Научись врать

Ноябрь. 2002 год

Снег в этом году выпал слишком рано. Его никто не ждал в конце ноября месяца, климат позволял ему выпадать только в середине зимы и то не всегда. Из-за внезапного снегопада, на дорогах участились аварии, в магазинах быстрее стала скупаться теплая одежда. Началась своего рода паника и только дети были невероятно счастливы. Кто-то из ребят впервые увидел белое чудо природы. Это событие несомненно вызывает восхищенные улыбки на маленьких лицах детишек. Днём была настоящая буря, поэтому многие люди спряталась в своих теплых и уютных квартирках. Возможно, это даже хорошо, ведь семьи собираются вместе, весело проводят время. Люди становятся ближе, рассказывают друг другу о том, что у них на душе. Но, не всё так гладко, как кажется. Чаще всего в окнах можно увидеть разгневанные лица. Удивительно, в каждом многоэтажном доме горит столько огоньков и в каждом существует своя отдельная жизнь. Одна немного похожа на другую, а третья настолько насыщенная, что её невозможно сравнить ни с какой другой. Прямо сейчас, в каком-то из множества окон может рушится чья-то жизнь, а в каком-то может проклинаться весь белый свет. На улице уже стемнело, а большая стрелка часов встретилась с числом десять. Небо за сегодняшний день слишком устало и белые хлопья медленно, под мелодию осторожного ветра, падали на снежные сугробы. В такую погоду хочется верить в чудо и с нетерпением ждать Рождества. Такая погода вдохновляет. Пожалуй, снежная поздняя осень маленькой Кэнди нравится больше вечной слякоти. Завернувшись в огромный темно-коричневый шарф матери, девочка продолжила свой путь вдоль темных улиц. Ей нравится протаптывать следы на девственном снегу и ловить языком холодные снежинки. Из-за позднего времени, на улице практически никого не было. Кэнди это было только на руку, но парочку раз ей все-таки приходилось обходить подворотни, откуда раздавались чужие пьяные голоса. Пухлые щечки приобрели розоватый цвет. Большая махровая шапка с каждым новым шагом лезла на глаза и девочка, нехотя, доставала руки из карманов куртки и поправляла непослушную вещь. Перчаток у неё не было, поэтому все действия происходили максимально быстро и неуклюже. Ноги были обуты в старые ботинки на размер больше, которые успели сильно промокнуть. Девочка постоянно смотрела на дома, мимо которых проходила. Она словно искала что-то. Скорее всего, конкретный дом. Заметив табличку с номером здания и названием улицы, Кэнди поняла, что движется в нужном направлении. Она достала визитную карточку из кармана и удостоверилась в собственных мыслях. Предположительно, пункт её назначения будет примерно через три дома. Она уже могла разглядеть небольшой забор и про себя помолиться, чтобы она не ошиблась. Достигнув цели, она ещё раз сравнила адрес на визитной карточке с табличкой на стене. Облегчённо выдохнув, Кэнди посмотрела по сторонам, чтобы не попасть под машины и перебежала дорогу. Она прекрасно понимала, что в это время по таким улицам никто не ездит, но от полезной привычки так просто не избавиться. Кэнди осторожно толкнула калитку и поднялась по светлым ступенькам. Закинув голову, девочка увидела три окна на втором этаже, в которых горел свет. Значит дома кто-то есть. Маленькая ручка поднялась, чтобы дотянуться до дверного звонка, но в силу возраста и небольшого роста, ей это сделать не удалось. Сделав глубокий вдох, она приложила ладошку к дереву входной двери и поняла, что та не была заперта. Немного подумав, Кэнди решила, что входить без стука и ведома жителей — вверх грубости. Но если получится, то она обязательно поинтересуется, почему никто не запирает дверь. После трёх слабых ударов, Кэнди стала ждать. Девочка заметила, что в окнах первого этажа загорелся свет, затем она отдаленно услышала цокот каблуков. Спустя пару секунд дверь отворилась и девочка увидела приятную на вид женщину. — Оу, здравствуй, милая. Чем могу помочь? — миролюбиво сказала женщина в голубом платье. Девочка, казалось, впала в ступор. Она не могла оторвать от хозяйки дома глаз. Кэнди хотела что-то сказать, но во время себя остановила. — Ты потерялась? — Извините за беспокойство в столь позднее время, — очень вежливо сказала девочка, чем удивила Грейс. Её дети так ни разу не говорили. Мама Кэнди, благодаря не совсем детским книгам, научила девочку говорить красиво. Этим маленькая леди очень гордилась. — Я хотела бы узнать, здесь ли проживает сэр Реджинальд Харгривз? — Да, дорогая. У тебя что-то случилось? — обеспокоенно спросила робот в человеческом обличии. Переминаясь с ноги на ногу то ли от холода, то ли от неловкости, девочка сложила руки в замок перед собой. — Могу ли я с ним поговорить? Это очень важно. Грейс ненадолго зависла. Микросхемы твердили, что надо помочь бедной замёрзшей девочке, ведь академия создана для защиты и помощи людям. С другой стороны — сэр Реджинальд, который очень строг в плане безопасности и настаивает на проверке незваных гостей. Противоречивые установки заставляли механизм работать чуточку медленнее. Повисло неловкое молчание, Кэнди даже показалось, что