Per fas et nefas

1988 год       Наташа села напротив японца в костюме, поправляя прическу. На матах сзади корчился от боли в поломанных, скорее всего, конечностях лучший боец этого прекрасного и гостеприимного японского мафиози. - Наталия, вы великолепны! - говорит он на ломанном английском, половину слов Наташа не понимает, - тот, кто посоветовал вас, не соврал, вы бриллиант! Мы многое приобретем, если будем сотрудничать. Скажите, каковы ваши условия? - У меня только одно условие – месть. Мои враги должны умереть, - все что может вымолвить Наташа. Она словно онемела, язык тяжело ворочается во рту, да и слова она слышит как через толщу воды. Может виной всему десятичасовой перелет, а может все то, что она узнала о себе недавно. Мысль в голове только одна – расквитаться со всеми, кто причастен к программе «Черная вдова». - О, я уверен, вашим врагам лучше покончить с собой до встречи с вами! – японец так рад, что чуть ли не светится от счастья как начищенный медный таз. А у Наташе в голове пульсирует аварийным сигналом «убивать-убивать-убивать». Идеальная пара.       Память возвращается к Наташе совершенно внезапно. Не то, чтобы она была на этом сильно сконцентрирована, но девушка отдает себе отчет, что некоторых пазлов не хватает: и ты, вроде как знаешь, что именно должно быть на картинке (она читала не раз в своем досье) но, нет… Наташа знает, что именно она забыла, но проблема в том, что она не ПОМНИТ. Не все. Она уже не уверена: то, что она якобы вспомнила – это настоящее или игра разума, который наложил реально известные факты на искаженное восприятие.       - Что мы здесь ищем, Наташ, - Шостаков свернул на проселочную дорогу, на пассажирском сиденье Романова мяла в руках бумажку с адресом.       - За нами нет хвоста? – вглядывалась она в боковое зеркало.       - Какой еще хвост, - усмехнулся Алексей, - мы просто мирные молодожены, едем на дачу. Так кто здесь? Или что?       - Я нашла у себя в кармане пальто записку с адресом. Это не мой подчерк, - наконец решилась объясниться Наташа.       - Почему ты думаешь, что это важно? – нахмурился мужчина, - Может это адрес какого-то знакомого, которого после амнезии ты не помнишь?       - Мы в какой-то неебической глуши, - действительно они ехали в сторону от города почти час, и теперь петляли по утопающим в грязи после осеннего дождя проселочным улочками дачного поселка, - У меня нет таких знакомых. Останови, Леша.       - Что? – Шостаков с сомнением посмотрел на жену.       - Останови прямо сейчас, пожалуйста, - настаивала Наташа, и мужчина ударил по тормозам:       - Что?!       - Ты от меня ничего не скрываешь, - Наташа развернулась к нему всем корпусом, подмяв одну ногу под себя.       - Нет, с чего ты взяла?! - Алексей едва тарабанил пальцами по рулю.       - И ты точно не знаешь, куда мы едем? - вглядывалась она упрямо в профиль мужчины.       - Вовсе нет!       - Тогда поехали.       Впрочем, долго ехать им не пришлось, Наташа считала номера домов, и когда следующим должен был показаться искомый дом, она увидела вместо жилья пепелище. Шостаков затормозил, присвистнув:       - Вот те на!       - Вот ни разу не поверю что это совпадение, - Наташа ожидала чего-то подобного,       - Последний раз спрашиваю, ты знаешь, чей это дом?       - Нет, Наташа, я знаю не больше твоего! Ты знаешь все мои страшные секреты, - усмехнулся мужчина, - С чего бы мне скрывать такое?       - Давай спросим соседей, - Наташа выскочила из машины, тряхнув рыжей головой и постучала в ворота соседнего дома. Алексей тоже вышел, размять, затекшие от долгого сидения, мышцы, но за девушкой не пошел.       - Они говорят, что пожар был года два назад. Эта дача принадлежала мужчине, вроде военному бывшему, у него была дочь с внуком. После пожара они тут не появлялись. Его фамилия Курпатов.       - Не навело ни на какие мысли? – уточнил Алексей, заводя машину.       - Нет, ничего….- Наташа разочаровано всплеснула руками.       Память возвращается вся сразу, и это ни с чем не связано. Хотя Наташе и говорили, что, скорее всего, потребуется некий триггер, что возможно вернувшись в родные места, случится прорыв, возможно, это случится во сне. Но нет, ничего похожего. Наташа гостит у Бартонов - ещё нет домика с фермой, но есть секретная квартира на окраине Нью-Йорка. Клинт с Лорой торжественно, насколько могли, объявили, что ждут второго ребенка - они едят торт и смотрят телевизор, малыш Купер катает машинки по ковру. Наташа радуется за них и чувствует себя причастной к семье. В какой-то момент она просто моргает и вспоминает все.       Алексей вернулся поздно вечером, когда Наташа уже погасила свет во всей квартире и легла спать. Мужчина долго возился в коридоре с одеждой, как показалось проснувшейся девушке, нарочито громко: уронил металлическую обувную ложку, звякал ключами, проверял замок, включал воду в ванной.       