Черная звезда

Хазан зевнула, потирая лицо, шлепая босыми ногами на кухню, тихо проклиная себя, что проснулась раньше, чем надеялась. Она спустилась по лестнице, когда вдруг услышала тихое покашливание. Проклятье. Она совсем про него забыла. Мехмет Йылдыз сидел на диване. Подушка, покрывало и простыни были сложены в аккуратную стопочку рядом с ним, он был одет и застегнут на все пуговицы, волосы были аккуратно причесаны, хотя челка чуть выбивалась, необычно для него, и он не был как обычно тщательно выбрит – лицо покрывала густая щетина. Хазан отказалась смущаться. Ей нечего было смущаться. На ней был совершенно приличный, удобный, практичный халат поверх добропорядочной ночной сорочки, да, короткие, но не короче ее обычных юбок. И в том, что она была босая, она тоже ничего неудобного не видела. Вовсе не было никаких причин пялиться на нее, как будто она вышла голой, и осуждать за это. Может быть, он ее не осуждал. Ей просто постоянно так казалось. – Ты уже проснулся? – Быстро спросила она. – Если хочешь принять душ, можешь занять тот, что в гостевой комнате. Если Синан проснется, то и черт с ним. Что сначала, кофе или душ? – Я подожду, пока он проснется. Хазан подавила желание сразу же встать на дыбы. Не следовало, не следовало думать о нем плохо, она пообещала себе, что не будет сразу же думать о нем плохо. Что его слова не были попыткой бросить ей в лицо: «смотри, я думаю о нем, забочусь о нем, а ты?» Она не соревновалась с Мехметом Йылдызом за дружбу Синана. Она была его самым близким другом детства, а он всего-навсего охранником, который был в его жизни всего несколько месяцев. Хазан закатила глаза. – Хорошо, тогда сварю тебе кофе. Она прошла на кухню и налила себе стакан минеральной воды. Возиться с кофе совсем не хотелось, но надо было исполнять обязанности хозяйки. Лучше бы она отправила его домой, сама не понимала, зачем предложила ему остаться. – Если хочешь, – сказал он, появляясь у нее за спиной. – Я могу приготовить завтрак, а ты пока можешь заняться, – он скользнул взглядом по ее все еще заспанному лицу, – своими делами. Хазан фыркнула, глядя на него. – Это что, все еще бойкот? Не хочешь есть приготовленную мною еду из принципа? – Нет, – отрезал Мехмет, – из чувства самосохранения. – А что такое? – Оскорбилась Хазан. – Думаешь, отравлю? – Думаю, ты не умеешь готовить. – Я не умею готовить? – Хазан прищурилась, и Мехмет скривил губы в усмешке. – Сэндвичи едой не считаются. – Я люблю сэндвичи, – с вызовом ответила Хазан, но Мехмет только серьезно кивнул. – Я приготовлю, не волнуйся. Хазан послушно отступила – не больно-то ей и хотелось готовить, но заглянув в спальню друга и глядя на его бледное лицо, она вдруг подумала, что именно так Мехмет Йылдыз полностью захватил жизнь Синана Эгемена. «Не волнуйся, я сделаю это, не волнуйся, я сделаю то, не волнуйся, я обо всем подумаю, не волнуйся, я все решил». Именно это он постоянно говорил. «Не волнуйся, я позабочусь». Хазан сама поддалась этому, разве нет? Ночью она велела ему остаться, чтобы заботиться утром о Синане. О ее друге. О ее лучшем друге. Она буквально заставила остаться в ее квартире малознокомого мужика с манией контроля и явно протекающей кровлей, чтобы он вместо нее заботился утром о ее друге детства. Да что же она за друг такой, подумала Хазан, глядя на лицо Синана. «Не волнуйся, я все предусмотрю». Хазан поджала губы. Ну уж нет. Она волновалась, и еще как волновалась. Хазан отлично знала, что произошло вчера, понимала, какой именно день был в особняке Эгеменов, и знала, что Синан или честно позабыл об этом, или хотел забыть. Когда они обсуждали их с Фарах планы на вечер, он ни разу не упомянул о дне рождения Ягыза. Мама уже с утра написала Хазан, что никто из них не пришел – ни Гекхан, ни Селин. Сама мама заглянула всего на полчаса, да и то, потому что не хотела портить отношения. Хазан подставила голову под прохладные струи душа и закрыла глаза, обдумывая происходящее. Когда Синан пришел в клуб, он