Любимый цветочек Дадли Дурсля

— Дадли! — позвала Мэйбл из прихожей. — Мы пошли к Саре в гости. Не отрываясь от телевизора, мужчина что-то промычал в ответ и отправил в рот очередную чипсину. — Дадли! — не дождавшись реакции, Мэйбл появилась в дверной проеме. Жёлтый летний сарафан подчеркивал стройную фигуру женщины. — Ты меня хоть слышал? — Да-да-да, — с невинной улыбкой обернулся он. — Всё уловил. Сара. Гости. — Петунья сейчас спит, — Мэйбл слегка улыбнулась непутёвому мужу. — Угу. — Я включила радионяню. — Угу. — Если она проснется, — Мэйбл утомлённо закатила глаза, — поднимись наверх. Не оставляй её плакать. — За кого ты меня принимаешь? — возмутился Дадли, одним глазом всё так же посматривая в экран. — Ты делал так на прошлой неделе, — она сложила руки на груди. — Или забыл? Я еще отвесила тебе подзатыльник. — Вот поэтому больше такого не повторится, — Дадли на автомате потёр макушку. Стараясь выглядеть строго, хотя на губы просилась усмешка, Мэйбл прислонилась к стене. Они с мужем были полными противоположностями. Она получила степень по французской литературе 19 века в Оксфорде, он еле-еле окончил экономический, одновременно зарабатывая славу футбольной звезды. Она с легкостью оперировала научными терминами, могла часами рассуждать о творчестве Жюля де Гонкура и плакала на мюзикле «Отверженные», на который они вместе ходили во время медового месяца в Нью-Йорке. Он всегда соглашался со всем, что она говорила, занимался продажей компьютерных комплектующих и пытался убедить ее посмотреть с ним хоть один матч. Из телевизора раздались оживленные возгласы — Дадли пропустил гол. — Не забудь проверять ее время от времени. А то опять все цветы на полу будут. Хобби Мэйбл была флористика, и она постоянно придумывала новые цветочные композиции, расставляя их по всему дому. А Петунья, только научившись ползать, сразу принялась хватать букеты, попутно роняя вазы и разливая воду. — Угу. Решив, что такая реакция её все-таки устраивает, Мэйбл кивнула, взяла за ручку их сына — четырехлетнего Бобби Алана — и вышла из дома. Дадли тут же расслабился, поудобнее развалившись на диване. Теперь до самого вечера можно было спокойно смотреть футбол. Прошло едва ли десять минут, как вдруг из радионяни издался тихий вздох. Дадли застыл и даже дыхание задержал, молясь, чтобы дочка не проснулась. Несколько секунд тишины. Потом всхлип. По телевизору продолжался матч. Еще три минуты ничего не происходило, и Дадли позабыл обо всем, вновь сосредоточившись на игре. Неожиданно Петунья кашлянула и начала оживленно гулить сама с собой. Супер, она проснулась, но не плачет. Пока можно её не трогать. Дадли снова уставился в экран, краем уха слушая детское лопотание и скрип кроватки, означавший, что девочка встала. Резкий грохот и звон. Восторженный вопль Петуньи. Весь обмерев, Дадли кинулся наверх с удивительной для своей комплекции скоростью. Всё-таки в футбол он больше не играл, а Мэйбл потрясающе готовила. Тяжело дыша, мужчина распахнул дверь и ввалился в детскую. — Па-па! — с радостью защебетала Петунья, протягивая к нему руки. Дадли рассеянно потрепал ее по макушке и осмотрел комнату, разыскивая, что могло вызвать такой шум. — Что это у тебя? — мужчина присмотрелся, заметив, что малышка сжимает в пухлом кулачке несколько ещё мокрых лилий. — Ты откуда их взяла? — Па-па, верх! — Петунья нетерпеливо продолжала тянуться к нему, и пришлось взять её на ручки. Обернувшись, Дадли наконец нашел причину погрома — напротив колыбели валялась перевернутая ваза, которая раньше, если память не изменяла, стояла на комоде. Он озадаченно моргнул, ничего не соображая. Букетная композиция в вазе состояла преимущественно из гипсофил и лилий. Дадли сравнил их с теми, что были в руке у дочери и призадумался. В воображении он нарисовал, как из окна дует сквозняк, сбивая с пути вазу, и разбросанные по комнате цветы летят до самой кроватки. Но по какой-то причине в такое развитие событий ему верилось с трудом. С другой стороны… он никогда не был силён в физике. Решив не придавать этому значения, Дадли усадил Петунью на детский коврик (девочка немедленно поползла в самую лужу), а сам взялся заново пересобирать букет в пластиковой вазе. От стеклянных они избавились в тот же день, когда целеустремленная малютка случайно разбила одну напополам. — Твоя мамочка ни за что не поверит, что ваза упала сама, — проворчал Дадли, выдергивая лилии из рук дочери. Петунья начала кукситься. — Ох, ну прекращай, — он вручил ей самый не помятый цветок, снова взял на руки и принёс вниз. Что он больше всего любил в малышке — ее можно было легко успокоить и отвлечь едой или веселыми картинками в телевизоре. Тут же забыв, что минуту назад хотела расплакаться, девочка устроилась у папы под бочком и начала весело лопотать, размахивая цветком.

