Нулевая терпимость

Трудно было сделать только первый выстрел. И пистолет найти и патроны к нему - оказалось легко, в институте Глана еще и не такое можно найти. С Мириим и сыновьями он не прощался. Так, поцеловал уходя, продлил чуть больше, чем обычно объятие. Не стоит им знать, что он задумал. Можно было промолчать, ничего не делать, спрятаться, переждать. Наверное, это было бы правильней. Для него, для его семьи, но он не мог сказать жене, что это его политика привела к тому, что ее исключили из жизни, решили, что она не достойна спасения. Нет, только не это. Он бывал в очистном комплексе раньше, и Степан приветливо улыбнулся ему. А вот девочка, кажется Лидия, что-то почувствовала. Ребенок. Более обостренное восприятие. – Зачем вы здесь? – ее личико нахмурилось. Она подошла к Степану, ухватилась за его руку. Да, действительно, зачем он здесь? Объяснять им что-либо смысла не было никакого. И Лионакс молча поднял руку с пистолетом. Степан отступил от него на шаг, оттолкнул от себя Лидию. – Почему? – спросил юноша. Нет. Сразу вот так выстрелить немыслимо. Он должен объяснить. Сказать… – Ваша сестра убийца! Чудовище! Она убивает нас! – крикнул Лионакс. Он кричал, понимая, что иначе не выстрелит, кричал, пытаясь вызвать в себя злость, нет ярость! – Она не понимает, что значит потерять любимого… Робот! Бездушный робот! Вот кто такая Нийя. Робот. Она не любит никого! – Нет! – закричала девочка. – Дядя, не стреляй! – Нийя нас любит! Пожалуйста, не стреляй! – Мы любим ее, – сказал Степан. – Мы хотим помочь всем вам. – Да, ВАС она любит, – сказал Лионакс и нажал на спуск. От первой пули Степан увернулся. Реакция у детей Глана была потрясающая. Но у Лионакса в магазине было 12 патронов. Третья пуля откинула Степана к стене, четвертая и пятая - убили. Он слышал как визжала Лидия, потом она закричала: «Нет! Не надо, не надо!» Но Лионакс снова нажал на спуск. – Что ты сделал? Тут же услышал он голос Нийи. Да, что-то такое он ожидал. Лионакс оглянулся. Нийя с черными провалами глаз стояла на пороге. Она телепортировала. Лионакс не видел ни разу как она это делает, только знал, что может. Ну, вот теперь увидел. И у них же всех связь, да, девочка успела все передать, Нийя знает почему он это сделал. Что ж, тем лучше. Лионакс прижал пистолет к своему виску. – Я сделал то, что должен был. – Почему? Голос ее был неестественно спокоен. Точно такой же вопрос задавал ему Степан. – Может быть, теперь ты поймешь, что творишь, – сказал Лионакс. – Пойму что? – закричала Нийя. – Нийя… – Лидия подняла голову с залитого кровью пола и позвала: – мама… Лионакс выстрелил. Нет, не в девочку. В себя. И упал безвольной грудой к ногам Нийи. Девушка перешагнула через него и подошла к девочке. Пуля пробила ей грудь. Но сердце еще работало, хотя вряд ли это продлится долго. Белое до синевы лицо. – Мне страшно, – прошептала Лидия сухими губами. – Мама, за что? Нийя прижала ее к себе. – Шшш, малышка, все хорошо, ты поправишься, сейчас мы отправимся в институт Глана, там есть стазис-камеры и я… Нийя замолчала. Стазис-камеры бессильны против смерти. Она сидела на полу, вся перемазанная в крови и слезы текли по ее щекам. Робот, он назвал ее бездушным роботом. Но ее душа корчилась от боли, от понимания того, что уже ничего нельзя изменить, что она виновата в смерти Степы и малышки, маленькой ее Лидии, которую она считала своей дочкой, а та ее мамой. Остальные как-то сразу приняли сестринские и братские отношения, но не Лидия. Она была самой… нервной? Чувствительной… пытающейся понять, кто она и зачем здесь и когда первый раз девочка назвала ее мамой Нийя не возражала. И вот теперь она мертва. Ее названная дочь. Потому что… «Будь милосердной. Не используй власть во зло», – говорил ей на прощание Дрейер… значит то, что она делала – есть зло? Но что тогда добро? Как спасти эту планету? Или нужно спасать не планету, а людей? Но как? Она послала запрос на помощь, в тот же день, как взорвались синтезаторы. Ответ пришел полчаса назад. Помощь идет. Корабли землян опустятся на Дессу через две декады. Двадцать дней они продержаться. Они все. И здоровые, и больные. Она искала Лионакса и Ная, чтобы они узнали об этом первыми. И не могла найти. Оба ее министра ушли из Совета. Трое остальных переметнулись к Фелитану. А с ними в его убежище и к Локану ушла треть населения. Разуверившаяся в ней, в ее способности возродить планету. Но о том, что помощь придет, что они не будут отнимать у людей рацион, ей хотелось сказать именно Лионаксу и Наю. Может быть, сказать и то, что она очень рада, что не придется. Сказать, что проведенные исследования пригодятся в научных, медицинских целях, даже сказать, что если бы был другой выход, то она не предложила бы то, что предложила. Но найти