Это мой...муж!(Это мой...?! 2)

      Когда я почувствовала, что мы приехали, то поглядела по сторонам. Родерих продолжал спать, а за окном уже практически ночь. Я вышла, а личный водитель хотел было взять Родериха на руки, но я попросила закинуть его мне на плечи. — А вам не будет тяжело? — обеспокоено спросил он. — Да не! Я и не такие тяжести таскала! — ответила я. Он вытащил из машины спящего Родериха и, аккуратно взвалив его мне на плечи, я пошла в дом.       Благо по пути никто из членов семьи не попался, поэтому понесла «мужа» в комнату. Прежде чем уйти, пожелала водителю доброй ночи.       Родерих, пока был на моих плечах, что-то несвязно бормотал, на что не стала обращать внимания. Но когда до комнаты оставалось всего ничего, то Родерих встал на ноги и прижал к стене. Я поглядела на него. Его глаза слегка приоткрыты, а в них странная пелена. — Родерих, — позвала я, но он никак не среагировал, лишь потянулся к лицу и впился в губы. Я от шока раскрыла глаза и попыталась оттолкнуть его, но он, на удивление, оказался слишком сильным, хотя на вид он слабенький. Я продолжала попытки оттолкнуть, а когда мне это удалось, то взяла его за плечи и держала от себя на вытянутых руках, пока переводила дыхание. — Родерих! — продолжила я, взывая, но он лишь продолжал смотреть мутным взглядом. — Родерих, пойдем спать!       Я пошла в комнату. Он упирался и лез обниматься, но я продолжала вести его к кровати. По пути решено было снять с него, хотя бы, жилетку, чтобы ему не так душно было и жабо, чтобы не мялось.       Родерих сидел на кровати, слегка пошатываясь из стороны в сторону, а глаза готовы закрыться в любой момент. Я бережно забрала у него очки вместе с жабо и положила их на тумбочку, а потом повесила на спинку стула жилетку; сняла обувь и поставила под кровать. Он еще что-то несвязное пробубнил, но я продолжала игнорировать это. После уложила на кровать и, укрыв одеялом, села на край кровати и стала ждать, пока он уснет. Родерих долго смотрел на меня, а потом положил свою руку на мою. Я улыбнулась и поцеловала его в лоб, а затем покинула его комнату.       Ощущаю себя странно. Меня мучают сомнения, поэтому я решила завтра поговорить с Родерихом.       На следующий день Родерих вел себя как и всегда, а я себе места не находила, да и его поцелуй я вряд ли забуду… Когда мы, наконец, остались наедине в его любимой беседке во дворе, то я решилась. — Родерих! — позвала я. Он оторвал взгляд от очередной немецкой книги и спросил: — Что-то случилось, teruer (дорогая)? — Да, я бы хотела поговорить про вчера.       Родерих промолчал и вернулся к чтению книги, видимо сочтя, что это никоим образом его не касается. Я продолжила: — Итак. Вчера, ты ушел, в то время, пока я помогала Гилберту вывести его брата в люди… — Он мог бы и сам этим заняться — это не твоя забота, — прервал Родерих, не отрываясь от книги. Я начала напрягаться. — Но он меня попросил, Людвиг его ведь не стал слушаться, — пояснила я. — Ну, знаешь, у Людвига что-то в жизни произошло, а Гилберт этого не заметил. — А вот теперь объясни — зачем пил? — Что, нельзя уже расслабиться что ли? — Нет, блин, нельзя! Я тут значит тревожусь за него, а он — сидит под деревом. Потом еще и до дома несла, ну конечно, в начале до машины, а потом и до твоей комнаты. — Это могла сделать и прислуга — зачем напрягаться? — Как это зачем!? Я ведь о тебе тревожусь! И уж если я буду твоей супругой, то я должна заботиться о своем муже!       Он молча и пристально посмотрел на меня, а потом, встав с места, пошел в дом. Я удивленно глядела ему вслед, не понимая — что с ним? И для того, чтобы понять, я решила поехать к Элизабет, с которой, кстати, я сдружилась и даже номерами обменялась. Нужно с ней посоветоваться, а то я Родериха перестала понимать.       