Ни отзыва, ни слова, ни привета...

10:08, буфет ФЭС. - О, Юль, я так и знала, что тут тебя найду. А ты чего, решила объявить бойкот Рогозиной? - в буфет заглянула миниатюрный баллистик-трассолог. - Да нет же, Тань. Сейчас кофе попью и поеду. У меня же со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было. Хоть кофе выпью. Все равно ждем ОМОН. Кофейку? - Юля встала и повернулась к электрическому чайнику, который секунду назад, щелкнув, отключился. - Да, ты знаешь, не откажусь. После бессонной ночи туман в голове стоит, - Танюша с облегчением опустилась на свободный стул. - И бутербродиков сделай, Юляш. - Не, ты что, меня от одного запаха еды тошнит, - рыжая девушка, держа в обеих руках по кружке с обжигающим кофе, аккуратно развернулась и застыла как каменное изваяние, наткнувшись на насмешливый взгляд пронзительно-голубых глаз. - Я бы тоже от кофейку не отказался, - как ни в чем не бывало, Лисицын устроился на стуле рядом с Танюшей. - Ну вот и сделайте, товарищ майор, себе кофе, - если бы Юля могла испепелять взглядом, то от майора осталась бы лишь горстка пепла. Пожав плечами, Лисицын аккуратно, стараясь не дотронуться до сидевшей словно на гвоздях девушки - что с его плотным телосложением было сделать весьма сложно - протиснулся к чайнику, налил в чашку кипяток и начал размерено бросать туда кубики сахара - один, два, три... семь. Наконец, решив, что Юля уже перестала на него смотреть, он все с той же осторожностью вернулся за стол и с притворной бравадой начал потягивать обжигающий напиток. Через пару минут Юля не выдержала затянувшегося молчания и саркастически произнесла: - Очень смешная шутка, товарищ майор, - увидев недоумевающий взгляд Кости, она решила объяснить, а то ведь, может, и вправду не понимает, о чем сейчас речь? - Я про то, что кто-то, - на этих словах Соколова сделала такой нажим, что даже слепоглухонемому было бы понятно, что некий «кто-то» девушке прекрасно известен, - установил мне интересную, я бы даже сказала, «яркую» мелодию на звонок будильника на мобильном. Я имела возможность сегодня утром это оценить. Майор Лисицын вопросительно посмотрел на Белую, увидел в ответ довольно неопределенное пожатие плечами и, улыбнувшись, вновь уставился на Юлю: - Что-то я не очень понимаю, о чем ты, Юль? - Ах, не понимаешь, вот значит как? - девушка взорвалась. Постоянная головная боль, преследовавшая её уже неделю, от которой не помогали никакие таблетки, утренняя тошнота и, как апофеоз, перепалка на совещании окончательно вымотали девушку, и она не выдержала: - Значит, ты считаешь, что это смешно, да? Лазить по чужим сумкам, по чужому телефону. Ты считаешь, что тебе все можно, да? Указывать, что мне делать, а чего не делать и... - на этих словах девушка замолчала, потому что Костя, оставив практически нетронутый кофе, молча вышел из буфета. Зато влетел Ваня и, завопив «Кофеёчек», схватил кружку Лисицына со стола, залпом опустошив наполовину. Но тут же поперхнулся и закашлялся: - Тань, ты что, зная, что я сюда приду, специально эту бурду приготовила? Сколько же тут сахара? Килограмм высыпала, да? Послушав мирную перебранку коллег, Соколова, так и не дотронувшись до кофе, кинулась вон из буфета. - Да чего это с ними с самого утра, Тань? - проводил взглядом рыжую девушку Тихонов. - Ой, Вань, а я почем знаю? Как говорится, милые бранятся - только тешатся.