Мой личный сорт... обезболевающего

Голова ... Болит голова... Спасительных таблеток нет, так как не предусмотрели в этом кабинетно-коробочном помещении. Боль то ввинчивается в затылок, то острой иглой пронизывает до глазного нерва. Стены давят. Свет режет. Мир резко ограничился диваном, а проблемы ушли на второй план. Что в данный момент может показаться более сильным и отрезвляющим? Что может отвлечь меня от головной боли? Я помню, как он закатал рукав, оголив белое предплечье с голубыми венами, и через холодный стерильный шприц ввел морфий . Я видел четко, как его резкие черты лица становятся мягче, как вздох облегчения и радости срывается с полуоткрытых губ; и поймал себя на мысли, что хочу этого.... Боже. Эта боль немыслима. Откуда? Почему полчаса назад я даже не думал, что такое может случиться со мной? Что я забуду обо всем кроме боли? Кстати, она теперь изменила способ пытки: ее ритм начал совпадать с моим пульсом. Пульс в голове. Боль заставляет пульс биться. Я чувствую это в своей голове... Боже. Что за бред? Я видел, как он ослаб в своем кресле. Он никогда не казался таким беззащитным и ранимым, как после приемов морфия. Меня всегда завораживало это действие, хотя я был против этой зависимости: как доктор, как друг, как человек. У каждого своя зависимость. Я часто ловлю себя на мысли, что этот человек стал моим морфием. Я стараюсь принять позу на диване так, чтобы шее было удобно, чтобы голова оказалась в удобном горизонтальном положении, чтобы я мог замереть, не двигаясь, на пару минут. Комфортно.... как можно добиться комфорта с такой адской болью?! Любой звук режет меня, но и тишина не дает покоя. Как хочется замереть и стать чем-то вечным, непоколебимым, чем-то неизменным в бытие и небытие, некой отправной точкой... Он снова весел. Я вижу этот незаметный изгиб губ, слабый намек на улыбку от удовольствия. Ему снова хорошо, лекарство от скуки снова сработало. Он уже не помышляет о чем-то безумном вроде стрельбы из пистолета в стену, выбивая пулями на старой стене вензели букв и смайлики. Иногда мне кажется, что если бы не морфий, он сошел бы давно с ума. Хоть он и называет себя гением (кстати, это никто не оспаривает) ,то не хочет признаваться вслух, что даже у гениев есть разумный предел. Когда скуривает в свои легкие несколько трубок, когда лепит никотиновые пластыри на руки , он постоянно в напряжении; его мозг работает в режиме нон-стоп , денно и нощно. Все эти ужимки, прыжки; он словно сжат ,как пружина, готовая сорваться в любой момент. Нет ему покоя. А пока покоя ему нет - покой снится нам. Что же делать?... Какой я к черту доктор, если не знаю как справится с это болью? С простой дурацкой болью в голове? Она мешает мне ясно мыслить. Что же делать? Можно сорваться в аптеку. Можно пройтись по другим кабинетам и спросить таблетки. А можно просто умереть от боли. Прямо тут. На диване. Все равно погоды это никому не сделает. Он даже вряд ли огорчится, узнав о моей нелепой смерти. В очередной раз скажет колкость, что-то типа "он умер от боли в голове? надо же хоть что-то в его голове было" или "его IQ не хватило, чтобы додуматься посмотреть шкафу" .... Боже! Шкаф... Я и вправду идиот, там же весит мой пиджак, в кармане которого лежит коробка обезболивающего. "Ватсон, я до сих пор не могу понять одного..."- и он снова жив, он снова делает вид, что мое мнение несет в его жизнь ясность и четкость, хотя я уже заранее знаю, что моя наивность и вера в человека не переубедит его холодных доводов. "Факт - вещь упрямая" (где я это читал?) Ну и плевать. Я люблю эти моменты, когда он смеется, пускай и надо мной, пускай над всем человечеством. Главное, что смеется. Ведь каждый гений имеет свой разумный предел, который когда-нибудь наступит. А пока в предвкушении теплого вечера и намека на хоть какую-то домашнюю семейную обстановку (знаете, находя отрубленные головы на кухне, вряд ли достигнешь действительно домашней уютной обстановки), я прерываю его: "Шерлок, может чаю?"