смог выдавить из себя только, что Мехмет оставил его в особняке, и Синан пришел. Хазан сомневалась, что дело было только в этом, наверняка было что-то еще, и она приблизительно представляла, что именно. Дядя Хазым, наверняка он что-то сказал Синану, и ее друг не выдержал, не справился, не позвал на помощь, рухнул сразу, как подкошенный, не сумев удержаться. Потому что она ошибалась, ему не нужен был якорь, якорь его рано или поздно утопит, именно своей основательной тяжестью, подумала она, ему нужно было научиться держаться самому. Мехмет накрывал на стол, и Хазан снова поморщилась. Быстро он расхозяйничался в чужой квартире. Она сладко улыбнулась ему, меняя чашки и переставляя тарелки, нет, в них не было ничего особенного, ей просто хотелось показать, что главная здесь все еще она. Он бесстрастно посмотрел на нее, словно прочитал ее намерения, и несколько секунд они прожигали друг друга взглядом. – Вкусно пахнет, – наконец сказала она, не отводя от него взгляда, и он повернулся к плите. – Сделал что мог. У тебя почти пустой холодильник. – О, – она скорчила гримасу. – Предложишь проследить за этим? Наполнять мой холодильник. Я ведь с этим не справляюсь Мехмет вопросительно посмотрел на нее, склонив голову набок, и Хазан фыркнула, присев за стол и не отводя от него глаз. – Ты совсем не помогаешь Синану, знаешь? Он приподнял брови, все еще ничего не отвечая. – Еще вчера я, наверное, сказала бы, что ты замечательный, незаменимый друг Синана. – Еще вчера? – Переспросил он, и Хазан кивнула. – Еще вчера. А сегодня я говорю, что ты незаменимый, и ничего хорошего в этом нет! – Я не понимаю, – ровным голосом сказал он, ставя перед ней чашку кофе, и Хазан заскрипела зубами, понимая, что кофе он сварил именно так, как ей нравится. То есть этот ублюдок за ней следил. – То, что ты вчера оставил его без присмотра всего на один вечер, и этого было достаточно, чтобы он сорвался. – Кажется кто-то вчера предъявлял мне претензии за то, что я оставил его без присмотра, – сказал Мехмет, серьезно глядя ей в лицо, и Хазан кивнула. – Было. Но я после этого много думала. – Вот как. – Вот так. Я не говорю тебе, что ты поступаешь плохо, Мехмет. Не говорю, что ты желаешь ему зла или что-то в этом роде. Но... Ты не помогаешь ему. – Что ты несешь? – О, знакомый вид, сине-зеленые глаза наливаются льдом, почти красиво. – Я имею в виду, что вместо того, чтобы помочь ему подняться на ноги, ты ходишь вместо него. Мехмет прищурился, скорчив недоуменную гримасу, и Хазан сделала глубокие вдох и выдох. «Внутренний покой» – сказала она. «Меня наполняет внутренний покой». – Послушай меня, Мехмет, и прошу, не обижайся. То, что господин Хазым вместо того, чтобы самому разобраться со своим сыном, нанял ему одновременно няньку, надсмотрщика и старшего брата в одном лице, уже само по себе паршивое решение. Но проблема в том, что он начинает теперь зависеть от тебя. Ты работаешь вместо него. Ты думаешь вместо него. Ты контролируешь его жизнь. – Это неправда, – холодно ответил Мехмет, и Хазан покачала головой. – Помнишь, когда мы обсуждали поход в клуб с Фарах? Ты даже не дал ему самому отказаться, ты сказал «нет» еще до того, как я закончила свое предложение. – Потому что я знал, что он не захочет пойти, – сквозь зубы ответил Мехмет. Хазан закатила глаза. – Он спросил тебя «куда мы тогда пойдем», и ты ответил «я найду». Ты помогаешь ему, да, ты стал ему лучшим другом, чем я, наверное, была, но… Когда ты появился в его жизни, он, я не знаю, лежал ничком и не мог пошевелиться, и ты помог ему встать, но теперь… Я не знаю, как объяснить, ты не учишь его снова ходить, ты просто ходишь вместо него. Мехмет рассмеялся. – И что ты предлагаешь? Что ты предлагаешь? – Спросил он. – Как ты сама сказала, один вечер и… – Он ткнул пальцем в сторону второго этажа. – Тебе следует пересмотреть границы, – ответила Хазан. – Для начала, пусть сам выполняет свою работу. А потом, ну знаешь, как говорят американцы, baby steps. Постепенно