***

— ДАДЛИ! — Мэйбл подбежала вся заплаканная и раскрасневшаяся. Он только что вернулся с работы и оторопело застыл у порога. — Я не могу найти Петунью! — В смысле? — его жена всегда была крайне осмотрительной и серьезной, когда дело касалось детей, и такое заявление очень напугало мужчину. — Я нигде ее не найду! Они обшарили весь дом, обыскали двор, заглянули за каждый куст. Ничего. Дадли вызвал полицию. Бобби Алан смотрел за метаниями родителей круглыми от ужаса глазами, не понимая, что случилось. Когда приехали полицейские, Дадли поднялся в спальню, чтобы найти какую-нибудь хорошую фотографию дочки для заявления о пропаже. Проходя мимо чердака, краем уха мужчина уловил очень тихий шорох. За общим волнением он почти его не заметил. На обратном пути звуки стали громче. Дадли остановился, растерянно хмурясь. Кто-то на чердаке точно был. Может, крысы? Или залётная птичка? А может быть… НЕТ. Чердак всегда был закрыт. Дадли даже не помнил, где хранился ключ. Всем телом прильнув к двери, он прислушался. Несколько секунд тишины — и вот опять. Шх-шх-шх. Будто кто-то ползает. Фотографии выпали из ставших непослушными пальцев. Ни мгновения не раздумывая, Дадли со всей силы навалился плечом на дверь. Несмотря на подкопившийся жирок, он все еще был довольно сильным мужчиной. Дверь легко и с громким треском слетела с петель. — Дадли? — позвала Мэйбл. — Что это было? В шоке разевая рот, как рыба, Дадли уставился на беззвучно хнычущую Петунью и поспешил поднять её с дощатого пола. — Я НАШЕЛ ЕЁ! — смог он проорать в итоге, не обращая внимания на болезненно пульсирующее плечо. — НАШЕЛ! Мэйбл была убеждена, что это чудо. Что сам Господь Бог выхватил Петунью из цепких лап смерти и поместил на чердак, чтобы не причинить вреда. Для женщины это было единственным разумным объяснением, ведь ключ всё это время лежал на самой верхней полке в кладовой, и, учитывая толстый слой пыли, его много месяцев никто не касался. Под надзором жены Дадли покорно пожертвовал несколько сотен фунтов местной церкви. Но где-то на подкорке сознания душу бередила тревога. Последний раз, когда творились такие вот необъяснимые вещи, потом выяснилось, что были они очень даже объяснимыми. Про эту свою часть биографии он никому никогда не распространялся, иначе Мэйбл бы не то что замуж, даже на свидание с ним не пошла. А рисковать их отношениями он не желал. С тех пор он стал тщательнее следить за Петуньей. Во-первых, чтобы подобный инцидент не повторялся. А во-вторых… в его кабинете, скрытая от глаз кучей записок, на пробковой доске висела рождественская открытка от семьи его кузена Гарри. И Дадли поймал себя на мысли, что в последнее время всё чаще поглядывает на нее.

