Сказка

      Кругом полумрак. Просторная комната освещается лишь трепещущими огоньками ароматических свечей да статичным светом пары фонариков. Атмосфера уюта и какой-то даже интимности обволакивает двоих людей, находящихся в комнате, замедляет их мысли, погружает их разумы в приятную негу.       Тэмма восседает на мягкой бархатной подушке, сложив ноги по-турецки, а на его коленях нежится миниатюрная женская фигурка. Одежды из легкого шелка и газа скрывают ее тело, оставляя, впрочем, на всеобщее обозрение вполне достаточно – ее шея, плечи и руки обнажены, открытыми остаются также плоский живот и изящные щиколотки. Этого уже вполне хватает для того, чтобы заставить Тэмму следить за своими руками – и за своими мыслями.       Вокруг них, на расшитом цветными нитями покрывале стоят всевозможные блюда со сладостями и фруктами, графины с соком, а то и с чем покрепче. Сладко пахнет персиком, орехом, зефиром, шоколадом… Тэмма протягивает руку к ближайшему блюду, нащупывает сочную зеленую виноградинку, осторожно подносит ее к губам девушки – лица ее он не видит. Она же чуть улыбается и с готовностью берет виноград с его рук, ест его медленно и довольно. Тэмма и сам доволен не меньше – и смущен. Ему хочется угостить девушку еще чем-нибудь, он берет с другого блюда зефир и аккуратно разламывает его пополам – для нее и для себя.       Его пальцы сладкие и липкие, как и ее губы. Он видит, как она изящно и почти незаметно облизывается своим проворным язычком. Не в силах сдержаться, он приобнимает ее за обнаженные плечи и нежно притягивает еще чуть ближе к себе, а затем слегка утыкается носом в ее мягкие изумрудные волосы. От нее пахнет совсем иначе… Да, сладостями и спелыми фруктами тоже, но если закрыть глаза и прислушаться… Это запах чистого океана, сияющего в лучах рассветного солнца, запах летнего бриза и белоснежного прибрежного песка, только-только начавшего прогреваться… Удивительно. Тэмма заворожен до мурашек, до странного и безумно приятного щекочущего чувства в сердце…       Она не противится, а наоборот, кажется, льнет к нему всем своим телом. Легонькая, почти невесомая, такая хрупкая, но в то же время в ней чувствуется определенная сила. Грудь ее едва заметно вздымается от тихого дыхания, которое Тэмма ощущает теплом на своей шее и от которого так причудливо переливаются в свете фонариков складочки на ее одежде. Осмелев еще чуть больше, Тэмма проводит пальцами по ее руке – от плеча до запястья, чуть сжимает ее пальцы в своих. Затем, помедлив, поднимает руку и касается пальцами уже ее щеки – нежной и мягкой, словно персик. В ответ на это движение она поднимает наконец к нему свое лицо. Его глаза встречаются с ее золотистыми глазами, и сердце его на миг пропускает удар, а потом заходится в бешеном ритме – такая она прекрасная. Длинные ресницы и аккуратные брови, пересеченные кое-где изумрудными прядями челки, ровная линия носика и чуть приоткрытые губы, на которых непростительно долго задерживается взгляд Тэммы.       Чуть улыбнувшись, она вдруг совершает ответное движение, погладив Тэмму по щеке своими нежными теплыми пальцами. Рука ее на миг замирает, затем плавно скользит вниз, поглаживая его шею. Как в сказке, думается Тэмме, и он продолжает смотреть на нее и прикасаться к ней, чувствуя, что остановиться уже не сможет. Легкая краска выступает на его щеках, когда он вновь задевает взглядом ее губы. А она вновь улыбается ему и тоже едва заметно краснеет. Словно во сне Тэмма слышит ее теплый призывный шепот:       – Наклонись же ко мне поближе… бездарность~       И он с готовностью наклоняется, чтобы…       Стоп. Чего?       ...       Тэмма садится в кровати так резко и с таким неподдающимся описанию звуком, что стоящий неподалеку от него Юки едва не выкидывает свою расческу в окно.       – Какого черта?! – выкрикивают оба в один голос, но каждый по своей причине.       И оба друг на друга пялятся – кто с удивлением, а кто с неодобрением. Юки отворачивается первым и, демонстративно фыркнув, продолжает приводить в порядок свои растрепанные после сна волосы. Тэмма же в течение нескольких секунд вспоминает, кто он и где он, а затем, осознав, что все произошедшее недавно было всего лишь сном, глубоко вздыхает и трет руками лицо.       – Вот и надо было тебе вскакивать и орать, как ошпаренному? – ворчит Юки, пока его сосед по комнате сползает с кровати и одевается. – Учти, если такое будет повторяться, я тебя отсюда выселю.       – Хватит ворчать, старика напоминаешь, – отзывается Тэмма, натягивая штанину на правую ногу. Юки на это замечание тут же отзывается новым потоком ворчания, к которому добавляются взмахи несчастной расческой и прочее, и тому подобное. Тэмма же, вспоминая свой сон, старается не смотреть на него и, медленно заливаясь краской – то ли от досады, то ли еще от чего, тихо бормочет куда-то в сторону: – Я с вашим театром скоро с ума сойду…