Компенсация

В первую их встречу она предстала перед ним нескладной девчонкой, совсем ребенком. Сержант, что с нее взять — даже с лица еще не сошла детская припухлость. Он смотрел на нее как-то снисходительно, как старший товарищ. Сначала не мог понять, зачем ей это все — ей был губы красить красной помадой да тусоваться на дискотеках, а не бегать в камуфляже с автоматом наперевес и ходить строем. Видал он таких девчонок, которые шли служить, чтобы быть рядом с парнями, доказать что-то родителям, покрасоваться перед подругами. А потом не справлялись с нагрузками, ломались, плакали и жаловались, что приходится спать в одной казарме с мужчинами, что нельзя краситься и носить маникюр. К этой он отнесся примерно так же, подумав, что ей даже заданий серьезных наверняка не дают. Так, бумажки носить и оружие к бою готовить. А затем настал день их совместной операции, где их вдвоем оставили «прикрывать тылы». Он улыбался ее возмущению, что «наши там воюют, а мы тут», восхищался попытками лезть в самое пекло и не на шутку испугался, когда на нее наставил автомат бандит с высоты, а она этого даже не видела. Хорошо, его реакция никогда не подводила — от выстрела мужчина рухнул, словно подкошенный, и покатился с горы. А она еще несколько минут не могла осознать, что этот могучий человек только что спас ей жизнь. Лишь вечером в машине тихонько и будто стесняясь прошептала: — Это… Я сказать хотела… Спасибо, что прикрыл тогда. И спасибо, что не рассказал ничего Бизону. Иначе мне бы точно выговор влепили. — Да ладно тебе, — он осторожно погладил ее по плечу. — Но ты все-таки поосторожней. Больше под пули не лезь. — Хорошо, постараюсь, — она смущенно опустила глаза. Через несколько дней «Смерчу» настала пора прощаться с боевым товарищем. Барс привычно похлопал по плечу Бизона и Кота, пожал руку Физику. Ума в этой очереди была последней, и Барс вдруг заметил еле уловимую печаль в ее глазах. Он уже знал: девчонка росла в детском доме, и ей очень не хватало отцовского тепла. Это было даже заметно в отношениях с Бизоном — как она радовалась, когда он обнимал ее за плечи, хвалил или по-отечески прикрикивал. — Эй, скоро вы там? — крикнул им Кот, наблюдавший за тем, как Барс и Ума уже несколько минут смотрят друг на друга. — Барсук, видимо, очаровался нашей Умкой, — хмыкнул Бизон, и Барс поймал себя на мысли, старается запомнить ее карие глаза, ее родинку на лице, носик с горбинкой. Ведь кто знает, когда они в следующий раз увидятся. «Не пялься — у тебя же Машка есть», — одернул себя Снежный. — Ну, бывай, — неловко произнес он и провел ладонью по Лесиному плечу. — Пока, — улыбнулась девушка и, показав ему кулак, мол, держись тут, поспешила к своим. А Машка исчезла из его жизни спустя несколько месяцев. После отъезда «Смерча» они начали часто спорить и ссориться, да так, что он потом уходил ночевать или в часть, или на катер. То ли причиной была Ума, не желавшая уходить из его снов и воспоминаний, то ли что-то еще. Вскоре оба поняли: вместе им уже не комфортно — и решили расстаться друзьями. Барс вернулся к прежней холостяцкой жизни с редкими пребываниями в ней девушек — почему-то все, как на подбор, темноволосые, невысокие, кареглазые. Но больше, чем на пару недель, ни одна не задерживалась — их раздражала его работа, на которой он пропадал днями и ночами. Так что вечерами его ждал узкий прохладный диван, где он лежал и вспоминал смешливую и несуразную девочку из «Смерча» с не менее смешным псевдонимом. Умка. Как медвежонок из любимого советского мультика. Интересно, как она там?

