«НОЧНАЯ ЖАРА» НОВАЯ ВЕРСИЯ

Я остановилась так резко, словно меня дернули за поводок, и удивленно посмотрела на Калеба, стоявшего прямо передо мной в элегантном итальянском костюме и накрахмаленной черной рубашке, уже точно принадлежащей нашему веку. Я смотрела на него и невольно ловила себя на мысли, что Годли как всегда был невероятно хорош. Он принадлежал к тому типу мужчин, обаяние которых накрывает тебя мгновенно с головой, заставляя считать каждую проведенную вместе секунду и исподтишка разглядывать его снова и снова: точеные скулы, и волевой подбородок, широкие плечи, безупречную кожу и удивительные глаза изумрудного цвета. - Я войду? – тихо произнес вампир, скорее утверждая, чем спрашивая. - Да, конечно, прошу, - отозвалась я растерянно и тут же спросила. – Но, как ты тут оказался? Я ведь только… - Как я уже говорил ранее, ты сама не знаешь, на что способна, - сообщил Годли и медленно переступил порог, как только я отступила в сторону. Он двигался с ленивой грацией уверенного в себе мускулистого хищника. Я последовала за ним и, натянуто улыбнувшись, сообщила: - Патрик, знакомься, это мистер Годли и он, как я искренне надеюсь, поможет нам воссоздать события того ужасного вечера, когда я едва не сгорела. - Кто он такой? - холодно спросил кровавый ангел в голосе, которого я услышала напряжение. - Он… мой знакомый и он… - Я тот, кто все знает. – Медленно произнес Калеб. – Вот, к примеру, ты тот, кто чуть было не убил Соки. Хотя, и не хотел этого. Все случилось вопреки твоей воли. Так же мне известно, что ты очень увлечен ей и никогда не сможешь простить себя, если ее постигнет участь твоей семьи. Из страха за нее ты пытаешься отдалиться от мисс Стакхаус, но это выше твоих сил. И ты вновь и вновь возвращаешься к ней. Ты настолько одержим Соки, что даже предложил ей жить вместе. - Откуда ты это знаешь? – настойчиво поинтересовался Патрик, как только Годли замолчал. - Знаю и все, - уклонился от ответа вампир. - Я понял, ты служишь Нортману и… - Нет, - отрицательно качнул головой Калеб, и засмеялся. – Я никогда и никому не служил и не собираюсь. Во мне нет и капли рабской крови. - Только магическая, - не сдержалась я. Тяжелый смех колдуна был похож на звук, который могли бы издать цепи, скользящие по металлу. Патрик нахмурился. Годли явно не нравился ему, особенно после моего замечания. - Магия? Вампиры не могут колдовать, - уверенно произнес он. - Обычные, да, - парировал Калеб. – Волшебство удел избранных. - Довольно разговоров, - решила, вмешается я. – Калеб, давай лучше перейдем к делу, ради которого, собственно я и хотела обратиться к тебе. Мне нужна твоя помощь, но я не уверенна, что ты… - Я готов всегда помогать тебе. - Но почему? – поинтересовалась я настороженно. – Я считаю, что нам нужно помогать друг другу, Соки. Наши цели прочно связывают нас с тобой. Как брачная лента влюбленных, дающих клятву верности у алтаря. И так, что мы имеем? Паренька, которому стерли часть памяти? - Может и так, - отозвалась я, все еще пытаясь осмыслить фразу вампира о целях, связях и брачных лентах. - На заданный мной вопрос, Соки, можно ответить только «да» или «нет». Попытайся еще раз. – Настаивал вампир. - Вероятно, да. Хотя, вполне возможно, что ее просто заблокировали. Но мне необходимо докопаться до истины. - Истинны, которая напрямую связана с тобой. - Да. - А ты не боишься узнать, что ты вовсе не та, кем привыкла себя считать? Вопрос Калеба обжег меня и заставил заволноваться, но спустя несколько секунд я взяла свои эмоции под полный контроль и тихо ответила. - Нет, мне не страшно. Я себя знаю. – Я попыталась вложить в свой тон больше уверенности. – И потом, как то, что произошло, и было стерто из памяти Квина, может изменить мои знания о себе? Ты не находишь, что твой вопрос полон абсурда. Годли ответил мне долгим взглядом, словно решая, стоит ли продолжать наш маленький спор. - Хорошо, пусть это случиться, - наконец произнес он. - Да, пусть случиться. Тем более, я твердо знаю, что ничего ужасного не услышу. – Ты ведь сама в это не веришь, – без выражения произнес Калеб. – Ну почему люди вечно это делают? Почему произносят вслух то, во что не верят ни на грамм? Он был прав. Я совершенно не верила в то, что сказала, но отступать было уже слишком поздно. - Квин, - позвала я притихшего в стороне паренька. – Дорогой мой, я понимаю, как тебе страшно и что ты не доверяешь колдунам и вампирам, и что у тебя есть все основания, что бы остерегаться мистера Годли, но… - Ничего, это все не важно. Я потерплю. Мне, как и вам необходимо вспомнить правду.