***
Как только Анкано появился в стенах Коллегии Винтерхолда, его невзлюбили все и сразу, кто-то его презирал, кто-то опасался и даже побаивался, лишь некоторые относились к альтмеру крайне резко и недружелюбно. Например, Фаральда. Нередко можно было застать их спор, почему-то чаще всего он происходил в главном зале, словно магесса специально хотела отчитать его при всех за какую-то очередную мелочь или подозрение. Анкано всегда стоял с кислым выражением лица, лишь изредка он пренебрежительно кривил губы на особо резкие выпады женщины. Он никогда не хамил в ответ, лишь пару раз позволял себе колкости в её адрес, из-за которых та тут же закрывала рот и хмуро уходила. Теовин, что нередко становилась свидетельницей подобных сцен, подметила, что грубил Анкано лишь в те редкие моменты, когда пребывал в отвратительнейшем настроении. Босмерка подозревала, что у них с Фаральдой однажды уже произошла неудачная стычка, после которой эльфийка сделала выводы и решила, что в похожей ситуации лучше всего будет ретироваться. Лишь Теовин отнеслась к появлению нового советника архимага безо всякого интереса. Изначально персона эльфа едва ли волновала её, ведь дел и так хватало, приближались экзамены, поэтому ученица предпочла уйти в учёбу с головой. Она редко покидала свои покои. Скользя мрачной тенью по коридорам Коллегии, эльфийка так и не встретила в них ненавистного всем Анкано, отчего-то она даже не замечала его на занятиях, хоть он и не прятался, а стоял, подпирая колонну, с деловым видом наблюдая за процессом обучения. Альтмера раздражала эта женщина своей флегматичностью и извечной унылостью, он даже не мог разглядеть её лица, ведь она постоянно прятала его под капюшоном. Что-то настораживало его, он упорно не хотел видеть в ней обыкновенную скучную заучку. Отчего-то ему казалось, что она его старательно избегает. Когда экзамены закончились, а ученикам и ученицам дали две заслуженные недели каникул, многие из них разъехались по домам. Лишь единицы остались в коллегии, по какой-то причине предпочтя дому уже надоевшие стены замка. В один из счастливых дней тишины и покоя, альтмер позволил себе поход в библиотеку, невероятно хотелось почитать что-нибудь лёгкое, чтобы наконец-то дать разуму отдохнуть. Он слишком много держал в голове, от этого частенько ныло в висках. Ужасно много информации, и лишь малая её часть была хоть сколько-нибудь полезна. Анкано не узнал её, когда двери библиотеки распахнулись, и в помещение шагнула бодрая румяная эльфийка. Темноволосая и не очень высокая, она была одета в длинную светлую мантию, из-под которой виднелась одежда тёмных тонов, совсем не похожая на форму ученицы. Альтмеру по привычке захотелось отчитать за неподобающий внешний вид, но он вовремя спохватился. Каникулы. Ну конечно. Наконец-то, он встретил Теовин нормально. Сейчас она выглядела иначе, не было больше капюшона, не было и той унылой атмосферы, что вечно до этого источала её фигура, облачённая в ученическую робу. Он читал её личное дело, но не видел лица до сих пор. Данмерка бросила на него заинтересованный взгляд и чуть нахмурилась. Так она впервые заметила самое ненавистное для окружающих создание, обитавшее в стенах Коллегии. Разглядывала совсем недолго и почти без любопытства, после чего улыбнулась и кивнула, отвернулась к полкам. Больше на Анкано в тот день она не смотрела. «Миловидная», — сухо отметил тогда Анкано у себя в голове, пробежавшись пальцами по корешкам стареньких книг. «Симпатичный», — промелькнуло в голове Теовин, когда она вытянула с полки томик со сказками. Шли дни, каникулы завершились также неожиданно, как и начались. Ученики вернулись в Коллегию Винтерхолда, как