«Звёзды на небе видали меня в гробу. Что ж, не посетую, не прокляну судьбу. Эта беда не беда, мой друг, поверь, Коль равнодушны к тебе человек и зверь. … … … Нет уж, если поровну любить нельзя, Тем, кто любит больше, пусть буду я. Вечный поклонник (мне по плечу эта роль) Звёзд, для которых я — место пустое, ноль… … … … Если же все звёзды погасит смерть, Я научусь в пустое небо смотреть. Тьмы всеохватной я полюблю торжество. Надо привыкнуть — только-то и всего.» Уистен Хью Оден «Тот, кто любит больше»
Прошёл не первый десяток лет с тех пор, как Су покинула этот мир. Первые годы без неё были тёмными, мрачными и беспросветными. Кванджон пугал всех своей холодностью, а временами и вспышками гнева. В эти минуты он был сродни спящему гиганту, имя которому вулкан. Только вулканы внешне всегда спокойны, мрачны и таинственны, одновременно завораживающие и манящие. Но… одно большое НО. Рядом с ними всегда нужно быть собранными, здравомыслящими и быть настороже, ведь внутри такого исполина кипит своя жизнь. За крепкими стенами вулкана мощная буря эмоций ждёт своего часа… Часа, когда она найдёт выход и сожжёт всё вокруг. Никто не сможет сказать, что будет тем самым толчком для нового и неожиданного извержения. Но все эти вспышки были вызваны поступками, которые были совершены в прошлом, в отношении придворной дамы Хэ. Её имя произносили редко, тихо и с большим опасением быть наказанным. Император бережно охранял светлую память о своей возлюбленной. Её покои оставались такими же, как и при её жизни. В минуты тоски он приходил сюда и забывался на некоторое время. Да и на озере Донджи всё оставалось неизменным. Слуги старались быть неприметными, когда приходили сюда. Ничто не должно было нарушить покой императора. Озеро Донджи было его местом успокоения и мучительного скитания. Здесь он терзал свою душу без остатка и пытался найти ответы на вопросы, которые появились после ухода Су и Чжи Мона. Слишком много совпадений и слишком много к ним вопросов, но не было ответов. Императрица Дэмок не оставляла своих надежд завоевать сердце императора. Но всё сводилось к одному и тому же. Либо Кванджон с позором прогонял её из своих покоев, либо всю ночь сидел за столом и читал. Та, по началу, радовалась такой скорой смерти Хэ Су, но радость её была недолгой. Настроение Кванджона менялось с ужасающей скоростью. А сам он стал похож на того, дикого волка, каким он был в те времена, когда был заложником у Канов. Если не с более озлобленным и ледяным сердцем. В минуты гнева было страшно не то, что смотреть на него, она боялась лишний раз вздохнуть. А такое случалось тогда, когда императрица пыталась либо очернить память о Су, либо напомнить, что вечером она ждёт его в своих покоях.***
И так всё и продолжалось бы, если бы в один из дней, тех самых памятных дней, он бы не получил дар от своей драгоценной жемчужины. Тот день был и печален, и радостен одновременно. Он, наконец, смог почувствовать, что его не просто любили всем сердцем, но он был любим до последней частички души его драгоценной Су. Наконец он смог понять всё смятение души любимой, всё то волнение за ещё не рождённое чудо. Теперь можно изредка видеть своё маленькое и озорное счастье. После таких коротких встреч, душа начинала оттаивать, и хотелось жить. Жить дальше, чтобы охранять вновь обретённое, но такое родное счастье. Душа рвалась наружу, хотела рассказать всем, что у него есть дочь. Дочь! Но приходилось молчать. Это была последняя воля Су. Да и императрица не оставила бы её в покое. В этой женщине было столько спеси и яда, что не знаешь, где в следующий раз она решит устроить очередной заговор.***
«Су, моя дорогая Су, могу только уверить тебя, что Чжон не даст нашу малышку в обиду. Он как неприступная крепость, готов защищать её ценой собственной жизни. Я перед ним в неоплатном долгу. Как бы я не был на него зол, но готов перед ним преклонить колени… Сеуль. Я наблюдал украдкой за тем, как она росла. Она очень похожа на тебя. Такая же озорная, непоседливая и солнечная как и ты, моя дорогая. В последнее время всё чаще перечитываю твои письма, в особенности то, первое, которое прочёл после известия о твоей смерти. Оно навсегда для меня останется особенным. Оно вросло в меня. Храню его около сердца. Оно как мой талисман или то, что мне придает сил прожить ещё один день без тебя. В нём что-то кроется непостижимое разуму, что заставляет надеяться на встречу с тобой. И эти мистические строки, я повторяю каждый день как клятву самому себе: »…Надеюсь, однажды, мы снова встретимся в саду. Я буду ждать вас каждый день. Каждый день…» Я тебя жду, каждый день, моя небесная фея. И неважно, в саду, в лесу, на берегу озера, но я тебя найду!