***
— Отдай, отдай его мне! — грозно закричала маленькая девочка, гневно вытирая слёзы. — Если ты не отдашь его мне, я… — И что же ты сделаешь? Снова заплачешь? — смеясь, передразнил её мальчик с короткими тёмными волосами, которому на вид было на пару лет больше. Второй мальчик, похожий сильно на первого, но с длинными волосами, собранными в низкий хвост, тяжело вздохнул, перелистнув страницу книги, которую почти дочитал в тени раскидистого старого дерева. — Неа! — громко крикнул он, устав слушать визги и хныканья, мешающие его уединению. — Прекрати дразнить Луку! Она ещё совсем маленькая! — Ничего она не маленькая, — тут же возразил Неа. — Ей уже скоро будет шесть! Длинные серебряные волосы потревожил ветер, и Лука на секунду потеряла концентрацию, забыв, зачем целеустремлённо бежала вперёд. Запнувшись о палку, затерявшуюся в траве, она с криком упала прямо в созревшие колосья пшеницы. Громкий вой пронзил застоявшуюся тишину. Неа поморщился, состроив усталое выражение лица, как будто всё в этом мире ему докучало. — Эй, Мана, — наконец позвал он брата. — Сделай что-нибудь с этой плаксой. А то реветь до самого вечера не перестанет! Мама будет ругаться!***
В тёмном мраке старой комнаты, где пыль не протирали уже несколько дней, а то и недель, Неа смотрел в серые глаза Луки. Как мог он забыть эти серебряные волосы? Этот потерянный жалостливый взгляд? Судьба сыграла злую шутку: теперь они выглядели совсем как брат и сестра, которыми раньше и должны были быть, но… не стали. — Аллен… Неа вздрогнул. Мысли снова слишком увлекли его, оторвав от реальности. Сказать ей или не говорить? Что случится, если Лука узнает хотя бы немного правды? Проклятие сработает? Или малой части не достаточно, чтобы активировать его? — Прости, но я давно уже не Аллен, — вдруг совсем неожиданно даже для себя спокойно сказал Неа. Лицо Луки не изменилось. На нём не отразилось испуга, удивления или растерянности. Как будто он только что не сказал ужасную правду, не раскрыл обман, который продолжался вот уже несколько долгих недель, на протяжении которых Неа всерьёз задумывался об убийстве, совсем не подозревая, кого именно собирался убить собственными руками. Хотя… ему ведь не впервой. — Знаю. Ты ведь Четырнадцатый? «Мой Неа!..» Он почти раскрыл рот от удивления. Это были слова, которых Неа совсем не ожидал. Или ожидал, но в самую последнюю очередь. Как уловка или попытка уйти от столкновения интересов. Но Лука сказала это совершенно искренне, спокойно и даже с неким пониманием, словно и впрямь знала, как тяжело ему приходится в настоящее время. Эта девушка всегда умела удивлять своей непредсказуемостью. Неа усмехнулся своим мыслям, но Лука, вероятно, приняла эту улыбку, показавшуюся ей зловещей, на свой счёт. — Как давно ты это поняла? — С самого начала. Обычный разговор стремительно перерастал в допрос. — Как ты поняла, что я не Аллен? — Аллен знал, что Апокриф не опасен для меня. Да, тут он серьёзно промахнулся. На секунду ною стало немного стыдно за свою ужасную актёрскую игру, но он быстро отбросил жалкое смущение, чтобы продолжить. — Разве ты не экзорцист? — искренне удивился Неа, не скрывая своей озадаченности. Этот вопрос давно мучил его мысли и наконец-то получил возможность быть озвученным. — Я была им. Полгода назад я обратилась в Павшего. Аллен был тем, кто спас меня. Можно сказать, что тогда я родилась во второй раз. Её родные глаза смотрели на него, совсем не узнавая. Они помнили только Аллена, никакого Неа, никакого Маны. От этого простого осознания в груди щемило. Невольно вспомнив про Ману, Неа невольно задумался, знакомо ли Луке вообще его имя теперь, когда её память полностью обнулилась, превратившись в чистый лист с грязными кляксами, оставленными прошлым. — Почему не оставила меня? — без злости спросил ной, стараясь подавить бушующую в груди ревность. — Я забрал у тебя Аллена. Зачем ты помогаешь мне? Конечно, он знал, что прошлый Аллен не испытывал к Луке никаких чувств. Между ними не было ничего, кроме приятельской дружбы. Но нынешний Аллен с напрочь отшибленной памятью, как и у самой Луки, думал по-видимому совершенно иначе. Неа чувствовал теплоту, с которой девушка говорит о нём, видел его воспоминания благодаря Тиму. Эти мимолётные касания, безоговорочная поддержка, готовность пожертвовать жизнью ради спасения… всё это обязанность Неа, не Аллена. Но отчего же всё получалось совсем наоборот? Она не задумалась, прежде чем ответить. — Я ненавижу тебя за то, что ты забрал Аллена, это правда. Но также ты — единственное, что осталось после него. Когда ты рядом, я чувствую себя не одинокой, чувствую его рядом. Его сердце окончательно дрогнуло, посылая огненный приступ боли в изголодавшуюся по теплоте и ласке душу. В этом мире Неа оказался совсем рядом с дорогими людьми. И всё же… он был совершенно один. Наедине со своими кошмарами.***
Тики много думал над тем, что сказала ему Лука. По большей части он был раздосадован её отказом сотрудничать. Разве было что-то греховное или сомнительное в том, чтобы помочь общему делу? Ведь она тоже многое в этом мире не понимает, так разве не проще было бы попытаться понять вместе? Он стоял напротив зеркала, разглядывая своё лицо. Его правая рука придерживала кудрявую чёлку, чтобы она не скрывала янтарные глаза, светящиеся отчаянием. Раньше Тики не особо задумывался над тем, что скрывала за собой его вторая жизнь, жизнь — ноя. Какие ужасные воспоминания она может хранить, сколько раз круговорот ломал его проклятую душу? Его руки болели, кости и суставы ломило, когда Тики думал о ней. Пальцы хотели прикоснуться к ней, чтобы погладить щёку, притянуть к себе для поцелуя. Его пугали такие желания. Ни к одной женщине он не чувствовал настолько явного и почти естественного физического влечения, которое казалось чем-то обыденным. То, что всегда случалось раньше. И всё же память отчётливо говорила: «Это не она». Разум говорил, что это не та женщина. Не его женщина. Так почему ему так хотелось сделать её своей? Тело Тики почти изнывало от желания. Он тяжело вздохнул, открыв кран с холодной водой, чтобы умыть несколько раз вспотевшее лицо. Тики решил, что должен добиться ответа, чего бы это ему не стоило.