Летиция

В течение недели я звонила Деметрию вечером, сообщая, что жива, здорова и довольна жизнью, насколько это вообще возможно в моей ситуации. Однако с каждым днем Элис становилась все более нервной, хотя и не высказывала свои тревоги вслух. Но не это беспокоило меня больше всего, а нарастающее зудящее напряжение на краю сознания… Если пресловутый дар все же существовал, он явно подталкивал к действию. Поэтому следующий разговор внушал больше опасений, чем обычно. — Привет, — сказала я в трубку. — Здравствуй, Летиция. — По его голосу вообще сложно было понять настроение, хотя и чувствовался контроль. Вампир мог бы изобразить любую эмоцию, — убедить мой слабый слух было легко. Но не делал этого. Наверное, это хорошо. — Я в порядке. — Хорошо. — Он помедлил. — Спасибо. Здесь обычно следовало прощание. Я прикрыла глаза, сосредотачиваясь на том ощущении. Но от уверенности в правильности решения само действие проще не становилось. В трубке стояла тишина, хотя, конечно, только для меня. Вампир слышал дыхание и стук моего сердца. Ждал. — Ты можешь прийти завтра, — выдохнула я, будто ныряя в прорубь. — Я предупрежу Калленов. Снова долгое молчание, и я успела заволноваться, не ошиблась ли в подборе слов, или еще что, — вежливость по версии десятого века представлялась мне довольно смутно. — Спасибо, — повторил он так же ровно, но голос прозвучал мягче. Я вздохнула с облегчением. — Ладно. Пока. — Доброй ночи, Летиция. В ту ночь я долго лежала в кровати, таращась в кромешную темноту комнаты. Тревожащее раньше напряжение исчезло, но появились другие опасения, абсолютно обычного происхождения. Я вдруг осознала, что действительно собираюсь подпустить охотника ближе. То есть, было ясно, что рано или поздно придется, просто раньше это не казалось настолько реальным. Но дар, — кажется, я начала, пусть и очень смутно, понимать логику его действия, — подсказывал, что сближаться с Деметрием нужно прямо сейчас, а не в абстрактном будущем, где он станет понятнее, человечнее или безобиднее. Внутри боролись противоречивые эмоции, от паники, что покоряться обстоятельствам придется, до глупейшего беспокойства, что я совершенно не представляю, как с ним общаться. Дьявол, о чем с ним говорить? Устав от смятения, я поднялась, чтобы налить воды. Включать свет не хотелось, — проще сразу попрощаться с надеждой на сон, — но темнота стояла настолько плотная, что можно было потрогать руками. Раздраженная тем, что даже сидя взаперти вынуждена столько времени терпеть неудобства, я сжала зубы и решительно направилась к окну. Повезло, что не споткнулась по дороге. Нащупав плотную ткань, я распахнула шторы, впуская в комнату мягкий лунный свет сквозь зачерченное инеем стекло и замерла, глядя на освещаемую луной черную массу деревьев. Надо же, в кои-то веки чистое небо… Мысль о том, что где-то в лесу мог находиться охотник, соскользнула с засыпающего сознания. Пусть бы его, все равно никуда не деться. Выпив стакан воды, я забралась в постель и быстро уснула. *** В четвертом часу Деметрий постучал в дверь дома. Встречать его отправился Карлайл. По его лицу, даже раньше, чем увидела нашего гостя, я и поняла, что что-то не так, — и застыла столбом, неосознанно вцепившись в стоявшую рядом Розали. — Добрый день. Внезапно стали понятны мрачные переглядывания Калленов этим утром, которые я успела списать на собственное буйное воображение. Глаза охотника сияли ярко-алым, отражая свет, словно драгоценные камни. Мне отчаянно хотелось вдохнуть, но я понимала, что захлебнусь. Джаспер придвинулся ближе, и я задышала. Безмозглая идиотка, чего ты ожидала?! Охотник не двинулся с места, но теперь его руки были сжаты в кулаки, будто в попытке унять раздражение. Наверное, Эдвард что-то сказал ему, пока я справлялась с шоком, или на недоступной моему слуху скорости, потому что Деметрий вдруг посмотрел на него в упор с нескрываемой яростью. — Со