В погоне за ветром

Рассказ Сирокко лежала на нагретом солнцем камне посреди прозрачного озера. То там, то здесь из воды поднимались такие же валуны бледно-оранжевого цвета. Закрывшись от палящих лучей тонкими пальцами, она продолжала смотреть вверх. Над ней раскинулось жаркое синее небо. Чем-то оно даже напоминало Сирокко крышку от сковородки. Главное, не стать под этой крышкой ужом... — Ты объясни, почему не хочешь выйти отсюда? – в который раз терпеливо спрашивал Араан. – Я тебя что, зря учил? Грядёт война, Сирокко. Это не смешно и не забавно. — А кто здесь смеётся? – прошипела Сирокко, гневно поворачиваясь к учителю. – По-моему только для тебя это развлечение. Я уже сказала, что не хочу в этом участвовать. Араан вздохнул. Видимо, придётся снова проводить лекцию, поясняющую, что эта война не обойдёт стороной никого. Все пять Сфер будут задействованы в ней, и ещё неизвестно, чем все закончится. — Ты знаешь, почему я не хочу отправляться на войну, – продолжила Сирокко. – Сколько лет я живу в Сфере Стихий? Пятьдесят? Шестьдесят? — Почти сто, – вздохнул Араан, понимая, к чему идет разговор. — В чем смысл этого тупого отсчета лет, если здесь нет времени? – теперь она уже резко вскочила и повернулась к наставнику. – Ты меня за идиотку не держи! Какая, к Безликому, разница, сколько лет я здесь валяюсь, как вяленая рыба на солнце? То, что я больше не чувствую, не забирает мои воспоминания. И в прошлой войне я потеряла двух самых близких людей, и больше это испытывать не желаю! Араан вздохнул. Он прекрасно понимал чувства Сирокко, но, к несчастью, никак не мог её успокоить. Конечно, воспоминания все ещё оставались при ней. И она помнила, какого это – чувствовать. Может быть, это и стало причиной её бед. Она так и не смогла отпустить прошлое. — Тебе придётся выбрать. — Я не буду сражаться на стороне Вечных. — Выберешь своим лидером Дореми? – удивленно поднял брови Араан. — Не твоё дело, – огрызнулась Сирокко. Сегодня у неё было паршивое настроение. Хуже, чем было вчера. Она пыталась вспомнить свои чувства, пыталась и не могла. От этого злилась, но злость не выходила наружу, а отравляла изнутри... И от этого все больше нервничала, а оттого пыталась вспомнить прошлый чувства. Проклятый замкнутый круг. Она знала, что не должна была так говорить с Арааном. Он помогал ей освоиться в Сфере Стихий, учил её, порой даже защищал. Он сделал для неё, пожалуй, даже больше, чем Нимфея. Сирокко была за это благодарна, но... Но все же в глубине души кляла Араана за то, что он появился в её жизни. — У тебя не получится остаться в стороне, – повторил Араан. – И однажды придётся выбирать. — Оставь меня, – процедила Сирокко, отворачиваясь. — Ты так и осталась девочкой без дома и друзей, а значит, и без будущего, – разочарованно протянул Араан. – Раз уж ты так рьяно защищаешь воспоминания из Сферы Проклятых, может быть, ещё и вспомнишь о том, что для тебя сделали здесь? Сирокко помнила. В Сфере Стихий к ней были добры. Ей позволили самой выбрать новый дом, помогли освоиться, некоторые даже учили танцевать. Но несмотря на это Сфера Стихий так и не стала её домом. И никакие бессчетные годы не изменят этого. — Хорошо. Раз уж не хочешь воевать, то тебе хотя бы нужно выйти из Озерной долины. Довольно затворничества, – заметил Араан и поднялся на ноги. Сирокко кивнула. Естественно, учитель не считал её дурой. Он пытался хотя бы таким способом включить свою протеже в жизнь Сферы Стихий... Что ж, неплохо. Пусть будет так. Она пойдёт в какой-нибудь город, поживет там пару недель и с чистой совестью