the boy who had no choice

       Как и в большинстве ситуаций в моей жизни, я понятия не имела, что мне делать, но хотела просто защитить Скорпиуса. И я прекрасно понимала, что если оставлю его сейчас и пойду сражаться с Беллатрисой, то никогда больше не вернусь. Но это был мой выбор, и была готова на все ради моего сына.        Мне не нужно было брать много вещей с собой, хотя я и не знала, как ее уничтожить, я взяла с собой свой мешочек, но когда я подняла его, он завибрировал и стал очень теплым. Не таким, как несколько месяцев назад, когда мне пришло письмо, а совсем по другому. Это было знакомо по-старому, как во сне. Я знала, что чувствовала это раньше.        Он открылся, когда я коснулась определенной точки. Удивившись, я сунула в него руку и начала нащупывать все вещи, которые постоянно носила с собой, но все они были холодными. Вскоре я почувствовала, как что-то очень горячее коснулось моей кожи. Я вытащила его.        Даже при том, что он выглядел как любой другой, это не был обычный золотой галеон. Конечно, на него можно было что-нибудь купить, но это была подделка, и кто-нибудь со временем это бы заметил. Я получила его на пятом курсе, когда мы были просто группой, которая противостояла Волан-де-Морту, будучи очень молодыми.        Казалось, с тех пор прошло уже много лет, но это было два года назад. И все же это было так давно, так много людей остались воспоминаниями, Сириус, Дамблдор… Многие не верили нам, говорили, что мы лжем, что мы просто хотим привлечь к себе внимание, но теперь, после пары лет, мы все на одной стороне, сражаемся против того, что казалось враньем.        Галеон, который я получила в Отряде Дамблдора, дергался в моей руке, согревая мою ладонь. Я крепко сжала его в руке, готовая отомстить Пожирателем Смерти. Это было сообщение, я должна была отправляться в Хогвартс. Приближалась битва. Гарри был там. И Рон с Гермионой тоже. Все из Отряда Дамблдора, из Ордена…        Я не знала, плакать мне или улыбаться. Я так скучала по ним, а они даже не знали, что у меня появился ребенок. Я представила себе, как они будут шокированы и как отреагируют.        — Ты еще подросток, Милли! Это будет тяжело, и вам придется много работать! Почему, о, почему ты не наложила чары или хотя бы не приняла таблетки? Они тоже помогают, эти маггловские штучки. Но раз уж вы вляпались в это дело, теперь вам придется отвечать за последствия. Вы должны быть ответственными, хоть раз! — Услышала я голос Гермионы в своей голове, которая строго говорила со мной.        Я подумала о том, как отреагирует Гарри. «Что?» — Закричал он в моей голове, глядя на меня изумрудно-зелеными глазами. «Ты… Ты уверена? Я имею в виду, не может же все быть так плохо, правда?» — Говорил он нерешительно.        И по крайней мере, я могла только представить, как тяжело будет Рону, когда он узнает, что у меня есть ребенок от Драко, его заклятого врага. Он, вероятно, будет кричать изо всех сил, а потом, через некоторое время, попросит у меня фотографию маленького Скорпиуса.        Я покачала головой, сосредоточившись на реальности и готовая сделать все, что потребуется, сражаться. Я никогда не думала, что это произойдет так быстро. И сейчас все должно было закончится, я должна была сделать это, я должна была противостоять Беллатрисе, и если не уничтожить ее, то спасти своего сына.        Возможно, это был последний момент, когда я была со Скорпиусом и своими родителями, когда я вошла в гостиную, где они были. Я опустилась на колени перед креслом матери и взглянула на свое маленькое сокровище. Я не могла сдержать слез, поэтому даже не пыталась.        — Будь сильным… Береги себя, мой ангелочек. — Прошептала я, целуя его маленькую ручку. Я гладила его светлые волосы пальцем, пока он мирно спал. Родители пытались выпытать у меня, куда я собралась, что происходит, но я ни на что не реагировала. Я крепко обняла их, поцеловала в щеки и, собираясь уходить, встала перед камином.        