Мы не знали друг друга до этого лета

Париж. Летняя ночь. Бутылка вина в кухонном шкафу и фрукты в холодильнике. Кто бы мог подумать, что в этот вечер я буду разрабатывать план по очередному завоеванию Эды Йылдыз? - Что ты делаешь? – поинтересовалась Эда, когда я, едва войдя в квартиру, начал снимать футболку. Моя тактика была простой: довести свою злопамятную, но от этого не менее очаровательную возлюбленную до предела, чтобы ее оружие в виде острого языка было сложено, а мои руки могли беспрепятственно скользить по ее бархатной коже. - Разве не очевидно? Раздеваюсь, Эда. На улице так жарко, что я чувствую себя грязным и липким! – едва уловимо поморщившись, я стянул злосчастную футболку, тяжело вздохнув и отправив ее в корзину рядом с дверью в ванную комнату. - Правда? Полчаса назад ты говорил, что вечер довольно прохладный и мне стоило захватить куртку…- задумчиво пробормотала она, скользя своим цепким взглядом по моему торсу, который наверняка успел всполошить фантазию занятными картинками. - Тебе – да, а мне всегда жарко рядом с тобой, - я расплылся в улыбке, пытаясь растопить хваленую выдержку госпожи Йылдыз, но безуспешно. Ведь и Рим пал не сразу, верно? - Да ты издеваешься! – воскликнула Эда, вскакивая с кресла в гостиной, когда я решил, что пришло время сделать пару подходов с подтягиваниями, благо турник, заботливо установленный мною над входом в спальню пару лет назад, позволял удовлетворить свое желание без особых проблем. - Что нет так? – сбивчиво поинтересовался я, пытаясь разглядеть лицо девушки в то время, когда оно не скрывалось от меня в очередном подтягивании вверх. - А то, что ты явно не хочешь принимать выбранное «действие» всерьез, Серкан, - она подошла ближе, сложив руки на груди, - Это показательное выступление специально для меня или ты и вправду каждый вечер занимаешься спортом? – вопрос, на который она наверняка уже знала ответ, продолжая придирчиво изучать обнаженную часть моего тела. - А как ты думаешь? Эта форма сама собой не образовалась, - тяжело дыша, поведал я, опускаясь на пол, и тем самым прекращая испытывать на прочность свою возлюбленную, которая бросала на меня взгляды полные недовольства и желания, - Просто скажи, что ты злишься из-за внезапного разговора с моей матерью, и мы перестанем делать вид, что не хотим сорвать одежду друг с друга. Очевидная правда заставила Эду хватать ртом воздух, словно я лгал напропалую, и ей была совершенно неинтересна эта беседа с оттенками страсти и раздражения. - Да что ты о себе думаешь, Серкан Болат? – она делает шаг мне навстречу, - Думаешь, что я, как школьница, не могу на тебя насмотреться и не могу остановить фантазии о том, как ты ко мне прикасаешься? – она прищурилась, продолжая приближаться ко мне, - Что я не могу дождаться, когда ты меня поцелуешь? – она подходит ко мне вплотную, и я чувствую, как ее сложенные на груди руки касаются моего пресса, - Ты действительно думаешь, что я не смогу себя сдержать? – глаза в глаза, и я вижу напротив огонь, обещавший сжечь меня дотла. - Я думаю, ты успела пожалеть о том, что запретила мне прикасаться к себе до «особого» разрешения, - спокойный ответ, после которого я наклоняюсь к ее шее, прикасаясь к ней лишь разгоряченным дыханием, - Но не переживай, поражение тоже бывает сладким, как и победа, - я с трудом сдерживаюсь, чтобы не прикоснуться к ней губами, но вовремя вспоминаю, что игра стоит свеч, отчего отстраняюсь, с удовольствием наблюдая за тем, как бравая Эда Йылдыз дышит ртом, а ее напряженные руки расслабляются, грозясь вот-вот пасть ниц. - Ты не спеши, взвесь все «за» и «против», - продолжал парировать я, пока моя возлюбленная пыталась прийти в себя, - А я пока приму душ, если ты не возражаешь – вечер действительно был жарким, - внутри меня горел огонь, который я не хотел гасить, но отчаянно желал, чтобы эта жгучая брюнетка распалила этот костер до такой степени, чтобы наши имена смешались в совместном крике любви и верности. Не дождавшись ответа, я демонстративно выключил телефон, положив его на журнальный столик в гостиной, куда отправились и часы, показывающие, что время неумолимо ползет к полуночи. Заметив, что Эда наблюдает за мной, я послал в ее сторону одну из обезоруживающих улыбок, что хранились в моем арсенале на все случаи жизни, а после скрылся в ванной комнате, отсчитывая минуты до того, как временная стена, выстроенная госпожой Йылдыз, рассыплется в пыль.

