***
Воспоминания в тот день. — Цунадэ, мальчик не глуп и скоро начнёт спрашивать о своих настоящих родителях, кем они были. Я ему обещал рассказать в ближайшее время. — Может, не стоит этого делать, он лишь мальчишка, которого выбрали как сосудом, тайну о его родителях не стоит говорить, — ответила блондинка, от чего извращенец подавился. — Цунадэ, ты заодно с ними?! Сколько я тебя уже знаю, ты не была такой. — Нам нужно сохранять статус сильной деревни, и обороноспособность в виде хвостатого превыше всего, нас не волнует судьба мальчика, его потребности и прочая чепуха. — Ты, что совсем умом тронулась! Зачем я связался с тобой и пригласил пить по старой дружбе? В тебе не осталось гордости Сенджу, не то что твой дед Хаширама — основатель деревни. Как только я остановлю Пейна, то расскажу Наруто о его родителях и заберу его отсюда подальше. — Не делай из себя защитника, старейшины не дадут тебе сделать этого, особенно я, — эти слова, которые она произнесла, сильно ударили по Джирайе. — Это будет на твоей совести, запомни, если я погибну, то тебе придётся всё ему рассказать, а иначе он возненавидит всю деревню и никого не оставит в живых, — от этих слов Сенджу проняло и она собиралась его остановить. — Ты не понимаешь, что правда, которую не дали разгласить верхушка деревни, его ранит очень сильно. Если я тебя потеряю, что я буду делать потом? — сказала Цунадэ и тот остановился. — Ты сказала, наша верхушка деревни, посмотрим как они запоют, когда я вернусь, — ответил Джирайя, отчего у Сенджу на душе стало не по себе. — Если я потеряю тебя, то… — Будешь по мне плакать, как и по остальным своим мужчинам. Я же знаю, что выживу, так, что прощай. — Дурак, — ответила ему, когда тот скрылся за поворотом и заплакала.***
Конец воспоминаний. Цунадэ долго думала хватит ли ей одной бутылки, и достала целый припасенный ящик. Откупорив первую бутылку, горло обожгло, будто наливаешь что-то жгучее внутрь. Глаза прослезились и, оторвавшись от бутылки, она поставила бутылку на стол и, утерев рукавом своей одежды стекшейся алкоголь, уставилась смотреть в окно. Проплывающие мимо облака напоминали ей то время, когда не приходилось врать. Пока не заявились старперы со своими устоями. Которые не желали ни к чему прислушиваться, и что их слово нельзя нарушить, как и лишить должностей. Как она себя винила, что вслед за своим дедом, и за учителем стала каге своей родной деревни. Ей обещали списать долг, если та не станет говорить сыну четвёртого хокаге о его родителях. Ярость буквально норовила вырваться наружу и поквитаться с ними, что они себе позволяют шантажировать своего хокаге. Но они привели аргумент, против которого не стоит идти, — Наруто заберёт к себе Данзо и сделает его послушным оружием среди остальных деревень и внушать ужас. Верхушка всё просчитала, и не могла позволить уйти их главному козырю на свободу и поставила перед нелёгким выбором. Она должна быть с ними заодно, и намекнули, что если вдруг вздумает обмануть, то её товарищу Джирайе расскажут чей был сыном Минато. От одного упоминания о нём, её сердце надрывалось. Она его оставила на попечении третьего хокаге и просила не говорить никому об этом, но старейшины узнали об этом секрете, и использовали его. Как наживка сработала и Наруто был в их руках — весомым аргументом перед ней. Её внук — последний представитель двух вымерших кланов. Слезы накатывались и капали на стол стекая по щекам. Если бы она знала чем обернётся та злосчастная ночь, когда родился Наруто, она бы немедля забрала бы его и воспитала бы как собственного сына. Этот груз она тащила на себе на протяжении стольких лет, и только сейчас осознала какую ошибку совершила в жизни, — отвернулась от собственного родственника. И побоялась все сказать, как есть на самом деле. Если бы он узнал, то деревня бы познала во второй раз нападение девятихвостого. Этого она не хотела допускать, и согласилась на это. И сейчас она была слабой и беспомощной женщиной, которая уже сдалась и не находила сил идти вперёд. Правду сказал Наруто — я ничуть не лучше проклятых Учих и верхушки деревни. Стала такой же, как и Данзо Шимура. От бессилия схватила бутылку и выкинула в сторону окна, и оттуда послышался шум разбитого стекла. От этого она ещё сделала больше шуму — разломав стол, разбила ящик с саке. Как только она это сделала, то откинулась на своём кресле и продолжила плакать. Шизуне собиралась узнать, что там случилось, ведь она переживала за её состояние и, услышав как та плачет, оставила эту затею. — Джирайя!!! Ты был прав, надо было рассказать ему всё и тебе открыться тогда. Я несчастная женщина, которой хотелось лишь показывать, что достаточно сильна, чтобы никто не поддерживал в трудные минуты моей жизни, — будто обращаясь к нему, говорила Сенджу. — О, мой бог, какой же я всё-таки была глупой и повелась на слова этих старперов. Наруто, я не хотела этого делать, честно, но они не оставляли мне другого выбора, я могла потерять тебя навсегда, — слезы снова накатили и она уже рыдала. — Я хочу, чтобы ты простил свою родную бабулю, я молю тебя. Как только её сил не оставалось на слезы, то уснула на диване, который был в её кабинете. Шизуне проверила её и была поражена тем, что здесь случилось — разбитое окно вместе с саке, и сломанный стол, в который раз, уже и не припомнить. — Цунадэ-сама, вы не бережете ни себя, ни предметы вокруг. Охо-хо, и как мне быть с этим бардаком, мастеров будить бесполезно, придётся утром их вызывать, и всё по новой ремонтировать, — сделала вывод и удалилась из помещения.