своей парой поступай как пожелаешь, — прошипел он. — Я не буду рисковать ее жизнью и приходить голодным. Он выглядел так, будто готов вцепиться Эдварду в глотку, и я испуганно дернулась. — Не нужно! — я вновь оказалась под прицелом жутких глаз. Конечно, в самом цвете не было ничего чудовищного, кроме знания, что он означает. — Пожалуйста… Что «пожалуйста»? Я и сама не знала. Эдвард отвел глаза. На лбу охотника появилась крохотная морщинка, но в остальном я не могла различить эмоций. Во всяком случае, в них не было вызова. Я поняла, что все еще сжимаю предплечье Розали, и разжала пальцы. Не потому что могла причинить ей боль, а чтобы не мешаться под рукой в случае чего… Она чуть повернула голову, бросая на меня короткий взгляд, чтобы убедиться, что я в состоянии устоять на ногах. Благодаря Джасперу, я пока справлялась — предположительно, даже могла продержаться до конца. — Я могу быть опасен, если не питаюсь долгое время. Резкие, словно выточенные скульптором черты Деметрия стали еще острее, но голос звучал неожиданно тихо, — не сравнить с гневным шипением на Эдварда. Стало противно от прилива благодарности, который я ощутила. Ужасно осознавать себя жалкой трусихой, готовой радоваться, что на нее не кричат. Во мне поднялось возмущение. — И каждая наша встреча будет стоить чьей-то жизни? — спросила я, игнорируя липкий страх. Лицо вампира исказилось, и я почувствовала мимолетное довольство от того, что смогла задеть его. — Нет, — вскинулась я, едва почуяв воздействие Джаспера, — прекрати. — Я смерила взглядом Деметрия. — Не знаю, чем я заслужила эту пытку, но даже если мне суждено полюбить чудовище… Сейчас, в здравом уме, ты мне отвратителен. — Летиция, — предупреждающе окликнул Эдвард, но я уже замолчала, тяжело дыша. Болезненная полуулыбка исказила лицо охотника. — Я никогда не узнаю, что бы увидел, взглянув на тебя в здравом уме. — Он говорил задумчиво, и от этого почему-то стало жутко. Задержав взгляд на моем лице, он добавил: — Ты прекрасна. Едва склонив голову в коротком поклоне (иссиня-черные волосы качнулись вперед, скользнув по шее), он исчез. Я моргнула и поджала губы, сдерживая слезы. Внутри все клокотало от гнева, расстройства и смятения, но меньше всего хотелось обсуждать это сейчас. Я молча покинула гостиную и отправилась к себе. Никто не пытался меня остановить. *** Карлайл потрудился отдельно поговорить со мной на тему отношения к способу питания Деметрия, убеждая не брать ответственность за поступки партнера и постараться… абстрагироваться. Несмотря на то, что ему явно не нравилось происходящее, Карлайл придерживался своеобразного этикета, — не навязывать другим свой образ жизни. За все существование ему не удалось убедить никого, кто изначально питался людьми, сменить «диету». Возможно, потому что он не ставил такой цели, — так мне казалось. — Само существование вампиров стало ударом по моему видению мира, Карлайл, — ответила я. — С этим знанием можно жить, как живут со знаниями о существовании маньяков, катаклизмов и авиакатастроф, уносящих жизни десятками. Но вряд ли можно отнестись спокойно к тому, что этот самый маньяк, — тот, с кем ты проведешь жизнь. — Наша психика существенно отличается от человеческой, — мягко сказал он. — У вампиров не бывает психических отклонений, точно так же, как не бывает физических недостатков. — Ладно, — я поджала губы. Неужели это действительно нуждается в пояснениях? — Деметрий абсолютно здоров, просто убивает людей один-два раза в месяц. Вы действительно считаете, что это что-то исправило? — Конечно, нет, — Карлайл печально улыбнулся. — Я говорю лишь о том, что, вероятно, он не изменится. Нужно быть готовой к этому, чтобы не мучать себя и партнера. Я вздохнула. Ну да, очень правильный подход, если речь идет о раздражающем тебя увлечении макраме, например. Возможно, я бы поддалась настойчивости Карлайла и переосмыслила поведение, попытавшись