POV ЭДА

Я затеяла игру, в которой не хотела победить. Парадокс? Бред? Наивность? Излишняя самоуверенность? Еще утром я была уверена, что эта поездка позволит нам узнать друг друга, покажет грани, выставит необходимые границы с внешним миром, поможет стать ближе…и мы действительно стали ближе. После признания Серкана я не могла дышать полной грудью, постоянно забывая о том, что мне необходимо жить, а не умирать каждый раз, стоит моим глазам встретиться с его. Я млела от каждого его прикосновения, боясь лишний раз пошевелиться и проснуться от сладостного сна, который был реальностью. Я преображалась, стоило его властной руке захватить мою в плен, показывая всем, кто смотрел на нас, что мы – это союз. Что мы – пара. Что мы – люди, не нуждающиеся ни в чьем одобрении. И сейчас, стоя в квартире, чью тишину нарушал лишь шум воды за дверью пресловутой ванной комнаты, я пыталась взять себя в руки и решить проблему, которую сама же и создала: как достойно проиграть Серкану, чей образ заполнил все мои мысли, а сам обладатель спортивного тела и пронзительных зеленых глаз еще и подстегивал их своими умелыми провокациями? Он знал реакции моего тела, а я знала, что, будь он даже толстым очкариком, я бы все равно любила его, потому что душа, заключенная под горой мышц, была настолько красивой, что остальное не имело ровным счетом никакого значения. Мы любили друг друга, и это знание пришло к нам задолго до того, как заветные слова были запечатлены этим вечером рядом с Триумфальной аркой, что теперь казалась мне намного романтичнее Эйфелевой башни. Серкан был прав: люди делают места особенными, а не наоборот. Окунувшись в события сегодняшнего дня, я решила, что проиграть желание любимому человеку – это не трагедия, а очень даже заманчивое предложение, потому что фантазия Серкана была настолько впечатляющей в плане его работы в сфере архитектуры и строительства, что мне не терпелось узнать, что же он может загадать. Я не злилась на Серкана из-за того, что его мать знала обо мне больше, чем я о ней при нашей первой встрече, состоявшейся на благотворительном вечере – скорее, я чувствовала себя уязвимой. Госпожа Айдан знала, что ее сын влюблен, и он наверняка рассказал обо мне многое, опираясь на свою призму восприятия, но тот вечер был совсем не тем, где Эда Йылдыз была такой, какой была в объятиях Серкана Болата: я мучилась, пытаясь отказаться от прошлого и принять настоящее, но властные руки, исследовавшие мое тело под пристальным взглядом госпожи Болат, словно поставили на мне клеймо. Я знала, что, стоит нам встретиться с ней вновь, я стыдливо опущу глаза под ее пристально осуждающим взглядом, словно раскаиваясь в своем поведении, но сегодня, видя ее абсолютно счастливое лицо и принимая искреннее приглашение на ужин, я поняла, что эта женщина не такая, какой кажется на первый взгляд. Впрочем, это было неудивительно, потому что ее сын был таким же – внешне холодным и властным, но таким чувственным и трепетным, стоило ему взять меня за руку. Признавшись самой себе, что я не хочу оставаться одной в этой уютной квартире, зная, что мой мужчина принимает душ и наверняка ждет, когда я сдамся, я стянула с себя платье, оставив его на кресле в гостиной. Оглядываясь по сторонам, я смогла заметить то, что не приметила утром: на одной из настенных полок покоилась пленочная камера, рядом с которой была парочка футляров с чистой пленкой; очередные фоторамки, что были и в спальне, рассказывающие о том, как хозяин квартиры любит своих близких – на этих фото я узнала Энгина, Лейлу, госпожу Айдан, ее помощника, чьего имени так и не запомнила, а так же знакомую мне шатенку, что на одном из снимков целовала Серкана в гладко выбритую щеку. Пройдя дальше, я с интересом воззрилась на книжную полку, где большая часть книг была на французском языке (обложки