интеллект в наличии. Богатая фантазия, помноженная на нестабильную психику четвероногой жукопони-подростка — это страшно. Но идею, пожалуй, всё же запомню», — пришлось приложить над собой значительное усилие, чтобы перестать представлять алмазных псов в хитиновой броне с крылышками и рогом, кобыльими голосами требующей перестать заглядываться на другие штаны (а ведь они ещё и разных цветов быть могут).       — Хочу выпить, — выдохнул артист.       — Маточного молочка, моя королева? — услужливо уточнил Аксель, вновь оказавшийся рядом совершенно бесшумно.       «Дихлофосу. Чтобы точно проняло», — мысленно отозвалась Кризалис, но вслух этого говорить всё же не стала.       — Воды, — вслух произнёс Леший, всё же возвращаясь в свою комнату-камеру, чтобы скинуть ткань, раздражающую нежную кожу, а затем улечься на мягкое ложе. — Я больше не хочу гулять. Пусть охрана отдыхает. И… скажи им, что они — молодцы.       — Как прикажете, моя королева, — ответил чейнджлинг, после чего поспешно удалился.       «Придётся долго повторять благодарности, но, надеюсь, язык у меня не отвалится. В крайнем случае сделаю новый, с маленькой пастью на конце», — представив себе, как это украшение кусается внутри рта, правительница роя передёрнулась.       — Глупое богатое воображение, — проворчал артист, опуская голову на подушку и закрывая глаза, чтобы не начать пытаться найти взглядом маскирующихся стражей.       «А ведь они могут быть подушками… Всё! Я не думаю! Не думаю! Ла-ла-ла-ла-ла!», — новая вспышка эмоций оборвалась столь же внезапно, как и началась, позволив погрузиться в спокойствие и тишину.       …Вообще, способ превращения перевёртышей был процессом довольно интересным: после особого волевого усилия магия, пронизывающая всё тело, словно вода губку, превращала клетки из специализированных в… не нейтральные, а предназначенные для быстрого вычисления. В эти мгновения они могли представить себе живое или неживое существо в таких подробностях, что и вообразить трудно, а затем начинался второй этап преображения. При этом сам процесс контролировался сознанием весьма условно, а работу выполняли инстинкты…       «Но наша имитация всё же не идеальна: в ином случае проблем с получением потомства от пони не возникло бы», — мысленно констатировал Леший, вспоминая все эксперименты предшественниц, старавшихся забеременеть от единорогов.       Королева подозревала, что неудачи являлись результатом отсутствия у предков необходимых знаний, чтобы воссоздать половую систему именно пони, а не её подобие с генами перевёртышей. Однако же, как бы там ни было, проверять правдивость своих выводов в этой сфере она не собиралась… Да и благодаря Дискорду смысла это не имело.       Каждое превращение чейнджлинга сопровождалось выбросом газа и некоторых других веществ, которые подсвечивались из-за паразитных потерь магии. Получающийся в итоге эффект напоминал с виду огонь, но был он той же температуры, что и тело трансформировавшейся особи, да и никакого вреда не нёс. При идеальном контроле потерь можно было бы попытаться избежать, но артист предполагал, что зрелище перетекающей в иную форму живой массы будет не слишком аппетитным.       «Чтобы не вызывать отвращения у тех же алмазных псов, лучше нам «вспыхивать огнём». Это хотя бы эстетично», — мысленно констатировала Кризалис.       С точки зрения логики было тяжело поверить, что представители разновидности магических насекомых смогли развить свою способность приспосабливаться настолько, что она теперь позволяет перестраивать своё тело на клеточном уровне. Однако же и крылья стрекозы не должны были даровать способность к полёту настолько крупному существу. Единственным же объяснением всему этому была магия…       «Это магия, Кризалис. Расслабься и получай удовольствие», — пошутила про себя правительница роя.       — Бр-р-р…