***

На дворе стоял конец декабря. С момента неприятной пропажи дочери прошло уже больше года. Совсем скоро они готовились встречать новый 2009-й год. Мэйбл ушла покупать подарки на Рождество, Бобби Алан играл со своим другом у соседей, а Дадли остался дома присматривать за двухлетней Петуньей. Девочка подхватила простуду и мирно дремала в кресле в гостиной. Уже и думать забыв про Гарри, Дадли был вынужден подтвердить свои худшие подозрения, когда малышка вдруг проснулась и громко чихнула. И подожгла висевшие в метре занавески! Огонь в данной ситуации показался Дадли меньшей из зол, учитывая его источник. Он быстро потушил пламя, с корнем выдрав гардину и залив занавеску водой из ближайшей вазы. Петунья с любопытством смотрела за папиными проделками, склонив голову на бок и хлопая глазками. Внезапно она снова задергала ноздрями, готовая чихнуть. В мгновение ока закрыв ей рот широкой ладонью, Дадли подхватил дочку и стремглав понесся в кабинет к телефонной книге. Пейджер… Пилин… Потман… Пока он в панике листал страницы, Петунья уже задремала на плече у отца, но страх не оставлял. Отыскав нужный номер, Дадли стал набирать его так быстро, что ошибся аж трижды, а когда наконец дозвонился, ему после двух гудков ответил смутно знакомый голос. — Алло? — голос прозвучал предельно спокойно, удивительно контрастируя с взбудораженными визгами на заднем фоне. — Тейефон позвонил! Тейефон! Мама! Папе звонит тейефон! Игнорируя котовасию, царившую в трубке, и забыв всякие формальности, Дадли быстро-быстро начал тараторить. — Петуньясейчасподожглазанавески!!! — Простите? Что? — Гарри, Петунья подожгла занавески! — Дядя Вернон? — голос вмиг стал настороженным. — Нет! Это Дадли! — Дадли? Что…? — Тейефон, тейефон, тейефон! — скандировали на заднем плане. — Джеймс, а ну, тихо! — Тейефон, тейефон, тейефон! — его благополучно проигнорировали. — Дадли? — с опаской повторил Гарри. Дадли внезапно осознал, насколько нелепый поступок он совершил. Почти десять лет не общались, а ту здрасьте-пожалуйста, он звонит своему кузену из-за того, что его дочь чихает пламенем. — Мне не послышалось? — Нет, — Дадли боролся с нарастающим чувством неловкости. — Эм… как дела? — Нормально. Гарри молча ждал, и собрав всю смелость в кулак, Дадли выпалил: — Ваш вид может чихать огнём? — Огнём… что? Наш ВИД? Хочешь сказать, «волшебники»? — Ну… да, — нехотя признал Дадли. — Лично я, м-м-м, никогда с таким не сталкивался. А что? — Но в теории-то это может случится? — Дадли почувствовал себя еще более нелепо. — Ну, то есть, нормальный человек же такое не провернет, да? — Тебе придется детальнее описать проблему, Дадс, — в тоне Гарри начал сквозить холодок. Может виной тому было использование его старого прозвища, но Дадли наконец собрал все мельтешащие в голове мысли в нечто связное. — Петунья чихает огнём. — Эм… тётя Петунья делает ЧТО? — Нет, не мама! — поджал губы Дадли. — Петунья, моя дочь! — Оу… оу… ясно… — смущенно пробормотал Гарри. — Погоди, что? Неожиданно для всех Петунья решила снова повторить свой трюк и громко чихнула. С криком подпрыгнув, Дадли выронил трубку и принялся тушить подпаленный искорками свитер, пока виновница торжества взирала на отца с негодованием. — Она снова это сделала! Гарри! Что мне делать?! — схватился он за телефон несколько секунд спустя. — Я даже не… Вау… — Гарри звучал совершенно обалдевше. — Я не… Слушай, ты главное не паникуй. Тут нечего бояться. — Нечего бояться?! — Гарри, кто там? — возник женский голос на заднем фоне. — Дадли, — приглушенно отозвался Гарри. — Дадли?! Твой кузен?! — Что мне делать-то? — настойчиво перебил Дадли. — Просто… ну, приглядывай за ней, хорошо? Не думаю, что она сама себе навредит. И… может тогда привезешь её к нам в гости в следующий выходной? — Как я всё это жене объяснять буду?! — Ну, лучше, я думаю, сказать правду, — неуверенно посоветовал Гарри. Попытавшись вообразить, как пройдет их разговор, Дадли быстро сдался. На ТАКОЕ воображения у него не хватало. Распрощавшись с кузеном, он вытянул дочку на руках и уставился на нее, как на инопланетный объект. Петунья непринужденно глазела в ответ, барахтая ножками в воздухе.