всегда шумные и надоедливые, к мастеру Анкано же вернулась головная боль. Изредка он ловил взгляды Теовин во время пар, они поглядывали друг на друга с любопытством и осторожностью и никогда не разговаривали друг с другом. В очередной раз наткнувшись на эльфийку, мужчина задумчиво смотрел ей в спину, пока та склонилась над кустом снежноягодника. До сих пор она была тише воды, ниже травы. Никаких опасных исследований, превосходные оценки по всем предметам, она делала успехи в обучении, создавала мощные иллюзии и понемногу училась мастерству призывательницы. Скучная заучка, она никуда не лезла, не была выскочкой, с учениками и ученицами общалась только по делу, хотя всегда выглядела дружелюбной и открытой. Что-то в ней было не так, и это не давало Анкано покоя. Ему словно хотелось поймать девицу на горячем, выведать все её секреты и тайны, чтобы уж наверняка убедиться в том, что она не несёт никакой угрозы. Иногда днём Теовин с отсутствующим видом шастала по Коллегии без дела, глаза её сделались пустыми, словно в голове не было ни одной мысли, альтмера, замечавшего её в такие моменты, это почему-то до ужаса раздражало. Ночами Анкано часто не спалось, и он вновь встречал её в главном зале, стоявшую во мраке возле окна, она напряжённо вглядывалась в бурю за мутным толстым стеклом, что не никак унималась. Советнику оставалось лишь смириться с тем, что любимое место для ночных посиделок принадлежало теперь не только ему одному. Шумно выдохнув и закатив глаза, он прошёл к противоположному концу зала и уселся на скамейку, буравя взглядом нарушительницу его покоя, она же, в свою очередь, либо не заметила его, либо решила проигнорировать. Талморец склонялся ко второму варианту. Позже он отметил, что встретить босмерку ночью можно было исключительно во время бурь. Проблем со сном у неё явно не наблюдалось, ведь эльф уже давно обратил внимание на её невероятную способность спать в какой угодно позе, везде, где только можно и в любых условиях. Однажды дикарке даже удалось смутить Анкано, который, между прочим, оставался бесстрастным в любой ситуации, за исключением фатальных и критических. Теовин не заботилась о внешнем виде во время своих ночных прогулок, она нередко появлялась в робе, но босая, и Анкано передергивало лишь от одного взгляда на её ступни. Камень наверняка был ледяной, как только у девицы не немели ноги? Как-то раз он, шагая к своей половине зала, при этом морщась от тупой боли в висках, увидел её на излюбленном месте у северного окна. Она была босиком, как и всегда. Но робы на ней не было, как не было и мантии, лишь длинная рубашка висела на поникших плечах, едва ли прикрывая бедра. Теовин что-то мурлыкала себе под нос, пока её била мелкая дрожь. Ветер швырял снег в высокое окно коллегии, той ночью он завывал особенно жутко, оттого женщина пыталась хоть сколько-то заглушить пугающие звуки своим тихим пением. Эльфийка совсем не услышала, как в полумраке зала к ней приблизились. Вздрогнула от испуга и неожиданности, когда на плечи опустился тяжёлый плотный плащ, что все ещё хранил тепло своего хозяина. Она резко повернулась и увидела Анкано, что немного возвышался над ней и кривил губы. Стало быть, её закутали в талморские одежды. — Во имя Стэндарра, наденьте хотя бы это. Разгуливать в подобном виде крайне неприлично, если вы не знали. К тому же… на вас даже смотреть холодно. — А вы, мастер Анкано, никак беспокоитесь обо мне? — улыбнулась она, кутаясь в талморский плащ. — Я слишком часто натыкаюсь на вас по ночам. Вы оккупировали моё любимое для ночных прогулок место. Быть может, так я отпугну вас? И вы, наконец, перестанете сюда приходить, — пожал плечами он, отводя взгляд к окну. — Нет, боюсь, вы меня ни капли не пугаете, пусть вы и шпион Талмора, — выдала она вдруг с мягкой улыбкой. — И вы туда же! — он закатил глаза. — Возьмите плащ, я согрелась, благодарю вас. Доброй ночи, мастер Анкано, — она, вернув одеяние, прошлёпала по ледяному полу мимо альтмера и скрылась за громоздкой дверью. Талморский плащ теперь пах голубым горноцветом, Анкано это взволновало. Фатально это было или критически, эльф пока ещё не решил.***
