Загадки в звёздной пыли

      Мишура едва не падает на голову Адама Дженсена, однако оказывается вовремя подхвачена одним из агентов, стоящим на стремянке, который моментально не преминул высказать: «Аугов не учат осторожности?»       — Зря стараешься, он снова тебя заигнорит, — ехидно выдаёт другой агент, но мигом затыкается, стоит только Адаму взглянуть на него. Сквозь толщу солнцезащитных линз совершенно не ясно, о чём может говорить его взор, а поэтому себе дороже продолжать задирать.       В пражском отделении ОГ29 творится оживлённость небывалая — такой не видать в обычное время суток. Одновременные подготовка к празднику да закрытие всевозможных долгов по отчётам и планированию, чтобы потом начальство по шапке не надавало. Распространение духа веселья вместе с суетливостью, которая некоторых знатно нервирует — как понял Дженсен, очередь из трёх человек возле кабинета психиатра собралась неспроста. В созвучии с обезличенным голосом телеведущей Элизы Кассан, вещающей за «правду» с телеэкранов, играет рождественская музыка из радиоприёмников на некоторых столах. Немного удивляет, как стремительно изменяющееся настоящее не уничтожило простодушную житейскую классику.       Дженсен задерживается у лестницы, поскольку ту осадили ещё агенты, жаждущие украсить место работы. Незнакомая Адаму женщина тянется к какому-то крючку прямо под потолком, чтобы закрепить на нём светящуюся гирлянду. Но даже при всём старании, даже при наличии полезной стремянки у неё ничего толком не выходит.       — А я говорила, чтобы с людьми, которые ниже ста шестидесяти сантиметров, начали считаться!.. — Адам, уже затеявший подъём и спланировавший просто пройти мимо, вдруг слышит, как его окликают: —…ой, ауг! Вы же… Простите, обозналась.       «Бывает», — фаталистски возникает на краю сознания, однако вслух не озвучивается.       — Постойте! Агент Дженсен, да? — И когда он разучится останавливаться перед женскими попытками быть вежливой? — Вы весьма и весьма высокий. Не могли бы зацепить гирлянду во-он там?       Адам колеблется, но недолго. В конце концов, быстро разберётся здесь — быстро окажется на своём рабочем месте. Он меняется с женщиной местами, исполняет её просьбу, а заодно зарабатывает одно очко похвалы. Приятный бонус.       — А вы же разбираетесь в технике? Точно разбираетесь, вон весь какой техничный…       — «Ауг» не равно «мастер ремонта», если вы сейчас об этом.       — Но в кафетерии украшения на ёлке не зажигаются! И никто не хочет этим заняться, как будто никого это не волнует. Прошу вас!..       Делать нечего — идёт в кафетерий. А потом как-то само собой выходит, что он тоже купается в мишуре, выбирая вместе с другими агентами, какая лучше всего украсит дверь охранного пункта. А затем его и Чанг находит, у которого тоже с ростом беда — хочет закрепить повыше какие-то бумажные снежинки, что висят прямо над его компьютером и потому лезут Чангу за шиворот. Но он — не дама в беде, а потому оказывается в числе должников.       — Но только уже после Нового Года, да, Адам? Поверь, у меня сейчас дел невпроворот, и даже в канун Рождества!..       — Я не отвечаю за внезапные повороты в жизни, Чанг. Смирись.       Как гром среди ясного неба возникает Дункан Макриди. Аккурат в момент, когда Дженсену хвастливо демонстрируют чудо виртуальной кибернетики — бегающих по рабочему пространству компьютера оленей да эльфов, вылетающие из-за верхнего края экрана снежинки. Всё это — и Дженсена в том числе, но уже менее явно, — Макриди знатно поливает матерным ядом, прежде чем напоминает, что рабочий день ещё не закончен.       — И между прочим, конкретно тебя, — палец тычется чуть ли не в грудь Адаму, однако тот даже не шелохнулся, — я по всем обоснованным основаниям могу упечь в тюрячку. Прямо сейчас.       — И эти основания настолько обоснованы, что ты мне их не назовёшь?       Заледеневший тон голоса вынуждает идти на попятную. Хотя бы слегка. Макриди жалуется: мало того, что Дженсен так и не сдал отчёт по неоновому синдикату в Праге, ведущему подрыв законов в одной из стран третьего мира, так ещё и коробку какую-то притащил. Чистенькую, залепленную почтовым скотчем.       — У тебя и без того на рабочем месте постоянный срач. Теперь ещё и подозрительный предмет там красуется. Мне вызывать сапёра, или сами пойдём разберёмся?       — Ещё никто не стремился с такой настойчивостью остаться со мной наедине. Так и быть — уступлю.       Вокруг возникают смешки, исчезающие лишь под строгим взглядом Дункана. Спустя время он и Адам оказываются на втором этаже, в их отделе, и вот последний может видеть, что действительно — кто-то оставил на его столе, в самом дальнем и позорном закутке, коробку. Подозрительно крупную — в такой точно можно припрятать взрывчатку.       — Ну? — нетерпеливо и раздражённо срывается с губ Макриди. Не совсем понятно, для эффектности ли это, поскольку позади находятся его подчинённые, или же он действительно волнуется. — Что ты мне скажешь об этом? Какого хрена я это вижу?       — Я задавал тебе тот же вопрос, когда увидел это.       Дженсен указывает на надпись, которую ни он сам, ни кто-либо ещё так и не успели стереть с маркерной доски. «Здесь ауг» — в качестве позорного напоминания, что он тот, о ком никогда не просил. Но разве есть до этого людям дело?       — Мне есть сейчас до этого дело? — Макриди точно следует провериться на наличие экстрасенсорных способностей. — У меня тут, может, бомба под носом! Пока кое-кто стоит, ничего не делает и выёбывается.       — С той же претензией можно обратиться и к тебе. Какого хрена это место ещё не перекрыли? Или что, ауга не жалко будет, если его в воздух подбросит?       — Ты… — высказанная претензия да сохранение самообладания заставляют немного поумерить пыл. А поэтому Макриди, прокашлявшись, замолкает на несколько секунд. Скрестив руки, он как бы невзначай оборачивается и проверяет, какую реакцию вызывает у других агентов. — Дженсен, мать твою, просто не притаскивай лишний хлам в офис.       Тот решительно качает головой. Не его.       — Ну так давай проверять, что там! — всплеснул руками Дункан. — Честное слово, я сейчас взбешусь и просто выброшу эту сраную коробку к хуям собачьим. Вместе с упаковками твоих любимых грёбаных хлопьев.       — Попробовал бы — они тоже стали бы твоими любимыми.       Слыша фырканье позади себя, Дженсен достаёт из ящика резак, придвигает ближе к краю столешницы ту самую коробку и ведёт лезвием вдоль соединения двух половин «крышки». Немного подрезает сбоку и сзади. Первое, что бросается в глаза при раскрытии коробки — это прорва пенопластового наполнителя, буквально выстреливающего в Адама. Естественно, это вызывает смешки уже у Макриди.       — Кхм… тут, между прочим, открытка лежала, — после сморщивания и хмурости Адам демонстрирует карточку с нарисованным на ней Сантой, которая оказалась подложена под клавиатуру. — Или после третьего развода боишься наткнуться на потенциальные любовные послания и обзавидоваться?       — Ха-ха, очень смешно, просто обхохочешься.       — Тут… — открытка откладывается, наполнитель разлетается во все стороны, только уже под контролем рук-аугментаций. И совсем скоро Дженсен замирает в удивлении, поскольку видит ничто иное, как детскую игрушку.       Машинку.       Он аккуратно вытаскивает её, поднимает на уровень глаз. Медленно крутит, попутно сканируя оптическим имплантом. На счастье Макриди и всего ОГ29 никаких силуэтов подозрительных проводков, микросхем и запускающихся автоматически взрывных мини-блоков не обнаруживается. Всего лишь… маленький чёрный джип с округлым капотом да открывающимися дверцами. На сидения даже можно усадить кого-то. А ещё Адам находит между колёс кнопку.       Когда он её включает, блекло зажигаются микро-фары, но зато звонко гудит сигнал.       — Ты… — кажется, у Макриди не сразу находятся подходящие слова. К тому же, он пытается не начать ржать в полный голос. — Не знал, что ты начнёшь планировать заводить детей. В твоём-то положении.       Адам медленно оборачивается, и по его линзам проносится угрожающий блеск. Впрочем, на чужое настроение это никак не влияет.       — В общем, я так понимаю, что всё в порядке, да? Это просто Санта решил позаботиться о маленьком Дженсене за хорошее поведение. Хотя если бы я ему о тебе доложил, то хрен бы ты даже леденец получил.       — Потому что в характере Макриди считать себя самого подарком для всех нас.       — Ох, да ну брось! — тот машет рукой. — Харэ оскорбляться. Всё, ладно, с Рождеством, а я отчалил. И чтоб отчёт был у меня на почте сегодня же.       — Запущу в письмо оленя, созданного Чангом, — сухо отозвался Адам Дженсен, а затем сел за стол.       