***

Всю неделю Дадли проверял и перепроверял указанный на бумажке адрес. От постоянных сворачиваний и разворачиваний, разглаживаний и сминаний, карандашная запись почти стёрлась, но он и так слишком хорошо её запомнил. Подъехав к нужному дому, он с опаской оглядел его — слишком уж безобидно тот выглядел в ряду таких же идентичных домишек. Если не считать, конечно, сидевшую на перилах крупную сову-сипуху, которая методично разделывала клювом зажатую в когтях мышку. — Отвернись, Цветочек, — велел он, скривившись от вида кровавого трупика, но Петунья, не вняв его совету, во все глаза пялилась на птицу, пока они поднимались на крыльцо. Переведя дух и похлопав себя по щекам, Дадли вздохнул и позвонил в звонок. Ему открыла очень симпатичная, спортивного вида рыжеволосая женщина, которую он смутно помнил с рождественской открытки. Дадли был очень счастлив увидеть, что она была одета нормально — в брюки и кардиган — почти как Мэйбл. Единственным отличием от его жены был явно выпирающий округлый живот. — Привет, — мило улыбнулась она. — Ты, должно быть, Дадли. А эта юная пироманка у нас, наверное, Петунья? Дадли не знал, шутка это была или нет. А если шутка — то очень бестактная. — Здрасьте, — кивнул он, проходя в дом. Внутренне он весь сжался, готовясь увидеть что-нибудь ужасное. Только что, сам не знал. Взрывающиеся котлы? Стаи сов? Ручных горгулий? Однако интерьер в целом совершенно не выбивался из нормы. Петунья тем временем сунула большой палец в рот и глазела по сторонам. — Привет, Дадли, — из кухни наконец вышел сам Гарри. За годы он не сильно изменился. Повзрослел, конечно. Но у него были всё те же темные непослушные волосы, те же очки и тот же шрам на лбу, которому в своё время Дадли дико завидовал. — Привет! — с вновь обретенной смелостью отозвался он, протягивая руку. Гарри пожал ее, и они застыли, глядя друг на друга в оглушающей тишине. — Ну? Может хватит у порога торчать? — нетерпеливо спросила жена Гарри (Дадли не мог вспомнить ее имени). — Да, точно, — спохватился Гарри. — Э… Джинни, это Дадли. Дадли — Джинни, — представил он их и махнул рукой, увлекая за собой в гостиную. На полу два мальчика — один из них точно был не старше Петуньи — играли модельками динозавров. Это было нормально. Дадли одобрительно кивнул сам себе и слегка расслабился. Устроившись в огромном кресле, он усадил дочь на колени. — Папа, — прошептала она вдруг, теребя его за воротник и тыча куда-то пальцем. Повернувшись, Дадли увидел, что она показывает на фотографию на столике. Что-то в ней его смущало. Понадобилась секунда, чтобы осознать, после чего Дадли чуть не подпрыгнул на месте. Фотография была та же, что присылали с открыткой им на Рождество. Единственное отличие — люди на ней смеялись, толкались и мельтешили. Он на какое-то время завис. Очевидно же, что это была ни какая-нибудь цифровая рамка, а вполне обычная. Так в чем же дело? Пока Дадли размышлял, Петунья уже потеряла интерес к движущимся картинкам и стала ёрзать. Пришлось спустить ее на пол, и дочь мигом поползла к игравшим мальчикам. — Не обижайте её, — пригрозила Джинни сыновьям, пока те рассматривали незнакомку. — Это Джеймс, — представил Гарри, — а это Альбус. А ты у нас Петунья, да? Дадли лишь молча кивнул вместо дочери, внимание его было сконцентрировано на летавшей в воздухе щётке, которая смахивала пыль с других движущихся портретов. Проследив за его взглядом, Джинни вытащила из кармана какую-то палку, махнула ей — и щётка тут же приземлилась на столик у вазы с красными и белыми цветами. Дадли догадывался — сделано это было, чтобы он почувствовал себя раскованнее. Но ему стало только хуже. — Красивый букет, — отметил он, разгоняя неловкую тишину. Джинни с Гарри удивленно переглянулись. — Это же лилии и гвоздики, да? — Не знаю, — пожала плечами Джинни. — Их мама прислала. — Ты, эм, разбираешься в цветах, Дадли? — озадаченно спросил Гарри. — Моя жена… Мэйбл… — мужчина покраснел, — она занимается букетами. — О, ясно, — Гарри прочистил горло и указал на Петунью. — Ну, а ты рассказал ей про…? — Нет, — прервал Дадли. — Почему ты решил, что она может быть волшебницей? Он вкратце пересказал про случай с цветами, закрытую дверь чердака и чихание. Хотелось изложить проблему как-то красноречивее и живее, но вышло всё так, словно он делился с доктором симптомами болезни. — Ты выбил закрытую дверь? — Гарри, кажется, впечатлился, и от похвалы Дадли горделиво выпятил подбородок. — Конечно, как нефиг делать. — Не знала, что маглы так могут без Бомбарды, — заинтересованно подалась вперед Джинни. — Папа с удовольствием бы послушал эту историю. — Без… «чего»? Гарри исподтишка ткнул жену локтем. В конечном счете они разговорились и в целом неплохо провели время. Дадли делился воспоминаниями о своей футбольной карьере и о том, как они познакомились с Мэйбл. Было очень странно говорить на эти темы с Гарри спустя столько лет. Странно, но приятно. Пока взрослые общались, дети привыкали друг к другу и начинали шуметь всё громче и громче, в результате чего под конец вечера Дадли жутко устал. Собравшись уходить и взяв Петунью на руки, он наконец понял, что игрушки у мальчишек были не динозаврами, а драконами. А еще они сами двигались, ходили, хлопали крыльями и изредка выдыхали миниатюрные язычки пламени. Эх, зря он пустил малышку играть с ними — теперь наверняка захочет такие же.

***

Дадли начинал жалеть, что брал Петунью с собой, ибо девочка без устали твердила целыми днями, что снова хочет в дом, где «живые игрушки». — О чем это она, Дадли? — с подозрением поинтересовалась Мэйбл. Помявшись немного, мужчина признался, что они ездили в гости к его кузену, у детей которого были электронные игрушки. — Ты навещал Гарри? — Мэйбл изумленно распахнула глаза. — Что ж, это… здорово? — её муж практически никогда не говорил о Поттерах. Лишь раз вскользь было упомянуто в разговоре, что семья его кузена была слегка… с причудами.