- Смело произнес юноша и посмотрел на Калеба. Годли неторопливо приблизился в Квину и медленно обошел вокруг него. К тому времени как он завершил полный круг, его глаза стали полностью черными. Температура в гостиной резко упала. Воздух наполнился запахом океана, и я отчетливо ощутила на своей коже прикосновение холодного бриза и мелких капелек воды. В комнате повисла напряженная тишина. - Все вокруг теряет свои очертания. Тучи заполонили небосвод. – Тихо заговорил колдун. - Темнота от них спускается прямо на землю. Из иссиня-черной завесы, той, что разверзлась на месте, где раньше было небо, раз за разом появляются яркие молнии, озаряя все холодным, мертвенно-бледным светом. Громовые раскаты, следующие за ними, настолько сильны, что, кажется, словно земля содрогается под ногами и вибрирует сам воздух. Калеб замолчал. Вместо него рассказ продолжил Квин. - Я и Нортман выбегаем к амбару в тот самый момент, когда начинается дождь. Его первые крупные капли кажутся мне теплыми и даже приятными, но спустя несколько секунд с неба на меня обрушиваются потоки воды, холодные, словно смерть... Смерть! Дождь пахнет смертью. Несмотря на сильный ливень, огонь продолжает делать свое дело. Он стремительно пожирает старый амбар. Амбар, в котором Соки. Огромные языки пламени лижут черное ночное небо затянутое тучами, и падающая на землю водная стена отчего-то не в состоянии потушить его. - Она там, я это знаю, я чувствую. - Кричу я, и бегу в огонь, но тяжелая рука Нортмана хватает меня за край рубашки и пригвождает к месту. - Ты что не понимаешь, что в таком пожаре невозможно выжить? – Спрашивает он у меня, разворачивая к себе и тряся за плечи. Я все понимаю, но не хочу в это верить. Не могу! - Нет! Ее еще можно спасти. Тебе не удержать меня! – выкрикиваю я в спокойное лицо вампира. Я пытаюсь вырваться, но Эрик не отпускает. Я не сдаюсь и повторяю попытку вновь и вновь, пока ткань моей рубашки не трещит, и не рвется. Теперь я свободен! Я бегу по мокрым листьям, но сразу поскальзываюсь и падаю. - Поздно, уже слишком поздно. – Тихо говорит мастер вампиров и его последнее слово буквально тонет в гулком грохоте грома, перекрывшем последний выдох, который издают стены амбара, когда на них падает крыша. Столб искр взлетает высоко вверх и растворяется в грозовом небе. Одновременно с этим вампир неожиданно сгибается пополам. Мне кажется, что он сейчас упадет, но Нортман остается стоять на ногах. Его лицо искажается от боли. Бледная кожа становиться еще светлее. Он через силу выпрямятся, запрокидывает голову вверх, открывает рот и кричит. И его крик звучит как страшная ода смерти. Затем наступает тишина. Я перестаю чувствовать Соки и плачу в голос. Ее больше нет. Она… она погибла, сгорела в этом гребанном пламени. А я ничего не сделал для ее спасения. Я не могу больше сдерживать в себе пустоту, что стремительно захватывает мое сердце и тогда, я тоже кричу в полный голос: - Нет! Нет! Нет! Мои пальцы сжимают траву и вырывают ее из земли. С остервенением, с отчаянием. Еще. И еще. И еще! Пока меня не покидают силы, и я не продолжаю уже тихо плакать, размазывая грязь по лицу и смотря невидящим взглядом на пожирающее амбар пламя. Я смотрю, как дождь заливает его, смотрю и ненавижу себя за свое бессилие, за то, что могу дышать и чувствовать, и жить, в то время как та, которую я так люблю, уже стала пеплом. Она ушла в небытие. Но спустя какое-то время моя боль неожиданно начинает стихать. Сам не знаю почему, но вдруг в сердце мое начинает возвращаться тепло и надежда. А потом… потом, из огня появляется она. Квин замолчал. У вас бывали