вернётся сюда. Может, после этого Араан оставит её в покое хотя бы на пару десятилетий? Араан все ещё стоял на камнях, когда место, где только что сидела Сирокко, опустело. Лишь легкий горячий ветер взметнул к небу сотню песчинок – вот и весь след. Он сокрушенно покачал головой. Не такую девочку он впервые увидел на пустой сельской дороге. Не такой рассказывал о блестящем будущем. Не такой помогал столько лет... Она изменилась сильно и бесповоротно, и теперь ни в движениях, ни во взгляде, не угадывалась больше та малышка Сирокко, что бегала по холмам наперегонки со своим братом. Сирокко никогда не вернётся на земли Проклятых... Он был в этом уверен. А она не желала знать, о чем думал Араан, и теперь летела среди потоков ветров, свободная и одинокая. Лишь редкая птица могла заметить, что рядом с ней пронеслась желтовато-серая вспышка, которая тут же умчалась вдаль. Сирокко понимала, что поступает неправильно, но ничего не могла с этим поделать. Возможно, Араан был прав, и ей следовало больше общаться с людьми. Но она не желала этого делать: если и раньше Сирокко не отличалась особой общительностью, после разрыва с Эблис и смерти Дейтерия она не желала заводить новых друзей. Что, если они уйдут так же быстро, как и прошлые? Ветер осторожно поставил свою госпожу на землю. Вокруг расходились рукава проспекта – вздохнув, Сирокко пошла вперёд, внимательно читая вывески над воротами. Последний раз она была в городе почти тридцать лет назад – тогда с ней был Араан, но теперь... Сирокко зашла в первую попавшуюся таверну и села за массивный дубовый стол. Благо, Араан позаботился о том, чтобы его ученицу знали в Арсие – крупном городе, уступающем по размерам лишь военной столице. К Сирокко сразу подбежал услужливый официант. Она заказала пиалу острого риса – единственное блюдо, которое любила в Зеленеющих Холмах. — Запишите долг на счёт моего учителя, – улыбнулась она. Официант кивнул, а она приступила к еде. Оказалось, хорошо быть ученицей талантливого мага. Сирокко не имела собственных денег, поэтому все её расходы покрывал Араан, а она ни о чем не задумывалась. Хотя пару раз он и намекал, что Сирокко пора самой зарабатывать на жизнь, она предпочитала не обращать на эти фразы внимание. Жизнь без чувств все же имела положительные стороны. Хотя бы воспоминания не приносили боли. Прошлое – вот и все, что у неё осталось. В Сфере Стихий она только и делала, что училась, а на большее не оставалось ни сил, ни желания. Цветастые картины мелькнули перед глазами Сирокко. Песчаный овраг в Зеленеющих Холмах. Темные ночи в доме Атту. Туман возле тюрьмы Бригона... И лишь пустота вместо чувств. Цена величия оказалась слишком высокой. Сирокко слышала, что некоторые бегут в Сферу Стихий как раз за этим. Может, в этом есть смысл. И, раз она не может чувствовать, значит встреча с прошлым пройдёт для неё спокойно? Иногда Араан говорил, что лишь поняв, что могут потерять, люди учатся ценить то, что имеют. Ведь она не ценила дружбу Эблис до того, как она вдруг ушла. Но этим разрывом Сирокко гордилась: быть может, тогда она поступила неблагородно, где-то даже подло, но она смогла спасти подругу от себя. Это произошло так быстро после спасения Пуансеттии из тюрьмы, что даже почти забылось. Ещё и Дореми с восстанием, которое благодаря его дару выросло за считанные дни. А ведь Сирокко ему помогала! Ветер кружился вокруг. Аппетит исчез, и недоеденный острый рис теперь казался вязким и невкусным. Сирокко лишь смотрела на прозрачное голубое небо, раскинувшееся за окнами. Она не могла чувствовать. Это