подсказали, что все это были художественные произведения), а остальная часть – турецкие справочники по архитектуре и одна книга о том, как прокачать искусство фотографии на достойном уровне. Кто бы мог подумать, что Серкан Болат любит фотографировать? За все наше, пусть и не долгое, знакомство он ни разу не брал телефон в руки для чего-то другого, нежели отправить сообщение или ответить на звонок, а уж чтобы брать в руки камеру…мне казалось, что это было совсем не в его стиле. Но как же я ошибалась на его счет с самого начала! Миниатюрные статуэтки слонов, явно привезенные из жарких стран; небольшой глобус, который был испещрен крестиками, обозначая места, где уже успел побывать его владелец; пара кожаных браслетов с изящными металлическими вставками и кольцо с гравировкой на французском. Похоже, эта квартира была ничем иным, как кладезем воспоминаний. Для меня же она стала возможностью узнать о Серкане больше, чем он успел рассказать мне сам. Разрываемая противоречиями, большая часть из которых уже успела улечься в моей голове, я как можно тише вошла в ванную, тихонько закрыв за собой дверь. Защелка едва слышно скрипнула, обозначая, что назад дороги нет. Тепло, заставившее запотеть зеркало и душевую кабину, окутало меня мгновенно, отчего я, прогнав предательскую дрожь в руках, сняла с себя остатки одежды, внутренне ликуя, что не вижу свое раскрасневшееся лицо в зеркало. Серкан напевал что-то на французском, вызвав мою улыбку и щемящее ощущение нежности в груди. Разве этот мужчина может существовать в реальности? Разве меня может тянуть к нему настолько, что я, полностью обнаженная, вхожу к нему в душ, с жадностью рассматривая широкую спину и мощные руки, что уперлись в стену впереди, позволяя воде беспрепятственно стекать по его спортивному телу? Разве я могу подойти сзади и обвить его торс руками, щекой прижимаясь к одной из лопаток и закрывая глаза, чувствуя блаженство? Разве время может остановиться в одно мгновение? Может.

[Sia – Fire meet gasoline]

So come on now Strike the match, strike the match now We're a perfect match, perfect somehow, We were meant for one another, Come a little closer.

- Я сдаюсь, - мой шепот потонул в шуме воды, что лилась из душа, закрепленного в потолке, но по тому, как Серкан тихо рассмеялся, я поняла, что была услышана. - Ты победила, - возразил он, все еще не поворачиваясь ко мне лицом, - Я прикасался к тебе взглядом бесчисленное множество раз с того момента, как мы переступили порог квартиры. И все это было без твоего разрешения. Мое сердце разрывалось от любви к нему и бесконечной благодарности за то, что он открылся мне, не прячась за маской надменности и холодной отстраненности: мы были обычными людьми, нашедшими друг друга среди миллиардов других, и все, что нам было нужно, было заключено в человеке напротив. - Ты можешь загадать любое желание и я беспрекословно его выполню, - напомнил Серкан, наконец оборачиваясь ко мне, отчего на миг мне пришлось разорвать кольцо своих тесных объятий, - Чего ты хочешь, Эда Йылдыз? – простой вопрос, на который у меня был готов ответ. Зеленые глаза искали его в моем лице, спускаясь ниже, ненадолго задерживаясь на груди, после вновь опускаясь ниже. Когда его взгляд оказался на уровне моего живота, я мягко опустила свои ладони на его мокрые щеки, молча призывая взглянуть мне в глаза. - Тебя, Серкан Болат, - шепчу я в опасной близости от его губ. - Я и так твой, поэтому загадай другое желание, - так же шепотом отвечает он, отчего на миг мне кажется, что все звуки мира исчезли. Другое желание приходит на ум мгновенно: - Займись со мной любовью и не смей говорить, чтобы я загадала другое желание, - я чувствую, как его руки смыкаются на моей талии, прижимая разгоряченное тело к себе. - Здесь наши желания схожи, госпожа Эда. Словно в замедленной съемке