Я взяла немного летучего пороха и бросила его в камин. Я смотрела, как огонь превратился в зеленое пламя и вошла в него. «Кабанья голова!»  — Закричала я и почувствовала, как огонь окружил мое тело. Последнее, что я увидела перед тем, как отправилась к месту назначения, был маленький Скорпиус, который открыл свои серебряные глаза и смотрел прямо на меня в замешательстве. Но он оставался спокойным и тихим.        Наверное, это были последние часы моей жизни. Все должно было быстро закончится. Воспоминания пролетели прямо перед глазами, как будто это было вчера. Как я встретила Гарри и Гермиону, все дни рождения в детстве, все счастливые воспоминания, все приключения с моими лучшими друзьями… А потом случился Драко, и я влюбилась. Ничего больше не было прежним, но я должна, это моя обязанность — сделать так, чтобы у моего сына была счастливая жизнь в более безопасном мире.        Я вышла из другого камина в маленькую пыльную комнату. Там было слишком много людей, и многих из них, я знала. Это была одна из комнат в Кабаньей голове. На мгновение мне показалось, что Дамблдор смотрел на меня. Глубокие голубые глаза наблюдали за мной, глядя прям сквозь меня. У мужчины была длинная белая борода. Волосы у него были такими же Но когда я пригляделась, поняла, что это был не Альбус Дамблдор, но он определенно был Дамблдором.        — Меня зовут Аберфорт Дамблдор. — Не очень вежливо представился он. Казалось, что он торопился. — Сейчас же… Иди туда. — Сказал он, указывая на небольшую группу людей. — И ты сможешь попасть с ними в замок. — Объяснил он, и я сделала, как он сказал.        Я осторожно приблизилась к группе и тут заметила, что у все у них одинаковые огненно-рыжие волосы. Я встала прямо за спиной высокого парня с темной дырой на том месте, где должно было быть ухо и тихо обратилась к нему.        — Мне сказали пойти с вами, если вы не возражаете?        — Чт за… Энджел! — Серьезно начал Джордж, но когда обернулся и увидел, что это я, то широко улыбнулся, удивленный встрече. Несмотря на то, что он улыбался, он выглядел усталым и намного старше, точно так же, как его близнец, который стоял справа от него, Фред, его отец, который был слева от него, и Молли с Джинни, которые о чем-то рядом спорили.        — Ты не пойдешь! — Строго сказала Молли дочери.        — Пойду! Я буду сражаться, как все! — Ответила Джинни, обращаясь к матери, очень похожей на нее, с нахмуренными бровями и тонкими губами.        — Мам, ты не поверишь, кто тут. — Обратился Фред к Молли, но все еще глядя на меня с ухмылкой. — Подружка Пожирателя Смерти и мать новорожденного.        — Фред! — Воскликнули мы с Молли одновременно. Хотя он и шутил, в тот момент я была не в настроение смеяться над его глупыми словами. Но откуда он мог знать о Скорпиусе?        — Откуда… — Начала я, медленно поворачиваясь к Фреду и поглядывая на каждого Уизли.        — Весь Волшебный мир знает о маленьком Малфое. — Ответил мне Артур. — Сама-Знаешь-Кто узнал об этом первым, и Малфои оказались в еще большей беде, чем когда Люциус нарушил пророчество. — Он говорил с холодом в голосе. Но Драко… Жив ли он вообще?        Словно прочитав мои мысли, Молли ответила мне с той же холодностью.        — Но не волнуйся. Твой парень сейчас в Хогвартсе, вероятно, помогает Пожирателям Смерти проникнуть внутрь.        — Молли… Я… Он… Мы… — Попыталась я заговорить, но мой мозг плохо работал, и я не могла даже сказать ей нормальную фразу, чтобы оправдать себя. Спасая меня от еще большего унижения, Чарли, Билл и Флер подошли к нам.        — Можем идти. — Сказал Билл, игнорируя мое присутствие, как будто все, что он сказал мне несколько месяцев назад, больше не имело значения, когда родился Скорпиус. Я не знала, куда нам идти, но вскоре узнала.        