робот-женщина сломалась. Она сильно боялась сделать что-то не так. Даже сейчас, когда дверь уже открыта, когда первые слова уже были сказаны и пути назад не было, она надеялась, глубоко в душе, что сможет уйти и никогда не вернуться. — Проходи, милая, — ласково отозвалась женщина и отошла в сторону. Её улыбка вызвала мурашки по всему детскому тельцу. Эта улыбка казалась Кэнди слишком неестественной. Девочка медленно пошла за Грейс. Маленькая леди тут же ощутила тепло дома, все-таки она сильно замёрзла. Её глаза взметнулись к потолку и удивленно оглядывали холл. Она ни разу не была внутри таких особняков, разве что читала в книгах. Кэнди ощутила особую безопасность, которую ей могла подарить только мама. Это странно, ведь она многое слышала про это место и слухи были далеко не радужными. Новости, что постоянно крутили на новых телевизорах за витриной магазина, часто показывали шестерых детей её возраста. Сначала она, как и многие её ровесники, восхищались этой командой. Уже в 12 лет спасать людей и быть известными героями — это невероятно круто. Но мать Кэнди, как и многие другие родители своих детей, только ужаснулась. Маленькие, ещё совсем невинные существа убивают людей! Уму непостижимо, как взрослый человек позволил своим детям творить такое? Это абсурд и издевательство над малолетними! Однажды, мама девочки поймала глазами кадры, на которых снова показывали детей из Академии «Амбрелла». Её ненависть к Харгривзу-старшему возросла до небес, стоило ей только понять, что один из мальчиков был полностью в крови и сильно напуган. В тот день Кэнди дала обещание, что никогда не приблизится к этому месту. Только обстоятельства были слишком критическими (по мнению девочки). Она достаточно продолжительное время проводила возле витрины магазина с техникой и изучала людей, с которыми должна была встретиться. Может быть, где-то в глубине души и сидело чувство детского счастья, но противный писк в ушах заставляет её чувствовать вину перед самым родным человеком. Несмотря на все слова мамы о том, что эти люди опасны, Кэнди не чувствовала тревоги или всепоглощающего страха. Скорее волнение и боязнь сказать что-то не так, готовность к тому, что её выкинут даже не выслушав. Пройдя в середину зала, Грейс остановилась и повернулась к девочке боком. Кэнди проследила за её взглядом и увидела в проёме шимпанзе в человеческой одежде. Её темные брови взметнулись вверх. Такого юная гостья точно не ожидала. — Грейс? Кто к нам пожаловал? — в мягкой манере произнесла обезьяна, когда её взор переместился на сжавшуюся девочку. Кэнди вовсе не было страшно, даже наоборот, существо вызывало интерес и детское любопытство. Она правда не знала, как стоит разговаривать с шимпанзе. Уайт видела их только один раз в жизни. — Девочка пришла к мистеру Харгривзу, — всё ещё с жизнерадостной улыбкой ответила женщина-робот. Шимпанзе медленно кивнул и опираясь на трость, подошел к девочке. — И как же зовут нашу юную гостью? — Кэнди. Кэнди Уайт, сэр, — невольно, маленькая леди выпрямилась в осанке и очень мило улыбнулась. Пого приятно удивился манерам гостьи, только что-то смутило в её имени. — Моё имя Пого. Приятно познакомится, — шимпанзе протянул руку для рукопожатия. Девочка немного помедлила. Не стоит забывать, что обезьян она видела только один раз и только за решеткой в зоопарке. А тут, перед ней стоит самая настоящая говорящая шимпанзе! Опомнившись, Кэнди тут же протянула свою покрасневшую ладошку и пожала руку. — Грейс, не могла бы ты позвать сэра Реджинальда? — Конечно, Пого, — женщина развернулась и легкой походкой, если её так можно назвать, пошла в сторону лестницы. — Скажи, Кэнди, твоя мама случаем не Мария Уайт-Гольденберг? — Да, — девочка не сильно удивилась, дурная слава бегала по городу о семействе Уайт. Маленькая леди всё же надеялась, что её знают здесь не по слухам. Иначе бы 12 лет назад не оставили матери эту самую визитку, которую она сжимает в левом кармане куртки. — Только мама предпочитает, чтобы её звали просто по имени. Пого мягко улыбнулся. Внутри же его одолевали сомнения. Если память его не обманывает, то перед ним сейчас стоит дочь женщины, что со слезами на глазах и яростными криками не хотела отдавать своё дитя. Ему хотелось отдать должное Марии, несмотря на поздний возраст и нелегкую судьбу, она не повелась на деньги Харгривза. Сейчас, смотря на девочку в потрепанной одежде, которую когда-то носила её мать, он чувствовал жалость, но и восхищение. Уайт-младшая даже в таком бедном наряде вызывала уважение хотя бы тем, что не испугалась его, а держит осанку и милую улыбку. Только эти факты Пого настораживают ещё больше. Её могли подослать репортеры или другие неравнодушные люди в поисках наживы. Со стороны прохода, ведущего в гостиную, послышались шорохи. Кэнди и Пого тут же обратили на посторонний звук внимание. Девочка мило улыбнулась, Пого даже показалось, что она сдержала свой смех. Позже, он точно расспросит Реджинальда об этой девочке. — Молодые люди, — резко отозвался шимпанзе. Маленькая леди вздрогнула от неожиданно-твердого и