Такой разный взгляд

      Лёжа на ковре рядом с подушкой, пропахшей любовными соками, Гиш смотрел в потолок и механическими движениями поглаживал шею Греты, которая удобно устроила голову у него на груди… прямо рядом с амулетом. Впрочем, если белую пташку с чёрными полосками на шкуре и смущал вид болезненной воспалённой кожи, то она совершенно никак этого не показывала.       «Знаешь, парень, если бы она не была собой, то я бы решил, что это хорошая партия для тебя», — заявил задумчивый призрак аэроманта, проявляясь рядом с отдыхающими любовниками чуть в стороне от подушки.       «Не птенец?», — вяло проявил удивление Грамон, чувствующий одновременно и усталость, и душевный подъём, и хвост знает ещё что.       «После всего, чем вы сегодня занимались, желтоклювиком тебя называть будет неправильно. Впрочем, настоящим орлом ты ещё тоже не стал, так что будешь парить где-то между этими понятиями. Хотя, должен признать, что то, как ты ухаживал за её крыльями во время предварительных ласк, впечатлило даже меня. Эта садистка и вовсе уверилась, что её приказ подействовал как надо. Наверное, не сильно ошибусь, предположив, что она уже подумывает сделать тебя своим постоянным… охранником. Хе-хе-хе», — на последних словах дух пошло захихикал, но был гордо проигнорирован своим единственным собеседником.       Барон-нет находился в довольно странном состоянии: он бы не покривил душой, сказав, что побаивается свою начальницу, причём не только из-за её административного ресурса, но и по причине обладания очень неприятными личными качествами. Обычно белая пташка представала перед ним и другими Тенями холодной, сосредоточенной, серьёзной… жестокой, безжалостной, хитрой, но сегодня молодой хищник увидел и другую сторону грифины. И пусть его память хранила информацию о том, что командующая в юности работала в Доме Мягких Подушек, но продемонстрированные умения всё равно стали огромным сюрпризом.       Казалось бы, что нет никакого смысла в притворстве перед бездумным исполнителем твоей воли, но Грета не пожелала удовольствоваться полумерами. После определённого момента, который можно было посчитать началом игры, крылатая хищница радикально преобразилась: её голос, слова, движения изменились до неузнаваемости, проявляемая забота казалась искренней, а продемонстрированная страсть…       «Не забывай, птенец, она — опасная садистка, которая не моргнув и глазом вскроет тебе горло теми самыми лапами, которыми только что обнимала. Не обманывайся иллюзией нежности и ранимости — это просто очередная роль, в которую она погрузилась с головой для получения собственного удовольствия. В конце концов… ей нельзя любить и быть любимой, чтобы исполнять свою роль при императоре. И если вдруг встанет выбор — выберут не тебя», — вновь серьёзным тоном заявил хранитель-наставник-напарник, во время активной фазы отдыха вовсе переставший себя проявлять из-за желания прочувствовать наслаждение.       «Опять «птенец»?», — решив не спорить, Гиш просто перевёл тему беседы.       «Я передумал. Ты как был сопляком, так им и остался. Хотя, опыт с такой пташкой, надеюсь, пойдёт тебе на пользу и побудит тебя к новым подвигам», — проворчал призрак в ответ.       Стук в дверь заставил Грету вздрогнуть, распахнуть глаза и напрячься. Секунду назад она была привлекательной белой пташкой с хорошо тренированным телом, заботливым и страстным характером, а сейчас вновь стала холодной убийцей, легко вывернувшейся из объятий молодого любовника.       Стук повторился, став нетерпеливым, что вызвало недовольную гримасу на мордочке крылатой хищницы. Устремив взгляд туда, где находился нежелательный посетитель, она негромко пробормотала:       — Если это не что-то серьёзное, вроде нападения на Грифонстоун, то ты пожалеешь о том, что явился сюда сейчас, — пока хозяйка комнаты подходила к створке и тянулась к засову, Грамон успел принять сидячее положение и, не будучи уверенным в своём нынешнем статусе, вопросительно взглянул на начальницу, вызвав у неё недовольный фырк. — Спрячься за створку.       «Будто по запахам не понятно, чем и с кем она тут занималась», — прокомментировал происходящее дух.       Барон-нет подхватил подушку и свою одежду, после чего бесшумно скользнул в ту часть комнаты, которую не было бы видно из-за двери, если её не открывать нараспашку. Крылатая хищница на это удовлетворённо уркнула, потянула засов и остановилась, а на её мордочке промелькнуло странное выражение внутренней борьбы.       — Гиш… — голос пташки дрогнул, но она тут же взяла себя в когти и продолжила спокойным требовательным тоном: — Скажи, что любишь меня.       «Что это с ней?», — удивился молодой орёл.       «Может быть, перегрелась? Ну или кровь в голову ударила… Или наоборот — отлила от неё. Хе-хе-хе. Исполняй, если не хочешь проблем», — посоветовал наставник-хранитель.       Постаравшись погрузиться в недавние события, образы коих до сих пор блуждали на грани сознания, а фантомные ощущения заставляли трепетать душу, Грамон произнёс со всем возможным чувством:       — Я тебя люблю, Грета.       Ещё секунду подождав, будто бы прислушиваясь к тишине, белая пташка хмыкнула, вернула себе невозмутимый вид и окончательно отодвинула запор, после чего приоткрыла створку. Прохладный свежий воздух тут же ворвался в спальню, а начальница Чёрных Роз заговорила своим лучшим многообещающим голосом:       — Гай, я очень надеюсь на то, что это…       Бах…       Довольно громкий хлопок прозвучал, словно раскат грома, заставив барон-нета вздрогнуть и распахнуть глаза во всю ширь. Из спины крылатой хищницы вырвались брызги чего-то алого, её распахнутые крылья застыли в причудливом положении, а затем чья-то лапа толкнула летунью в грудь, отбрасывая на спину, словно безвольную куклу.       «Ч-что это?», — молодой орёл смотрел на хозяйку комнаты, чувствуя как в голове начинает шуметь, а в желудке холодеет.       В груди Греты, примерно в том же месте, где у него был вживлён амулет, находилось почти аккуратное отверстие, от которого по белой шёрстке распространялся красный цвет. Эта картина была настолько неестественной, неправильной, невозможной, что разум отказывался в неё верить.       «Очнись и дерись! Приказ «ноль», — рявкнул дух, входя в резонанс со своим напарником-подопечным.       Миг, и мышление ускоряется, внутри начинает гудеть некое подобие турбины, всё вокруг становится простым и понятным, а точка обзора смещается, будто Гиш смотрит на себя сзади и сверху. От его внимания не укрывается ни то, что Грета лежит неподвижно и не дышит, ни то, что Гай (если это, конечно, он) на половину корпуса вошёл в комнату и опирается на правую лапу, убирая за спину некий свёрток, из-за чего его левая лапа тоже оказалась временно недееспособна.       Усиленный толчок заставил створку молниеносно вернуться в закрытое положение, по пути столкнувшись с головой убийцы. До слуха доносится звук чьего-то падения, а затем и встревоженный голос…       «Напарник. Минимум — двое», — отметило сознание, когда Грамон уже подхватил свою маску, чтобы совершить быстрый прыжок на другую сторону от вновь распахнувшейся двери.       На пороге оказался ещё один грифон, барон-нету не знакомый, но носящий униформу Чёрных Роз. Он был вооружён коротким мечом, который тут же попытался пустить в ход, но выпад оказался отведён в сторону металлическим головным убором в виде морды императора, после чего уже когти Тени, обрамлённые видимыми невооружённым взглядом искажениями воздуха вошли в голову напарника убийцы.       «Удар медленный, неуклюжий… будто оружие неудобное. Или же не оружие, а способ применения?», — выскочив из комнаты, оттолкнув от себя тело, тут же окутавшееся зелёным огнём, молодой орёл посмотрел на оглушённого чейнджлинга.       Испачканная в содержимом чужой головы лапа схватилась за рукоять оброненного оружия, после чего один точный удар окончил жизнь неудачливого (или же удачливого, но расслабившегося из-за успеха) перевёртыша. Впрочем, он уже не имел значения, в отличие от возможных напарников.       Мысль-команда, и фокус зрения снова смещается, уходя далеко вперёд. Призрак быстро пронёсся по ближайшим помещениям, спустился на первый этаж, выглянул во внутренний двор и на улицу. В это время его живой напарник, подхватив неизвестный свёрток, отступил назад и закрыл за собой дверь, вновь задвигая засов.       Барон-нет посмотрел на Грету: опасную хищницу, которую боялись и уважали, но в основном — тихо ненавидели. Сейчас, неподвижная, растрёпанная… она совершенно не внушала прежнего трепета. Лишь в голове раз за разом вспыхивал вопрос о том, как такое могло произойти.       «Глупо, нелепо, бессмысленно», — сейчас, находясь в своеобразном боевом режиме, что сопровождался угнетением эмоций и ускорением мышления… Гиш мог смотреть на тело первой своей любовницы в этом мире спокойно, но он не сомневался в том, что позже эмоции обязательно догонят и напомнят о себе.       Дух вернулся с нехорошими новостями: другие Тени Императора оказались убиты прямо в выделенных им комнатах, причём даже не успев оказать сопротивления. Погибли многие обычные Розы, которых заменяли чейнджлинги, оставшиеся же среди живых грифоны не замечали странностей. Таким образом, не сложно оказалось сделать вывод о продуманном нападении, споткнувшемся из-за непредвиденного фактора в виде «болванчика», с коим решила развлечься начальница.       «Похоже, Грета угадала причину, из-за которой её решили побеспокоить. Только не думаю, что её это обрадовало», — отметил хранитель-наставник, но в этот раз его неуместная шутка была проигнорирована.       «Необходимо сообщить императору. Пути отступления?», — спросил у своего бестелесного собеседника Грамон.       «За гобеленом люк, а за ним — тонкая декоративная стенка. Похоже, пташка никому не доверяла до конца, а потому предусмотрела путь к отступлению, снаружи сделав стену глухой», — ответил призрак своему подопечному, не став пояснять то, что успел осмотреться вокруг после завершения активной фазы отдыха, когда живые грифоны решили подремать.       Не теряя времени барон-нет сорвал со стены кусок ткани с необычным рисунком, точно не являющимся гербом рода. Его взгляду предстали деревянные ставни, открывающиеся вовнутрь, закрытые на самые обычные металлические засовы.       «Не хочешь одеться?», — спросил наставник-хранитель, проявившись в видимом напарнику спектре и указав на его снаряжение.       «Форма заметная. Сбрую долго надевать. Заберу жетон и буду прорываться к замку. В случае вопросов о лишней самостоятельности скажу, что это был приказ Греты», — ответил на вопрос призрака молодой орёл.       Вообще, как решил для себя Гиш, на последний приказ белой пташки он мог свалить многое, при этом даже не меняя его формулировку. Ведь гибель любимой от лап врага прямо на глазах у «болванчика» могла многое перемешать в его голове, вызвав пробуждение изначальной личности…       «Нужно будет демонстрировать свою абсолютную лояльность, как если бы установки стали частью нового характера. Но сперва — выжить и доставить оружие в замок», — поставил перед собой задачи барон-нет, после чего одним ударом проломил декоративную стенку и выпрыгнул из образовавшейся дыры на улицу.       «Беги, птенец. Беги! Беги так, как никогда раньше не бегал!», — напутствовал своего подопечного наставник-хранитель, незримой тенью скользя рядом с молодым орлом, с кошачьей грацией приземлившимся на окружающую П-образный дом дорогу.