***

Ещё один год прошел без приключений, пока однажды утром не раздался громкий визг из кухни. Сорвавшись с места, Дадли помчался на панические крики жены. Перед его взором открылась следующая картина: Мэйбл стоит на коленях, руки тянутся вверх, а Петунья… Петунья с совершенно невозмутимой миной шагает по воздуху, как по ступенькам, чтобы достать с холодильника банку печенья. — Не шевелись, не шевелись, милая… — причитала Мэйбл в священном ужасе. Дадли больше напугало не то, что его дочка летает, а то, что она может отвлечься и упасть. Нежно, но уверенно обняв жену за плечи и заставляя ее замолчать, он подождал, пока Петунья не усядется на холодильник сверху. — Цветочек, живо спускайся, — строго сказал он. Петунья надула губки, но приготовилась слезать, и Дадли тут же подхватил её, прижав к себе. Мэйбл дрожала и билась в истерике. — Всё в порядке, — утешил Дадли. — В каком нахрен порядке?! — выругалась женщина. — Ты видел, что она вытворяла?! — Ты… помнишь, я говорил про своего кузена? — осторожно спросил Дадли, на автомате вытаскивая одно печеньице и протягивая Петунье. Ему было сложно придумать, как объяснить всё так, чтобы жена поверила. — Нужно срочно везти её в больницу… о, боже… — Это нормально, — неуверенно возразил Дадли. — Как ты можешь так говорить?! — возопила Мэйбл, хватаясь за голову. Её всю трясло от шока. — Ну, то есть, не совсем нормально, но… Так ты помнишь моего кузена? — снова попытался Дадли. — Он вроде как… волшебник. Не успел Дадли и глазом моргнуть, как они в пух и прах разругались. Скандал вышел грандиозный. Пока он мычал, пытаясь всё объяснить, Мэйбл кричала и называла его психом. В итоге, забрав в охапку детей, она уехала к родителям. Дадли остался стоять на веранде, как громом пораженный. Он злился на себя — за то, что не подобрал слов получше, за то, что не растолковал ей всё нормально. Может, если бы он подготовился, если бы он был капельку умнее… Вздохнув, мужчина тяжело опустился на скрипнувшую ступеньку и закрыл лицо руками, чувствуя разгорающуюся внутри ненависть к Гарри. Ну, что я такого сделал, чтобы заслужить всё это?

***

Он пытался связаться с Мэйбл, звонил, приезжал к ее бывшему дому, но закончилось всё тем, что её мать захлопнула дверь прямо перед его носом, угрожая вызвать полицию. Целую неделю Дадли страдал и плохо спал. Затем, неожиданно для всех, Мэйбл с детьми вернулись. Бобби Алан и Петунья держались за руки, стоя позади матери, у которой были красные, опухшие глаза. — Что ты там говорил про своего кузена? — спросила она, шмыгая носом. Оказалось, их дочь снова что-то сотворила, поэтому испуганная и сбитая с толку Мэйбл решила вернуться к единственному человеку, кто имел хоть какое-то представление о том, что происходит. Немедля ни минуты Дадли позвонил Поттерам, и уже на следующий день они сидели в гостях у Джинни и Гарри, которые очень тактично не только объяснили, но и продемонстрировали Мэйбл немного магии на практике. Та слегка успокоилась, но всё еще не верила своим глазам. Разговор клеился плохо. — Так кем ты работаешь? — спросила она Гарри. — Меня только что повысили до главы аврората в министерстве магии. — Главы чего? — Аврората. Это отдел, занимающийся поимкой темных волшебников. — Оу, — только и смогла выдавить Мэйбл. Только проведя в гостях почти час, общаясь с Гарри и Джинни и наблюдая, как Бобби Алан и Петунья радостно играют с детьми Поттеров, она смогла немного смириться с суровой реальностью происходящего. Крайне вежливо попрощавшись со всеми, всю дорогу до дома Мэйбл хранила молчание. Дети напротив никак не могли угомониться после всего увиденного, и их пришлось бесконечно долго укладывать спать. Когда они все-таки затихли, Мэйбл спустилась из детской вниз, в гостиную, где сидел Дадли. — Всё нормально? — Нет… — после долгой паузы выдавила Мэйбл и разразилась слезами. Приобняв её, мужчина стал ждать. — Почему ты не сказал ничего раньше?! — между всхлипами спросила она. — Тогда эта новость бы не так меня обескуражила!  Дадли понятия не имел, что значит «обескуражила», поэтому просто ответил: — Не придумал, как. — Господи, какой же ты ду-ра-лей! — она постучала его по макушке и ткнулась в плечо.

***

К огромному облегчению Дадли, Мэйбл наконец взяла бразды правления в свои руки. Она сыпала вопросами, а он пытался на них отвечать в меру своих возможностей, хоть и сам этому дивился. Дадли Дурсль, эксперт по волшебному миру, кто бы мог подумать! Это была для него весьма необычная роль. Для Петуньи был составлен список правил, одним из которых было никогда не творить «необычных» вещей на публике. Девочка быстро прознала, что ее способности отличаются от большинства людей, и очень этому радовалась. Но Мэйбл не собиралась потакать дочери, волшебницей та была или нет. Когда ей надоело оттаскивать левитирующую Петунью от сладостей на холодильнике, женщина решила проблему радикально — привязала дочь за ногу к ножке тяжелого кресла, пока та тщательно не обдумает своё поведение. Девочка, обиженно сложив руки на груди, парила в воздухе целый час, как полусдутый шарик с гелием, но в итоге сдалась. Для Дадли Мэйбл придумала другое задание — каждые выходные ездить с сыном на футбол и покупать побольше мороженого, чтобы тот не слишком завидовал новообретенным талантам сестры. Также они оба заставили Петунью и Бобби Алана пообещать, чтобы при бабушке с дедушкой не было никаких разговоров о волшебстве.