громкого голоса. Кэнди знает людей, которые априори не умеют злиться. Они не способны на крики, а вся злость и недовольство могут отразиться в виде хмурых бровей. А ещё такие люди искусно манипулируют окружающими. Стоит им замолчать и грозно направить свой взгляд на обидчиков, так все сразу почувствуют себя виноватыми. Уайт была уверена, что Пого из категории именно таких людей. Что ж, первое мнение обманчиво. — Отбой был десять минут назад, — строго продолжил шимпанзе, а по спине девочки побежали мурашки. Тон обезьяны пусть и не был слишком строгим и громким, но мог поставить по струнке любого. Удивительная сила давления. Тем не менее, из-за угла показались три силуэта. Присмотревшись, Кэнди увидела трёх учеников Академии. Все вышли с опущенными головами. — Номер Два, номер Три и номер Шесть, будьте добры, объясните мне ваше отсутствие в своих комнатах. — Простите, Пого, нам стало интересно, кто пришел в Академию, — начала номер Три, которая приподняла голову и стала смотреть куда-то в сторону, лишь бы не в глаза шимпанзе, перед которым провинились названные братья и сестра. — Мы не хотели сделать ничего плохого. — Вы нарушили комендантский час, — в этот момент Кэнди почувствовала себя максимально неуютно. Она понимала, что трём ученикам также неловко, будучи отруганными перед незнакомым человеком. Наверняка им ужасно стыдно. — Мистер Харгривз будет недоволен вашим поведением. Пока Пого отчитывал бедных ребят, внимание Уайт привлекла внезапная неяркая голубая вспышка на втором этаже. Её глаза устремились на то место, где, предположительно, был источник этого света. Она подумала, что ей показалось, ибо весь второй этаж оказался пуст. Мгновение, и периферическим зрением девочка поймала вспышку снова, уже на первом этаже и по правую сторону от шимпанзе. В темном коридоре показался один силуэт, который рывком потянул на себя ещё одного подростка. Неужели её визит заинтересовал всех жителей этого дома? Голова шпиона снова показалась из-за колонны. Маленькая леди отчетливо увидела лицо подростка, который с большим любопытством взглянул на неё. Уайт, не сильно задумываясь, дружелюбно помахала рукой незнакомцу. Шимпанзе стоял чуточку впереди, поэтому не смог заметить этот жест со стороны гостьи. Лицо выглядывающего подростка сначала удивленно вытянулось, но, опомнившись, мальчик также активно помахал ей в ответ. Только чужая рука, затащившая дружелюбного мальчика обратно за колонну, напомнила сцену из какого-то мультфильма. Подавив в себе смешок, Уайт посмотрела на трёх ребят, которым, к сожалению, не удалось остаться незамеченными. Шимпанзе уже закончил свою поучительную лекцию и чуть ли не приказал ребятам следовать в свои комнаты. Они дружно подняли свои головы и синхронно кивнули, будто уже не первый раз получают такие, своего рода, наказания. Кэнди поймала секундный взгляд мальчика с восточной внешностью и улыбнулась ему также, как и тому мальцу за колонной. — Извините, мисс Уайт, — Пого повернулся к девочке снова, когда ученики скрылись за поворотом. — Любопытство не грех, поэтому не стоит извиняться, — повторила девочка фразу из какой-то книги, которую читала мама. По крайней мере, это была единственная фраза, которую она более менее поняла и запомнила, остальное благополучно забылось. — Во истину мудрые слова, — послышался строгий голос со стороны лестницы. Кэнди вздрогнула и посмотрела на человека, к которому пришла за помощью. Её тело оцепенело от внезапного страха. Сэр Реджинальд Харгривз, а подле него стояла миниатюрная Грейс. — Приветствую Вас, мисс Уайт. — Доброй вечер, сэр, — на секунду, Кэнди действительно показалось, будто она проглотила язык. Все заготовленные ранее слова вылетели по щелчку пальцев. Маленькая леди замялась. На секунду, Кэнди показалось, что она забыла цель своего визита в Академию. — Я…извините, что так поздно, правда… — Пого, не могли бы Вы проверить детей и убедится в соблюдении комендантского часа? — Харгривз старший заметил замешательство ребенка, которая стояла в холле его дома. — Конечно, сэр. Кэнди вновь стало неуютно. Если до этого Пого обращался к другим полностью соблюдая этикет чисто из вежливости и воспитания, то сейчас в голове девочки промелькнула мысль о рабстве всех здесь находящихся. Страх заставил кончики пальцев дрожать. Уайт осознавала, что миллиардер чувствует её неуверенность, она надеялась, что хозяин дома простит ей эту слабость. — Прошу за мной, мисс Уайт, — мужчина развернулся на 45 градусов и пошел вперёд, не заботясь о том, поспеет девочка за ним или нет. Уайт ощутила на спине руку шимпанзе, которая не сильно подтолкнула вперед. Один неуверенный шаг, второй, затем осознание того, что она не хочет потеряться в этом огромном особняке. Кэнди как можно быстрее поднялась по лестнице и повернула в нужную сторону, бросив короткий взгляд на Грейс. Маленькая леди могла поклясться, что снова заметила короткую голубую вспышку на первом этаже. Юная гостья не поспевала за Харгривзом старшим и потому успела заметить миллиардера уже возле входа в одну из комнат. Реджинальд ждал её. Когда