закрыть глаза на способ питания. Это происходит тысячи лет, в каком-то смысле, это порядок вещей, предусмотренный природой. Ничего не изменилось к худшему за этот год, все было ровно так же, просто вершиной пищевой цепочки оказался не человек, а вампир. И если я не хочу сойти с ума в бессмысленной борьбе с законами мироздания, нужно смириться, что их не изменить. Но на следующий день Элис возникла на кухне, когда я готовила обед. Белла вызывалась помочь, но мне хотелось отвлечься, так что она просто сидела рядом, рассуждая о преимуществах палладия перед платиной. Насколько я знала, ее очень интересовало ювелирное дело, и их с Эдвардом часто можно было застать за дискуссиями на подобные темы. Я же могла только слушать и согласно мычать, не понимая и половины ее аргументов, пока Эдвард играл с Элис в шахматы в соседней комнате. Наблюдать за ними со стороны было довольно скучно, — бо́льшая часть партии разыгрывалась мысленно. — Кто победил? — спросила я, заметив провидицу на пороге. — Летиция, — моргнула она, фокусируя взгляд. Я недоуменно приподняла брови на взволнованный тон. — Тетя Оливия собирается навестить тебя на Рождество. Вашу ж мать. Спустя несколько мгновений на кухне стало тесновато, и я нашла взглядом Карлайла. — Как вы думаете, мне стоит быть готовой к тому, что ее сожрет Деметрий? Не хочу, знаете ли, мучать ни себя, ни его. — Летиция, — обеспокоенно нахмурился он. — Мы не позволим… — О, просто оставьте меня в покое сейчас, — почти взмолилась я. Под тяжелыми взглядами Калленов я потушила плиту и отставила сковороду с готовым рагу. Обернулась к ним, вновь обращаясь к Карлайлу: — Простите, я не хотела вас оскорбить. — Они желали добра, пусть и плохо представляли, что есть добро для отдельно взятой меня. — Дайте мне подумать, ладно? Отчаянно хотелось выйти на улицу, прогулки всегда помогали встряхнуться. Вместо этого я поднялась в комнату и распахнула окно. В комнату ворвался порыв морозного ветра с редкими колючими снежинками. Я заставила себя остаться на месте, глубоко вдыхая обжигающий легкие ледяной воздух, — это должно было разогнать туман, окутавший разум. Сам по себе приезд тети не значил ничего катастрофического, кроме еще бо́льших неудобств для всех и, возможно, того, что она заподозрила что-то неладное, раз решила приехать сюрпризом, а не уговорить меня навестить Хантсвилл. Но в то же время мне пришлось столкнуться лицом к лицу со страхом забыть, кто я есть. Что моя жизнь состоит не только и не столько из будущих отношений с вампиром, нет. У меня есть тетя и дядя Брэндон, институт и увлечения, планы на жизнь, пусть и смутные, и все это не включает в себя «уйти в закат со второй половинкой». Нельзя продолжать плыть по течению, если я хочу сохранить то, что мне дорого. Закрыть глаза на вещи, вызывающие омерзение, зачастую кажется легким выходом. Но от того, что я притворюсь, что их не существует, они не перестанут гнить у меня под носом, источая зловоние. И чем дольше я отказываюсь их признавать, тем болезненнее будет момент откровения. От того, что я притворяюсь, будто выбор существует там, где его нет, он не появится. Деметрий будет моим спутником. Я стану вампиром, потому что он не позволит мне умереть. Его можно понять, смерть от старости — почти самоубийство, если есть способ жить вечно. От того, что я притворюсь, что другие люди хуже тети Оливии, дяди Брэндона или моих однокурсников, — которых, естественно, не тронет Деметрий, зная, что меня это расстроит, — и поэтому нет ничего трагичного в их смерти, я не поверю в это. Я захлопнула окно, преодолев сопротивление уличного ветра, и огляделась в поисках мобильника. Пора перестать прятать голову в песок. — Здравствуй, Летиция. Я проглотила ком в горле. Слышать его все еще было тяжело, слишком жива была память об алых глазах. — Привет. — Ты можешь написать сообщение. Этого будет достаточно, чтобы знать, что ты