Холодными одинокими ночами

      Самым простым решением было привязать Рей к кровати и всунуть ей в рот кляп, чтобы не кричала — именно это Бен и сделал. Она не особо обрадовалась — пиналась, но что поделать, лучше так, чем вызвать подозрения, будто рядом похищают девушку. Утром они поедут дальше. В Портленд. Хан обещал работу, а стройка могла начаться со дня на день.       Бен позвонил отцу утром, но не дождался ответа. Сдерживаться давалось с большим трудом — он слишком долго не пускал в ход клыки. Возможно, стоило скорректировать маршрут на Катадин. Он не хотел случайно навредить Рей.       Или хотел. Пока не до конца разобрался.       Перед отъездом Бен разрешил ей принять душ, а сам остался ждать в дверях. Рей не торопилась — ему назло, конечно — и когда собралась выйти, то жестом попросила отвернуться. Бен отвернулся, потому что был вежливым.       Она полоснула его руку лезвием бритвы. Слегка повернув голову, он оценил кровавый разрез и перевел хмурый взгляд на нее. Рана начала затягиваться. Рей выпучила глаза, бритва звякнула, упав на пол. Вот почему нельзя быть вежливым. Протяни людям палец — они откусят всю руку.       — Это было невежливо, — произнес Бен. Он почесал восстановившуюся кожу, блуждая взглядом по обнаженному телу Рей.       Он и раньше видел голых женщин: в порно, в журналах, в кино, много где. Но никогда настолько близко, если не считать самок оборотней. Он наклонил голову, задержав глаза на груди, которую Рей резко прикрыла руками. Она попыталась согнуться, спрятать заодно низ живота, но он уже все посмотрел. Ее сиськи заинтересовали его немного больше.       Рей отшатнулась.       — Меня будут искать все… Тебе лучше просто меня отпустить.       Откровенно говоря, Бена крайне заинтересовали ее сиськи. Он оттолкнулся от дверного косяка и неторопливо направился к Рей — она попятилась, врезалась спиной в тумбу позади себя. Хм, он не собирался делать ей больно или нападать, но ему казалось, что размыкание ее рук нельзя счесть за таковое. Поэтому он разомкнул их и, наклонив голову, стал смотреть. Она была маленькой, ее грудь, но это его устраивало. Грудь есть грудь. Он не собирался придираться.       Бен попытался схватить одну. Рей хлопнула его по руке — он помедлил, затем попытался еще. Получил новый шлепок и сердитый толчок.       — Прекрати! — воскликнула она.       Ему почти физически передалось, как подскочило давление в ее крови. Это хорошо — то же самое он чувствовал перед тем, как убить человека, только сейчас по какой-то необъяснимой причине это чувство заставило его замереть. Как будто не нравилось. Ее страх делал с ним что-то странное.       Но Бен все равно продолжал пялиться.       — Хочешь заедем за завтраком?       — Нет. Пошел ты.       Нестрашно. Зато честно.       Он не отводил взгляда, пока Рей одевалась. Заслужил — после того, как она сама набросилась. И когда она внезапно кинулась к двери, он поймал ее и уже в коридоре заломил руки за спину, усиливая хватку, пока не услышал жалобный вой и мольбу отпустить. Ее скулеж снова прошелся по обоим полушариям мозга, вызывая удовольствие и дискомфорт. Снова стало не по себе.       Рей вывернулась из его рук и упала на кровать. Бен последовал за ней, потому что никогда не упускал добычу, особенно если она пыталась ускользнуть.       — Хватит! — огрызнулась Рей, отползая дальше, к подушкам. — Прекрати!       Он забрался сверху, вклинившись между ее худых ног. Рей вцепилась в его запястье, когда он обернул ладонь вокруг ее шейки — обычно в следующем моменте он рвал клыками плоть, но волна чужого ужаса заставила его нехотя разжать руку.       Бен сел на край кровати, уставившись на свет, проникающий через окно. Нет. Эту человеческую самку убивать нельзя. Он запечатлелся с ней.       Лучше убить что-нибудь другое.       Рей мотала головой, вновь сопротивляясь, пока он впихивал кляп ей в рот и возился с веревками. Проверив обстановку снаружи, он перетащил ее в пикап, вернулся, чтобы зашвырнуть ключи в ящик для возврата, и уехал из мотеля, не повстречав ни одной живой души.       Катадин находился в паре часов езды к северо-западу. Бен следовал в том направлении, пару раз остановившись на заправке, чтобы залить бак и взять каких-нибудь снэков для Рей. Как только они отъехали достаточно далеко, он снял кляп и веревки, но она не разговаривала с ним.       Рей ела молча и смотрела на проносящиеся за окном деревьям. Здесь ее криков никто не услышит. Бен знал, что должен попытаться объясниться. Объяснить Связь. Он долго вел слежку, но почти ничего не узнал о ней.       Он почесал затылок.       — Э-э… Ты любишь смотреть телевизор?       Она глянула на него в зеркало заднего вида. Хорошо. В ожидании Бен неловко постукивал ладонью по рулю.       — Тебе нравится… музыка? — спросил он. — Ариана… Гранде? Или, хм… Пулемет?       — Пулемет Келли?       — Ага, он тебе нравится?       — Нет, полный отстой.       Бен позволил себе смешок.       — Вот как?       — Конечно. И Ариана вообще-то тоже. — Рей сложила руки на груди и посмотрела в окно. — А что нравится тебе? У вас, маньяков, свои штучки?       — Нирвана, Ред Хот Чили Пеперс.       — Ну и отстой.       Он слегка улыбнулся, поглядывая на нее в зеркало. Она больше на него не смотрела.       Это была тихая поездка в глушь. Бен понятия не имел, где найти еду — большинство туристов путешествовали парами, и придется рыскать по округе в поисках места для безопасной трапезы. Но продолжать рисковать Рей тоже неразумно, поэтому, наткнувшись на первый попавшийся желто-коричневый знак, он сразу свернул на парковку. Надо попробовать. Надо обернуться. Растяпы-туристы и глазом не моргнут.       Рей, конечно, не проявила желания сотрудничать, пока он связывал ее, но не добилась успеха. Ее сердитый взгляд жег спину. Бен вышел из машины и снял одежду, отмахиваясь от мошкары, слетевшейся, чтобы испить его крови. Ублюдки.       Сделав два шага в сторону, Бен перевоплотился в волка. Он потянулся, встряхивая шерстью, чтобы разогнать мошек, которые нагло ползли по меху, но, к счастью, не могли проникнуть сквозь густой подшерсток. Повел ушами, бросил последний взгляд на машину и исчез в зарослях. Поблизости кто-то был — он чуял человеческий запах. Самка — одна, по меньшей мере. Сейчас его устраивала любая добыча.       Он помчался по краю тропы, стараясь уловить любые звуки — голоса или шум у палатки. Наткнулся на семью с ребенком, пробежал мимо, не чувствуя желания убивать троих. Много возни.       Дальше, выше по тропе, милях в двух от пикапа, ему попалась женщина.       Высокая брюнетка с нарочито дорогим рюкзаком за спиной. Она стояла у тропы над ручьем, сверяясь с картой и недоверчиво поглядывая за плечо. Семья, что встретилась в начале, отставала на полторы мили, что давало Бену достаточно времени, чтобы расправиться с добычей и оттащить ее в лес. Они ничего не заметят.       Бен подкрался ближе — зрение обострилось. Она подойдет.       Когда она снова обернулась, Бен выпрыгнул из кустов. Он сбил ее с ног и схватил за горло, прежде чем она успела позвать на помощь. Клыки вонзились в плоть, прошли прямо через трахею — из горла жертвы донесся булькающий звук, и Бен быстро стащил ее с тропы в темноту леса. Она конвульсивно подергивалась, но после того, как он закинул ее на замшелое бревно, тело полностью обмякло.       Увы, скрытность нарушал след от крови — и Бен обнаружил, что убийство не принесло острых ощущений, как обычно. Он поднял голову и зарычал на очевидную улику, ведущую прямо к нему. Сука.       — Эй, ты видишь это, Фиби?       Да что б их. Бен наблюдал, как два человека осторожно спускаются по тропе, привлеченные потеками крови: явно свежими, явно человеческими. Они в замешательстве глазели по сторонам, и он затаился, избегая взглядов, но поздно — самка направилась к его укрытию, следуя за кровью.       — Хм, мне кажется, я что-то вижу, — отозвалась она, обращаясь к приятелю. — У тебя с собой медвежий спрей?       Черт бы их побрал: это больно. Бен поджал губы, отступил, и, развернувшись, растворился в лесу. В любом случае, это не имело значения. Акт убийства — самая удовлетворительная часть процесса, а он не получил ни крохи удовлетворения. Должно быть, что-то не так именно с ним.       Он побежал прочь, сполоснул рот в ручье и повернул назад к пикапу. Когда прибыл на стоянку, то увидел машину рейнджера — и трижды огляделся, прежде чем вернуть облик человека и одеться. Лишь бы они не заметили Рей…       Он забрался в машину, сразу заглянул назад. Она лежала на спине, где и прежде, уставившись в потолок. Хорошо. Это хорошо. По крайней мере, она никуда не делась.       — Привет, — сказал он, заводя двигатель. Провел рукой по волосам. — Извини, я задержался.       Рей заворчала.       Бен стартанул с парковки как раз в ту минуту, когда туда заворачивала патрульная машина. Он помахал копу, коп помахал ему в ответ. Сукин сын. Повезло вернуться вовремя и минимизировать ущерб. Они бы нашли Рей.       Но назревали проблемы серьезней. Бен облокотился на окно машины и потер лицо, раздраженный и встревоженный. Он убивал людей, чтобы снять напряжение, с тех пор как был ребенком, и теперь это внезапно не работало. Как еще ему сдерживать свою волчью кровь? Анакин всегда предупреждал, как легко свихнуться, если не держать ее под контролем.       Анакин, вероятно, знал другие способы, но, если отправиться к нему, есть риск разделить со стаей Рей. Бен не собирался делиться. В стае принято делиться, но Бен больше не являлся частью стаи, ненавидел делиться со всеми ними тем, что принадлежало только ему. Ненавидел их — ненавидел навязчивый коллективный разум в голове, эту долбаную секту.       Бен судорожно выдохнул в ладонь. Так, со всем по порядку. Сначала — раздобыть своей самке что-нибудь приличное на обед.