Мы прошли через туннель, который вел из Кабаньей Головы в Хогвартс. Мы не разговаривали во время всего пути, а это была достаточно долгая прогулка.        — Эй. — Прошептал мне Джордж. Я остановилась и растерянно посмотрела на него. Он подал знак Фреду, чтобы тот тоже подошел к нам, и сказал своей семье, чтобы они двигались дальше, пока мы «кое-что проясним».        — Что? — Спросила я их, ожидая, что из их уст вылетит что-то ненавистное.        — Таааак… Как его зовут? — Спросил меня Фред, свергая глазами в свете факелов.        — Кого? — Еще более растерянно спросила я.        — Твоего сына, глупая девчонка. — Улыбнулся Джордж.        — Оу. Скорпиус. — С облегчением улыбнулась я, когда поняла, о чем они говорят.        — Фу. — Одновременно с отвращением протянули они.        — Эй! Не будьте такими. Это имя великолепно. — Сказала я в защиту имени моего сына.        — Я бы хотел, чтобы его звали Джордж, ведь это имя более великолепно. — Улыбнулся Джордж, поднимая брови и размышляя. Я недоверчиво посмотрела на него.        — Он похож на тебя? Лучше бы был похож. — Сказал Фред.        — Он похож на Драко. — Гордо сказала я, оставив их разочарованными.        — А как насчет волос? Глаза? Лицо? Все похоже на него? — С надеждой спрашивали они меня, но понимали, что он похож на него полностью, и это их не радовало. Так что мы двинулись дальше вместе с остальными.        Через некоторое время мы наконец добрались до конца туннеля. Мы оказались в огромном зале, переполненном студентами, несколькими людьми из Ордена и профессорами. И я хотела лишь найти своих друзей. Не знаю, ожидала ли я, что они подбегут ко мне и обнимут, но разочарование росло во мне, когда они ничего не сделали, только безумно на меня посмотрели.        Гарри сказал, что ищет «что-то». Я знала, что это был крестраж, но, наверное, в их сердцах не было больше места для меня, чтобы рассказать подробности, чтобы я могла искать вместе с ними. Тот факт, что этот крестраж был прямо в Хогвартсе, вызывал у меня любопытство. Были ли они в этом уверены? Несколько часов спустя        Битва с каждой секундой становилась все громче и ожесточеннее. После послания Волан-де-Морта я изо всех сил старалась спасти как можно больше младших учеников, ведя их из Большого зала в Выручай-комнату.        Так много Пожирателей Смерти сражалось против нас в коридорах, и я даже не могла сосчитать всех существ, которые у них были — дементоры, великаны, оборотни… Но я еще не видела того, кого искала, красивого парня с серебряными глазами, бледной кожей и светлыми волосами. Я должна была найти его, поговорить с ним, увидеть в последний раз.        Другим человеком, которого я искала, была его собственная тетя, но гораздо более злая ведьма Беллатриса Лестрейндж. Я догадывалась, как величественна она среди Пожирателей Смерти, и как близка к самому Волан-де-Морту. Я просто хотела, чтобы это закончилось, чтобы это наконец произошло, и по мере того, как шло время, я все больше нервничала, сопротивляясь этому чувству, но мой Гриффиндорский дух заставлял меня жаждать мести, за ту боль, которую она заставляла меня чувствовать, когда я была еще маленькой девочкой.        Я бежала по переполненным коридорам, сражаясь с Пожирателями в дуэлях и пытаясь перекрыть любые проклятия, которые летели в мою сторону. Пока мои ноги несли меня по коридору, я думала лишь об одном — найти Драко.        Я снова была на седьмом этаже, где все началось, хотя что-то был по-другому. Посмотрев на стену, где находилась Выручай-комната, я увидела двери, но они были закрыты.        Мне стало любопытно. Я осторожно шагнула к большой деревянной двери, и когда уже собралась взяться за ручку, дверь широко распахнулась. Казалось, что она горела изнутри, пламя было по всей комнате. Из нее стремительно вылетели три метлы, заставляя меня отойти в сторону. Я узнала всех.        