***

За два дня до Рождества Гарри застал тревожный звонок. — Га-а-а-а-рри! — проревел чрезвычайно знакомый голос. — Ну, что теперь, Дадли? — раздраженно полюбопытствовал он. Прошло уже несколько лет с тех пор, как они возобновили общение, только вот поначалу оно ограничивалось парой звонков в месяц и редкими визитами, но в последнее время кузен дёргал его постоянно. Петунья всё чаще стала исполнять какие-то сумасшедшие по меркам Дадли вещи, и ему требовались советы, как бороться с теми или иными выходками дочки. Гарри уже как мантру повторял, что ничем помочь не может — такое случается со всеми детьми-волшебниками — но его слова были как об стенку горох. Что взбесило еще больше: сегодня звонок Дадли отвлёк его от полировки старушки Молнии. Метла была в превосходнейшем состоянии, еще несколько лет, и цены ей на рынке антиквариата не будет. Вопли Дадли в трубке было не разобрать. — Говори чётче, — Гарри вздохнул, усаживаясь на табурет и поглаживая переносицу. — Что? Что еще за письмо? — Я тебе зачитаю, — отозвался Дадли, и в трубке послышался шорох бумаг. Читал он медленно, делая паузы перед труднопроизносимыми словами, чтобы не сделать ошибки. Гарри еле сдерживался, чтобы не похвалить его за усердие, хотя понимал, что прозвучит это скорее как оскорбление, нежели комплимент. — «Уважаемые мистер и миссис Дурсль… до нас дошли слухи о неоднократном использовании магии… случающемся на постоянной основе по месту вашего… жительства… Принимая во внимание, что такие выбросы за-ко-но-мер-ны для неопытных волшебников и волшебниц… мы все же хотим донести до вашего сведения, что… подобная частота использования магии, как правило, не дозволена… и в дальнейшем может поставить под угрозу право вашей дочери… посещать Школу чародейства и волшебства Хогвартс. Если вам кажется, что вашей дочери тяжело контролировать магию… незамедлительно свяжитесь с Министерством.» — Надо же, — глубокомысленно хмыкнул Гарри. — Что мне делать?! — Дадли снова вернулся к воплю. — Петунью же не могут исключить ДО поступления! Она же расстроится! Гарри удивленно вскинул брови. Неужели его кузен реально волновался, что его дочери запретят быть «НЕ нормальной»? — Рад за тебя, Дадс, — не думая, прошептал он. — Чё? — Я… эм… хотел сказать… Всё наладится. Напиши в Министерство, объясни, что Петунья не может контролировать магию, и делов. — Да всё она может, — утомленно вздохнул Дадли. — Она нарочно это делает, и никакие угрозы не помогают. — Правда? Слушай, ну, это очень круто. Должно быть, у нее большой талант. — Только какой прок с этого таланта, если ей запретят поступать? — Дадли звучал капельку польщенным похвалой, но все еще недовольно. — Ты разговаривал с ней? Объяснял ситуацию? — Да. Она только смеётся. Думает, что это всё шутки. Мы с Мэйбл не можем до нее достучаться. — Хм… Вы ведь приедете на рождественский ужин? — Да, — подтвердил Дадли. — Тогда у меня есть идея.