Серкан наклоняется ко мне и дарит моим изголодавшимся губам целительный поцелуй, прогоняющий все печали и невзгоды. Его губы призывают мои следовать заданному курсу, и я подчиняюсь, зарываясь пальцами в его мокрые волосы. Я хотела быть ближе к нему, но моя грудь, что буквально впечаталась в него, говорила, что ближе уже не может быть, поэтому в порыве одолевающих меня чувств, я обвила бедро Серкана своей ногой, отчего он тут же ее подхватил, бережно удерживая меня на месте. Единение наших губ и трепетные прикосновения были похожи на танец под дождем, который я видела в одном фильме пару лет назад, вот только вместо ливня у нас был душ, а вместо музыки – биение двух сердец, что уже не могли существовать врозь. - Скажи, что ты настоящая, - вдруг просит Болат в перерыве между истязанием искусанных губ, словно боясь моего внезапного исчезновения из душевой, что накалялась с каждым вздохом. - Я люблю тебя, - только и смогла ответить я, прежде чем утонуть в очередном упоительном поцелуе, заставившем меня почувствовать всю силу желания моего партнера, чьи прикосновения становились настойчивее с каждой секундой и стягивали мой живот в сладостной неге предвкушения. Не выдержав, я крепко обвила шею своего мучителя обеими руками, заключая его талию в крепкое кольцо моих ног, что успели скреститься за его спиной. Я чувствую, как Серкан покачнулся, явно не ожидая от меня таких акробатических трюков, отчего тихо хихикаю, радуясь тому, что этого мужчину все еще можно застать врасплох. - Mon Dieu, que t’es belle*, - шепчет он себе под нос и я вновь не понимаю ни слова, но чувствую, как его руки опустились на мои ягодицы, властно их придерживая, а взгляд жадно пожирает каждый сантиметр моего обнаженного тела. Мурашки разбегаются по коже со скоростью света, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать от того, как мое тело томится в тисках невыраженного желания. Словно прочитав мои мысли, Серкан вслепую находит кнопку выключения душа, отчего через секунду душевую заполняет лишь наше тяжелое и сбивчивое дыхание. Мы не говорим друг другу ни слова, общаясь лишь взглядами, каждый из которых твердил лишь одно: «будь со мной и никогда не отпускай». - Пошел я на птичий рынок и птиц я купил для тебя, моя любимая,** – внезапно произносит Серкан, заставив меня искренне удивиться стремительной смене его настроения, - Пошел я на рынок цветов и цветов я купил для тебя, моя любимая, - продолжил он, ступая из душевой на холодный кафель и неотрывно смотря в мои глаза, бережно удерживая свою смеющуюся ношу, - Пошел я на свалку металла и купил я цепи, тяжелые цепи, для тебя, моя любимая, - он открывает дверь и мы оказываемся в гостиной, которую минуем, не прерывая горячего сплетения тел, - А потом, - Серкан открывает дверь спальни, которую освещал лишь фонарь, чей свет пробивался сквозь приоткрытые шторы, - Потом я пошел на рынок рабынь и тебя я искал, но не нашел, - он бережно опускает меня на кровать и из моей груди вырывается стон, когда он нависает надо мной, - Не нашел тебя там, моя любимая, - он запечатлевает почти невесомый поцелуй на моей ключице и я блаженно прикрываю глаза, не веря тому, что реальность может быть не жестокой. - Надеюсь, ты не скажешь, что сам это написал? – задыхаясь от прикосновения его губ ко второй ключице, вопрошаю я, ощущая, как смех Серкана распаляет мою и без того разгоряченную кожу. - Не скажу, но поверь, что ты вполне можешь вдохновить меня и на бОльшие безумства, нежели стихи…- его голос тонет в моих волосах, когда до боли знакомые губы припадают к шее, а неистовый язык определенно пишет на ней какое-то послание. Я закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться и расшифровать буквы, что сменяют друг друга. Когда я, наконец, счастливо выдыхаю слово «моя», старательно выведенное Серканом на моей