А когда он отворил дверь в спальню, то его силуэт был залит только лунным светом. Помедлив минуту, он снял свитер, бросив его в кресло, и забрался к Наташе в постель под одеяло.       - Ты пьян? Что ты творишь? – усмехнулась Наташа, все же обнимая мужчину и трепля его шевелюру. Этот брак был фальшивкой во всех смыслах этого слова с первого дня. Алексею Шостакову не нравились женщины, он был связан отношениями с человеком из партийной верхушки, Наташа не знала с кем и это никогда не обсуждалось. Девушка было нужна ему для прикрытия, и разовое задание превратилось в образ жизни. Наташа с Алексеем были хорошими друзьями, братом и сестрой, но не более того.       - Наташа…Наташа, - шептал мужчина горячечно и возбуждённо девушке на ухо, словно любовнице. Так тихо, как только мог - Наташа, послушай меня, они убили Джеймса Барнса.       - Кого? - спросонья пыталась проморгаться Наташа, приподнимаясь на постели, но мужчина не дал ей этого сделать, повалив назад и обнимая крепче.       - Мне нужно было рассказать сразу, - мягкий шепот мужчины никак не вязался со смыслом того, что он говорил, - Я хотел как лучше. Я думал, раз его не вернуть, то ты хотя бы сможешь жить спокойно. Прости меня, Наташа.       - Кто этот Джеймс? Зачем ты рассказываешь про него? – недоумевала Романова.       - Просто запомни, ты знала его, он был тебе дорог, они заставили тебя забыть его и последние несколько лет и наверняка сделают так же снова. Они хотят убить и меня. Они могут сказать тебе все что угодно, не верь, пожалуйста, ни слову, - отпустив Наташу, мужчина откатился и лег на спину, Романова смотрела на его профиль в свете Луны и различала бегущие по лицу дорожки слез.       Не случается шока, и земля не уходит из под ног, просто от Наташи Романофф тридцатилетней шпионки до семидесятилетней Натальи Романовой был один взмах ресниц. Просто все теперь воспринимается иначе. Тяжелее. Наташа и чувствует себя на весь свой немалый возраст.       Клинт комментирует бейсбольный матч и бьет себя по колену с досады, когда «наши» проигрывают, а Наташа с Лорой сидят за столом и вяло перебрасывались фразами, как бывает у давних и близких друзей, когда паузы в разговоре не причиняют дискомфорта. Наташа ставит на стол бокал с напитком и откинувшись на спинку стула, отстраненно замечает:       - Я вспомнила все, - водит пальцами по краю стакана.       - Ты про те туфли, которые потеряла, - рассеяно отзывается с дивана Клинт, не оборачиваясь. Лора смотрит пристально, как только умеет смотреть эта проницательная женщина.       - Она про ВСЕ. Клинт оборачивается в мгновение, позабыв про матч.       - …Алексей Шостаков герой Советского Союза летчик первого класса героически погиб сегодня двадцать третьего марта 1970 года при выполнении тренировочного полета. У самолета загорелся топливный бак, и товарищ Шостаков не смог вовремя катапультироваться. Выражаем вам глубочайшие соболезнования, как супруге погибшего, - У Наташи все плывет перед глазами, какой то военный, пододвигает ей стул, генерал рассказывает каким героем был ее муж, и как страна не забудет его подвиг, что-то про ордена и медали. Но «не верь, пожалуйста, ни слову» бьется в ее голове, кто это сказал и когда, где она?       - Какой сейчас год вы сказали? – Наташа словно пытается сбросить пелену морока, которая подступает все ближе и ближе.       - У нее шок. Позовите фельдшера, - приказывает генерал, Наташа вяло отбивается, совсем не как шпионка и тренированный боец. Ей делают укол и куда-то укладывают, «Наташа слушайте мой голос, на счет десять вы уснете» и мир перестает существовать.       В тот вечер у Натальи впервые с детства поднимается температура. Клинт с Лорой взволнованно переглядываются, предлагая съездить в больницу, Наташа отнекивается, выпивая бутылочку детского жаропонижающего – другого нет, и засыпает на диване. Ей стыдно, что она мешает Бартонам, но сопротивляться их настойчивости нет сил. А просыпаясь в середине ночи, ее накрывает второй волной воспоминаний, словно кто-то счищает грязь со дна старой кастрюли слой за слоем.       Не было никакого трагического прощания - просто однажды Зимний Солдат пропал. Курпатов сказал правду: они встречались раз или два в месяц с той самой осени и с того самого первого задания. С того самого дня когда он оставил записку в двери Наташиной квартиры. В записке Солдат оставлял время и направление электрички. Иногда он встречал Наташу на станции. Иногда садился в поезд раньше, и тогда они ехали вдвоем, переплетая пальцы, и не говоря ни слова. Никогда они не шли рядом, и не выдавали, что знакомы. Было несколько квартир в разных направлениях, где они могли оставаться вдвоем. Происхождение этого жилья выпытать у мужчины не удалось, он не отвечал ничего однозначного: насколько Наташа могла судить одна из квартир, та в которой они виделись чаще всего, была постоянным обиталищем Зимнего Солдата, но сам он это никак не подтверждал.        