и не нужно. Лавка опустела. Несколько песчинок закружились в воздухе, светясь и переливаясь в лучах палящего солнца. Сирокко не оставляла себе возможности передумать. У каждого человека есть будущее, и у неё в том числе. И до тех пор, пока она пребывает в бесцветном настоящем, лишенном какого-либо действия, будущее так и останется впереди. Но она не отступит. Она до последнего будет сражаться за него. Потому что она не отступает. Сотня лет – мгновение для Сферы Стихий, целая жизнь для Сферы Проклятых. Мягкая зелёная трава всколыхнулась рядом с Сирокко. Впервые в жизни она почувствовала себя настолько лишней. Её белое платье так контрастно выделялось на фоне общей разрухи, которая с годами только усилилась. Дома ещё больше обветшали, на них появились новые заплатки. Некоторые, напротив, были построены заново: наверное, старые совсем развалились. В нос ударил запах гнили и навоза, и словно впервые Сирокко заметила, насколько грязным и действительно проклятым было это место. Она двинулась вперёд, по знакомым петляющим улицам. И вот за углом показался ещё больше покосившийся дом. Сколько времени она сюда не заглядывала? В Сфере Проклятых люди жили долго, может быть, она ещё сможет кого-то застать... Сирокко решительно шагнула на знакомый порог, и её кулак лишь на секунду дрогнул, а потом девушка резко отдёрнула его. Она не могла постучать. Где-то глубоко в душе знала, что здесь её уже не ждут. И, наверное, никогда не ждали. Она обогнула родной дом, направившись через поле к краю леса. Там находились могилы предков, которые она никогда не посещала раньше. Новые серые камни со старательно выведенными на них буквами – вот и все, что осталось от людей. Цикута Дамниор Сирокко не видела её с той самой ночи. Перед глазами пролетели воспоминания – помутневшие, обрывистые, но в них Цикута навсегда осталась молодой и красивой, полной жизни. И лишь сейчас, спустя много лет, Сирокко в полной мере осознала свою чудовищную ошибку. Она ведь была в Зеленеющих Холмах ещё раз, заходила к Зрячей, но не пошла к матери... Может быть, сейчас впервые была счастлива, что не может чувствовать. — Здравствуй, мама, – прошептала она, натягивая на губы улыбку. – Ты уж извини, что не заглядывала... Апатит Дамниор А о нем Сирокко вспоминала даже реже, чем о матери. Он всегда был скрытным и немногословным, казалось, не питал к детям особых чувств. Да и Сирокко сейчас не могла сказать, любил он её или нет: ведь она никого не любила. Девушка скользнула холодным взглядом по именам неизвестным ей людей, но глаза все равно находили надгробие матери. — Ты давно не приходила, – тихий голос едва не застал её врасплох, но Сирокко ещё секунду назад почувствовала колыхание ветра. — Я никогда не приходила, – ответила она, оборачиваясь. Хамсин остался таким же, каким она его запомнила. Разве что глаза стали серьёзнее, и в движениях проскальзывало какое-то степенное и обреченное чувство. — Так боялась иметь с нами что-то общее? – золотистые глаза Хамсина лихорадочно блеснули. Он всегда бил в самое сердце, ничуть не жалея человека. Наверняка он был добрее к родным, поэтому они обычно избегали его яда. Но, вероятно, Сирокко уже таковой не являлась. — Именно. А ведь когда-то у них не хватало времени, чтобы все обсудить. Теперь же они просто стояли друг напротив друга, с презрением и интересом рассматривая своё отражение. Ведь все так же были похожи, как и раньше. Наверное, теперь были похожи ещё больше: оба свободны и одиноки, оба потеряны и оба никогда не найдут выхода. Оба вечные пленники собственных желаний. — Есть