шее, то получаю призовой поцелуй, чувствуя себя только «его» - целиком и полностью. - Эда…- томно начал он, опускаясь рядом со мной на постель, в то время как его рука медленно очерчивала изгиб моей талии, спускаясь ниже. Я все еще не могла открыть глаза, боясь, что нежные прикосновения мигом исчезнут, и я окажусь там, где боялась быть – в своем прошлом, которое Серкан уничтожал с каждым поцелуем. - Мхм? – только и смогла пробормотать я, отчетливо понимая, что ладонь возлюбленного вот-вот сомкнется там, где россыпь нервных окончаний может пронзить током мое томящееся тело. - Ты научилась быть тихой? – издевательски вопрошает тот, чья рука по-хозяйски поглаживает мой живот, с каждым витком заставляя ловить ртом воздух. - Разрешаю Вам проверить это, господин Болат, - долгожданный зеленый свет без запретов и провокаций, и я выгибаюсь, ощущая его пальцы во мне, а горячие губы на моих губах, неистово вовлекающих в поцелуй противостояния – только я и он, только мы и никого больше. Рука непроизвольно цепляется за простыню так и не заправленной с утра кровати, где я проснулась с мыслями об ужасном вечере и проклятой судьбе, но наверняка усну с впечатлениями о чудесной ночи и любви, которая заполнила мое израненное сердце, залатав его самым прочным материалом. По крайней мере, руки Серкана делали все, чтобы мои мысли были заняты лишь им и его манящей близостью, а губы, прижавшиеся к ложбинке между грудей, вполне могли соперничать с первым местом в хит-параде «Ощущения, заставившие забыть собственное имя». Сладостная пытка продолжалась и я с трудом сдерживала рвущийся наружу стон, когда уязвимые участки моего тела пали под натиском завоевателя, что успел превратиться в полноправного обладателя. Я металась, я хваталась, я мычала, а после разразилась воплем, ощутив предательское сокращение мышц, что озарило мое воспаленное сознание яркой вспышкой. Я достигла лишь одной из ступеней блаженства, позволив своему мужчине исследовать меня так, как он пожелает, потому что наш союз перестал быть спонтанным решением в кемпинге – он превратился в обещание бесконечной любви, в которую мы оба не могли поверить. - И вновь попытка провалена, Эда, - с победоносной улыбкой протянул он, явно довольный собой, - Неужели я вызываю в тебе настолько сильные чувства, что ты не можешь сдержаться? – он дразнил меня словами, он дразнил меня пальцами, что продолжали блуждать ниже моего живота, словно невзначай задевая особенно чувствительные точки, что увлажнялись от одного неосторожного прикосновения. - Не думай, что в этой комнате только я такая слабая, - прошептала я, все еще пребывая под пеленой удовольствия, заполнившей каждую клетку моего тела. Серкан не ответил – лишь задумчиво хмыкнул, указательным пальцем вырисовывая узоры на моем животе, в котором сотнями взрывались фейерверки, каждым своим залпом возвещая о том, что крепость завоевана, а принцесса спасена от дракона. Воспользовавшись моментом, когда разомлевший картиной моего обнаженного тела Серкан потерял свою былую бдительность, я довольно ловко оккупировала «вражескую» территорию, усевшись сверху на живот своего возлюбленного, выбивая из его груди шумный выдох. Противостояние взглядов уже привычно разжигало огонь в моей груди, но сейчас я откровенно наслаждалась представшей передо мной картиной: в сумерках спальни, за окном которой лишь изредка слышались гудки автомобилей, я видела его расслабленное лицо, не тронутое муками раздумий, где брови не были сведены к переносице, а губы не были сжаты в тонкую полоску. Он был таким, каким был в нашу первую встречу, когда я застала его спящим: расслабленный, безмятежный…но сейчас к этому прибавилось нечто новое - что-то такое, что крутилось на языке неуловимым названием. Возможно, принятие? Принятие новой стороны себя. Принятие меня в своей жизни. Принятие