Обещание

Весеннее утро. Лёгкий ветерок приводит в движение цветы вишни срывая лепестки. Небо чистое, без единого облачка. Такое прекрасное утро… — Вставай —молодая императрица в белом ханбоке*, взгляд её безумный, на губах ухмылка. Она кричит на девушку, что сидит перед ней на коленях в таком же белом платье и с лентой завязанной на волосах. Она сжимает в руках зелёную траву под собой, чувствуя влагу ранней росы, жмурит глаза и до крови прикусывает и так израненные губы, выпускает новый поток слёз. — Да как ты смеешь! Я императрица. Вставай, дрянь. — словно лишилась ума, она точно не в себе, вновь кричит как безумная.     Девушка выдыхает и не смотря на адскую боль внизу живота и в сердце, пытается встать на ноги. Низ белоснежного ханбока окрашен кровью. Кровью невинного, ещё не родившегося ребёнка.        — Больно? — в миг лицо девушки принимает жалостливый вид, словно ей не всё равно, но лишь на миг.—Я старалась —      заливается смехом.    Девушка поднимает взгляд и смотрит на неё со всей злостью и ненавистью.   Рядом стоявшие придворные опустя голову, ждали дальнейших указаний своей императрицы.    — Давай вторую — приказала двум служанкам стоящим рядом с измученной девушкой и те схватив девушку за руки, поднесли чашу с ядом к её губам.   — Пустите, я сама — подала тихий голос и выдернула руки из хватки слуг. Они посмотрели на императрицу и та ухмыльнулась и кивнула в ответ.    — Пусть. Я добра, поэтому дам исполнить предсмертное желание.    Девушке отдали чашу в руки и отошли от неё на шаг. Она посмотрела на содержимое и медленно пригубила. Глоток за глотком её изнутри пронзает боль. Упав вновь на колени, она закашляла кровью.    — Я ведь говорила что заставлю тебя захлебнуться в собственной крови.— наклонившись к её лицу, проговорила императрица.    — Ненавижу — сквозь зубы процедила девушка, всё также истекая кровью. Она упала на землю и в последний раз взглянула на небо, ощутила нежное ласкание ветра, и запах вишни. В последний раз произнесла имя любимого.    —Ким Тэхён — шёпотом в пустоту говорит девушка и открывает глаза. Темно. Она тянется рукой к лицу и ощущает на висках дорожки от слёз. Включив лампу на прикроватной тумбе, принимает сидячее положение, пытаясь прийти в себя.    —Это ведь сон, так почему мне больно по настоящему — сжимая ткань ночной рубашки у сердца, шепчит она.