позволишь ему самому выбирать, как он проводит вечера. Верни ему самостоятельность. Не крутись рядом с ним двадцать четыре часа семь дней в неделю. Ты не обязан ежесекундно сидеть рядом с ним в офисе, найди другое место, пока он работает. Подработай где-нибудь. Ему нравится, что за него думают другие, но ты не сможешь водить его за ручку до могилы, и кто знает, кто подхватит его руку и куда поведет, когда ты исчезнешь из его жизни. Мехмет холодно смотрел ей в глаза, и она не могла понять, что он думал, одно Хазан знала точно – он должен был понимать, что она права. Одно он должен был знать наверняка – он не навсегда появился в жизни Синана Эгемена, и никто не должен был к этому привыкать. – Хазан! – Раздался сверху хриплый крик, и Хазан закатила глаза. По лестнице зазвучали неровные глухие шаги, и Синан едва не скатился, попадая прямо в руки своего долбаного ассистента. – Брат! – Обрадовался Синан, обхватывая Мехмета, придерживавшего его за плечи. – Ты здесь! У меня башка раскалывается. – Не волнуйся, я все устрою, – ответил Мехмет, усаживая его за стол, и Хазан с трудом удержалась от желания плеснуть ему в лицо кофе. – Может быть, для начала, – зло сказала она, – ты пойдешь и примешь душ? От тебя несет потом, выпивкой и дешевыми духами. – Хазан, сестренка, – заныл Синан, – ну не нуди, пожалуйста, голова болит как будто распиливают. Благослови тебя Аллах, брат, – простонал он, принимая в трясущиеся руки стакан с шипучим напитком, и Хазан обомлела, сообразив, что не рассказывала Мехмету, где в ее квартире аптечка, а значит этот маньяк рылся в ее вещах без спросу. Она сердито уставилась в затылок ненормального психа, который помогал Синану выпить лекарство, и ей как никогда хотелось запустить в этот затылок чашкой, ложкой или хотя бы куском хлеба. Когда он обернулся, Хазан уставилась ему прямо в лицо, сделала страшные глаза, развела руки, и как могла громче, одновременно беззвучно спросила его: «Какого, мать твою, черта, где, мать твою, самостоятельность, не смей, мать твою, его нянчить!», но он лишь закатил глаза и, не особо гримасничая, сумел просемафорить ей всем видом, чтобы она катилась к херам. Когда он подхватил Синана под плечи и потащил наверх, Хазан была уже уверена, что он делает это исключительно ей назло. Следовало принимать какие-то меры. Когда через несколько часов ей позвонила мать, у Хазан появилась смутная идея, какие.

***

Селин нравилось считать себя хозяйкой дома Гекхана, и пусть Джемиле там думает себе, что хочет, пока Селин живет с братом, хозяйкой его дома будет она, подумала Селин, пробуя рыбу, приготовленную госпожой Назгюль. К тому же, Джемиле, подумала она, и не стремилась быть хозяйкой, ей достаточно было просто цепляться за Гекхана. Селин пока так и не поняла, как она относится к Джемиле. Наверное, она ее немного ненавидела, потому что Джемиле была на редкость вредной дамочкой, и Селин так и не могла понять, почему Гекхан так ее обожал? И она ревновала, потому что… Потому что Гекхан был ее братом, и всегда был только ее, а теперь ей приходилось делить его не только с этой ведьмой Джемиле, но и с мелкой Омрюм, которая была в принципе ничего, но немного какая-то долбанутая, как все Чамкыраны. Но с другой стороны… Селин была еще девчонкой, когда поняла, что Гекхан до сумасшествия, до чертиков влюблен в Джемиле Чамкыран. В чужую жену. Когда-то это ее даже шокировало. Ее брат влюблен в замужнюю женщину. Ее брат держит в своих вещах фотографии замужней женщины, и иногда, просто услышав ее имя, сидит, уставившись в пустоту и улыбаясь, как псих. Уф. Если это настоящая любовь, то лучше не влюбляться. В дверь раздался звонок, и Селин вприпрыжку поскакала к двери. Сегодня в доме Гекхана Эгемена был ужин, и Селин была на нем хозяйкой, что бы там не думала Джемиле. – Здравствуй, Селин, – Хазан крепко обняла ее. – Синан еще не приехал? Селин покачала головой, снова обнимая Хазан, во все глаза глядя на подругу семьи, которую так давно не видела. Хазан