Элизабет на время приехала в Австрию и скоро уедет, поэтому должна успеть. Я подозвала машину, дала водителю адрес и он, не смея ослушаться, поехал. По пути купила тортик, я ведь не забыла про то, что в гости не ходят с пустыми руками. Подъезжая к её дому, в саду я заметила Элизабет. — Элиза! — позвала я. Она обернулась и, улыбнувшись, пошла ко мне. — Т/и, какая встреча! — сказала она и мы обнялись. — Как я могу понять, то у тебя что-то произошло, раз ты пришла с целым тортиком. — Да, случилось… — грустно ответила я. — Ну тогда пойдем в дом, а там ты все и расскажешь! — она повела в дом. Мы вошли, я сняла обувь и прошла за ней. У нее дома так мило и спокойно, что иной раз захочешь приехать к ней и просто сидеть часами на пролет.       Она вошла на кухню, усадила за стол и пошла ставить чайник. Когда Элиза сделала это, то села рядом и, взяв мои руки, спросила: — А теперь расскажи что же такое случилось, что ты ко мне пришла? — Да вот, с Родерихом беда… — ответила я. Она удивленно вскинула брови и сказала: — Ого! Впервые от тебя такое слышу! Обычно ты и без меня справляешься… А, не важно, рассказывай. — Ну так вот, — начала я рассказ, — вчера я поехала с Родерихом на очередную вечеринку, и там встретила Гилберта, который попросил меня помочь. Людвиг не хотел выходить в люди и мне пришлось уговорить выйти. Когда я вернулась, то Гилберт сказал, что Родерих «смылся» и я пошла его искать. В результате он пьян и мне пришлось, по прибытию домой, укладывать его спать. А сегодня он ведет себя так, словно между нами появилась преграда в виде недопонимания. И теперь не знаю, как быть!       Элизабет задумалась, пока не послышался щелчок, оповещающий, что чайник вскипел и готов к завариванию. Она встала и подошла к нему. — Ты что предпочитаешь? — спросила она. — Чай, желательно черный, — ответила я. Она положила заварку в кружку, а пока чай заваривался, она добавила в свою кружку две ложки кофе. Когда все было готово, она поставила передо мной кружку, села на место и начала резать тортик. Также, она дала ложку и блюдечко. Я кивком поблагодарила. — Мда, Т/и, тяжелый случай тебе достался, — сказала Элиза, вздохнув. — Когда я была с ним в браке, это был вынужденный брак, то часто замечала его резкие перепады настроения. Но чтобы настолько резкие — ни разу! Честно говоря, я тоже в последние несколько дней его не понимаю. Ходит нервный, а как спрашиваю — «что случилось?» — молчит! И ведь вижу, что хочет сказать, но не может. Мне кажется Гилберт ему что-то наговорил, от чего Родерих может начать прибывать в меланхоличном настроении и не обращать внимания на окружающих. Ох уж этот Гилберт! Я ему когда-нибудь язык отрежу! Ох… Если подвести итог, то я дам такой совет — попробуй поговорить с ним вновь, но уже вечером. Обычно вечером у него настроение хорошее бывает и...лучше поспешить, ведь если его в таком состоянии держать, то он может и в депрессию впасть, а это будет хуже вдвойне. — А…я поняла, спасибо за совет! — ответила я, отпивая из кружки чай. — Да не за что, а пока, давай насладимся тортиком! — сказала она и я была с ней полностью согласна.       Незаметно пролетело два часа. Я успела о многом поговорить с Элизой, после чего стала понимать, что она хорошая и опытная подруга, к которой можно обратиться за советом.       Попрощавшись, я поехала в сторону своего дома, но почему-то передумала и отправилась к Людвигу. Все таки он не такой и плохой парень, да и он хочет получше узнать меня. Я не собиралась изменять Родериху. Просто подружиться, да и все…