Теперь Теовин смотрела чаще, совсем не скрывая своего внимания. Отвратительнее всего было то, что Анкано отвечал на её короткие взгляды, пусть и с прищуром, пусть и кривя недовольно губы. В последний раз, когда он презрительно скривился, поймав её хитрый взгляд, она с трудом сдержала смешок, после чего поспешила отвернуться, предпочтя слушать лекцию и дальше. Советника раздражало всё это, босмерка привлекала к себе слишком много его внимания, это стоило прекратить, в конце концов, эльфу следовало думать о множестве разных вещей, среди которых не должно было быть одинокой заучки полуночницы. Но чёртовым взглядам всё не было конца. Они всё также не разговаривали, а с той самой ночи Теовин более не появлялась в главном зале, даже когда случился сильнейший буран. Талморец прохаживался меж колонн и вдруг поймал себя на том, что вот уже десять минут размышляет, стоит ли проведать девицу, которой подобные ненастья приносили явный дискомфорт. Даже не стал отговаривать себя, просто шагнул в сторону лестницы, ведущей к комнатам. На пролёте Анкано замер, уставившись на небольшую фигурку, что сидела на каменных ступеньках и жалась к ледяной стене, спрятав лицо в ладонях. Тёмные волосы эльфийки были распущены. Непривычно. — С каких пор лестница стала вашими личными покоями? Если так хочется спать, Теовин, то Коллегия заботливо предоставила вам комнату, в которой, к тому же, имеется кровать! — холодно звучал его голос, — Вы снова босая, — разочарованно вздохнул Анкано. — Оставьте меня, прошу вас. Не до ваших язвительных замечаний, меньше всего мне сейчас хочется видеть лицо талморца, искажённое презрением, — тихо прошептала она. Анкано ненавидел себя за то, что сделал. — Встаньте, будьте так добры, — тихо промолвил он. И на плечи босмерки вновь опустился плотный талморский плащ. Она отняла руки от лица лишь для того, чтобы удивлённо взглянуть на советника, который незамедлительно воспользовался этой растерянностью и мягко поднял несчастную на ноги, кутая в одеяние, что всё ещё хранило тепло тела Анкано. Всё повторялось, только в этот раз они стояли ближе, а мужские руки всё не исчезали с её напряжённых плеч. — Что с вами происходит, Теовин? — он устало посмотрел на неё, легонько сжимая пальцы на плечах. — Я… Я не могу сказать вам, мастер Анкано, простите. — она отвела взгляд, чувствуя себя измученной и разбитой. — Мне проводить вас до покоев? — Нет! — ответила она слишком резко, — Я, хм… Я не хочу спать. — Правда? А по вашему внешнему виду так не скажешь. И что же вы прикажете делать? Оставить вас тут, ночевать на лестнице? — Такой вариант меня вполне устраивает, благодарю. — Я с вами почти не разговаривал, но каким-то чудесным образом вы всё равно вызвали у меня головную боль! — он раздражённо вздохнул, — Если вам страшно у себя в покоях, и вы боитесь бурь, то можете спать у меня, я всё равно не планирую сегодня ложиться, в лаборатории ещё остались дела. — Знаете, Анкано, у меня совершенно нет сил выяснять причину такой необыкновенной доброты, поэтому позволю себе небольшую наглость. Я приму ваше предложение, но только если вы посидите в комнате, пока я не засну. — Хм. Ладно. Мне всё равно нужно закончить с документами. Надеюсь, вы не храпите. Он