Рон, Гермиона, Гарри, Гойл и… Драко. Все они лежали на полу, рядом с ними находились метла. Я хотела подойти к ним поближе, но замерла. Если бы они провели в комнате еще хотя бы секунду, все они были бы мертвы. Я подошла ближе к Драко, зная, что в любом случае получу ненависть и невежество от остальных троих.        — Ты в порядке? — Тихо спросила я Драко, опускаясь на колени рядом с ним, чтобы лучше его видеть. Я взяла его руку в свою, и наши пальцы переплелись. Он крепко держал меня в течение нескольких секунд, а затем поднял голову, чтобы посмотреть мне в глаза.        — Скорпиус в порядке? — Первым делом спросил он. Он был обеспокоен.        Я рассказала ему, как он себя чувствует, не обращая внимания на взгляды, которые бросали на нас Гарри, Рон и Гермиона, и четко произнесла.        — Слушай. Ты должен мне кое-что пообещать. Пожалуйста, Драко. — Взмолилась я, чувствуя, как слезы свободно катятся по моим щекам. — Защити Скорпиуса и позаботься о нем. Сделай так, чтобы он вырос хорошим парнем, чтобы он уважал всех. — Мне так много хотелось ему сказать, но надо было поторопиться.        — О чем ты говоришь? — Растерянно спросил Драко. Теперь мы ба стояли, но все еще держали друг друга за руки. Я наблюдала, как Гарри, Рон и Гермиона ушли, и продолжала говорить, как будто он не перебивал меня.        — Научи его любить, заставь его чувствовать себя любимым и гордиться собой каждый день. Скажи ему, как сильно я любила вас обоих. Хорошо? — Спросила я, кусая губу, от попыток перестать плакать, но просто не могла.        — Милли, что ты…? Ты сама ему об этом скажешь. Ты будешь рядом с нами, чтобы сделать это. Мы пройдем через битву вместе. Нет ничего, что могло бы разлучить нас. — Ласково сказал он, аккуратно положив руку мне на щеку. Но он тоже плакал.        — Просто обещай. — Сказала я, и хотя это были всего лишь два простых слова, я едва могла их выговорить.        — Я не буду… — Драко пытался убедить меня, что у нас будет счастливый конец.        — Драко… — Взмолилась я, и он медленно кивнул, глядя в землю. Я беспокоилась, что, может быть, он не будет любить нашего ребенка, может быть, не будет чувствовать то же самое, что я чувствовала к Скорпиусу, но в глубине души я знала, что он будет самым лучшим отцом.        — Я так тебя люблю. — Воскликнула я, обвивая руками его шею и крепко обнимая. Он отстранился и посмотрел на меня, как только мог. Он прижался губами к моим губам, заставляя меня забыть о битве, о моей миссии, обо всем, что происходило вокруг нас. Но я должна была сражаться, поэтому отошла от него на шаг.        Всего год назад мы стояли друг напротив друга у стены позади нас, и тогда наши глаза впервые встретились, впервые мы почувствовали что-то друг к другу. А сейчас мы прощались. Я не могла больше смотреть на него, понимая, что больше не увижу его, не поцелую эти губы, не улыбнусь вместе с ним. Никогда больше…        Я отвернулась от него и повернулась обратно. Оказавшись в коридоре, где находились Рон, Гарри и Гермиона, а также Фред и Перси, я растерянно посмотрела на Перси, который спорил с Пием Толстоватым. Я держала палочку наготове, хотя они и не заметили, что я оказалась рядом с ними.        — Я уже говорил, что ухожу в отставку? — Спросил Перси у Пия. Фред начал смеяться над поведением брата.        — Ты шутишь, Перс! Ты действительно шутишь, Перси… Кажется, я не слышал, чтобы ты шутил с тех пор, как ты был ребенком…        Произошел массовый взрыв, все произошло очень быстро. Фред больше ничего не говорил, его слова были прерваны шумом. Из-за пыли и дыма я почти ничего не видела. Радостное настроение Фреда было разрушено взрывом, разрушившим часть коридора, в котором мы находились.        Я слышала, как кричит Рон, как рыдает Гермиона, и изо всех сил старалась понять, что происходит. Мое сердце оборвалось, когда я увидела несколько человек, стоявших на коленях вокруг кого-то… вокруг Фреда. Он выглядел умиротворенным. Призрак его последнего смеха все еще запечатлелся на его лице. Я закричала от боли и побежала туда, где он был.        