была девушкой, которую ставили всем в пример. Красивая, умная, образованная, дисциплинированная, помогает своей матери, помогает ее, Селин, отцу, следит за Синаном, поддерживает Гекхана, следит за своей сестрой Эдже, управляет собственной фирмой, заседает в совете акционеров холдинга. Идеальная дочь, идеальная сестра, идеальная бизнес-леди, все будьте похожи на Хазан, девочки, как это у нее получается, как ей хватает двадцати четырех часов в сутки? Селин думала, что она бы спятила, а Хазан – вот она, спокойная, выдержанная, одетая с иголочки, причесанная идеально, накрашенная совершенно, как будто созданная по проекту. Одно в ней было не так, и на это жаловалась госпожа Фазилет – одинока, и как будто бы уже много лет одинока, но скорее всего, Хазан это было и не нужно. Селин ни разу не видела, чтобы Хазан и бровью пошевелила в присутствии самых привлекательных мужчин Стамбула – она каждого пронзала взглядом, видела насквозь, ставила печать на то, что видела и шла дальше, недовольная увиденным – так сказала как-то раз тетя Фазилет. Госпожа Назгюль вошла с подносом кофе, и Селин поморщилась – она совсем забыла предложить кофе Хазан, как полагается хозяйке. Ну и ладно, госпожа Назгюль сама справилась, решила она. – Хочешь посмотреть дом? – Спросила она Хазан, которая присела на диване в гостиной, аккуратно и благопристойно сложив длинные ноги в черных лодочках на бесконечном каблуке. – Обязательно, дорогая, когда придет Синан, я думаю, он тоже захочет посмотреть. – Хазан, – Селин наклонилась вперед. – А что вы задумали? – Задумали? – Хазан удивленно округлила глаза. – С чего ты взяла, что мы что-то задумали? Мы просто решили поужинать с твоим братом в честь его грядущей свадьбы. Селин скривила рожицу, давая понять, что не верит. – Нормальные люди в таких случаях зовут и невесту. И не зовут какого-то неизвестного мужика. Кто это, Мехмет Йылдыз? – Справедливый вопрос, сестренка, – Гекхан вошел в гостиную, бросая на кресло портфель и распуская тугой галстук. – Здравствуй, Хазан, – он поцеловал Хазан в щечку и крепко обнял вставшую перед ним Селин. – Добро пожаловать. – Спасибо, Гекхан. – Так кто такой этот Мехмет Йылдыз? – Спросил брат, присаживаясь напротив Хазан, и Хазан вздохнула. – Ты же его уже видел. Селин с любопытством посмотрела на брата, и Гекхан, поймав ее взгляд, пожал одним плечом. – Один раз, в офисе отца. Но я не знаю, кто он такой? – Ассистент Синана... – Это я тоже слышал, – улыбка Гекхана начала напоминать оскал. – Кто он? – Дядя Хазым нанял его, чтобы он не давал Синану попадать в беду. И он отлично справляется, сам наверное заметил – Синан почти не пьет, не ходит по клубам, не попадает в драки. Скандальных историй с девицами почти нет. – Ключевое слово "почти" – хихикнула Селин, и Гекхан строго посмотрел на нее. – Сестренка, ты меня обижаешь, – раздался голос от двери, и в комнату вплыл Синан, сияя от радости. Селин вскочила, бросаясь ему на шею. Она должна была признаться, что страшно соскучилась по брату, хотя они так часто ругались, когда жили вместе в особняке. Покрыв лицо брата поцелуями и оторвавшись от него, Селин замерла, глядя на мужчину, стоявшего на пороге. – Вай, сестричка, – заливался Синан, снова крепко обнимая ее, – если бы я знал, что ты так полюбишь меня на расстоянии, выгнал бы вас с братом уже давно. Селин расхохоталась, снова целуя брата в щеку, и отошла от него на шаг. – Я так соскучилась по твоим шуткам, Синан. – Вот я и говорю. Раньше ты от них куксилась и бесилась. О, кстати, познакомься. Мой друг, Мехмет Йылдыз. – Добро пожаловать, господин Мехмет, – Селин нахмурилась. Лицо и имя этого человека показалось смутно знакомым, но она почему-то не связывала его с Синаном, хотя должна была, раз это был его друг. И он не был похож на обычных друзей Синана. Строгий, прямой, холодный, он больше был бы похож на людей из круга Гекхана или Хазан, хотя... Он ведь был просто ассистентом, ведь так? Просто так хорошо играл роль? – Сестричка, может