нас. Из раздумий меня вывело нетерпеливое ерзанье спортивного тела, которое сложно было трактовать неоднозначно, отчего я лишь вопросительно изогнула бровь, надеясь, что Серкан не заметит, как мои щеки из румяных перешли в разряд пунцовых. Вильнув бедрами, которые породили очередной вздох нетерпения из уст самого сдержанного человека на свете, я ощутила всю силу его желания и поразилась метаморфозе, что привела нас сюда – в Париж, в эту спальню, в эту ночь. Наш стон был общим, как и тело, что в один миг соединилось в одно. Мы были словно кусочки паззла, что затерялись в коробке со множеством деталей и наконец воссоединились, своими изгибами идеально подходя друг другу. Каждое поступательное движение отдавалось сладостной мукой во всем моем теле, добровольно пронзившем себя до основания. Я ощущала, как руки начинают дрожать, колени все больше подгибаются, а жар тела напротив становится лишь сильнее. Словно читая мои мысли, Серкан властно переплел пальцы наших рук, помогая мне удержаться на его бедрах, что с силой вонзались в мои ягодицы. Я стремилась вперед, замечая, как мой темп заставляет бывшего робота стискивать зубы. Через мгновение я почувствовала, как сильные руки обвили мою талию, а их обладатель сел, опираясь на спинку кровати, что протяжно заскрипела от той силы, с какой Серкан впечатался в нее. Я вновь была полностью в его власти и это чувство можно было сравнить разве что с прыжком с парашютом: ты знаешь, что защищен рюкзаком за спиной; ты знаешь, что ощущение свободного падения – это то, что тебе нужно; но ты знаешь, что настанет момент, когда этому ощущению придет конец, но от этого чувство эйфории никуда не уйдет. Он пронзал меня снова и снова, удерживая на себе и оставляя довольно собственнические поцелуи на моей груди, плечах и шее. Серкана вряд ли волновал тот факт, что в жаркую парижскую погоду мне придется маскировать следы его несдержанности, но сейчас это не имело значения для нас обоих – важным было лишь то чувство, что наполняло меня с каждым толчком, с каждым прикосновением, с каждым поцелуем и с каждым словом «моя», которое, казалось, он прошептал мне на ухо на всех языках мира. - Серкан, - жалобно попросила я, чувствуя приближение к границе дозволенных человечеству чувств, отчего его имя было больше похоже на хныканье капризного ребенка, нежели на томный вздох страсти. Мои ногти наверняка больно впивались в его ладонь, но Болат не подавал вида, лишь продолжая возносить меня все выше с явным намерением не дать мне сорваться вниз. Наше дыхание смешалось, мои губы прикасались к его волосам, в то время как его рваные поцелуи покрывали мою шею, наверняка вновь клеймя ее своим именем. - Эда, - сдавленно прошептал голос, заставивший мои мурашки сбежаться вниз живота, где в следующую секунду разорвалась бомба замедленного действия, томящаяся на протяжении вот уже нескольких часов. Ее осколки оказались внутри меня, обжигая и пробираясь все глубже, отчего я не сразу смогла взглянуть на виновника этой страстной катастрофы, что тяжело дышал мне на ухо, поглаживая ладонью по всей длине моих волос в успокаивающем жесте. Мы все еще были единым целым, когда мои глаза нашли те, что почти исчезли в темноте наступившей ночи. Тишину спальни разрывало наше дыхание, постепенно приходящее в норму, что нельзя было сказать о сердцах – бешеный стук отдавался в ушах мелодией правильного выбора. Наше тесное объятие длилось долго: любимые руки поглаживали мою поясницу, вызывая во мне удовлетворенное мурлыканье, и я бы ни за что не прекратила его, наслаждаясь близостью Серкана и его шепотом, твердившим о том, что он – самый счастливый человек на Земле, а я – невероятная девушка, что взорвала его Вселенную, но глаза предательски слипались, напоминая, что силы нужно восполнять после того, как потратил их без