Я ожидала, что он откроет глаза, засмеется и передразнит наши лица, но он этого не сделал. Он лежал на холодном каменном полу. Его грудь больше не двигалась. Ни одной шутки больше не было слышно из уст Фреда Уизли. Он был не только моим другом, он был моим братом, и в конце концов, членом семьи Уизли, который был ближе всех ко мне. Не может быть, что он ушел, это невозможно… Несколько часов назад мы смеялись вместе, а теперь…        Я лежала на полу, обнимая его за грудь, умоляя Бога вернуть его, заставить улыбнуться еще раз.        — Фред, пожалуйста… -Шептала я ему на ухо, но ничего не происходило. Я продолжала умолять. Я представляла, как он скажет мне, что я намочила его рубашку или что-то в этом роде, и еще больше слез потекло по моему лицу.        — Милли… — Тихо всхлипнул Рон. — Милли, пошли.        — Нет. — Сказала я, качая головой. — Нет, нет, он проснется, он просто шутит. Верно? Так и есть. Да ладно тебе, Фред… Пошли, Фредди… Не оставляй меня, пожалуйста. Ты так молод, тебе нужно жениться и завести детей. Столько еще шуток надо рассказать, посмеяться. Прошу тебя…        Они каким-то образом поставили меня на ноги и заставили хорошенько подумать. Но в голове у меня был полный беспорядок. Я наблюдала, как Гарри и Перси переместили тело Фреда к стене, и почувствовала, как Гермиона схватила меня за руку, тоже наблюдая за этим. Нет ничего хуже, чем вот так вот заблудиться.        Внезапно все мои слезы, вся моя печаль превратились в огромное желание убить кого-нибудь, отомстить. Я хотела, чтобы кто-то почувствовал ту же боль, что и я, и страх, который я испытывала по отношению к Беллатрисе, исчез и был заменен мужеством и храбростью.        Я вырвала руку из хватки Гермионы и побежала. Я бежала по коридорам и вниз по лестницам. Что-то вело меня к определенному месту. И вскоре я узнала, где была. Я была в вестибюле, который был полон волшебников и ведьм, все сражались, и смертельные проклятия отражались по всей комнате.        Заметив женщину с густыми блестящими темными волосами и сильно прикрытыми глазами, я застыла. Время, проведенное в Азкабане, сказалось на ее внешности. Ее лицо напоминало череп, челюсть очень сильно выпирала. Беллатриса Лестрейндж сражалась с Джинни в центре вестибюля, окруженная всеми остальными.        Я ни на секунду не задумалась. Бросившись через комнату к тому месту, где они были, я вышла из-за спины Джинни и собиралась напасть, но какой-то Пожиратель Смерти бросил на меня проклятие круциатуса. К счастью, я заметила это краем глаза и пригнулась, так что заклинание поразило его товарища, который стоял позади меня, заставляя его скрутиться от боли.        — Авада Кедавра! — Услышала я визгливый голос Беллатрисы.        Я была достаточно быстра, чтобы прыгнуть перед Джинни, вызывая яркий, прозрачный синий щит перед нами двумя. Оттолкнув Джинни в сторону, чтобы она не пострадала, я заметила, что люди вокруг нас больше не сражались. Они окружили нас, внимательно наблюдая, как девочка-подросток пытается сопротивляться самой безумной Пожирательнице.        — Ну-ну. — Лукаво улыбнулась Беллатриса. — Посмотрите, кто здесь. Маленькая бедная мамочка пытается защитить своего малютку сына? — Спросила она со знанием дела. Я знала, что она умна, и было глупо ожидать, что она ничего не понимает о связи между нами, но у меня была надежда, которая разрушилась в ту же секунду.        — С твоим сыночком все в порядке? Неужели он уже смотрит на свою мать с радостью? Не могу дождаться, когда увижу его… — Она замерла. — И убью!        — Он сын твоего племянника! Как ты можешь так говорить, подлое создание! Ты не прикоснешься к нему! Даже не приблизишься! — Крикнула я ей, заставляя ее смеяться еще громче, как будто это была какая-то шутка.        — Ты заставила его выпить любовное зелье или что-то в этом роде! Драко — настоящий Темный, и он не влюбился бы в такую предательницу крови, как ты! Только посмотри на себя! Ни один порядочный волшебник не полюбит такую, как ты!        — Только потому, что ты не способна любить кого-то или чувствовать себя любимой, не значит, что это невозможно, Беллатриса. — Спокойно ответила я ей, но не в силах дождаться момента, когда я наложу на нее проклятие. Она снова рассмеялась моим словам. — А где же сейчас твой Лорд Волан-де-Морт? Почему он не защищает твою задницу, как он всегда это делает? Или он не знает, как сильно ты жаждешь его, его присутствия, его взгляда, не так ли? — Спросила я, но не могла вспомнить, откуда я это знаю. Наверное, благодаря связи.        — Как ты смеешь произносить Его имя своим грязным ртом? — Проговорила она, бледнея еще больше. Ее улыбка исчезла, и она выглядела бесстрашной. Она рассердилась. - Круцио! — Крикнула она, и я почувствовала, как боль прошла по моим венам, наполняя мое тело. Это было невыносимо, мне хотелось умереть. А потом, как и началось, все быстро закончилось.        — Сражайся! — Закричала она, заставляя меня встать одним заклинанием.        — Ты никогда не причинишь вреда Скорпиусу. — Процедила я сквозь зубы, глядя на нее с такой яростью, какой никогда раньше не испытывала.        — Что ты сказала, мамуля? — Пропищала она с другого конца комнаты.        — Я сказала. — Я была в ярости. — Что ты никогда не причинишь вреда моего сыну! Остолбеней! — Я произнесла заклинание, вызывая красную вспышку света, исходящую из моей палочки в сторону Беллатрисы. Заклятие ударило ее в грудь, заставляя упасть. Но оно было недостаточно сильным, чтобы удержать ее в бессознательном состоянии. Она выглядела еще более взбешенной, чем раньше, когда встала.        — Ах ты, маленькая… — Сказала она, снова бросая в меня проклятие круциатуса. На этот раз я успела остановить его с помощью заклинания Протего и уберечь себя от боли, которую оно принесет мне. Я гордилась своим триумфом и думала о том, чем это может кончиться.        — Круцио! — Снова услышала я, и на этот раз не смогла защититься. Я почувствовала сильную боль, каждая частичка моего тела, моя кожа, мои волосы, болели и горели. Я умоляла о смерти, я хотела, чтобы мучения закончились.        — О, так ты хочешь умереть? -Спросила она меня, останавливая проклятие. Я была уверена, что не говорила этого, но точно думала так. Я огляделась и увидела, что все, кто наблюдал за дуэлью, были в замешательстве. Должно быть, она использовала связь, чтобы читать мои мысли.        — Как пожелаете. — С улыбкой протянула она. Вот оно. Я умру и никогда не вернусь. Теперь меня уже ничто не спасет. Third Person's Pov:        — Авада Кедавра! — Крикнула Беллатриса, стреляя зеленым светом с кончика палочки в Милли. На этот раз девочка не пыталась защищаться. Она выглядела спокойной, стоя в нескольких метрах от Беллатрисы. Ее рука с палочкой была опущена, указывая на землю.        В мгновение ока, когда все потеряли надежду и сдались, рыжеволосая девушка прыгнула перед Милли, вызывая заклинание щита. Милли, как и все остальные, была удивлена решением Джинни рискнуть жизнью, чтобы вернуть долг своей потерянной подруге. На этот раз Милли была отодвинута в сторону, когда появились Луна и Гермиона и начали сражение против Беллатрисы вместе с Джинни.        Она стояла рядом, не зная, что делать. Ее мысли были неясны, и она едва могла думать. Но прежде чем она смогла принять какое-либо решение, прежде чем она подняла палочку в желании сразиться с Беллатрисой, кто-то снова оттолкнул ее с дороги и прыгнул перед Джинни.        — Не тронь мою дочь, мерзавка! — Заорала Молли Уизли на Беллатрису. Все внимание переключилось с дуэли на внимательное наблюдение за Молли, когда она пыталась причинить боль Беллатрисе. Это продолжалось недолго. Было известно, как Молли, вероятно, проиграет этот бой, но тут случился поворот. В мгновение ока, оставив всех в недоумении, Молли Уизли убила Беллатрису Лестрейндж.        