Некоторое время он ещё продолжает разглядывать машинку, после чего заинтересовывается открыткой. Покрытая блёстками и украшенная дополнительно бантом — это явно не то, что Адам получает в последние пару лет. Даже больше. Раскрыв её, он сразу натыкается на подпись, и выражение лица становится уже менее мрачным и восковым. Пожелания, от руки прописанные выше, а не заменённые скачанным где-то из интернета стихотворением, признаться, греют душу. И, конечно же, трудно удержаться от того, чтобы хотя бы на мгновение не улыбнуться.       Где-то через два часа Макриди выходит из своего кабинета с целью удостовериться, что Дженсен пишет. А того на месте нет.       — Да-да, я поняла, сделаю, да… — Она суетливо перебирает документы с описью оружия, которое должны будут доставить в начале грядущего года, одновременно пытаясь вслушиваться в донесение и принять документ на смену патронов под транквилизаторную винтовку. — Пожалуйста, можете просто оставить это здесь, у меня на столе, а я уже со всем самостоятельно разберусь? Я ведь только что зашла, у меня не десять рук!       Запыхавшись ещё сильнее, чем когда бежала в отдел, Ариа Ардженто отходит от своего рабочего места, добирается до шкафчика и вешает туда верхнюю одежду, попутно смахивая с шапки остатки снежных хлопьев. Прагу сегодня на удивление замело, и ездить по её узким дорогам было, ох, как не просто.       Когда Ариа возвращается, то внезапно видит перед собой не иначе как Дженсена. Встряхивающего волосы, поскольку на тех тоже остался снег, убирающего его же с плеч. Только что пришедшего с улицы.       — Мне кажется, Макриди при удобном случае точно тебя застрелит, — говорит со смехом Ариа, покачивая головой. — Так поздно на работу…       — На самом деле я здесь с самого утра. Успел познать тонкости рождественских приготовлений. Мне чуть не сунули рецепт какого-то пирога.       — Ого, — глаза собеседницы, и без того крупные, выразительные, округляются в удивлении. — Это за что ты такую огромную любовь заслужил? Даже меня не принимают в женские клубы по интересам.       — За рост. Ладно, не бери в голову, я к тебе по поводу другого пришёл.       Дженсен ставит на стол Ардженто пакет. Праздничный пакет. Ариа ещё сильнее удивляется, смущённо улыбается и не сразу решается подойти ближе, даже прямо говорит: «А в честь чего? Ах, это… ну я… Да ну что ты!»       В конце концов, она с благодарностью принимает ношу и под взглядом Адама заглядывает внутрь. Секунда тишины, прежде чем женщину вновь охватывает смех, только более звонкий.       — Это мне? Право, Адам, я ведь уже выросла!       В пакете оказывается кукла. Ариа достаёт упаковку с ней, дабы лучше разглядеть при ярком искусственном освещении и вслух подмечает, что у Адама отличный вкус. Дивное бальное платье тёмно-синего цвета, всё расшитое пайетками, игрушечный декоративный зонтик, сделанный из кусочка кружева. У куклы русые волосы, прям как у самой Арии, и уложены почти на её манер. Только при этом серебристой короной украшены. Прелесть.       — Нет-нет, ни в коем случае не отдам её своей племяннице, обойдётся, — хихикнула женщина, после чего спрятала подарок обратно в пакет. — Но я всё же…       — Мальчикам — машинки. Девочкам — куклы.       Дженсен достаёт из внутреннего кармана пальто ту самую открытку со своего стола. Лицо Ардженто светлеет и преисполняется теплотой.       Так они стоят друг напротив друга молча. В несколько неловкой тишине, будто бы боясь сознаваться, насколько не к месту им ныне ребячиться. Затем Адам взмахивает рукой — надо идти, строчить отчёт и удовлетворять потребности его величества Макриди. Он уже разворачивается и совершает шаг в направлении лестницы, однако останавливается, стоит Арии его окликнуть.       — Не хочешь прийти ко мне домой? На Рождество.       Дженсен оборачивается, и уголок его губ приподнимается в знаке снисхождения. Странное ведь предложение, чересчур великодушное для него. Но Ардженто стоит на своём: заверяет, что у неё соберётся совсем небольшая компания, тихая и мирная. Все друзья отлично относятся к аугам, с этим проблем точно не будет. Они хорошо посидят.       — Если уж меня терпят, так ты им тем более понравишься, — заявила она со смешком. — Давай, соглашайся.       — …ладно.       — Правда?       — Да. Сбрось мне адрес.       Разулыбавшись пуще, Ариа немедленно исполнила просьбу.