остатка. - Чшш, ложись, Эда, - ласково попросил Серкан под мой протестующий стон, видимо заметив, как я неустойчиво сижу на нем, начиная клевать носом и терять связь с реальностью. Излишне заботливый господин Болат укрыл меня простыней, что совсем недавно я с силой сжимала в руках, стараясь справиться с порывом нахлынувших чувств, сейчас же полностью растворяясь под ее защитной материей. - Не уходи, - сонно пробормотала я, в темноте ища руку Серкана. - Я здесь, - прошептал он, скользнув в наше временное убежище. Я почувствовала его дыхание на своей щеке, а после такое необходимое объятие настигло меня прежде, чем я окончательно успела провалиться в сон. - Ты будешь здесь, когда я проснусь? – наивно поинтересовалась я, устраивая свою истерзанную нежными словами голову на мужской груди. Молчание показалось мне мучительно долгим, отчего я прикоснулась губами к телу, чей обладатель тихо вздохнул, наконец отвечая на мой вопрос: - Мое место рядом с тобой, Эда, - успокаивающий поцелуй в висок и я с жадностью вдыхаю терпкий запах возлюбленного, - Спи спокойно, моя сумасшедшая госпожа. И останься со мной до утра, - его голос медленно тонул в пучине приходящего ко мне сна, и я не знала, успела ли сказать Серкану вслух о том, что ничто не сможет заставить меня уйти от него. Ничто, кроме зомби-апокалипсиса и падения метеорита.

***

Мне казалось, что я никогда не найду удобное положение в этой большой кровати, где было столько места, что здесь могло бы поместиться, по меньше мере, человек пять. Но сейчас, скользя всеми конечностями по поверхности, глубже укутываясь в ароматную белую пелену, я металась так, будто не могла найти успокоение в мнимой тесноте. В голову лезли мысли о возвращении домой и начале новой жизни уже на родной земле, но я знала, что эти мысли уйдут быстро, стоит мне обнять сладко сопящего Серкана. Вытянувшись, чтобы настигнуть его объятием, я не обнаружила его рядом, отчего тут же села, усиленно вглядываясь в темноту спальни. Страхи пришли мгновенно: темнота, неизвестность, потеря, сожаление, ошибки…голову разрывало от противоречий, и я тихо простонала, пытаясь сдержать пульсирующие болью виски обеими руками. Мне нужно было выйти к свету, мне нужно было дышать, мне нужно было найти Серкана, чтобы удержаться в реальности, ставшей для меня спасением. Поднявшись с кровати, я неуверенно двинулась в сторону двери, надеясь, что моя временная дезориентация в пространстве не поведет меня по лабиринту сумеречных теней. Кутаясь в простыню от внезапно нахлынувшего холода, я, наконец, схватилась за ручку двери, оставляя следы своих босых ног позади. Оказавшись в гостиной, я прищурилась, привыкая к тусклому свету лампы, который освещал ворох бумаг с четко выверенными линиями, над которыми склонился искренне удивленный моим появлением Серкан. Или он был удивлен моим выражением лица, что олицетворяло живое воплощение страха и паники? - Эй, что случилось? – забота и участие в его голосе породили во мне всхлип, который Серкан мгновенно просканировал, распахнув для меня свои объятия. Я окунулась в них мгновенно, цепляясь за его шею так, словно она была последней соломинкой, удерживающей меня на плаву, - Прости меня, - его губы прикасаются к моему виску, и я чувствую, как боль постепенно уходит, - Хотел немного поработать, чтобы завтра не отвлекаться и быть с тобой весь день. - Не извиняйся, я просто…- бегло прошептала я, давясь словами, что застряли в горле. - Кошмар? – его пальцы бережно расчесывают мои волосы, - Нужно было оставить светильник…- его голос полон искреннего сожаления, будто он был виноват в том, что я все еще боялась темноты и одиночества в ней. Он всеми силами пытался уберечь меня от всего – вплоть до назойливых комаров, что летали над нами в палатке какое-то время назад. Он был тем, кто стал каменной стеной, предварительно