Всё о Грейнджер

Губы Блэка сжаты в почти идеально прямую линию. На лицо падает тень, но глаза сверкают, даже в полумраке допросной. -Скажи, Рон, вы всегда так допросы устраиваете?- весело спрашиваю я рыжего, который с выражением сильнейшей боли прикладывает к похмельной голове тряпочку со льдом. Всегда знал, что Лаванда – золотая девушка. -Как- так?- спрашивает приглушенным голосом Уизли. Перед глазами у него – фейерверки красного, синего, желтого. Крепкий был огневиски. Даже, вон, антипохмельное не помогает. -Ну, полумрак, сырое подземелье, заключенный в тряпье и в кандалах жмется перед своим палачом… Я позволяю себе показать Уизли язык, после того как он приподнимает брови в удивлении. Гермиона явно сердита, ведь метод такого допроса придумывала она сама (полумрак – для неуверенности подозреваемого, хотя Блэку все, кажется, нипочем). Поттер на сей раз сменил маску – как и сам способ допроса. Он жестко, холодно роняет слова. От него самого несет безжалостным ледяным ветром Северно-Ледовитого океана. Он глядит прямо в глаза своему крестному, а тот старательно изучает свои кисти рук. Он под Веритасеумом. Он сразу признан опасным преступником. У него нет выхода, лишь слова признания. -В юности я был… слишком… как бы это помягче сказать… решителен. И никогда не оглядывался назад. Никогда не посмотрел на последствия. -О чем вы? Поясните. -Я состоял в тогда еще признанной экстремисткой группе под названием «Общее благо». Но наши цели были… благородными. До поры до времени. Мы хотели возродить былое величие волшебства, если можно, то и с участием магглов. Мы хотели… впрочем, неважно. Тогда только начиналась, зарождалась Первая Магическая. Мы были молоды. Лично я был просто очарован идеей единства волшебников и магглов, о существовании… на равных. Но очень скоро я понял, какой дорожкой мы придем к победе. Я оставил это. Блэк сглатывает, отклоняет предложенный Поттером стакан воды. -Я оставил это. Я сражался на стороне Дамблдора. Я был хорошим парнем…Но кое-кто посчитал, что пятна прошлого не смоешь своей жертвенной кровью. -Кто посчитал? -Дрок. Игнациус… Дрок. Доктор- маньяк. Я знал его еще, когда он учился в Хогвартсе. Он был образцовым учеником. Он увлекался анатомией, зельями, и мной. -Поясните. -Мы были друзьями. Я думаю, я был его единственным другом. Но я и не подозревал, что он настолько… темный. Я думал, что это лишь наша с ним игра. Игра в всемогущих парней. Но однажды…- он обхватывает одну руку другой, чтобы скрыть дрожь,- однажды мы заигрались. Мы попытались провести один жертвенный ритуал. Жертвой был какой-то второкурсник – сирота, о нем бы никто не пожалел, даже в нашем мире. Но все пошло не так. Ритуал сорвался. Мы решили не оставлять свидетелей, и расправились с мальчиком. Дрок вырезал его органы и забрал к себе. Я избавился от тела. Еще несколько томительных секунд Блэк не может говорить. Его голова опущена, плечи дрожат лихорадочной дрожью. Можно было подумать, что его сотрясают рыдания, но нет – это судорожный смех. Он в истерике. Поттер дает ему пять минут на то, чтобы прийти в себя. -А что потом?- Спрашивает он.- В настоящее время, что заставило вас…решить, что вы не доконца исправили прошлое? -Дрок. Он связался со мной. Он сказал: я знаю, чем ты занимался в этой ужасной организации. Я знаю всех жертв, что висят на твоей бледной шее, Блэк. И я ему… поверил. Я решил, что он знает. И что все узнают, стоит ему только решить так. Я испугался. -Когда это случилось? Вы встречались до убийства? И почему именно Забини? -Мы встречались до убийства. Он назвал мне жертву. Я постарался выполнить свою работу так, чтобы никто не заподозрил. Почти справился. -Почему Забини, Дрок вам говорил? -Нет. Он никому бы не выдал этой своей тайны. Я думаю, он боялся Забини, не знаю почему. Мне так показалось при встрече. Когда? Год назад мы виделись, тогда же я взял на себя эти обязательства. Я не мог поступить иначе. * -Нет, мог,- сказал я наконец, когда все полакомились пирогом с курицей руки миссис Уизли-Браун. –Он мог поступить иначе,- пояснил я свою мысль, глотнул грога и продолжил,- ведь Дрок вскоре после этого был арестован и совершил самоубийство, ведь так? Все мы знаем это. -Да, но… проблема в том, что он не мог знать. Мы поворачиваемся к Гарри, высказавшему эту мысль. -Я ведь тогда приказал газетам не афишировать смерть Дрока. Сириус не мог знать. В воздухе ощутимо, как паучья нить, повисла и натянулась вина Гарри. Рон, на правах лучшего друга, похлопал его по плечу: -Ты не мог знать, дружище. Мы часто не можем осознавать, какие последствия повлекут за собой наши поступки. Ты не мог знать.