Она исчезла. У Милли больше не было проблем, и это делало ее счастливой. Она собиралась снова встретиться со своим сыном, она будет рядом с ним, пока он будет взрослеть, она будет с ним в его первый визит в Косой переулок… Это был момент радости, но не только для Милли, но и почти для всех.        Впрочем, это продолжалось недолго.        Как и в любой битве, были взлеты и падения, моменты, когда ты чувствовал себя счастливым, и те, когда ты терял всякую надежду. Все было непредсказуемо.        После нескольких сражений время шло. Повсюду валялись тела, люди истекали кровью, но никто из них не сдавался. Солнце стояло низко на небе. Было раннее утро, и в этот момент все замерло. Милли замерла. Она будто окаменела. Она не могла пошевелиться, но голова была полна мыслей.        Толпа людей, все в темных одеждах, медленно двигались к замку. Как будто на поле боя опустилась какая-то завеса тишины, не доносившая ни звука. Волшебники и ведьмы начали выходить из коридоров, чтобы посмотреть, что происходит. Лидером толпы был не кто иной, как сам Лорд Волан-де-Морт.        Он был белее черепа, с широкими багровыми глазами и носом, плоским, как у змеи, но с прорезями для ноздрей. От одного взгляда на него по телу пробегали мурашки. Волан-де-Морт заговорил своим скрипучим голосом, наслаждаясь произнесенными словами: «Гарри Поттер… Мертв!» — объявил он.        Это было невероятно. Этого не могло случится, это не мог быть Гарри! Но тут взгляд Милли на что-то наткнулся… кого-то, кого Хагрид нес рядом с Волан-де-Мортом. Это был Гарри. Первый ученик, которого она встретила в тот день, когда вошла в Хогвартс-экспресс, первый, кто до самого конца был ее лучшим другом. Он был ее первым увлечением, ее плечом, на котором она могла поплакать, тем, кому она всегда могла все рассказать. Она не могла потерять кого-то еще, когда только недавно потеряла Фреда.        — Нет! Неееет! — Закричала Милли от боли, позволяя слезам скатиться по ее пыльным щекам, и с каждым воспоминанием, которое пролетало в ее голове, скатывалось несколько новых слез.        Она заметила Драко, стоявшего в темной толпе позади Волан-де-Морта. Но он не наслаждался этим, как другие Пожиратели Смерти. Он выглядел потрясенным и испуганным. Рядом с ней раздавались крики боли, принадлежавшие ее друзьям — Гермионе, Рону, Луне, Джинни, Невиллу, Дину… Никто не мог поверить, что их единственная надежда исчезла.        — Тишина! — Крикнул Волан-де-Морт, и спокойная атмосфера вернулась.        Милли почувствовала, как что-то мешало ей говорить, издавать хоть какой-то звук. Но ее желание сделать это было больше, чем какое-то заклинание. Она начала кричать на Волан-де-Морта и была готова пойти туда, где был Хагрид. Она держала палочку наготове.        — Нет, глупая девчонка! Гарри Поттер мертв. С этого дня вы будете служить мне. — Уверенно громко говорил Волан-де-Морт. Он обернулся, чтобы осмотреть своих Пожирателей, и снова весело сказал толпе. — Гарри Поттер мертв! — Все вокруг него засмеялись.        — Он никогда не умрет. Это невозможно. — Милли вышла из толпы людей, прерывая Волан-де-Морта. Он казался раздраженным, что кто-то нарушил момент его славы, но также был заинтересован.        — И почему ты так говоришь? — Спросил он у Милли, призывая ее сделать то, о чем она потом пожалеет.        — Это то, — Начала Милли, подходя еще ближе к центру круга, образованного людьми. — что ты не сможешь понять. То, что делает людей такими, какие они есть. То, что приносит нам радость и счастье. Это самое мощное оружие в мире. — Мудро говорила она, взглянув на Драко.        «Может быть, судьбу нельзя изменить. Может быть, я должна умереть», — подумала она. Ей было немного странно, что она не испытывала ни малейшего страха по отношению к этой ситуации.        