Нулевая терпимость

Нийя вышла за дверь, где совещались земляне с Советом планеты, и прислонилась спиной к стене. Она понимала, что Дрейер отправил ее на «Астру» под совершенно надуманным предлогом. Все и так знали, что земные синтезаторы пищи могут работать на Дессе. Более того, те капсулы абсорбенты, что щедро были разбросаны по планете и являлись топливом, на котором работали машины. Одним из. Металлолом, разлагающаяся органика, отходы, бытовой мусор все могло быть переработано. Оставался только найти тех, кто будет собирать все это. В идеальном мире, том, о котором мечтал Глан, подобную грязную работу поручали роботам. Но они на Дессе. Нийя шла по коридорам правительственного центра, пустым коридорам. Раз или два ей попадались люди, если на них не было масок – их лица искажала гримаса либо ненависти, либо брезгливости. Но Нийя чувствовала, что это не ненависть и не брезгливость. Это зависть. Зависть к ее сильному, здоровому, молодому телу. К ее способности выйти на улицу без маски, зависть к ее силе, к ее связям с землянами. Почему ты? Почему не я и не мои дети? Почему не мой отец? Почему… Она не могла читать мысли, вот так, как раскрытую книгу, нет, но эмоции, что окружали ее, она считывала легко. Тем более что ее соотечественники их вообще не скрывали. Не считали нужным. Понять землян в этом плане было намного сложнее. Общий дружелюбный светлый фон окружал ее почти год. Интерес, приветливость. Сочувствие. Один только раз она столкнулась с неприязнью. Молоденькой, не слишком умной, самовлюбленной девушки. Или, скорее влюбленной в Степана. Девушка сама не ожидала, что ревность заставит ее говорить Нийе колкие слова, насмехаться над ней… Нийя встряхнула головой. Эти воспоминания сейчас совершенно лишние. Не позволительная трата времени. Они не ненавидели ее. Нет. Пока еще нет. Но начнут. И к ненависти, зависти, брезгливости, презрению ей придется привыкнуть. И дессианам придется привыкнуть к ней. Да начнут, когда она скажет, что нужно делать. Как именно спасать Дессу. Закрыть заводы. Все до одного. Только воздух. Только еда. Она останется на Дессе. Несмотря на все уговоры Степана. Это ее долг. Собрать весь мусор. Очистить землю. Очистить моря, запустить туда рыбу, начать жить на земле. Выйти из этого жуткого бункера, который так давит, так мешает дышать. Выйти на солнечный свет. Научить людей беречь природу, ценить чистоту и простоту жизни. Но возможно ли это? Какими словами объяснить, что пришли новые времена? Как донести до сознания, что или они все начнут жить по-другому или все умрут? Да они и так уже умирают. У них есть шанс, один единственный - изменить уклад. Измениться самим. Потому что земляне не будут их переучивать, воспитывать, наказывать и помогать до бесконечности, это должна сделать она. Это ее путь. Для этого ее создал Глан. «Нет, на «Астру» я не пойду», – решила Нийя. Она вышла наружу и направилась к институту Глана. Бывшей резиденции сикки Туранчокса. Нужно найти тех, кто разделяет ее веру в спасение Дессы. Тех, кто работал с Гланом, ученых, техников. Кто понимает, что перемены неизбежны. ** Дессиане переглядывались молча. Никто не спешил отвечать на вопрос. Наконец, Лионакс сказал. – Понимаю, как это выглядит со стороны. Но там производят энергетические установки. Батареи питания. – Они работают на химических реакциях? – спросил Климов. – Да. Мы пытались перейти на другой вид энергии, но встретили стойкое сопротивление со стороны производителей. – Это был запрет на новые разработки, – сказал кто-то. Голос прозвучал с обвиняющей интонацией. Из-за масок, что были на лицах, Олег не понял, кто это сказал, но похоже кто-то из ученых. Лионакс глянул в ту сторону, откуда раздался этот возглас, неодобрительно. – Такого не было. Никто не запрещал… – О, да! – человек в маске встал. – Прямо не было. Но наша лаборатория не получила не одного, слышите вы, ни одного гранта за последние десять лет на развитие технологии ядерной энергии. Дессиане заговорили возмущенно, кто-то кричал – о своих бедах, обидах, даже не столько землянам, сколько членам Совета. – Конкретно этот завод нельзя переориентировать… – Вы понимаете, насколько взлетят цены? – Они не позволят закрыть… – Мы проиграем выборы… Дрейер и Климов слушали и молчали. Им было жаль этих замученных людей, плативших