Германская империя

Генрих Фройтер, родом из небезызвестного городка Франкфурт-на-Майне, отмечал сегодня свой 42-ой День рождения. Увы, несмотря на столь преклонный возраст, друзей у него не было, так что отмечать ему пришлось в одиночестве. Да и родственников он не имел, детство провел в приюте, куда его, как выяснилось позже, принесла неравнодушная нищенка, нашедшая его среди мусорных баков. Жизнь его нельзя было назвать яркой; в глобально механизированном мире 21-ого века он не находил себе места, всюду предлагали работу только за компьютером, мир испытывал нужду в программистах и прочих подобных специалистах, и привыкший к физическому труду Генрих практически остался не удел. Масла в огонь подливала его умственная неполноценность, качество приюта оставляло желать лучшего, поэтому всё, чему он научился - так это писать и считать. Единственное, на что он мог рассчитывать в невероятно быстро развивающемся мире технологий, так это на редкие поломки, детали для починки которых он должен был загрузить в автомобиль, в остальном же автоматика почти полностью заменила человека, и крепкое телосложение Фройтера, ещё будучи нужным во времена его молодости, сейчас было пережитком прошлого. Больше он ничего не умел, и только редкие случаи конфликтов анархистов и сил правопорядка давали ему кое-какой хлеб, ибо машины, несмотря на все их преимущества, были способны не на всё, и, хоть и изредка, но требовались ловкие пальцы и жилистые руки Фройтера. Жил он в маленьком подвале, в котором только и было что несколько грязных полотенец, служивших ему постелью, старый красный будильник, найденный им на улице, который почти неслышно отсчитывал секунды, и небольшое отверстие в стене, через которое сюда проникал солнечный свет, а когда шел дождь, заливалась вода, образуя маленькую лужу. За последние 90 лет многое изменилось - в нынешнем 2086 году такие как Фройтер считались мусором и отбросами общества, и отсутствие постоянной работы вкупе с сомнительным воспитанием приюта сделали свое дело - Генрих оказался на окраине жизни. Питался он кое-как, подбирая объедки и прося милостыню, перебиваясь двумя-тремя кусками хлеба в день. Кожа его была жёлто-болезненного цвета, ребра и скулы выпирали из под нее, и в темноте он похож был на скелета. Парадоксально, но силы при этом оставались при нем, хоть он и чувствовал, как они покидают его постепенно каждый божий день. Одним июньским вечером голод погнал его на улицу, и он отправился на поиски, лелея надежду найти что-нибудь пригодное в пищу, хотя бы огрызок яблока. Было темно; и в ночной тьме Генрих случайно забрел в совершенно незнакомый район города. Шествуя по еле освещаемых тусклыми фонарями улочкам, он неожиданно наткнулся на здания, подобных которым прежде не видел - огромное, массивное, и сделанное из неведомого ему материала. На ощупь он был твердым и никаким воздействиям, которые мог оказать на него Фройтер, не поддавался. Немца это озадачило, но, в силу своей природной наивности, он не придал этому особого значения и, с некоторым любопытством, пошёл дальше, положа ладонь на непривычного типа здание, подушечками пальцев счищая со стен пыль. Он шёл, и шёл, и казалось, нет этому переулку конца, как вдруг он будто ослеп и оглох; разом на него обрушились чувства и звуки: рокот тысяч барабанов, рев сотен труб, проникший средь домов солнечный свет, по яркости сравнимый только с ядерным взрывом - сраженный Фройтер кинулся на землю, зажав уши, и принялся кататься по земле, дико крича, пытаясь унять эту невыносимую боль, испытываемую буквально всеми частями его бренного тела, после чего он закрыл глаза и потерял сознание. Очнулся он в каком-то белоснежно стерильном месте, всюду, куда ни кинь взгляд, падал свет и отражался от стен, пола и потолка. По коридорам