покажешь Хазан и Синану дом? Вам, наверное, интересно, как мы здесь живем, – улыбнулся Гекхан и перевел взгляд на господина Мехмета. – А мы с господином Мехметом чуть-чуть выпьем перед ужином. – Только и ты не начинай курить всякое дешевое дерьмо, – вдруг сказала Хазан, скривившись, и когда Гекхан недоуменно оглянулся на нее, она закатила глаза, глядя на господина Мехмета, и тот раздраженно дернул щекой. Селин почувствовала, что у нее отвисла челюсть – она никогда не видела, чтобы вежливая и сдержанная Хазан себя так вела, но Синан только фыркнул, махнув рукой. – Не начинайте опять грызться, здесь приличное общество. – Я слова твоей подруге не сказал, – выдавил сквозь зубы господин Мехмет, и Хазан выпрямилась, хотя, казалось бы, куда уж дальше. – И продолжай в том же духе, – рявкнула Хазан, на что господин Мехмет отвесил издевательский поклон. – Слушаю и повинуюсь, госпожа начальница. Дозвольте ручку поцеловать. – Как же вы меня достали, – процедил Синан, хватая Селин за руку. – Хазан, идем, посмотрим дом. Мехмет, не подерись с моим братом. Смотрите, с какими детьми мне приходится иметь дело, – сказал он с важным видом, и Селин засмеялась. После ужина брат выставил ее из кабинета, в котором они заперлись все четверо, и Селин окончательно поняла, что они и правда что-то задумали. Селин несколько минут сидела в своей комнате, кусая ногти от любопытства. Она догадывалась, что дело касалось холдинга, и, скорее всего, этого дела с дядей Кудретом, бывшим мужем Джемиле, и Селин было неприятно, что ее не включили в этот разговор. Ей было уже восемнадцать лет, она была взрослой, она имела право знать, что происходить в компании ее семьи, тем более что в разговоре участвовал совсем чужой человек. Ее взгляд упал на телефон, и Селин загорелась идеей. Она постучала в дверь кабинета. – Мне нужен мой компьютер, – сердито сказала она открывшему дверь Гекхану, проходя мимо него в кабинет. – Фу, вы тут курите! Гадость! – Знала бы ты, кого благодарить, – прошипела Хазан. – На улице дождь и холод, подруга, не ной, ты и не такое нюхала, – Синан хохотнул, затягиваясь, и Селин скорчила рожицу, проходя мимо него с ноутбуком, выуженным из ее рюкзака. – Умница, сестренка, поучись, – Гекхан чмокнул ее в щечку, и Селин внутренне виновато скривилась – в рюкзак она положила свой телефон, который включила на режим для слабослышащих. Через несколько минут она уже слушала их беседу. – Да согласен я, согласен, что мне туда идти нельзя, хватит уже меня песочить, – слышала она сердитый голос Гекхана. – Но почему это должен быть ты, Йылдыз? – Я все еще не говорил, что согласен, между прочим? – Раздался в ответ холодный голос господина Мехмета. – То, что вы предлагаете, полнейшее безумие. Начнем с того, что у меня нет образования, если кое-кто забыл свои собственные слова. – Да ладно, брат, зачем в этом деле образование? Ты без образования ведешь половину дел «Эгемен косметикс», и вел бы уже все, если бы Хазан не противилась. – Не преувеличивай, Синан. Ты спихиваешь на Мехмета свою работу, и это отнюдь не половина, – резко ответила Хазан, – не слишком собой гордись. – В любом случае, это позиция будет называться «наблюдатель». То есть, тебе ничего не придется делать, кроме как следить за каждым шагом Кудрета Чамкырана. Для этого образования тебе не нужно. Наблюдательность, хорошая память, ум – это у тебя все есть. Что ты делаешь? – услышала Селин после короткой возни. – Проверяю, насколько этот стол прочный на случай землетрясения. Ты меня похвалила, невероятное событие. Господин Гекхан, отодвиньте занавески, не идет ли кровавый дождь? – Перестань ребячиться, мы обсуждаем серьезное дело. – Вы мне больше нравились, – заявил Синан, – когда вы друг с другом вообще не разговаривали. Почему вы постоянно собачитесь последние две недели? – Синан, давай не будем отвлекаться. Хазан, ты серьезно считаешь, что мы... – Подождите, – перебил Гекхана Синан. – Вы так ругаетесь после той ночи, когда мы все ночевали у