за каждую молекулу кислорода, что попадали в их легкие, за каждую калорию, что питала их тела, жаль было погибавшую планету… То, что они сделали – это только начало пути. Вернее это путь – единственная открытая дверь, но войти туда с тем, что есть сейчас на Дессе – это отсрочить смерть планеты и смерть ее жителей. Ни одна технология не изменит того, что нужно изменить. Психологию и сознание. Права и обязанности. Распределение благ. Социальный строй. Как вложить в голодного человека осознание того, что земля живая, что она должна быть очищена, что только тогда можно будет есть досыта, и дышать бесплатно? Что они знают о политическом строе, об устройстве дессианского общества? Только то, что те сами рассказали. Про власть олигархов, живущих в комфортных подземных бункерах с полностью закрытой искусственной окружающей средой. На поддержание их роскошного образа жизни идут последние ресурсы планеты, производятся предметы роскоши, энергоустановки, машины с герметичными корпусами, космические яхты. Най, химик, работавший с ними с первых дней, обмолвился как-то, что правители Дессы планировали эмигрировать на другую планету, и именно для этого рассылались космические корабли – на поиски подходящей планеты. Под этим предлогом удалось профинансировать изыскания Глана. Изначально искусственных людей разрабатывали для освоения новых планет, для служения их хозяевам. Глан брал правительственные заказы, но истинные цели его были несколько иными. И когда правительство спохватилось, было поздно. Глану удалось бежать, отсрочить свою неизбежную гибель. Да, можно дать дессианам технологию холодного ядерного синтеза, но будет ли она обращена во благо всех? Не сделают ли они еще хуже? Не выпустят ли на космические дали хищных монстров? Сейчас к власти пришло новое правительство, настроенное на перемены, на оздоровление. На решение проблем именно на Дессе, на создание приемлемых условий жизни для всех, но какой ценой они готовы оздоровить планету? На что они способны пойти? На кого опираются? Насколько сильна власть олигархов? Климов и Дрейер молчали. Это не их работа менять политический строй на Дессе. Не их. Тут работа для социологов, политологов, причем на десятилетия. Энергия нужна, без сомнения. Но чистая энергия. Которая должна идти на обогрев жилищ, на производство питания, предметов первой необходимости, научные разработки, медицину… Уставить всю землю ветряками, вырабатывающими энергию? А производство самих ветряков? Они должны придумать решение. И быстро. Лионакс устало распрямился. Совещание закончилось два часа назад, но у него до сих пор была затекшая спина. Он сделал еще несколько гимнастических движений. Мышцы продолжали ныть. Помог бы хороший массаж, а еще лучше теплая гелевая ванна. Но такие траты он мог позволить себе не чаще раза в 20-25 дней. Его семья далеко не семейство Ракана. С Раканом он подружился еще в студенческие времена. И было это двадцать лет назад. Тогда по Дессе еще можно было гулять. И если дул северный ветер, то можно было и нормально дышать. Много раз, прогуливаясь в частной лесной зоне Ракана, Лионакс завидовал своему богатому приятелю. До зубовного скрежета, до боли во всем своем не слишком здоровом теле. Завидовал и скрывал эту зависть. Ракан не виноват в том, что родился именно в этой семье, в частной резиденции, рос под контролем врачей, питался чистой пищей, дышал отфильтрованным, кондиционированным воздухом. Да, тогда еще можно было всего лишь фильтровать воздух. Лионаксу не так повезло. Он помнил зловонные трубы на окраине города, помнил липкий туман, что скребся за стеклом их квартиры, помнил, как туман пытался вползти вовнутрь, стечь своими желтыми вонючими щупальцами по подоконнику и добраться до малыша Лионакса, игравшего в своем углу болтами, шурупами, гайками. Теми, что приносил с работы отец. Ничего другого с конвейера принести не удавалось. Гигантский конвейер, на котором собирали машины. Красивые, яркие машины, с шикарными салонами и чадящими трубами двигателей внутреннего сгорания. Потом, после выработки всех углеводородов, двигатели заменили аккумуляторы. Их производство и стало началом конца Дессы. Он помнил грязные окна школы, закрытые наглухо, помнил удушливый запах, которые сочился в эти окна, когда ветер стихал, и над городом замирало черное