галантно взял её под руку, верно подметив, что ноги едва держали Теовин. Это был первый раз, когда босмерка осталась у него ночевать. Талморец не мог и представить, что теперь, когда очередная буря обрушится на стены Коллегии Винтерхолда, чёртова эльфийка будет спать в его кровати, вынуждая его дремать в кресле или и вовсе лишая сна. Стыдно ей за это явно не было, а Анкано никогда не отказывал Теовин, молча впуская в свои покои каждый раз. Они по-прежнему почти не разговаривали, всё также переглядывались и старательно делали вид, что всё происходящее является чем-то обыденным. Так подушка Анкано пропиталась ароматом голубого горноцвета, и альтмер почти не отрицал того, что спалось ему теперь намного лучше.***
После неожиданной выходки Анкано с проникновением в покои босмерки прошло около двух недель. Что удивительно, за это время случилось несколько буранов, но женщина ни разу не пришла к нему. Все контакты с Теовин свелись лишь к редким взглядам, которые, кажется, больше ничего не выражали. Он не кривил презрительно лицо, она не смотрела с хитрым прищуром. Беглый взгляд, один, другой, третий… Всё словно потеряло смысл, эльфийка вновь сделалась мрачной, а Анкано срывал свою злость на провинившихся учениках. Происходило что-то непонятное, и, как всегда, альтмера это до ужаса раздражало. Он вновь был сосредоточен лишь на своих делах, больше не позволяя себе лишних мыслей о девчонке, что столь беспечно согласилась ночевать в его покоях. Пора было признать: он увлёкся. Слишком сильно увлёкся той, с которой никогда толком нормально и не общался. Их ничего не связывало, они чужие друг другу люди, однажды они разъедутся кто куда и забудут обо всех этих мелочах, что были между ними и почему-то имели смысл. Теовин считала свою привязанность к советнику глупой и нелепой. Стоило ему лишь проявить к ней внимание и заботу, как она тут же заинтересовалась грубым и нелюдимым эльфом, который, ко всему прочему, наверняка шпионил для Талмора. Она прекрасно знала, что всему виной недостаток внимания, её нелюдимость сыграла с ней злую шутку, подарив одиночество. Подруг завести не удалось, а с семьёй она уже пять лет как не общалась. Босмерка шла по дороге жизни одна, никто никогда не выручал её, не протягивал руку помощи в минуту слабости и отчаяния. Просто так получилось. Без друзей и верных подруг было тяжело, это уже давно стало ясно, как день. Оттого эльфийка слишком быстро привязывалась к тем, кто просто был хоть сколько-то добр с ней. Однако Анкано не очень сюда вписывался, едва ли он был с ней дружелюбен, его поведение холодное и отстранённое, странное, в конце концов. Советник зачем-то проверял её, а, быть может, он просто так развлекался. Но эти чёртовы ночёвки в его комнате не давали эльфийке покоя. Поэтому она предпочла избегать его. Но, конечно же, всё пошло не по плану. Одной ночью Анкано сидел в своих покоях, обтирая шею полотенцем. После посещения купальни альтмеру сделалось чуть лучше, он совсем не думал о дикарке, а её цветочный запах наконец-то выветрился из его комнаты. В дверь постучали. Анкано надел халат, дабы прикрыть голый торс и, недовольно цокнув, отворил дверь. Советник почти не удивился её появлению. Почти. Даже когда она смело шагнула в комнату и захлопнула за собой дверь, закрыв её на засов. Даже когда она приблизилась к нему, стремительно сокращая расстояние. Меж их лицами было всего несколько сантиметров, в нос Анкано ударил запах чёртовых цветов. — Вы ведь тоже это заметили, мастер Анкано? — Что же? — он выгнул бровь, смотря в её глаза. — Это напряжение между нами, с самого начала. Неправильно, не так ли? Совсем всё глупо получается. А вы, кстати, сегодня особенно