Он вообще очень мало говорил и никогда не начинал разговоров первым, но отвечал на вопросы старательно и чуть заторможено:       - Ты ничего не помнишь о своей старой жизни? – Наташа лежала на боку и перебирала волосы мужчины, низкое зимнее Солнце тянуло свои лучи через всю комнату, а в этих лучах парили частицы пыли.       - Нет, мне сказали, что меня ранило на войне. Я потерял память, - этот разговор под разными углами Наташа заводила не один раз и ответы всегда были схожими. Ей так хотелось поверить в эту версию: ну, в самом деле, травма головы не редкость на войне и шутка ли – тут что хочешь, забудешь. Но после разговора с Курпатовым, девушке стало казаться, что в этом вопросе и заключена разгадка всего происходящего.       - Иногда я произношу слова, но я не знаю из значения, иногда напротив мне недостаточно слов, что бы сказать все, что я хочу, - пытался описать свое состояние Зимний Солдат. Опытным путем Наташа попыталась установить откуда мужчина родом. Она принесла несколько словарей из библиотеки, и они попробовали навскидку языки: литовский, латвийский, польский. Ничего. А вот на английском Солдат говорил отлично, немецкий и французский неплохо понимал. Выяснилось так же, что он не может писать по-русски ручкой на бумаге, вот поэтом он вырезал буквы из газеты для записки. Мужчина не настаивал на физической близости, напротив, всегда инициатором была Наташа, максимум, что мог сделать самостоятельно Солдат, это взять ее за руку или потрогать ее волосы. Мужчина ластился к ней как котенок, клал голову на колени, мычал от удовольствия, когда она забиралась ему в волосы длинными пальцами. Как правило, влюбленные проводили вместе целый день, а к вечеру Солдат, так же на расстоянии, провожал ее до станции, и девушка ехала домой. После разговора с Курпатовым Наталья не на шутку занервничала, но не стала рассказывать о своем разговоре любовнику. Ей не хотелось омрачать краткие часы свидания - со странным предупреждением она разберется потом. И зря, потому что эта встреча стала последней.       Романова решила ничего не предпринимать и просто внимательнее посмотреть по сторонам, но не обнаружила ничего подозрительного - у нее были другие задания, никто ни словом, ни намеком не упрекал ее в связи с Солдатом. И Наташа расслабилась: Курпатов действительно просто съехал с катушек, как знать, может, его и вовсе отправили на пенсию, потому что больше Романова его не встречала. Но когда за целый месяц в ее двери не появилось новой записки, Наташа не стала рассуждать об уязвленной гордости, и отправилась в ту квартиру, где они встречались чаще всего. Дверь никто ожидаемо не открыл, и Наташа взломала замок, обнаружив только пустые стены.       Романова потом поняла – они бы никогда не стали действовать открыто, побоявшись, что если перед Солдатом встанет выбор – приказ или возникшие недавно собственные интересы, то предсказать его действия будет тяжело. И в то же время в КГБ отчаянно трусили использовать код активации или прибегать к криогенной заморозке. Но, все же решились, а заодно следовало обнулить и Наташу, ведь никому не известно, что именно рассказал ей Зимний Солдат. Парадокс состоял в том, что получив супероружие в лице Зимнего Солдата и вырастив отличного шпиона Наталью Романову, они понятия не имели что с ними делать. Это была гонка вооружения в никуда, лишь бы обогнать весь мир.       Поэтому когда Наташа, набравшись храбрости, отправилась к начальству за информацией, то получила укол транквилизатора в шею, наркотики, гипноз и новую жизнь с Алексеем Шостаковым.       После они проворачивали это еще фокус дважды. Один раз успешно - когда любовник Шостакова стал мешать и его убрали, а следовательно, нужно было что-то делать и с Алексеем, тогда Наташа получила похоронку и забыла почти десятилетие, став лучшим советским киллером.       И второй раз в 1988 году, когда в КГБ поняли что скоро Романова начнет задавать вопросы о том, что с ней не так, но тут или химия в крови была похуже – Союз стал сдавать позиции, или гипноз слетел не вовремя, но на американской миссии американский агент, желавший ее переманить хлопнул перед ней папку с ее делом. И Наташа, обезумев от стресса и обрушившейся на нее правды, забросив задание, купила билет до Японии, где по старым криминальным каналам нашла себе работу, желая только одного - убить всех, кто встанет на ее пути.       А потом был Клинт Бартон…