***

Бобби Алан и Петунья были жутко рады поехать отмечать Рождество к дяде Гарри. Наполнив машину подарками, всю дорогу они восторженно болтали, несмотря на уговоры матери помолчать. Дадли тем временем прокручивал в голове план. Мэйбл он предупредил, чтобы не удивлялась, и предположительно Джинни тоже должна быть в курсе. Но для детей то, что они придумали, точно обещало стать сюрпризом. Только зайдя в дом, младшие кинулись играть друг с другом, помещение наполнилось смехом и болтовней, а уже спустя полчаса все сели за праздничный стол. Для взрослых эти посиделки всегда проходили в атмосфере неловкости — ведь их мирки так разнились — но хотя бы за годы они к этому привыкли и даже стали пошучивать на эту тему. Когда настало время десерта, в кухонное окно впорхнула крупная сова — в ее клюве был красный конверт. — Что бы это могло быть? — с преувеличенным интересом произнес Гарри. — Кому взбредет в голову посылать сову в сочельник? Должно быть что-то серьезное! — он подошел к окну и взял конверт, отпуская сову. Глаза притворно округлились. — Петунья, это тебе! Кажется, это… громовещатель! Сгустившуюся за столом тревожную тишину можно было хоть ножом резать. Джинни закрыла лицо рукой, пытаясь скрыть улыбку — поверить в клоунаду мужа мог разве что ребенок. А он и поверил: Петунья с широко распахнутыми глазами уставилась на конверт, на лице ни следа недавнего смеха. — Громо… Что такое громовещатель? — робко спросила она. — Открывай, скорее! — поторопил Гарри, заставляя девочку нервничать еще сильнее. Письмо начало дымиться. Петунья пискнула и выронила конверт — он взорвался с негромким хлопком. Хоть Дадли с Мэйбл и ожидали чего-то подобного, всё равно невольно подпрыгнули. Бобби Алан так вообще со стула свалился, когда конверт вдруг начал кричать. — МИСС ПЕТУНЬЯ ДУРСЛЬ! С СОЖАЛЕНИЕМ СООБЩАЕМ, ЧТО ВЫ БЫЛИ ВРЕМЕННО ИСКЛЮЧЕНЫ ИЗ СПИСКА ПОСТУПАЮЩИХ В ШКОЛУ ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА ХОГВАРТС! ВАШЕ ПОВЕДЕНИЕ ОСТАВЛЯЕТ ЖЕЛАТЬ ЛУЧШЕГО! ИЗ ДОСТОВЕРНЫХ ИСТОЧНИКОВ НАМ СТАЛО ИЗВЕСТНО, ЧТО ВЫ НЕ СЛУШАЕТЕСЬ РОДИТЕЛЕЙ И БЕЗОТВЕТСТВЕННО ОТНОСИТЕСЬ К МАГИИ, НАПЛЕВАВ НА ПОСЛЕДСТВИЯ! ВЫ — ПОЗОР ВСЕГО ВОЛШЕБНОГО МИРА! ЕСЛИ В СКОРОМ ВРЕМЕНИ ВЫ НЕ ИСПРАВИТЕСЬ, У НАС НЕ ОСТАНЕТСЯ ИНОГО ВЫХОДА, КРОМЕ КАК АРЕСТОВАТЬ ВАС! С УВАЖЕНИЕМ, МИНИСТР МАГИИ, КИНГСЛИ ШЕКЛБОЛТ. Конечно же, письмо составлял не Кингсли, а Гарри, немного изменив свой голос заклинанием. Актерские задатки у него определенно были. Петунья в ужасе замерла, глядя, как письмо загорелось, пеплом просыпавшись в ее тарелку с пудингом. Джеймс, Альбус и Лили были в не меньшем шоке. Бобби Алан испуганно выглядывал из-под стола, не отваживаясь вылезти целиком. — Хм, — только и смогла сказать Мэйбл. — Наконец-то они заметили. — Папочка, они не могут! — Петунья обернулась к родителям с полными слёз глазами. — Они не могут меня исключить! — Они только что это сделали, Цветочек, — Дадли чувствовал себя страшно виноватым перед ошеломленным взглядом дочки. — Мне жаль. — Мы пытались тебя предупредить, — добавила Мэйбл. — Но… нет! — девочка начала плакать. — А если я напишу им и извинюсь?! Я больше не буду плохо себя вести и колдовать, когда не положено, честно! — Вот что случается, если не слушаться маму с папой. — Может, Гарри как-то посодействует…? — быстро предположил Дадли, пытаясь загладить вину перед дочуркой. — Дядя Гарри! — Петунья немедленно повернулась к мужчине. — Ты же знаешь министра магии? Вы же друзья, да? — в ее голосе было столько мольбы, что Гарри невольно улыбнулся, руша образ. — Пожалуйста, скажи ему, что я не хотела! Я что угодно сделаю… — Хм… — Гарри притворился задумавшимся. — Даже не знаю… ай! — он быстро повернулся к Джинни, которая пнула его под столом. — Обещаешь слушаться маму и папу? — Да! Да! Гарри внимательно всмотрелся в ее лицо, будто бы решая, верить или нет. — Ну ладно, — сказал он в конечном счете, — я напишу Шеклболту и попрошу восстановить твой статус. Петунья с облегчением выдохнула, роняя голову на стол. — Эй, милая, — Дадли всё еще не мог подавить в себе ужасное чувство стыда за то, что так разыграл малышку, и подвинул к ней тарелку. — Если хочешь, можешь есть мой пудинг. В него не попал пепел. После ужина пятеро детей с упоением показывали друг другу свои подарки, хотя, к недовольству Дадли, быстро забросили немагические в угоды Поттеровским волшебным. — Смотрите, смотрите! — громко крикнул Джеймс, старший из пяти, доставая из оберточной бумаги новехонькую метлу. Дети обступили его со всех сторон. — Ого-о-о-о, — протянула Петунья, блестя глазами от восторга. — Можно мне покататься? Пожалуйста! — Нет, — самодовольно покачал головой мальчик, запрыгивая на метлу и