в порядке. Как можно быть таким предупредительным ко мне и таким безжалостным к остальным людям? Впрочем, я знала как. Если бы не пресловутая связь, не было бы никаких исключений из правила. — Я не в порядке, — пробормотала я. — Где ты? — впервые в разговоре со мной в его голосе прорезались эмоции. Это был страх. На фоне послышался шум ветра. — Стой! — поспешно сказала я, мысленно отвешивая себе подзатыльник. — Я расстроена, только и всего. Надеюсь, он не вломится в дом. Судя по тому, что никто из Калленов еще не объявился предостеречь меня, все обошлось. Вампир долго молчал. — Мне очень жаль. — Я знаю, — голос дрогнул. Прошло несколько секунд, прежде чем удалось справиться с эмоциями. — Но вряд ли смогу принять. Нам придется решить, как поступить. Он коротко выдохнул. Это «нам» определенно произвело нужное впечатление. — Я не могу рисковать твоей безопасностью, — тихо проговорил он. — А после обращения? Молчание. Скорее всего, обращение подразумевало смену моих взглядов на вампирские «традиции», раз уж я буду одной из них. — Я не стану убивать людей, как ты, возможно, хочешь. — Я не заставлю тебя делать что-то против воли, — глухо отозвался он. — Но и не поддержишь, зная, как мне важно не отнимать жизни? — Я помолчала, но все же продолжила. Использовать чужие страхи по-настоящему плохо, но сейчас противоположная чаша весов определенно перевешивала, так что… — Представь, что ты почувствуешь, если меня убьет проголодавшийся вампир? Любая из твоих жертв может быть чьей-то парой, вампира или человека. — Пожалуйста, — в голосе звенело напряжение. — Никогда не говори подобного. Я понимаю, чего ты добиваешься, но… пожалуйста. Я вздохнула. За это время особенности вампирской психики стали немного понятнее. — Мне жаль, что тебе больно об этом думать. Я переживаю похожие, пусть и несравнимые по силе с вампирскими, эмоции, когда думаю о людях, которых ты убил, — я помолчала. — Мою безопасность могут обеспечить Каллены. Они удержат тебя, а Элис может даже предупредить заранее о том, что контроль пошатнется. Пожалуйста, пожалуйста… — Ты… позволишь мне прийти? — переспросил он, и я слышала удивление. — Да. — По рукам побежали мурашки. — Когда захочешь. *** Деметрий пришел вечером. Его глаза все еще были алыми, но уже не сияли так ослепительно. Он хмурился, оглядывая собравшихся в комнате Калленов. — Сегодня все будет в порядке, — пропела Элис, мгновенно приковав к себе взгляд охотника. — Я буду следить. Джаспер впереди нее едва заметно напрягся, но Деметрий только кивнул в ответ провидице и посмотрел на меня. Я заставила себя слегка улыбнуться. Несмотря на то, что ужас, который вызывал во мне вампир, немного отступил, давая возможность справляться самой, я просила Джаспера усилить влияние сегодня. И без того уже наговорила всякого… — Я вполне себя контролирую, — сказал Деметрий. — Не волнуйся. Он был еще достаточно сыт, чтобы не терять самообладания. Поэтому, собственно, я и планировала сделать еще кое-что. — Сможешь… подойти ко мне? Деметрий моргнул, и, кажется, забыл о том, что в комнате есть кто-то еще. Медленно, словно боясь спугнуть птицу, он сделал первый шаг. Я терпеливо ждала, пока он пересечет комнату, благодаря Джасперу вполне справляясь с волнением. Он остановился в паре футов; вблизи он казался моложе, но все равно старше Карлайла. Наверное, ему было около тридцати, когда его обратили. — Сложно? Он покачал головой, точно так же разглядывая моё лицо, хотя прекрасно видел и с нескольких ярдов. — У меня большой опыт взаимодействия с людьми, — он мимолетно нахмурился. — И я не голоден. Хорошо. Вместо ответа я сделала пару шагов к ближайшему дивану, села и жестом пригласила его занять место рядом. Он послушался после небольшой паузы, и я поняла, что Эдвард был прав, когда говорил, что притворяться людьми — привычка, которую нужно вырабатывать. У Деметрия ее не было, — в движениях, несмотря