же девочка появилась в поле его зрения, он тут же скрылся в своем кабинете, оставив дверь открытой. Уайт не заставила себя долго ждать. Кабинет оказался немного не таким, каким он был в представлениях маленькой леди. Ей нравится стеллаж заставленный книгами, нравится приглушенный свет и стол со множеством разнообразной техники, касающейся космоса. Пожалуй, девочка ожидала больше золота, больше картин с детьми, как те, что она успела заметить в гостиной. Она думала, что такой эксцентричный человек, как Реджинальд Харгривз должен иметь кучу дорогих вещичек, которые ни разу не использовались. Либо домохозяйка здесь хорошая, либо миллиардер достаточно конструктивных взглядов, раз приобретает только то, что ему необходимо. Но черта самовлюблённости и эгоизма всё-таки присутствовала. Вся мебель была отнюдь не дешёвого и далеко не среднего качества. Кэнди даже уверена, что один только стул стоит больше, чем всё её обучение в приличной школе. — Итак, какой помощи Вы от меня хотите получить? — сказал Реджинальд, открывая свою записную книжку на самых последних страницах. Его пальцы сжали ручку, замершую над листом бумаги. Выжидающий и холодный взгляд прожигал в девочке дыру. Казалось, ещё секунда молчания и от ребенка действительно ничего не останется. — Я думаю, Вы знаете по какой причине я пришла к Вам, сэр, — Кэнди пыталась придать голосу больше уверенности, но банальный страх играл на её голосовых связках как хотел. После сказанной фразы, миллиардер тут же что-то написал в своей книжке. — Боюсь, Вы ошибаетесь. Я не владею телепатией, — оспорил утверждение гостьи Харгривз. Девочка не сильно качнула головой, её взгляд стал увереннее. Плечи слегка расправились, но дрожь все равно не ушла. Всё нутро трепыхалось, как свободолюбивая птица в клетке. — Я родилась 1 октября 1989 года в 12:06 в 80 километрах отсюда. До этого у мамы случился выкидыш и ребенок погиб. Отец, после этого случая, считал её бесплодной, — заготовленные слова быстрым потоком вырвались из уст 12-летней девочки. Реджинальду показалось, будто она сама не знала о чём говорит. Он приподнял подбородок, а взгляд стал заинтересованным. К нему уже не в первый раз подходят дети с таким заявлением, но эту девочку он готов слушать. — Вы не можете не знать обо мне. Вы отдали почти все свои деньги, чтобы выкупить таких же детей, как я. — Складная речь, похвально, — выдал хозяин дома, сделав короткую запись. Его глаза немного прищурились. Он будто искал эту «особенность», о которой говорила девочка. — Вы далеко не первый ребенок, который кидается такого рода словами. Если Вы считаете себя особенной, то докажите это. В голосе Харгривза слышалась издёвка и уверенность в своем превосходстве. Он практически упивался видом девочки, которая тут же поникла. Она не знала как лучше сказать, чтобы ей сразу поверили. Она надеялась на то, что Реджинальд сам попадется на её удочку. Детская наивность и упор на удачу — залог полного провала, но, как говорят её одноклассники: «Ты слишком везучая, чтобы попадать в какие-нибудь интересные истории». Кэнди сложила ручки перед собой и опустила взгляд на ковер. Ей снова стало страшно. Пауза затянулась, а холодный взгляд всё ещё прожигал в девочке дыру. Харгривз отложил ручку в сторону и медленно закрыл записную книжку. Он встал со своего места и медленно обошел стол. — Если Вам нечего сказать, то я позову Пого и он вызовет Вам такси до дома. — Не надо! Прошу. Мне больше не к кому обратиться, — заявила девочка с испуганными карими глазами. Она тут же стала рыться в карманах куртки и судорожно вытащила визитку, которая служила закладкой для старой, потрёпанной книги матери. — Вы оставили её моей маме, так? Значит Вы приходили к ней 12 лет назад и знаете о моём существовании. — Это не отменяет того факта, что в моих глазах Вы всё ещё обычный ребенок, — эти слова должны были огорчить девочку, но её глаза и внезапная улыбка сбили Харгривза столку. — Вы солгали. Вы только что солгали, — радостно сказала Уайт. Удача улыбнулась ей, у неё должно получиться. Только её уверенность в себе тут же испарилась, ведь безразличное лицо Реджинальда нисколько не изменилось. Он всё ещё смотрел на неё, как на обычного приставучего ребёнка. — Распознавать ложь может научиться каждый, — эти слова заставили глаза маленькой леди заслезиться. Она была в отчаянии. Её последняя надежда на помощь только что с треском начала рушиться. Миллиардер прошел мимо ребенка в сторону выхода. — Я позову Пого. — Тогда почему я вижу Вашу истинную сущность? — Уайт обернулась к мужчине и стёрла рукавом куртки слезу. Реджинальд резко остановился, словно по команде. Он стоял к гостье спиной, поэтому она не видела его победную ухмылку. Одно мгновение и лицо неизвестного существа вновь приобретает безэмоциональное выражение. Мужчина оборачивается, оглядывает девочку взглядом и направляется к своему рабочему месту. Он снова открывает книжку в красном переплете, вновь берет ручку и начинает записывать. Кэнди наблюдает за всеми его действиями и молчит. Ей не хотелось говорить эту истину. Она боялась, что