наворачивая круг по гостиной. — Только не в доме! — напустился на сына Гарри. — Да пусть, — Джинни переместилась в кресло, закинув ноги на кофейный столик. — Сейчас Рождество, а я не хочу идти искать какое-нибудь заброшенное поле, чтобы они могли полетать. Дети гурьбой бегали за Джеймсом, умоляя дать им метлу, а мальчик лишь ехидно смеялся, выделывая кренделя в воздухе. — Пожа-а-алуйста! — Нет! — Джеймс, — строго сдвинул брови Гарри. — Ну хорошо, — мальчик понурился и приземлился. — Папа! — Петунья подошла к Дадли. — Папа, можно мне чуть-чуть покататься? — Не думаю, что это хорошая идея, — неуверенно нахмурилась Мэйбл, боясь, что дочка что-нибудь себе сломает. — Ну, сейчас же Рождество… — Дадли не устоял перед щенячьими глазами девочки. — Ладно… — сдалась Мэйбл. — Ура! — Петунья схватила папу за руку и начала тянуть. — Помоги мне залезть, пап! Дадли ни черта не разбирался в мётлах, но с кресла встать все-таки пришлось, и вот уже через пару мгновений он неловко держал в руках метлу, пока дочь устраивалась поудобнее. Гарри подошел помочь. — Руки держи под углом, чуть поверни, вот так, и оттолкнись ногами. Ну вот! У тебя получилось! Петунья с визгом взмыла вверх, качаясь из стороны в сторону и нервно хихикая. Дадли на всякий случай отошел подальше. Время от времени теряя равновесие, но в последнюю секунду снова выпрямляясь, Петунья медленно повела метлу вокруг комнаты. Она напряженно хмурилась и в конце концов наловчилась маневрировать в воздухе. — Мам, пап, смотрите! — Мы смотрим, — кивнула Мэйбл. — Спускайся, — крикнул Джеймс. — Я прокачу тебя побыстрее. Петунья послушно приземлилась, и теперь уже дети вдвоем кружили по дому, громко хохоча и улюлюкая. — Смотри, что могу! — с энтузиазмом воскликнул мальчик. — Джеймс! — Джинни немедленно вскочила на ноги. — Никаких трюков! Но было слишком поздно. Попытавшись исполнить петлю, Джеймс случайно задел кончиком метлы камин, и детей понесло вниз — прямо на Дадли. Они на всей скорости врезались в мужчину, с грохотом падая на пол. Посуда на столах задрожала. На пару секунд всё застыло, как в замедленной съемке. — ДЖЕЙМС! — заорал Гарри, кидаясь к сыну. — ПЕТУНЬЯ! — взвизгнула Мэйбл. — Уф… — выдавил Дадли, потирая поясницу. Джеймс отлепился от него с испуганным лицом. — Я… я… я… не хотел, дядя Дадли! Простите! — Ничего, — отмахнулся тот, хлопая себя по животу. — Приземление было мягким. Альбус с Лили прыснули. Выглядя немного смущенной, но веселой, Петунья тоже скатилась с папы. А вот Джеймсу не повезло — Джинни оттащила его за рукав и принялась читать лекцию о безопасности полётов в доме. За всей суматохой не сразу расслышали тоненький голосок. — А мне можно полетать? — все тут же замолчали и повернулись к мявшемуся в центре комнату Бобби Алану. — Ну? Можно? — никто ему не ответил, только глаза отводили. — Эм… — выдавил Гарри. — Видишь ли, Бобби, — осторожно начала Мэйбл, — только волшебники могут летать на метле. Для нас она работать не будет. Бобби Алан густо покраснел. — Это нечестно! — выкрикнул он. — Почему ЕЙ всё можно? Почему ОНА такая особенная? Почему мне приходится ходить в тупую школу для маглов, а она пойдет в волшебную?! — он с размаху пнул столик. — НЕНАВИЖУ БЫТЬ МАГЛОМ! Тишина одеялом накрыла комнату. — Мы с твоей мамой тоже… эм… маглы, — наконец сумел выдавить Дадли. Сын яростно отвернулся от него, вытирая с глаз слёзы. — Эй, у меня идея. — мужчина с мольбой посмотрел на кузена. — Может кто-нибудь из вас покатает его на улице? На большой метле. — Здорово придумано, Дадс, — немедленно подхватил Гарри. — Что скажешь, Бобби? — Я тоже хочу на большую метлу! — тут же возмутилась Петунья. — Нет. — ПОЧЕМУ НЕТ? — заныла девочка. — Ты слишком маленькая еще, — покачал головой Дадли. Это немного взбодрило Бобби Алана, и он показал сестре язык. — Дадли, — Мэйбл тронула мужа за плечо. — Ты уверен, что это безопасно? — Ма-а-ам! — взвился Бобби. — Я могу покатать его, если хотите, — с готовностью предложила Джинни. — Всё-таки я профессионально играла в квиддич. Гарри, кажется, смертельно обиделся на такое заявление, но смолчал. — Квиддич? — переспросил Дадли. — Магический футбол, пап, — напомнил ему Бобби Алан. — Ах, да, точно. — Ну, хорошо, разрешаю. Только слушайся тетю Джинни. В итоге, Бобби Алан успокоился — то ли от полета на большой метле, то ли от того, что его сестре запретили на ней летать. Позднее в тот вечер Мэйбл с Дадли отвели его в угол и строго разъяснили, что, если бы не Петунья, они бы вообще не имели никакой связи с магией. — А почему вы не дарите нам волшебные подарки, как дядя Гарри и тетя Джинни? — насупился Бобби. — Потому что мы с твоей мамой не волшебники, — отрезал Дадли. — И хватит кукситься.