прекрасны, распускайте волосы почаще. — Зачем вы пришли? — Вы всё и так знаете. Анкано действительно знал. — Вы пожалеете об этом. Вы влюбитесь, а я не отвечу взаимностью. Вы уедете однажды, и в груди у вас будет дыра. К чему вам это, Теовин? Я не тот человек, с которым стоит связываться. Вы и так это уже давно поняли. — Да, отношения с талморским шпионом, что может быть лучше? Брак с вами? Рождение парочки отпрысков? Я пришла сюда не в любви признаваться, Анкано. Поцелуйте меня, наконец, я же вижу, что вам давно этого хочется. Мужчина оценивающе посмотрел на неё. Босмерка верно подметила. Внимательная. Советника не пришлось просить дважды, он тут же наклонился к ней, осторожно и медленно целуя. Их движения были ленивыми, словно пробуя друг друга на вкус, наслаждаясь запретным плодом, они прижимались друг к другу с щемящей нежностью. Её руки в его волосах, что ещё не успели толком высохнуть. Анкано пах мылом, отчего-то это дурманило. Он мягко отстраняется от губ, тут же целуя Теовин в шею, она лишь рвано вдыхает воздух, когда поцелуи тёплых губ доходят до острого уха. Его руки оглаживают спину, это приятно. Но разве мог альтмер воздержаться от едких комментариев? Безусловно, нет. Горячий шёпот в ухо: — Как вы будете смотреть мне завтра в глаза? — А вы? — хрипло спрашивает она, подставляя шею для очередного поцелуя. — Только не ждите, что это повторится. — Замолчите. У вас намного лучше получается, когда вы не отвлекаетесь на бессмысленную болтовню. Анкано ухмыляется и кусает нежную кожу, совсем легонько, но тихий стон всё равно срывается с губ Теовин. Её ладони переместились на мужскую грудь, забираясь под отвороты халата, тёплые пальцы касались кожи тут и там. И тут альтмера грубо толкнули на кровать, тут же забираясь сверху. Она наклоняется к нему и вновь целует, теперь уже развязано, настойчиво. И это развязало ему руки, женщина чётко дала знать о своих намерениях, поэтому руки эльфа тут же легли ей на бёдра. Всё начиналось нежно и осторожно, затем движения их стали чуть более резкими и быстрыми, однако нежность никуда не делась. Взгляды, поцелуи, тепло тел, руки, что оглаживали спину, зарывались в волосы, мягко поддерживали и помогали. Две одинокие души, коим не суждено быть вместе никогда. В полумраке комнаты, освещаемой лишь подрагивающим пламенем свечи, Анкано кажется ей невероятно красивым. Его тело, его прекрасные распущенные волосы, чуткие руки и взгляд внимательных глаз, в которых более нет презрения или раздражения. Альтмер смотрит на Теовин, что раскрылась под ним, её кожа приятна на ощупь, а фигура необычайно крепка и стройна. Полураскрытые губы, влажные от поцелуев, чуть припухшие, эльфийка перед ним словно картина, которую он готов писать вечно. Надо же, как легко он сдался ей. Уже после, когда всё произошло, Анкано расслаблено лежал, перебирая волосы женщины, что устроилась у него на груди. Типичное завершение нетипичной связи. Теовин вдруг поднимается и тянется за одеждой, альтмер ловит её за запястье и коротко произносит: — Останься. Разве ты не слышишь, что начался буран? Она без лишних возражений ложится обратно, мужчина легко прижимает её к себе, задумчиво разглядывая потолок. Ветер за стенами Коллегии громко завывает, и Теовин льнёт к Анкано сильнее, утыкаясь носом в грудь. — Что произошло? — разрывает его спокойный голос тишину комнаты. Босмерка сразу же понимает, о чём он. — Сестра погибла в буране. Я не уберегла. Эти метели — мне в наказание. Не могу спать, все мысли об одном. Когда ты рядом, отчего-то делается спокойнее, за это я благодарна. — Ты сама себя наказываешь, Теовин. — Возможно, — она помолчала, — Чего ты боишься, Анкано? — Одиночества.