***

      Сколько она уже здесь стоит? Полтора часа? Хоть Ариа хорошо утеплилась, а всё же при долгом нахождении на одном месте становилось изрядно холодно. Она уже начинает топтаться на месте, поверх шапки накидывает капюшон. Руки в перчатках потирает и поглядывает на люк канализации, из которого валит дым. Нет, там точно не пожар — но бездомные развели отличнейший костёр, возле которого удачно было бы погреться. О чём только не начнёшь думать, пока сверхпунктуальный человек опаздывает; Ариа Ардженто, мягко говоря, в шоке, но, возможно, дело связано с тем, что уже наступил самый канун Рождества. А ей ведь надо ещё салаты покрошить, и Дженсен недавно совсем по линк-связи оповестил, что стоит возле дома!..       — Ты пока можешь подняться до квартиры. Только, пожалуйста, не взламывай замок. — Женщина оглядывается, с недовольством взирает на дверь деревянной высокой ограды под аркой, которую всё никак не откроет вызвавший её сюда. — И если кто ещё подойдёт, то так и скажи, что тоже меня ждёшь. Честное слово, я скоро буду!       Дополнительное время проходит, прежде чем заявляется он. Человек, кому приходится подчиняться и не перечить всеми правдами и неправдами. Небо над головой совсем потемнело, снега стало валить больше. Не снежинки, а бейсбольные мячи какие-то, благо, что не тяжёлые. За их пеленой не сразу удаётся разглядеть лицо, преисполненное вальяжного спокойствия.       Всё-таки иногда Дункан Макриди может быть уравновешенным. Видимо, когда кто-то чересчур от него зависим.       — Ещё пакет?.. — Ариа с недоверием, а затем и вовсе сокрушённо вздыхая, принимает из его рук одну ношу, затем вторую и даже третью. Пока не заканчивается передача, в общем-то; ей даже смотреть внутрь не нужно, чтобы понять, что там снова игрушки. Самые разные: от набора конструкторов, до плюшевых животных.       И машинок.       — Ну вот теперь это у нас в последний раз, да? — голос Ардженто источает надежду, и она улыбается, чтобы тем самым подкупить чёрствого и скептичного Макриди. — Вы сказали, что ещё одна такая «партия», и я смогу принимать участие в полноценных заданиях. Выйти в поле.       — Ну да. Говорил.       — И?..       — Посмотрим, — пожимает Макриди плечами, даже улыбается с какой-то не присущей ему беззаботностью. Ну точно дьявол воплоти! Продолжает её мучить со своей странной миссией и ещё более непонятными мотивами. — Пока что обеспечь всем этим ребятню из Прикажки, точнее из детского дома там. Дженсен должен знать, где он находится.       — Да ему-то откуда знать? Он что, усыновить кого-то собрался?       — Он просто обожает лезть туда, куда его не просят.       — Эй! — восклицает Ариа, как только Макриди вдруг разворачивается и быстро шагает прочь. Да знает она, что не по уставу так к вышестоящему обращаться, но кто виноват, что Дункан таким чудаком оказался. — Постойте, сэр! Ну скажите хотя бы… скажите, зачем всё это.       Он открывает дверь ограды и, прежде чем исчезнуть, бросает лишь: «Дженсену можно было подогнать красную».