Хазан. У вас что-то было, да? Между вами что-то было в ту ночь? Ах вы шалунишки, прямо через стенку от меня... – Тьфу на тебя, Синан! – Взвизгнула Хазан, и одновременно раздался голос Мехмета. – Синан, что ты несешь, побойся Аллаха! – Синан, отнесись серьезно, пожалуйста. Хазан, у нас точно нет другой кандидатуры? – А ты можешь придумать? Кого-нибудь, какие-нибудь варианты? – Нанять профессионала? – Ответил Мехмет. – Отправить твою подругу Фарах? Кого-нибудь из фирмы господина Гекхана? – Мехмет, – сказала Хазан, – Селин сегодня за ужином рассказывала о каких-то своих друзьях. Кто куда планирует поступать. Сможешь перечислить? Когда повисла паузы, заговорил Синан. – Хватит убивать ее взглядом, мы же знаем, что можешь. Давай, Мехмет, ну? – Гекче и Селим на юридический, Элиф уезжает в Германию, Ясин – на логистику, Мине собирается изучать дизайн, Осман – на исторический, Латып хочет изучать журналистику, а отец отправляет учить бизнес, Асия не хочет учиться вовсе, Мерьем всю жизнь собиралась быть врачом, а теперь вдруг передумала... Селин широко открыла глаза. Ей казалось, господин Мехмет вовсе ее не слушал за ужином, когда она пересказывала Синану последние новости. – Он может еще химическую таблицу всю пересказать, цифра в цифру, буква в букву, мы с Фарах один раз проверяли. – Во-первых, периодическая таблица Менделеева, во-вторых, я вам что, цирковая собачка? – Да забей, Мехмет. Гекхан, у Мехмета эйдетическая память. Он запоминает все, что видит и слышит. Мы проверяли, он помнил, что мы ели на свадебном банкете в Мардине полгода назад, рассказал все дословно, а мы потом отправили запрос в ресторан, и все подтвердилось. – Вопрос снимается – я цирковая собачка. – Аллах-Аллах, – возмутилась Хазан. – Как ты до тридцати дожил, до сих пор не повесившись? Ты на каждое слово оскорбляешься! Гекхан, что мы хотели сказать: Мехмет – наилучшая кандидатура, не только из-за ума и памяти, но и потому, что Кудрет не будет подозревать в нем опасности, именно в силу недостатка образования. – Ну, знаете… – Если ты сейчас опять оскорбишься, то иди и сразу ныряй в Босфор! – Хватит! – Судя по звуку, Гекхан стукнул по столу. – Идея и правда хорошая. Я пока не знаю, почему мой брат и Хазан верят тебе, но суждению Хазан я привык доверять... Да, ты сможешь работать в холдинге, как уполномоченный акционеров, от нас троих – меня, Синана и Хазан. Селин, к сожалению, не может сама управлять акциями до двадцати одного года или пока не выйдет замуж, до тех пор всем управляет отец… – Это никак нельзя изменить? Может Селин может распорядиться, чтобы ее акциями управлял ты? – Спросил Синан, но Гекхан только хмыкнул в ответ. – Я смотрела это дело, – ответила Хазан. – Не подкопаешься, эти акции от вашего отца уйдут только к самой Селин. И есть еще пять процентов… – Не надо об этом, – ответил Гекхан. – Эти тоже неприкосновенны. Одна радость, ими даже отец управлять не может, мертвый груз. – Одним словом, мы все согласны, так? – Радостно спросил Синан, и после короткого молчания заговорил Мехмет. – Кажется, вы забыли спросить меня. Мне какая польза от того, что я перестану получать легкие деньги от господина Хазыма и начну крутиться на глазах вашего подозрительного Кудрета? – Легкие деньги? Брат, спасибо. Я знал, что со мной легко. – Вмешался Синан. – Ты же продолжишь помогать мне и дальше, да? Ты должен будешь помочь мне закончить с тем делом с голландцами, да и удар левой ты мне не поставил… – Польза? Материальная? Опыт? Статус? Что тебе не нравится? – Хазан перебила Синана. – Простите, маленькая госпожа, но все, мне все не нравится… Селин нетерпеливо топнула ножкой, вслушиваясь в завязавшуюся перебранку, когда ее телефон вдруг зазвонил, отдаваясь звонком в ее наушники, и Селин подпрыгнула от страха, со всех ног метнувшись к кабинету Гекхана, пока тот не поднял его и не увидел, что она подслушивает. В голове при этом у нее крутилась мысль: акции могут перейти в ее руки в двадцать один год или при замужестве.