ли смысл у такой жизни? – Хамсин нарушил холодную тишину. — Её живешь и ты, – насмешливо процедила Сирокко. — У моей жизни есть смысл. — Тогда ты не пришёл бы сюда. Хамсин вздохнул. Потом подошёл ближе, рассматривая надгробие. Он словно пытался прочесть ответ на какой-то вопрос, но буквы все не складывались. — У всего на свете есть корни. Лишь ветер свободен, он может целую вечность носиться среди облаков, не касаясь земли. Но мы – не ветер. По крайней мере сейчас. У нас был дом, была семья, были свои корни. Мама смогла освободиться от проклятия, когда отпустила тебя, но предпочла остаться здесь, в своём доме. И к чему её это привело? Умерла в мире тотальной нищеты, в котором и родилась. Если мы не отпустим, то нас ждёт та же участь. — Однажды мне гадали, – Сирокко с трудом вспомнила лицо Леванте. – И сказали, что я всегда должна иметь корни. — Не корни, Сирокко, а наполнение, – с другой стороны раздался ещё один голос, и теперь девушка вздрогнула, услышав его. – Ведь без наполнения ты – воздушный шарик. Она резко обернулась, пытаясь скинуть наваждение: но Леванте остался стоять посреди желтых колосьев. Он не изменился от слова совсем. Ни на год не повзрослел... Невероятно, как много людей бывали в Сфере Стихий. Почему же они вернулись назад? — Пока ты пуста, ты мечешься, как воздушный шарик, зависишь от ветра, – он посмотрел ей прямо в глаза, и от этого взгляда Сирокко прошиб озноб. – Но когда найдёшь своё дело, перестань метаться. Сможешь жить свободно, а пока бездельничаешь и упиваешься своим несчастьем, ничего не поменяется. Жизнь меняем мы сами, наша судьба в наших руках. Именно это я и хотел тебе сказать... Видишь, мне потребовалось сто лет, чтобы сформулировать. Сирокко молчала. Она всегда об этом догадывалась, и, может быть, именно поэтому боялась сама себе в этом признаться. Гораздо проще считать, что твою судьбу вершит кто-то другой, кто-то сильный и умный. И ты можешь периодически возмущаться, сетовать на этого великого человека. Но на самом деле ты не хочешь брать на себя ответственность за свои поступки. Хамсин подошел ближе к сестре, заглянул в её пустые желтые глаза. Нашёл ли он там отражение собственной пустоты? — Мы ведь с тобой думаем, что проклятие нас не коснулось. Что мы смогли уйти от него раньше, чем оно настигло нас. Но это не так. Всё сбылось: ты уничтожила себя, я – всех вокруг себя. Но это не значит, что у нас нет шанса на счастливый финал. Ведь мы ещё живы, молоды и, надеюсь, теперь умны. У нас есть шанс.

* * *

Сирокко подняла голову. Утреннее зарево занималось на горизонте, окрашивая небо в розовато-желтый цвет. Гул военных барабанов приятной музыкой разлился по телу, зажигая кровь. Сердце пустилось вскачь, по позвоночнику пробежал холодок. Века, проведённые в Сфере Стихий, сделали Сирокко умнее, сильнее и выносливее; теперь она сжимала в руке сияющий таинственными рунами хопеш, ставший ей верным спутником. Близилась битва. Битва, которая изменит жизни каждого из тех, кто обитал в пяти Сферах. Сирокко подставила лицо ветру. Он кружился вокруг, шелестя травинками. Нёс с собой запах гари и обрывки чьих-то заклинаний. Две бесчисленные армии, заполонившие обозримое пространство, схлестнулись в яростной битве; от неё дрожало само мироздание, и от места столкновения волнами разошёлся разряд энергии. Сирокко было холодно. Даже горячий ветер, обвивающий ее тело, не смог согреть. Но какие бы чувства её не терзали, она оставила их под ледяной маской безразличия и лишь крепче сжала хопеш. У неё есть будущее, и она будет за него бороться.