разбив мои стены. Отдышавшись, я обратила свое внимание на чертежи, что занимали всю площадь небольшого столика, превратившегося в рабочий стол господина Болата, что не мог отделаться от своей привычки работать тогда, когда это совершенно неуместно. - Там все в порядке? – вопросила я, кивнув на бумажный ворох, который мог разлететься по полу от одного неосторожного движения. - Да, я подправил несколько вещей, но это не критично, - деловито отозвался Серкан, - Вот только проблема с ландшафтом – кое-кто так и не прислал правки, - меня мгновенно пронзила молния и я осознала, что в череде своих личных проблем совсем забыла о работе, которая отошла на второй план. - Я…у меня в телефоне сохранены изменения…- попыталась оправдаться я, собираясь подняться и показать Серкану, что я не так беспечна, как он мог подумать, но сильные руки не отпускали меня, пригвоздив к месту рядом с собой. - Сегодня я не твой начальник, поэтому расслабься, Эда, - миролюбиво напомнил обладатель самых красивых глаз на свете, после добавляя, - Но когда мы вернемся, то я буду вынужден наказать тебя за то, что ты срываешь сроки этого проекта. Я непонимающе моргала. Потом открыла рот в искреннем осознании надвигающейся проблемы. - Н…наказать? – внутри все сжалось, будто я не подготовилась к важному экзамену, который решил бы мою судьбу. - Наказать, - с чувством повторил Серкан, переходя на шепот, - Потому что проект господина Сеймена важен, ведь ты – невеста его брата, и расстраивать такого крупного заказчика мне совсем не хочется. Внутри меня все упало, разрушилось, раскрошилось. Слова Серкана впились в сердце и начали высасывать из него жизнь через соломинку. Я чувствовала, как утопаю в омуте ужаса, негодования и разочарования…неужели наше счастье – лишь притворство? Маленькая шалость на выходных? Неужели Дениз был прав, и я не нужна Серкану так, как он нужен мне? Головокружение, судорожный вздох и я проваливаюсь в темноту.

***

Тьма. Мое тяжелое дыхание. Шуршание неподалеку и такой знакомый запах парфюма. Он здесь, рядом. - Серкан? – шепотом позвала я в темноту, после почувствовав, как моей ноги коснулась его ладонь, ласково погладившая по колену. Только спустя минуту я начала понимать, что мой кошмар не имел ничего общего с явью: Серкан ворочался рядом со мной, и осознание этого факта наполнило меня бесконечным счастьем до самых краев. - Серкан, - очередная попытка убедиться, что мой возлюбленный действительно здесь и не собирается расправиться со мной за задержку воплощения проекта в жизнь. - М? – сонно промычал господин Болат, повернувшись в мою сторону с закрытыми глазами. - Я забыла прислать тебе правки по ландшафту, - шепотом призналась я, готовясь к буре, ведь робот все еще жил внутри Серкана, выходя на поверхность намного реже, чем обычно. - А я забыл, что ты сумасшедшая девушка, которая думает о работе в постели с мужчиной, - он зевнул, опустив свою голову с растрепанными волосами обратно на подушку. - И ты меня не накажешь? – я была намерена отогнать свой кошмар раз и навсегда. - Только если ты сама не попросишь, - в его голосе появилась самодовольная ухмылка и я мгновенно расслабилась, устраиваясь удобнее рядом с Серканом, чья рука машинально придвинула меня к себе. - Я люблю тебя, - тихое признание, растворившееся в темноте между нами, что обещала скорый новый день, который я рассчитывала раскрасить не менее ярко, чем мы того заслуживали. Я успела пообещать себе, что завтра обязательно возьмусь за многострадальный проект, прежде чем мерное мужское дыхание убаюкало меня и унесло туда, где я могла отдохнуть от ощущения надвигающейся бури, чьи раскаты уже успели потревожить землю под нашими ногами.

Flame that came from me Fire meet gasoline Fire meet gasoline I'm burning alive I can barely breathe When you're here loving me Fire meet gasoline.