это существо способно убить любого, кто узнает тайну (а это точно был не всеизвестный факт). Уайт стоит и ждёт вердикта, кончики пальцев всё ещё подрагивают. Прямо сейчас решается вся её жизнь. Если сэр Реджинальд Харгривз признает в ней одного из 43-х детей, то она сможет рассчитывать на помощь. Если нет, то она пропала. — Как давно Вы распознаете ложь? — не отрываясь от записей, спросил мужчина. — Сколько себя помню, — незамедлительно ответила Уайт. Сердце девочки стучало учащенно, в ней, словно феникс, начинает возрождаться надежда. — Что ещё Вы можете, помимо выявления лжи? — Харгривз поднял свой взгляд. Кэнди могла поклясться, что увидела огонёк в глазах инопланетянина. Это был… Азарт? — Могу иногда видеть историю вещей, к которым прикасаюсь, — неуверенно говорит гостья. По взгляду миллиардера, она поняла, что стоит разъяснить этот момент. — Например, ваша входная дверь. Когда я постучалась, то поняла, что вы никогда не запираете её. — Почему она не заперта Вы знаете? — Нет. Я хотела у Вас уточнить этот вопрос. Реджинальд кивнул и сделал новые записи. Кэнди чувствовала себя неловко. Словно стоит перед классом, который ждёт от неё невыученное стихотворение. Она не знала куда себя деть. Её глаза стали бегать по кабинету, лишь бы не смотреть на странное существо с голубоватым оттенком чешуи. Уайт зацепила своё внимание за большое окно. Оно было несколько нестандартной формы. В одном из журналов мебельных магазинов Кэнди видела примерно такие же необычные окна и подоконники. Через месяц, на день рождения, девочка про себя загадала желание о таком же необычном окне. Она мысленно пообещала себе и матери, что после учёбы, после законченного высшего образования и получения отличной работы, она обязательно купит квартиру с нестандартным оформлением. Тихий хлопок закрытой книжки отвлёк Кэнди от её фантазий о светлом будущем. — И всё же, вопрос остаётся открытым: чем я могу Вам помочь? — мужчина положил руки на стол и скрестил пальцы в замок. — Я знаю, что Вы дорожите особенными детьми и готовы отдать всё, лишь бы получить ещё больше экземпляров в свою коллекцию, — Уайт было неприятно говорить эти слова. Эта часть речи была похожа на рекомендацию какого-то редкого товара. В каком-то смысле, так оно и есть. Реджинальд медленно кивнул, позволяя девочке продолжить. — Мне нужны деньги. Не большие, я много не требую. — Насколько мне известно, Мария до сих пор категорически против моих убеждений и моего принципа воспитания. Боюсь, она будет против Вашего вступления в Академию «Амбрелла», — Кэнди постаралась сделать вид, что не удивлена осведомленностью старшего Харгривза о мнении мамы девочки, но получилось не очень. — Я не претендую на место нового ученика. И я также не готова покинуть свою мать и школу, — девочка говорила медленно. Она подбирала нужные и правильные слова. Только по делу и только по существу. — И что же Вы предлагаете? — Вам, как и любому бизнесмену, важно поддерживание хороших отношений со своими партнёрами. Но в сфере бизнеса очень много лжецов и обманщиков. Моя особенность может помочь Вам поддерживать статус миллиардера, который Вы сейчас начинаете терять из-за больших затрат на своих детей и Академию «Амбрелла». Харгривз понял, что перед ним стоит умная не по годам девочка. Он восхищён её знаниями и умением смотреть своему страху в лицо. Его абсолютно точно удивила способность девочки, потому что наблюдения, которое Харгривз старший организовал для каждого из найденных им детей, говорили о полном отсутствии каких-либо способностей. Сегодня же он выиграл джек-пот. Ценный ребенок сам пришел к нему в руки. Это ли не счастье? — Я нашел 14 особенных детей и только половину из них смог получить, — сказал Харгривз, складывая руки на груди. — Ложь, — ответила Кэнди не задумываясь. Уголок губ сэра Реджинальда едва заметно приподнялись в усмешке. — Этого не достаточно, чтобы требовать с меня финансовую поддержку, — начал миллиардер. — Но у Вас есть особый потенциал, который весьма пригодится мне и Академии, — недолгая пауза в которую девочка не отрывала глаз от задумчивого мужчину. — Я дам Вам нужное количество денег. Также, я должен быть уверен, что Ваша мать не узнает откуда они у Вас — Я сделаю всё, чтобы мама этого не узнала, — закивала головой Уайт. Она была почти счастлива. Ей будто стало легче дышать, будто до этого кто-то связал её веревками и затянул узел потуже. — Приходите послезавтра после учёбы. Для того, чтобы Вы смогли помогать мне, нужно ещё многому научиться. А сейчас, отправляйтесь домой. Мужчина встал со своего места и подошёл к девочке. Она радостно улыбалась, но существо делало вид, будто не видит этих блестящих карих глаз. Он пошел к выходу из кабинета, Уайт последовала за ним, как только тот скрылся за углом. Девочка уже чувствовала этот запах новой жизни, совершенно другой и интересной. Она уже представляла себе, какие у неё будут тренировки или какими знаниями с ней поделится миллиардер. Кэнди была воодушевлена. — Спасибо Вам, мистер Харгривз, я Вас не подведу. — Очень на это надеюсь, номер Двенадцать.