сновали люди в белых халатах, и здесь было значительно тише, чем в том ужасном месте. Но как он попал сюда? Генрих лежал в чистой постели в большой комнате, вокруг сновали люди, а совсем рядом стоял маленький столик, на котором он с радостью увидел тарелку чего-то очень съедобного (что сразу напомнило ему приют), несколько кусков хлеба и стакан, заполненный водой. Боясь, что это сокровище могут отобрать, он жадно закинул все в рот и в спешном порядке проглотил, после чего в два залпа осушил стакан. Облизываясь, он понял, что всё ещё голоден, и как раз когда он оглядывался в поисках пищи, к нему подошла строгого вида женщина в очках. - Как вы себя чувствуете, Номер-17?, - Спросила она, и не дожидаясь ответа, надменно продолжила - Мы нашли вас лежавшим на земле, в очень плохом состоянии и потому незамедлительно доставили сюда, где вам была оказана медицинская помощь. - Где я? Куда я попал?, - Ещё не отдышавшись после спешного и горячего ланча, спросил Генрих. - Вы в больнице, - Раздражённо ответила женщина. - Когда мы сочтем ваше здоровье удовлетворительным, вы сможете уйти. После этого она развернулась на каблуках, и, прижимая какую-то папку к груди, вышла из зала. Фройтер наконец полностью проснулся и смог рассмотреть, протерев глаза, странную обстановку комнаты. Его кровать была занавешена длинной ширмой, и отодвинув её, он увидел множество таких же постелей, вокруг которых бегали врачи и делали пометки в блокнотах, негромко переговариваясь между собой. Внезапно Фройтера потянуло в сон, и он опять отключился, придя в себя лишь вечером, когда вновь пришла суровая женщина и сказала ему выпить таблетки. Генрих послушно выпил их, а затем прошествовал за врачом в какую-то хорошо освещённую комнату, где долго отвечал на вопросы долговязого человека в халате, который тоже делал пометки в блокноте, как те люди, которых видел Генрих в своей палате. После разговора человек устало вздохнул и повел Фройтера в его постель, где тот, как только прикоснулся к подушке, уснул мертвым сном. Проснулся он от резкого и грубого толчка в спину - кто-то больно ударил его чем-то тупым и тяжёлым. Генрих, не совсем проснувшись, попытался позвать на помощь, но мольбы его встретили лишь смех. Его подняли и повели по госпиталю, и в свету ламп он наконец смог рассмотреть своих обидчиков, ими были несколько высоких человек в черной форме с большим крестом на груди, а за спинами их, в той части здания, где он раньше не был, висели огромные полотнища красного цвета с черным рисунком на каждом из них. Генрих отчаянно пытался вспомнить, где он их раньше видел, что он, собственно, сделал, и почему его вытащили из кровати и повели куда-то, подталкивая в спину. В конце коридора он сонными глазами различил громадных размеров портрет - человек в полный рост, с вытянутой к небу правой рукой, черного цвета челкой, ниспадающей на висок, и приметной формы усы, находившиеся прямо под носом. Этот человек был знаком Фройтеру - он где-то видел его портрет, но где - он не мог вспомнить. Но видимо, здесь его почитали. Проходя мимо двух парней в такой же одежде, как и те, что вели Генриха - его провожатые приложили руку к голове, а те сделали то же. Напоминало приветствие, подумалось Фройтеру, правда, странное, есть же обычный взмах рукой. Он подивился но всё так же пребывал в неведении, что с ним будет. В сопровождении своих компаньонов он спустился по столь же белоснежной, как и всё остальное, лестнице, и вышел на улицу. Он сразу закрыл глаза руками от ослепляющего солнечного света, настолько привычным был стерильный сумрак коридоров больницы, что обычное солнце показалось ему ярче всех светил, пронизывающим самый центр его существа. Всё так же зажимая глаза руками, он шёл туда, куда его толкали грубые руки, и в итоге