Сборник зарисовок от группы MadaSaku2021

      Четко три раза в неделю Харуно Сакура приходит в художественную студию.       Девушка ничуть не скрывает своей давней мечты окончить факультет изобразительных искусств и начать буйную карьеру художника.       Ровно три раза в неделю она тащит волокиту сумок с красками и холстами, чтобы в очередной раз отточить свои навыки и научиться чему-то новому.       Ну и чтобы увидеть то бледное лицо, покрытое блеклыми веснушками.       Усаживается на своё излюбленное место, по своей выработанной системе выкладывает краски, а часть из них уверенно смешивает между собой.       В просторное помещение, где собралось ещё десяток других художников, входят ещё два человека. Первый — их преподаватель и просто «духовный наставник и лидер» с богатым опытом работы с подобными Сакуре. А второй — её муза. И просто человек с большой буквы.       Учиха Мадара уверенно движется к самому центру, где уже приготовлен небольшой подиум. Бархатный стул, несколько декоративных ваз с цветами и пастельные шелковые простыни.       Вот уже два месяца этот человек по доброте душевной соглашается позировать для будущих творцов. Вот уже два месяца брюнет без всякого стеснения готов оголиться перед публикой, предварительно скрыв самые интимные зоны.       Харуно томно вздохнула, не отрывая взгляда от настоящей модели. Перед глазами мелькали небольшие наброски в скетчбуке, что она делала пока голова была занята мыслительными процессами. И в последние пару дней это происходило уже неосознанно. Руки сами тянулись к бумаге и остро наточенным карандашам.       Учиха перекинулся с преподавателем парой слов и изящно расстегнул рубашку, сняв и сложив её рядом со своими вещами. Ониксовые глаза окинули всю комнату и задержались на розоволосой девушке.       Уголки губ едва дернулись вверх.       — Думаю, что сегодня мы несколько усложним нашу задачу и… будет полунатура, — женщина с очень приятным голосом тоже огляделась. — Помимо этого необходимо усложнить передний план. Мадара-сан любезно согласился на то, чтобы мы немного облили его краской, которая конечно же смоется потом, не переживайте, — тут она посмотрела на высокого мужчину, а потом вновь обратилась к своим ученикам. — Пусть кроме человеческого контура у вас точно будут прорисованы и все поверхностные покрытия.       Публика несколько взволновалась очередным сложным, но интересным, заданием преподавателя. Женщина усадила Учиху на стул, выстроив для него удобную позу, в которой он сможет оставаться ещё долго и без лишних действий, частично обставила рядом цветы и прикрыла шелковыми простынями.       — Сакура, милая, ты мне не поможешь?.. — обратилась та через плечо. Харуно дернулась от неожиданности, но тут же поднялась с места, отложив в сторону все кисти и краски. — Вот тебе перчатки, надевай. И вот тебе краска, смело берешь и наносишь на тело.       Розоволосая несколько покраснела, понимая, что теперь она не только рисует стройное и подтянутое тело, но и сможет прикоснуться к нему. До ушей едва доносились напутствия сенсея, которая говорила об уникальности художника. Что он должен находить интересные и значимые вещи в своём окружении, и даже если ему предстоит рисовать на живом человеке, то и тут не стоит обходить излишки.       Блондинка уверенно схватила руку Сакуры, окунула в красную густую краску и прислонила ладонь в перчатке к покатому плечу. Первые несколько мазков они нанесли вместе. Но уже вскоре Харуно самостоятельно это делала, меняя перчатки и краску.       Изумрудные глаза вдруг поднялись выше и встретились с ониксовыми. Те были настолько темными, что значка не было видно. В них лишь отблескивала лампа и отражалась сама Сакура.       Мадара чуть улыбнулся, видя смущение юной художницы и всячески старался поймать её взгляд вновь. То, как она со всем трепетом касалась его кожи и разводила по всему телу краску кривыми шлепками, заставило его затаить дыхание. Места, где касались её пальцы начинали гореть адским пламенем. Казалось бы, что он совсем не чувствует тонкий материал перчаток.       Взгляд опустился вниз. Несколько капель голубой краски попали на простыни.       Никогда в жизни Учиха Мадара не признается в этом, но он готов был посетить лишь одно такое занятие, то, что было ровно два месяца назад, но одна ярая девушка, что с головой окунулась в работу и со всем трепетом рисовала его, заставила придти его вновь. И вновь. И вновь.       Пальцы осторожно коснулись шеи и по спине пробежал табун мурашек.       Впервые он испытывает такое за последние несколько лет.       Сакура Харуно чувствовала, как её пальцы и щеки горят. Она всячески старалась не подавать вида, что очень довольна тем, что именно её вызвали на такой эксперимент, что именно она первая прикоснулась к нему. Хотя где-то в глубине души понимала, что актриса из неё паршивая, и что этот довольный взгляд напротив всё сам за себя говорит.       Сакура живет в небольшой однокомнатной квартирке, где бывало от силы два человека в гостях. А значит, мало кто знает, что почти вся её комната заставлена взрослым солидным мужчиной, грубо нарисованного карандашом. И лишь на две из них были нанесены краски.       Когда с «покраской» было покончено, Харуно вернулась на своё место красная как рак. И уже последующие несколько минут все молча приступили к рисованию.       Время от времени изумрудные глаза возвращались к экспонату в центре комнаты. Мадара как какой-то тигр развалился в своем ложе, и, как бы нелепо не были нанесены краски на его тело, он по-прежнему выглядел прекрасно.       Идеальный.       Прорисовывая каждый миллиметр полуобнаженного тела, Сакура тщательно осматривала модель, поражаясь, как его не смущает столько прикованных взглядов. Мышца за мышцой. Палец за пальцем.       Где-то в глубине души она представляла, что не просто осматривает Мадару, а что она лично прикасается к нему. Будто бы испытывает и пробует на ощупь.       На протяжении трех с половиной последующих часов они так и были в своём благоухании.       У Харуно был почти готов четкий рисунок, оставалось внести небольшие коррективы и спокойно окрашивать.       Стараясь думать о том, какие ей придется смешать краски, она пыталась более не пересекаться с ониксовыми глазами, которые всё это время так и смотрели на неё.       Он был взволнован.       И даже немного напуган.       Одно лишь прикосновение и долгие взгляды заставляли Мадару паниковать.       Эта девчонка одним лишь томным взглядом выводила его из себя. Своей нелепостью и нежностью она вызывала в нем целый ураган эмоций.       Никто не знал, но дома в письменном столе в закрытом на ключ ящике лежит дневник с набросками на девушку со странным цветом волос. И что он приходит сюда вот уже два месяца, чтобы нарисовать свою самую лучшую картину.       Никто не знал, что он старается запечатлеть в памяти каждый миллиметр её лица, чтобы уже потом детально прорисовать его. Что один лишь набросок сводит его с ума.       Никто не знал, что они приходит сюда с одной и той же целью.       Чтобы встретиться вновь.