***

Начало марта. 2013 год

Весна — самое красивое и приятное время года. Многие предпочитают лето или зиму, а раннюю весну не любят за слякоть, грязь и многие другие причины, которые люди не хотят озвучивать. Возможно из-за того, что не могут больше найти аргументов в оправдание своей «ненависти». Мне всегда было обидно слушать необоснованную критику к этому времени года. Редко можно встретить истинно-влюбленных в весну людей. Пока что, таких же «ненормальных» людей я смогла найти только в классической музыке. Григ, Вивальди, Римский-Корсаков и многие другие композиторы писали свои произведения о весне с особой осторожностью. К сожалению, пока ни один писатель или поэт не смог убедить меня в искренним восхищением весной. Никакие слова не смогут описать многогранные чувства, похожие на большую и сложную нервную систему. Пожалуй, только большое количество звуков, издаваемых инструментами, могут похвастаться способностью играть на этих самых нервных окончаниях. — Yet this abundant issue seemed to me But hope of orphans, and unfathered fruit, For summer and his pleasures wait on thee, And thou away, the very birds are mute. Or if they sing, 'tis with so dull a cheer, That leaves look pale, dreading the winter's near.* — Не хочу тебя отвлекать от прочтения великой классики, но к тебе пришли, — я никогда не понимала эту манеру Тео тихо подкрадываться и говорить под ухо своим звонким голосом. Небольшая книга сонет Уильяма Шекспира выскользнула из моих рук и приземлилась на пол. Я грозно посмотрела на коллегу по работе и быстро подняла одно из старейших изданий, датированное концом 18 века, которое находилось в библиотеке УайтНайт**. — Ты с ума сошел?! А если бы это были рукописи Горчички?! Я когда-нибудь тебе ноги оторву, будешь ко мне так тихо подкрадываться! — возмущённо шикнула я на Тео, который подкрадывался так уже чисто из вредности и как он недавно выразился: «Ради этой милой хмурой мордашки». — Молись, чтобы об этом никто не узнал! — А нечего ходить в закрытые секции без предупреждения. Ходишь сюда, как воришка под покровом ночи, — рыжеволосый парень скрестил руки на груди и взглянул так, будто я 5 летний ребенок, скрывающий за спиной разбившуюся вазу. — Положи бедного Шекспира на место и пошли в зал, тебя ждут. — Кто? — спросила я, положив старую книгу в небольшой стеклянный сейф, который оказался на своём родном месте в огромном железном шкафу. Дверца не громко защелкнулась, а ключ быстро перекочевал в карман кардигана. — Надзорка вроде как была на прошлой неделе, кому я ещё понадобилась? — Девушка какая-то. Представилась Вашей сестрой, директор Уайт, — пожал плечами юноша, пытаясь строить из себя примерного джентльмена. У него никогда не получалось быть слишком серьезным, поэтому на всех корпоративах именно Тео был главным клоуном, способным разрядить обстановку. Мы направились к лестнице, ведущей на вверх к библиотеке и, по совместительству, книжному магазину. В голову закралась мысль, что ко мне пришла одна из сестёр Харгривз. Хотя гадать долго не нужно, вероятно, у Вани что-то случилось. Из всех учеников Академии «Амбрелла» общаюсь я только со скрипачкой. К сожалению, а может быть к счастью, с остальными связь с годами потерялась. Кое-кто не желал поддерживать отношения изначально, но всё равно было как-то грустно. Мы с Ваней достаточно крепко держимся друг за друга. Она может раз в месяц забежать в гости и пригласить на очередной симфонический оркестр, где будет играть маловажную партию. Иногда я звоню ей с предложением посидеть вечером за бокалом вина и вместе прочитать какую-нибудь книгу, которая попала мне на руки после еженедельного аукциона. И всё-таки Харгривз приходит только тогда, когда ей действительно требуется чья-то поддержка. Может в эмоциональном плане, может финансовом. Всякое было. Мне же всегда было тревожно за её состояние, которое нельзя назвать нормой. Реджинальд очень хорошо поработал над сломанной девочкой, я бы даже сказала, что он перестарался. Ване до сих пор приходится нелегко и мне это хорошо видно, жаль что остальные члены семьи Харгривз этого не понимают. — Ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра, — беззаботным тоном сказал Тео, чем отвлек меня от размышлений. Я почувствовала, как щёк коснулось слабое тепло. Действительно, я редко говорила о своей личной жизни и связях с семьёй Харгривз. Не удивлюсь, если завтра о Ване будет говорить весь УайтНайт. — Она выглядит немного потрепанной, у тебя в семье… всё нормально? — Тео, можно я расскажу тебе об этом позже, ладно? — с надеждой в голосе, спросила я. Не хочется сейчас вскрывать ностальгические чувства. Мы остановились возле отдела классики, который находился ближе всего ко входу в здание. Чуть левее находился проход в библиотеку, а справа располагался небольшой уголок с кассой, где всегда можно приобрести книги современных писателей. — Где она? — Я хотел ей предложить пройти в твой кабинет., но она сама развернулась и пошла в библиотеку. — Могу я тебя попросить принести мою сумку из кабинета? — сказала я, понимая, что сегодняшний рабочий день закончится раньше обычного. Кивнув, Тео отправился на второй этаж массивного здания, а я направилась в библиотеку. На часах только одиннадцать утра, четверг, поэтому встретить здесь читателей довольно сложно. Стеллажи с книгами находились преимущественно в центре зала, а возле каждого окна (коих было немало) располагались небольшие столики. Одно из таких мест заняла худая фигура с футляром на соседнем стуле. Уже издалека я заметила, что вид девушки