Волан-де-Морта, казалось, больше интересовало то, что он мог использовать в качестве оружия.        — Продолжай. — Сказал он, внимательно наблюдая за Милли.        — Но, как я уже сказала, тебе этого не понять. Никому из большей части твоих последователей. — Честно призналась она.        — Скажи это! — Нетерпеливо крикнул Волан-де-Морт.        — Ты не поймешь. — Упрямо ответила Милли, чуть повысив голос.        — Я приказал тебе сказать мне! — Завопил Волан-де-Морт, указывая палочкой на Милли. Он взмахнул ей, и красный огонек с его кончика ударил в девушку. Она почувствовала боль, в третий раз за этот день, которая бежала по ее венам, заставляя ее умолять прекратить.        — Любовь… Это любовь. Пока мы его помним, он будет жить в наших сердцах. — Измученно сказала она, лежа на каменистой земле. Когда она произнесла это, Волан-де-Морт и его последователи начали истерически смеяться, но Драко не смеялся, как и его родители. Он пытался вырваться из их крепкой хватки и помочь Милли.        Темный Лорд снова заговорил, теперь уже не обращая внимания на девушку, лежащую на земле у его ног.        — А теперь самое время заявить о себе. Присоединяйся к нам. Или умри. Решай. — Сказал он со злой усмешкой, похожей на улыбку Беллатрисы. Он подошел ближе к Милли. — Присоединяйся ко мне, или будешь страдать.        Милли, которая не шевелилась, ответила ему дерзко.        — Я скорее умру, чем присоединюсь к тебе! — Она попыталась встать, но была слишком слаба. Волан-де-Морт ударил ее ногой в живот, заставив лежать на земле униженной.        — Идиотка. — С отвращением сказал он, пнув ее еще раз в живот. Несмотря на невыносимую боль, Милли продолжала молчать. — Теперь вы все научитесь делать правильный выбор. — Сказал Лорд массе людей и посмотрел на Милли с тем же отвращением.        — Круцио! — Безумно воскликнул он, заставляя Милли почувствовать боль сильнее, чем раньше. Но она крепко прикусила губу, чтобы не закричать и не издать других звуков. — Значит такая храбрая, не так ли? — Насмешливо спросил Волан-де-Морт. Но это было не смешно никому, кроме пары Пожирателей. Он мучал Милли, как будто она была вещью.        Более семи раз он произносил проклятие круциатуса, и более семи раз Милли мысленно умоляла его убить ее, более семи раз она молчала и не позволяла себе издать ни звука.        Она думала о своих близких, обо всей своей жизни. Как она жила недолго, но в конце концов могла с гордостью сказать, что довольна этим, что не жалеет ни минуты.        — Нет! — Крикнул кто-то из толпы. Его голос становился все ближе и ближе к Милли. Она услышала шаги. Драко Малфой освободился от родительской хватки и собирался спасти свою девушку, свою любовь.        Но Волан-де-Морта это, похоже, не волновало. Он сказал, как будто это было что-то несущественное.        — Иди к своей маленькой предательнице крови, хотя она, вероятно, мертва. — Он был бессердечен.        Драко опустился на колени рядом с Милли. Он осторожно взял ее голову и медленно положил себе на колени. Он ласково погладил ее по щекам, умоляя жить.        — Милли… Энджел… Давай, будь сильной. Для меня, для малыша Скорпиуса… Я люблю тебя. Люблю сейчас и навсегда. — Сказал он, плача перед своей бессознательной любви.        Милли почувствовала, как по его щекам потекли слезы. Она чувствовала, как его холодные руки осторожно вытирали их, и чувствовала, как ее собственные слезы тоже стекало по щекам. Она собрала всю оставшуюся энергию и произнесла как можно яснее: «Я тоже люблю тебя, Драко».        Последнее, что она увидела, были серебристо-серые глаза, смотревшие на нее, как в первый день, когда она столкнула с ними. Последнее, что она сказала, были слова, которые описывали не боль, не гнев, а любовь к Драко Малфою. И, наконец, последнее, что она почувствовала, было облегчение от понимания, что Беллатрисы больше нет и что ее сын, возможно, будет жить в лучшем мире.