оказался в машине. Он, протирая глаза от слёз, огляделся. Находился Генрих в кузове автомобиля, с закрытой стороны водителя слышались весёлые мужские голоса, и его определенно куда-то везли. Но, не успев подумать над этим как следует, дверь остановившейся машины открылась и его выволокли на улицу. Солнце уже спряталось за тучи, и Фройтер смог наконец оглядеть городской пейзаж. Увиденное ошеломило его - он ожидал увидеть свою родину, грязную и погибшую. Вместо этого он увидел стройного ряда красивые дома, образующие площадь, блестевшую на солнце, кипевшую вокруг жизнь, смех и голоса. Генрих уж подумал, что попал в рай - то мистическое место, о котором часто говорили его воспитательницы, и здесь всё прекрасно, но тут его глаза уловили столб, стоявший вдоль дороги. На нём были три листка - таких чистых Фройтер ещё не видел - на первом из них был изображен полный усатый мужчина, висевший шеей в петле. Вокруг была ликующая толпа. Рядом лежала фуражка, видимо, принадлежавшая ему. На втором был фото старика, ему было лет пятьдесят или больше, он лежал на земле, изнеможденный и избитый, рядом лежала сигара и цилиндр. Листки язвили разными надписями, которые Фройтер, даже в силу своего слабого образования, мог прочитать. Правда, много слов было незнакомых, он не понял, что значит "фюрер" или "коммунизм". А на третьем он и вовсе не распознал слов, остановившись на "слабоумные" и "подлежат". А подняв голову, он увидел, что полотнища, замеченные им ещё в больнице, есть и здесь. Куда хватало глаз - везде на зданиях висел этот красный флаг с черным символом. В центре площади стояла статуя - того самого человека, портрет которого он видел в госпитале. К нему была прислонена лестница и какая-то сердобольная дама счищала что-то белое с его головы. Пока он озирался по сторонам, его провожатые, негромко переговариваясь и смеясь, курили, изредка возвращая к нему свои взоры. Подойдя к ним, он, споткнувшись о бордюр и вызвав их весёлый смех, неловко спросил: - Где я? - Ты в Германской империи, - насмешливо ответил один из них. - Центре цивилизации. - Я из города Франкфурт-на-Майне, - Всё так же смущённо продолжил он, - Скажите, кто этот человек?, - Показал он на статую. Веселье людей сменилось изумлением, самый высокий со смешком ответил: - Это наш фюрер, Адольф Гитлер, приведший нашу страну к новой жизни. - А кто такой "фюрер"? Люди в черной форме перекинулись взглядами. - Ты что же, сегодня на свет родился?, - Странным голосом сказал один из них. - Ведь вроде бы Франкфурт-на-Майне был даже захвачен в 44-ом. Тут его перебил другой, выдыхая сигаретный дым: - Ну что ты ему объясняешь, он же слабоумный. Он видимо и не знает, что такое война. - Я знаю, что война - это плохо, - Неуверенно вмешался Генрих. - Из-за нее убивают людей. - Да, убивают. - Сказал один, - но если цель стоит того... - Ты правда ничего не знаешь? - Удивлённо спросил другой, - Совсем ничего?! - Да... - Фройтеру было стыдно в этом признаваться, но он действительно ничего не знал. - Да-а, дела... - Протянул немец. - Бывает же... Тут из придорожного дома, к которому они подъехали, вышел человек с закатанными рукавами и что-то крикнул, после чего один из немцев, затушив сигарету, зашагал в его сторону, также что-то крикнув по пути. Они зашли в дом, а двое оставшихся после недолгого разговора между собой, спросили: - А читать ты умеешь? - Не очень хорошо... - Сказал Фройтер. - Возьми тогда книгу. Подарок. - Один из них протянул Генриху книгу в красной обложке, которую тот осторожно взял. Называлась она "Наша победа". - Спасибо, - Растерянно сказал Фройтер, - Обязательно её прочту. - Не за что, - Мрачно ответил немец, переглянувшись со своим коллегой. Тут из дома вышел человек и позвал их, они взяли под руки Генриха и повели его внутрь.