такие моменты, когда время словно останавливается? Моменты, когда вам кажется, будто весь мир замер, и вы можете услышать, как падает пылинка, а звук сердцебиения так громко отдается в ушах, словно вы утопаете в нем? Вы стоите, а этот момент все длится, и вы умираете тысячу раз, но все эти смерти пока нереальны. И вот этот момент, наконец-то отступает, удаляется, исчезает, а вы остаетесь на месте, опустошенные, обездвиженные, ошеломленные. Я оказалась именно в этом моменте. - Нет! Нет! Нет! – зашептала я и закрыла глаза, словно пытаясь хоть как-то скрыться от нахлынувших на меня воспоминаний. Но это не помогло. - Я… я все знаю. Я все помню. Я… сгорела… Банши в тот вечер приходили за мной… Как я могла выжить, сгорев? Как? Это все… не чудо. Больше похоже на чертовщину какую-то. Словно сам Сатана затеял все это и играет моей жизнью… Следовательно, моя судьба уже определена раз и навсегда, моя жизнь спланирована и расписана на много лет вперед. А если все так, то никакой свободы выбора не существует… Vale et memor sis mei… Я резко открыла глаза. Я по-прежнему стояла в центре своей гостиной и чувствовала себя при этом так, словно случилось неизбежное. Я отчетливо понимала, что моя прежняя жизнь была безвозвратно утрачена, а я вступаю в новый, мрачный, не сулящий мне ничего хорошего, неизведанный мир. Ледяная дрожь пробежала по моему позвоночнику. - Я сделал что мог, - сказал все так же спокойно Калеб. – Теперь ты знаешь, что было с тобой. А мне пора идти. - Знаю? Да, правильно, я знаю. Но я ничего не понимаю….. Но теперь я твердо уверенна только в одном, что сгорела тогда. На самом деле, сгорела! И у меня в голове сейчас еще больше вопросов, на которые по-прежнему нет ответов. Мое отчаяние начало постепенно сменяться яростью. Как, почему, зачем? Какого черта Нортман не рассказал мне всей правды? Почему стер Квину память и решил поиграть со мной в добродетеля и спасителя? Зачем ему все это надо? Что затеял опять, этот чертов клыкозавр? Какое он имеет право вот так поступать с людьми, с их памятью и жизнью? Почему Эрик решил, что ему все дозволено? И почему Годли тоже пытался стереть мои воспоминания в том сне? - Фак, фак, фак! Я в бешенстве подскочила к столу и, схватив двумя руками вазу с ненавистными мне цветами, метнула ее со всей силы в стену. Осколки стекла, брызги вода и сломанные розы полетели в разные стороны. - Ты… и Нортман… Вы оба обманываете меня! Вы… Вы… - закричала я. Я ничего не могла с собой поделать. Я больше была не в состоянии контролировать себя и свой гнев. Калеб схватил меня за плечи – думаю, он просто хотел успокоить меня, – но я ударила его. Не знаю, почему. Вероятней всего, у меня началась истерика. Или я просто злилась, поскольку понимала – со мной происходит что-то странное, и это мне абсолютно не нужно. Когда вокруг вас все начинает стремительно меняться, вы понимаете, что у вас большие проблемы. Калеб был тем, кто раскрыл мне глаза на некоторые вещи, с которых все и началось. И в то же время, по неясной мне причине, прятал от меня большую часть горькой правды. Я яростно замолотила кулаками по плечам Годли. А он просто стоял и ждал, сжимая руками мои плечи, глядя мне в лицо. Воздух между нами сгустился, я почувствовала, что задыхаюсь в такой непосредственной близости от него. Его магия бурлила вокруг нас. Я повела плечами, освобождаясь от его хватки. - Почему ты вдруг решил скрыть от меня правду? – Закричала я и отступила на шаг назад. Горячие руки Квина обняли меня и притянули к себе. Я прижалась спиной к нему. - Quid pro quo. – Загадочно произнес Калеб. - Я не понимаю, что это значит. - Услуга за услугу, - подал голос, молчавший все это время Патрик. - Какая к черту еще услуга? Я имею право знать правду! Всю правду о себе! Мускул на щеке Годли дернулся. - Может быть, но… – я не заметила, как он двигался, но внезапно его губы оказались у моего уха, – еще слишком рано для этого. - Калеб исчез прежде, чем закончил говорить. Его уже не было в комнате, а слова еще продолжали танцевать в воздухе, словно легкий зонтик одуванчика в теплом, летнем ветерке.