ни Ная, ни Лионакса не удалось, а потом ее накрыла волна ужаса и боли. Она слышала все, что происходило в маленькой комнате, видела искаженное яростью лицо Лионакса, он казался ей ужасно высоким, большим и страшным. Это Лионакс-то, всегда вежливый, разумный, спокойный. С запозданием Нийя поняла, что видит его глазами Лидии. И ведь у нее получилось! Земля стала намного чище, наступило лето, растет урожай, уже несколько минут можно гулять на воздухе без масок. Что дальше? Планета имеет потенциал! Климат мягок, моря наполнятся, все очистится… но что делать с олигархами и примкнувшими к ним? Эмиграция? Переселение на второй очищенный континент, где растут злаковые и поля засеяны сигией? Всех, кто захочет, кроме олигархов и тех кто с ними? Пойдут ли на это земляне? Нийя, сидя на полу баюкала на руках Лидию и грезила наяву. Это были не грезы, она действительно видела будущее, просчитывала нити вероятностей, сжигая свои и без того вымотанные телепортацией внутренние силы. Видела опрятные домики рядом с полями, большие медицинские центры, общественные столовые, развлекательные и информационные центры. Видела установленные видеокамеры, транслирующие сценки мирной жизни на соседний континент, раздираемый гражданской войной, видела как по одному, либо группами люди покидают убежища олигархов, как переплывают море, как по периметру зачумленного континента дежурят транспортники, подбирая беглецов, спасая их, давая кров и пищу. Потом она услышала шаги в коридоре, услышала, как скрипнула дверь и на пороге появился подросток. В грязной одежде, со сбившейся маской, с чумазыми ладонями. Нийя очнулась от грез. Что он-то тут делает? – Лидия, Степан? – мальчик обвел комнату глазами. – Что случилось? А, это же тот самый мальчишка, которого она поймала, когда он выливал грязь на землю. Нийя смотрела на него как-то отстраненно. Может и впрямь она бездушный робот? Ее Лидия мертва, а этот мальчишка жив и здоров. Вырос. Худущий, но подрос. На животе что-то оттопыривается. Опять где-то что-то украл. Лидия никогда и никому не сделавшая ничего плохого и этот воришка. Где справедливость? Она закрыла глаза. – Их вон тот дядька убил, да? Нийя кивнула. – За что? – Он хотел сделать мне больно. Слезы все еще текли по лицу, но облегчения не наступало. Робот. Бездушный робот. Она стала человеком на Земле, вернулась сюда и превратилась робота. Имеющего цель, идущего к цели… Она почувствовала на плече прикосновение крепких пальцев. Он сжал их, выражая скорбь, сочувствие и понимание. Присел рядом, взял у нее из рук Лидию, отнес в угол комнаты. Посидел с ней, погладил по лицу. Подошел к Степану, тронул его за руку, снова подошел к Нийи. – Они были добрые, – сказал мальчик. – Степан спас меня, когда я тонул, а Лидия накормила. Мы играли с ней в мячик. И Нийя затряслась от рыданий. Мальчик опустился на пол, рядом Нийей, обнял ее, погладил по спине. Она уткнулась ему в грудь, ощутила что-то твердое под его рубашкой, но сейчас это стало неважным. Важным было то, что он играл с Лидией, что знал Степана. И этот мальчишка, подросток внезапно стал дорог ей, не так как Лидия, нет, но она захотела узнать его лучше, узнать о чем он думает, чего боится, чего хочет. Сочувствие паренька смягчило что-то в ее душе, притушило сжигавшее ее сожаление, позволило принять то, что случилось… и позволит жить дальше. Уже не ради Дессы. Ради дессиан? Ради вот таких мальчишек… Это значит что она… Снова человек? Они сидели на полу комнаты некоторое время не ощущая ни холода, ни запаха крови. Потом Нийя отстранилась от Микана, посмотрела ему в лицо, так, словно видела первый раз, отметила, что защитная маска немного великовата ему, что губы обветрены, а волосы грязны. Повинуясь внезапному желанию она откинула с его лба прядь волос, положила руку на голову, погладила, так же, как он гладил голову Лидии и увидела… …увидела лицо мальчика через стекло иллюминатора, чистое лицо, коротко стриженые волосы, маски нет и видны его на удивление ясные глаза с темно синими радужками. Нийя заглянула в иллюминатор еще раз. Каюта была полна. Дети и подростки. Кто-то дурачился, кто-то, также как и Микан, приник к иллюминаторам, кому-то было страшно. Корабль покидал Дессу, покидал, полный детей и подростков, покидал, чтобы вернуться назад, чтобы вернуть Дессе ее детей – подлеченных, образованных, сильных, способных повести за собой. Около Микана стояло двое – один похожий на него небольшой пацаненок, брат – решила Нийя, а за руку уцепилась девочка с белыми кудрявыми волосами. Нийя вздрогнула, когда девочка подняла голову и уставилась на Нийю. Дитя Глана смотрело на старшую сестру серьезно, сосредоточено. Смотрело из будущего. Потом губы ее улыбнулись, и Нийя услышала ее слова: «Все будет хорошо». Конец.