***

Во второй раз он ее не узнал — точнее, был в шоке от того, как она изменилась за несколько лет. Это был уже не солдат удачи из «Смерча», не ребенок, а боец, прошедший через множество испытаний и потерь, получивший несколько боевых ранений (одно из которых весьма серьезное). По легенде, теперь ее не было в живых, как и других членов отряда «Нерпы». А когда она вышла в гражданском, то он понял — за всем этим камуфляжем он проглядел в ней красивую девушку, которую хотелось любить, обнимать и прижимать к себе. Жаль только, что ершистая Умка никого к себе близко не подпускала. Это был тяжелый день — похищение, побои, издевательства и угроза жизни, а еще страх, что вдруг что-то пойдет не так, и бойцы «Нерп» ничего не успеют сделать. И когда маленькая лисичка подошла к нему и с тревогой и нежностью в голосе спросила: «Ну как ты?», он понял, что это своеобразная компенсация. — Ты знаешь, последние полчаса были для меня самыми дерьмовыми, — с полуулыбкой сказал он и провел по ее рукам. — Но жить по-прежнему хочется. Так и передай «Белым ласточкам». В ответ на это она молча прильнула к его груди, и сердце Снежного Барса начало оттаивать. Он не ожидал, что она так сможет, и эта смелость пробудила в нем что-то новое. Не хотелось выпускать Лесю из объятий вообще никогда в жизни. Но по целому ряду причин это было невозможно. Таков путь военных — ей нужно находиться в одном месте, ему — в другом. Да и вряд ли у нее есть какие-то чувства — девочка просто увидела в нем отца, вот и все. Когда они прощались во второй раз, она будто специально не хотела уходить, желала побыть с ним подольше. А он, в свою очередь, не хотел отпускать ее, зачем-то завел с Бизоном речь про технику. Она все это время стояла рядом и смотрела на него, будто бы теперь пытаясь запомнить его черты лица. И когда Бизон наконец закончил болтовню и пошел за Опером, Котом и Тигром, Ума вдруг снова прижалась к Барсу — робко и трогательно. — Ты чего, Умка? — удивился он. — Не навек же прощаемся. Леся отстранилась от него: — А вдруг и правда что-то случится? Сам видишь, какая ситуация. Мы теперь мертвы для всех. Наши близкие ни о чем не знают, мы даже не можем с ними связаться. Барс вздохнул: вот чем вызвано такое поведение. Девочка правда тоскует. Раньше у нее была обычная жизнь — да, задания, да, учения и командировки, но вместе с тем, там были выходные, когда она могла потусоваться с друзьями, сходить в кино, на шопинг или просто погулять. А теперь что? База, камуфляж, одни и те же люди двадцать четыре на семь. Тут кто хочешь взвоет — что говорить про юную девушку. Тем более, может, в прошлой жизни у нее остался парень, по которому она скучает. Барс обнял ее по-отцовски. — Не грусти, Лесь. И знай, что ты всегда можешь мне позвонить или написать. Если будет грустно, если захочешь поплакать или с кем-то поговорить, сразу набирай. Мой телефон включен для тебя в любое время суток. — Спасибо тебе. — Ума, ну где ты там? — снова, как и несколько лет назад, возмутился Кот, взбегая по лестнице. И тут же ойкнул. — Извиняюсь. Умка, мы тебя ждем. — Ну, я пойду, — коротко выдохнула она, уже не глядя Барсу в глаза. — Беги, Лесь, — улыбнулся он и провожал ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду вместе с недовольным Котом.