был действительно потрепан. — Здравствуй, Ваня. Какими судьбами? — я слабо улыбнулась. Харгривз медленно повернулась и моему взору предстало уставшее что-то. Скрипачка была мертвецки бледной, а под глазами просели страшные мешки. — Господи, что случилось? Ты когда в последний раз спала? Я взяла стул от соседнего стола и пододвинула ближе к Ване. Волнение за номер Семь возросло ещё сильнее. Её руки дрожали, а взгляд был немного отчужденным. — Я тоже рада тебя видеть, — измученная улыбка Харгривз и едва ощутимый писк в ушах дал мне понять, что не так уж она и рада. — Ты не переживай так сильно, я пришла с просьбой. — Не переживать? Передо мной сидит живой труп, как мне не переживать? — начала кричать шепотом я. Стандартная привычка, когда работаешь в людных местах и нельзя тревожить посетителей. — Что случилось? — Прости, Энди, но я правда пришла только за советом, — Харгривз повернулась к футляру скрипки и из внешнего кармана достала стопку листов А4, которая была полностью исписана. — Я решила написать книгу и хотела тебя попросить проверить её или доверить это хорошему редактору. У тебя же есть знакомые редакторы? — Эм, даже не знаю, что сказать, — я взяла в руки не лёгкую стопку бумаги и быстро пробежалась глазами по титульному листу. — Автобиография? — Да, я… — Харгривз замялась. По ней было видно, что книга была написана в спешке и, скорее всего, девушка не спала несколько суток. Её молодое лицо в награду получило большие синяки и мешки под глазами, которые сильно состарили образ. — Я не знаю, что на меня нашло, но я захотела, чтобы люди знали правду. — Я ценю твоё стремление к справедливости, но ты уверена? — задав вопрос, я быстро пролистала исписанные страницы и остановилась на оглавлении. Боже, да она каждому посвятила целую главу по несколько десятков страниц. Сколько всего же она перетерпела, раз разошлась почти на 400 с лишним страниц? Мой взгляд остановился на одной из последних глав в содержании. Ваня решила посвятить главу и мне. — Пойми, если выпускать книгу, то это не останется незамеченным. Я не переживаю за реакцию публики, я волнуюсь за тебя и остальных Харгривзов. — Я тоже думала про ребят, но знаешь, я хочу, чтобы папа прочитал это, — уверенность в её голосе и тишина в моей голове настораживают. Она говорит искренне и это пугает. Откровение в моих руках может окончательно разорвать семейные узы Харгривзов. Пусть сами члены семьи считали, что их и не было никогда. — Мне даже не важна его реакция, я буду рада если он её просто прочтет и забудет. Я хочу указать на его промахи, я хочу, чтобы он признал свои ошибки. Ребята меня поддержат, я уверена в этом. — Ты жестокая женщина, Ваня, — выдала я первое, что пришло в голову. В принципе, у меня есть хорошие знакомые в издательстве, которые напечатают все, что я предложу. Выпустить саму книгу не составит труда. Меня тревожат Харгривзы в целом. Я пока не читала, но уже с уверенностью могу сказать, что добром это не кончится. Диего однозначно воспримет все в штыки, Эллисон может быть прочтет книгу, но не полностью, ей станет стыдно, в этом нет никаких сомнений. Клаус прочтет и посмеётся, Лютер… Я не знаю как он отнесётся к словам Седьмой. С Первым у нас были не самые хорошие отношения, но и не такие напряженные, как с Диего. Лютер прочитает как истинный лидер, учтёт свои недочеты, может, замкнётся в себе. Реджинальд Харгривз даже не откроет эту книгу. Он и так прекрасно знает свои ошибки, единственное, чего я не могу понять до сих пор: как ему удавалось держать все в себе? Да, он не любит детей, но это не значит, что он аморален и позиционирует себя как маньяк. К сожалению, я знаю его гораздо лучше, чем остальные приемные дети. — Давай так, — взвесив все «за» и «против», я положила листы себе на колени, уже предчувствуя несколько бессонных ночей. — У меня есть знакомые в одном хорошем издательстве, которые опубликуют книгу даже без этапа цензуры. — Ты очень добра, Кэнди, — тихо и немного смущённо проговорила Харгривз. В душе разлилось приятное тепло, которое когда-нибудь меня погубит. Хорошие и искренние слова редко можно услышать, но всегда так тешат самомнение, что даже страшно однажды перейти черту «эгоизма». — Ты не обязана просить за меня. — Я не закончила. Во-первых, если ты хочешь, чтобы книга попала на руки самого Реджинальда Харгривза, то нужно быть уверенной, что книга станет как минимум бестселлером. Поверь, в наше время не обязательно быть великим писателем, чтобы книги хорошо продавались. Нужно иметь отличные отношения с людьми, которые знают, какие полки становятся пустыми раньше остальных. Во-вторых, я должна лично убедиться, что книга написана правильно. На эмоциях ты могла написать что-то действительно плохое о ребятах. А мы же не хотим испортить и так плохие отношения с братьями и сестрой? Я запишу себя как редактора, но тогда я попрошу тебя об одной вещи. — Всё что угодно, — Ваня немного поникла. Я вижу, как огорчила её своими прямыми словами, но я не могу по другому. Я могу надеяться только на то, что Харгривз забудет мою, на первый взгляд, грубость. — Я не буду читать главу про себя и попрошу убрать её вообще, — я сглотнула ком в горле и попыталась понять по лицу номера Семь, задела ли я её ещё больше или нет. Вопросительный взгляд уперся на меня, а я мысленно уже тысячу раз попросила у Вани прощения. Наверное, в книге присутствуют вещи, которые она постесняется сказать мне лично. — Пойми меня правильно, я не хочу видеть себя со стороны. — Но почему? — искренне не понимала скрипачка. Её жалостливый взгляд