на почти человеческую скорость, проскальзывала неестественная грация. Джаспер неслышно возник за моей спиной, Эммет сел на соседнее кресло и, — вот ведь позёр, — потянулся за пультом. В глазах Деметрия зажглись опасные огоньки, когда он смотрел на них. Я подавила желание укрыться от пристального взгляда, вдохнула поглубже и как можно мягче сказала: — Они хотят помочь, — до успокаивающего тона Карлайла сильно не дотягивало. Он кивнул, глядя на мои руки. Я и не заметила, что нервно сжимаю нижний край футболки. Пальцы с усилием разжались, выпуская ткань, но вампир не спешил поднимать взгляд, словно чувствуя, что он меня нервирует. Ладно. То, о чем я хотела спросить, наверняка вызовет не самую приятную реакцию … — Тебе не нужно в этом участвовать, — негромко сказал Эдвард, до этого успешно притворявшийся увлеченным просмотром бейсбольного матча. — Карлайл врач, он сможет обеспечить некоторый запас, если это необходимо. Так будет намного безопаснее. О. Это имело смысл, все равно после моего обращения пришлось бы возвращаться к этому вопросу снова. — О чем речь? — хмуро спросил Деметрий. Эдвард его явно раздражал. — Я думала о… м-м-м… компромиссе. Если тебе настолько сложно перейти на животную кровь, возможно, стоит попробовать донорскую. Несколько мгновений он переводил взгляд с меня на Эдварда, — тот выглядел встревоженно, а Джаспер подобрался, словно хищник перед броском, — затем исчез, так быстро, что я растерянно заозиралась. — Оставь, — тихо сказал Карлайл Эдварду, сосредоточенно смотрящему на дверь. — Один он придет в себя быстрее. Я знала, что будет непросто, но не ожидала такой реакции, — легко догадавшись, что первоначально я предлагала в доноры себя, Деметрий пришел в ярость. — Впечатляющая выдержка, — заметил Эдвард позже, когда они с Беллой устроились в моей комнате. Видя моё замешательство, он пояснил: — Думать о тебе, как о еде… опасно близко к мысли о твоей смерти. Это… сложно выдержать. Белла отошла от окна, чтобы встать позади Эдварда, и обвила руками его шею. Я постаралась не смотреть на это с завистью. Видимо, не настолько уж хорошо я понимала вампиров, потому что все еще недоумевала. Речь ведь шла не о принесении себя в жертву, — сдача крови нормальная практика. К тому же, в нашей ситуации она так же спасала жизни, пусть и в другом смысле. К чему так психовать? — Он все еще готов подчиняться моим желаниям? Эдвард усмехнулся, поглаживая пальцы Беллы на своей груди. — Это не изменится. Тон предполагал последующее «но». — Но меняется твое отношение, разве нет? — с легкой улыбкой закончил Эдвард. — Ты согласна жертвовать своими желаниями ради его комфорта. Я моргнула. — Считаешь это влиянием связи? — Он промолчал, но в глазах зажглись лукавые огоньки. Я покачала головой. — Всего лишь расставленные приоритеты. Я хочу обеспечить приемлемое существование на ближайшую вечность, — это определенно перевешивает нежелание видеть Деметрия прямо сейчас. Чтобы воплотить мое желание, нужно чтобы и он получал от его исполнения выгоду, — в нашем случае, общение и готовность развивать отношения в обмен на следование просьбам. Теперь моргнул Эдвард. Белла негромко рассмеялась, склонившись к нему. — Я же говорила, эта девочка знает, чего хочет! Я против воли улыбнулась ей в ответ, — слова Беллы тогда ощутимо помогли найти внутреннее равновесие. Пусть оно и покидало меня удручающе часто. — Не знаю, насколько это честно, — озадаченно протянул Каллен. — По отношению к Деметрию? — уточнила я. — Брось. Ему тысяча лет, а разум превосходит человеческий в несколько раз, — все мои супер-хитрые манипуляции для Деметрия шиты белыми нитками. Цель не в том, чтобы обманом заставить его действовать нужным мне образом, — только убедить, что это не вздорные сиюминутные капризы, это важно, и я не отступлюсь. Помолчав, я растерянно добавила: — И все равно не понимаю, чем его так расстроило мое предложение. ***