***

— Умка, привет! Ну, что, поздравляю вас с тем, что вы наконец-то ожили. — Спасибо, Барс, — раздался в трубке хрипловатый знакомый тембр. — Я рад, что теперь вам не надо прятаться. — А я-то уж как рада! Соскучилась уже по обычной мирной жизни, по тому, что можно просто погулять на улице и даже не бояться, что убьют. Нам в честь этого отгулы дали, наши все к родным едут. — А ты? — А я… — Ума вдруг погрустнела. — А у меня никого. Идея возникла сама собой. — Лесь, я тут к вам прилетаю на несколько дней, может, встретимся? — Давай, почему нет, — в ее голосе он уловил улыбку и моментально представил, как она щурит свои лисьи глаза. Внутри разлилось тепло. — Здорово! Тогда жди. Из аэропорта он сразу же поехал к ней, по дороге заскочил в кондитерскую и купил торт. А еще зашел в магазин за цветами — к девушке все-таки идет, пусть и ничего между ними пока нет. Со стучащим сердцем подошел к подъезду, набрал нужные цифры на домофоне. Дверь открылась почти сразу. Леся встречала его прямо на лестнице — в смешных домашних тапочках-собачках, в майке с мультяшным принтом она была похожей на ребенка. — Привет, — девушка улыбнулась ему — ох уж этот хитрый прищур глаз, как он соскучился. Так сильно, что захотелось сгрести хрупкую Лесю в охапку, закинуть на плечо и занести в квартиру. — Привет, — робко произнес он. — Держи, это тебе. — Спасибо, — принимая подарки, смутилась Ума. — Заходи. В квартире девушки было уютно и чисто. Снежный разулся и прошел на кухню. Олеся юркнула перед ним с вазой, в которую поставила цветы. — Как здорово, что наконец-то можно выйти из части. Я даже уже не помню, когда в последний раз такое было, — призналась она. — Город как будто совсем другой стал. Или, может, это просто я на него иначе смотрю… Барс слушал ее, но пропускал слова мимо ушей, любуясь ею и ее движениями. Она ловко разложила по тарелкам нехитрый обед, разлила вино по бокалам. Барс нерешительно взялся за бокал: — Ну, за то, что вы все-таки живы. — А ты сомневался? — улыбнулась Олеся и пригубила напиток. — Ничуть, — отозвался он. После двух бокалов Ума почувствовала, что немного опьянела. Хотя выпила всего ничего — видимо, сказались долгий стресс и отсутствие алкоголя. Мозг начал все сильнее отрываться от реальности. И теперь можно было сказать Барсу все, что так долго держала в себе: — Знаешь, а ты совсем не такой, как я думала раньше, когда первый раз тебя увидела. — А какой? — поинтересовался Барс. — Ну-у-у… — она крутнула головой. — Ты добрый, сильный… Ты верный. Мне так кажется. Ты как… мой отец. Отец? Это его покоробило. Значит, девочка видит в нем только прототипа отца… А он-то думал… — Расскажи мне про него. — Папа самый лучший. Я очень его люблю. И очень скучаю по нему. И по маме. Мне их так не хватает! Так хочется, чтобы они меня обняли, поддержали, утешили. Знаешь, сколько в жизни было таких ситуаций? — она всхлипнула. Барс, повинуясь себе, сжал в своих огромных руках маленькие Лесины ладошки. — Ну, ты чего? Умка, ну, не реви. Иди ко мне лучше. Она пересела на его колени, как маленькая девочка, и доверчиво обняла за шею, прильнула к нему, совсем как тогда, в разрушенном здании, где его держали похитители. Барс обхватил тонкую девичью талию, провел ладонью по спине. Совсем еще малышка эта Леся. Такая нежная, чувствительная, хоть и прячет эмоции за маской солдата Джейн. Ее щека оказалась так близко, что Барс не выдержал — коснулся ее сначала носом, а потом губами. — Маленькая моя… Я по тебе так скучал… — Я тоже по тебе скучала. Поцелуй меня, пожалуйста. Что? Она сама просит его об этом? Она не шутит? Значит, он для нее не просто старший товарищ и коллега? — Ты точно этого хочешь? Леся прикусила губу, видимо, сообразив, что сболтнула лишнего — алкоголь сделал свое дело. Но было уже поздно. Барс провел большим пальцем по ее губе, освобождая из плена зубов, от которых на ней выступила кровь, а затем аккуратно коснулся ее поцелуем, слизывая красные капельки. Леся отреагировала мгновенно: прижалась к нему еще сильнее, запустила пальцы в темные волосы с небольшой сединой и углубила поцелуй. — Пойдем в комнату, — прошептала она, отстраняясь и с трудом переводя дыхание. Барс подхватил Лесю на руки, а она обхватила его ногами — как маленькие дочки обнимают вернувшихся из командировки отцов. — Лесенька моя, лисенок… Он положил ее на диван, опустился сверху, будто боясь раздавить. Снял майку и отбросил в сторону, туда же отправилась и его рубашка, которую Леся просто рванула, не в силах терпеть. Ей хотелось чувствовать его всем телом, и она мгновенно избавилась от бралетта. Снежный мгновенно положил ладони на высвободившуюся из плена белья грудь. Девушка застонала. Он отстранился от нее, но лишь на секунду — чтобы избавиться от джинсов. Затем ловко развязал шнурок на домашних штанах Леси и потянул их вниз. Спустился дорожкой поцелуев к кромке нижнего белья и аккуратно избавил девушку от него. Теперь она была перед ним открытая и такая красивая, что все модели мира проигрывали ей. — Моя… — прошептал он ей в губы, касаясь ее между ног. Она развела их, умоляя не мучить ее, но он хотел доставить ей истинное наслаждение, испытать на ней все ласки, смотреть, как ее тело реагирует на это, как она закатывает глаза и жмурится. — Моя любимая малышка… Каждое его движение возносило обоих куда-то ввысь, дарило неописуемые наслаждения. Леся не знала, что может быть настолько прекрасно, а Барс не представлял, как мог быть с кем-то еще, кроме нее. Ни одна его партнерша и близко не стояла рядом с этой девушкой. Ни одна из них не откликалась на его ласки так чутко и трепетно. Плевать, что потом на шее останутся бордовые следы, а на спине — красные полосы от ее ногтей. — Моя Умка… Я никуда больше от тебя не денусь. И Леся засыпала самой счастливой на свете, в объятиях самого любимого мужчины.