заставляет жалеть об озвученной просьбе. Моя прямолинейность и невпопад сказанные слова будут мучить меня до самой смерти. — Я написала про тебя не так много. — Я вижу. И я также знаю и помню все свои грехи по отношению к тебе. Правда в том, что я не являюсь частью вашей семьи, а моё упоминание в книге, только подольёт масла в огонь, — с мольбой в глазах, я смотрела на Харгривз и надеялась на её понимание. Всё-таки скрипачка — очень добрый человек, даже слишком. Она всегда умела прощать тех, кто этого даже не заслуживает. Может это был побочный эффект от таблеток, которые девушка постоянно принимала, а может мучения детей перед её глазами на протяжении всего детства сыграли свою роль. — Хорошо, — мне хотелось сказать ещё пару слов в своё оправдание, но резкое и внезапное согласие Вани сбило меня с мысли. — Я понимаю, правда. Если не хочешь — я не настаиваю. Грустная улыбка коснулась лица девушки и медленно передалась мне. Я положила стопку листов на стол и вернула стул на своё законное место. Взяв произведение в руки, я предложила Ване чашечку кофе. Недолго думая, номер Семь согласилась и мы вместе вышли из библиотеки, где меня уже ждал Тео. — Когда ты уже перестанешь таскать эти портфели? Твой статус диктует строгую одежду и сумки от брендовых магазинов, — в тысячный раз задал вопрос мой друг-заместитель. Я оглядела свой черный портфель, затем ботинки с толстой подошвой, узкие темные джинсы и белую футболку с кардиганом. — Мне так удобнее. И да, не мог бы ты сегодня закрыть библиотеку? У меня тут не отложенные дела. Не получив связного ответа, я взяла Ваню под руку и направилась в сторону кафетерия, что был через дорогу. Сегодня точно не вернусь на работу. Завтра придется взять отгул на недельку, а если основная редакция книги затянется, то придется пропасть на месяц другой. Парочку раз я выступала редактором некоторых научных трудов, но не более. Над художественными произведениями мне пока не представлялось возможности работать, поэтому автобиография Вани станет хорошим опытом. — Здесь мило, — отозвалась Ваня, когда я села на своё излюбленное место в углу, откуда открывается шикарный обзор на улицу за витриной кафетерия. Работники этого уютного места знают меня и всех людей из УайтНайт. Мы часто забегаем сюда во время перерыва, или отправляем Тео за несколькими пакетами божественных эклеров. Я посмотрела в сторону барной стойки и встретилась взглядом с Дейзи, она приветливо улыбнулась и я пальцами показала, что мы будем два латтэ. — Часто бываешь здесь? — Почти каждый день, — незамедлительно отвечаю я. Харгривз присела напротив меня, с любопытством осматривая помещение со стенами цвета топленого молока. Что мне всегда здесь нравилось, так это обилие зелени. Серьезно, на каждом столе стоит по маленькому горшочку живых цветов, а стены завешаны полками, на которых стояли небольшие горшки с растениями. В противоположном от нас углу стоял небольшой стеклянный стеллаж, где были составлены небольшие и недорогие букетики для горелюбовников. Их составляла сама Дейзи. Как-то раз, я спросила её: «Почему ты не хочешь уволиться и устроится полноценным флористом в каком-нибудь магазине?». Она сказала, что здесь гораздо уютнее и достаточно близко к центру города, который она так любит. Бариста ещё что-то говорила про хорошую зарплату, но я не смогла нормально разобрать из-за тихого бормотания девушки, которая смотрела на одного рыжего библиотекаря рядом со мной. Я помню, как остановила её бесконечное бормотание и молча протянула визитку с номером Тео. Позвонила она или нет, мне до сих пор не известно. — Добрый день, мисс Уайт. Ваш латтэ, — Дэйзи поставила поднос на столик и молча удалилась. — Ты же не против, что я сделала заказ за тебя? — спросила я Ваню, которая всё ещё выглядела, мягко говоря, не очень. Я уже начинаю потихоньку жалеть, что потащила её в кафе, а не отправила домой. — Нет, что ты, я не против. Спасибо, — Харгривз взялась за тонкое стекло кружки и сделала небольшой глоток. Глаза девушки на несколько секунд закрылись в блаженстве. — Насколько я помню, ты не очень одобряешь кофеин… — Не поверишь, но меня заставили попробовать одну чашечку латтэ, — улыбнулась я, вспоминая то, как одна моя хорошая знакомая затащила сюда силой. Эби долго уговаривала меня попробовать что-то помимо воды и эклеров. Где-то на третий раз я сдалась и решила попробовать. — Я до сих пор не люблю кофеин, но латтэ здесь делают просто потрясающе. — Ты всё равно не изменяешь горячему шоколаду? — Печальный удел сладкоежки. Ничего не поделаешь. Мы обе тихонечко посмеялись, чтобы не потревожить других посетителей кафетерия. Общение с Ваней всегда навевают ностальгические воспоминания. Когда мы сидим у меня дома за бокалом вина, перед моими глазами предстает сцена из прошлого, где я вместе со всей семёркой Харгривз читаю по ролям очередную сказку Ганса Христиана Андерсена. Тогда мы всегда смеялись с Клауса, который брал на себя роль «главной принцессы в беде», а остальные семь «гномов» распределялись с помощью жеребьёвки. Когда Ваня приглашает меня на концерты, я всегда вижу её маленькую по середине гостиной и слышу топот ног на втором этаже. Сейчас передо мной сидит Ваня и ещё шестеро детишек, которые набивали щёки пончиками и не замечали мой взгляд за витриной придорожного кафе. От таких картин в памяти наворачиваются слёзы, ведь за хорошими воспоминаниями кроются те, которые я бы с превеликим удовольствием забыла навсегда. Но мне нельзя думать о таких вещах. Судьба очень любит изощряться над желаниями людей. И я не исключение.