небо. Так называли безветренную погоду. Помнил, что если шел дождь, то по стеклу стекала бурая жижа. А потом и кислота, кислота, разъедающая дерево, пластик, а затем и стекло. Но к тому моменту они жили уже в бункерах, за метровыми толщами бетона, которому кислота была не страшна. Производство бетона стало очень выгодным бизнесом. В частной лесной зоне Ракана было почти хорошо. Да кого там – правда, было хорошо. Ракан пригласил его на каникулы, он отметил, что с Лионаксом интересно поговорить, что тот знает многое из того, чего не знает Ракан. Ракан никогда не хвастал своим богатством как остальные их однокурсники, но и не стеснялся своего положения. Он был тем, кем он был. Искренний, естественный человек. Именно поэтому зависть Лионакса пряталась очень глубоко. Под слоем благодарности за то, что именно его отличил Ракан, за то, что считал его другом, делился мыслями. За то, что не дал ожесточиться, как сделали многие и тех, с кем они начинали. Лесная зона Ракана погибла, когда содержание в атмосфере углекислого газа превысило 76 процентов. Он помнил тот умерший лес – сухие стволы, высушенные жаркими ветрами, слой спрессованных иголок на земле. Огромный дом зарылся в землю, прикрыв панорамные окна гибкими плитами. Там, внизу были комнаты с искусственным светом, с растениями, с чистой атмосферой, имитирующей воздух высокогорных курортов. Сам Лионакс никогда не был на таких курортах, Ракан сообщил об этом, как о ничего не значащей детали. И Лионакс дышал, дышал этой пьянящей свежей смесью, стараясь надышаться впрок, стараясь забыть запавшие глаза сестры, ее расширенную грудную клетку, вечно испытывающего удушье человека, забыть двух мертворожденных племянников. Мать умерла от рака легких еще тогда, когда Лионакс только-только закончил обучение и получил первую работу секретаря в корпорации отца Ракана. «Чистый воздух». Много лет спустя «Чистый воздух» был продан сикки Туранчоксу, который перешел от элитных составов с названиями «Морской бриз», «Летний вечер над рекой», «Горный цветок» и тому подобное к атмосфере под названием «Эконом 2» и «Суперэконом». Все было сплетено на Дессе так, что расплести казалось немыслимым. Но Ракан пытался. Долгих 20 лет у них не было шансов. И только когда осталось не больше семнадцати тысяч избирателей, тех, кто имел право голосовать, тех, кто жил сейчас компактно практически в одном подземном убежище, вот тогда то и настал их шанс. Ракан и его друзья ходили из дома в дом, точнее сказать из отсека в отсек, разговаривали, объясняли, просили. И случилось чудо. К голосовым машинам пошли те, кто никогда не ходил на выборы, тупое, молчащее большинство, которое уже давно не верило, смирилось, не видело будущего, дышала «Суперэкономом», а то и «супермини» и жрало протеиновую смесь номер 3. Таких было 94 процента. Партия Ракана получила 87 процентов голосов. Воздух не стал чист по мановению руки, вода не подешевела, а заводы продолжали работать. Но пришли земляне. Именно Ракан пригласил их. Он верил в будущее Дессы и заражал этой верой всех. Сможет ли Лионакс продолжить то, что они начали? Он не знал. То, что потребовали земляне, приведет к тому, что они потеряют голоса. Следующие выборы через три года. Всего три года. Ввести строгое нормирование продуктов? Без проблем. Люди и так практически голодают. Закрыть все фабрики, не производящие жизненно необходимые вещи? Можно, да. Но что делать с безработными? Занять их сбором мусора? Да, это может сработать, но захотят ли? Все работающие фабрики оснастить эффективными очистными сооружениями? И это можно. Но последние условие землян может свести на нет все их усилия. Земляне потребовали ввести в Совет Дессы Нийю. Дессиане подчинилось. У них не было выбора. Пока земляне были здесь, он, Лионакс пытался объяснить, что народ не примет ее, не поймет, но земляне были непреклонны. Нийя входит в Совет Дессы и только она получает коды, способные отключить все земные приборы. Синтезаторы протеинов, энергоустановки, перерабатывающие загрязнения комплексы, равномерно размещенные по планете. Так что она не просто стала членом Совета, седьмым министром, но и получила реальную власть. Так же они порекомендовали включить в Совет Найя. Тут особых возражений не было. Химик рьяно взялся за дело и работал получше многих других.