В погоне за ветром

Сирокко вернулась в гостиницу только к вечеру, злая и замерзшая. Разговор с Леванте не выходил у неё из головы, и, что самое неприятное, он почти слово в слово повторил фразу, которую Сирокко слышала на протяжении всей своей жизни. Но неужели одиночество – это так страшно? Она всегда с легкостью переносила его, порой даже специально избегала общества. Она не нуждалась в поддержке или сострадании – ветреной душе нельзя было нанести глубокие раны. Но сравнение с пустым воздушным шариком словно открыло ей глаза. Всю жизнь она обращала внимание только на то, что происходит снаружи, забывая о внутреннем мире. Так и выросла пустой, бездушной. — Что случилось? – Дейтерий вынырнул из темноты и растеряно остановился перед Сирокко. – Ты сама не своя. — Я вдруг обнаружила, что моя жизнь катится в тартарары, – буркнула она, снимая покрытую колючими снежинками накидку. – Нужно отправиться в пустыню Амак, найти город Веве и погасить там восстание. Если хочешь, можешь пойти со мной. Я ухожу через полчаса. Дейтерий удивленно смотрел на Сирокко, не узнавая ее. В который раз он ловил себя на мысли, что она стала другой и продолжала меняться до сих пор. Её речь, мысли и желания – все это стремительно искажалось, и Дейтерию вдруг показалось, что он совсем её не знает. Сирокко тем временем хлопала дверьми шкафов, собирая вещи в небольшой холщовый мешок. Их было совсем немного, и она непроизвольно вспомнила жителей Зеленеющих Холмов – те годами зарастали вещами, которыми никогда не пользовались. Но таково проклятие, и его можно исправить лишь жестким внутренним стержнем. Какой смысл жить в Сфере Свободных, если там все то же самое, только без головной боли? Разве это стоит таких огромных усилий, которые прикладывают люди ради освобождения? Определенно, нет. Все гораздо проще – если ты глуп и слаб, то останешься доживать свой век в Сфере Проклятых. Если глуп, но силён – наверняка переселишься к свободным, но смысла в этом было очень мало. Зато если ты и умён и имеешь силу, то у тебя есть все шансы жить в Сфере Стихий. Как жаль, что люди поспешили забыть сложный и тернистый путь, ведущий к славе и могуществу, и предпочли занять свои умы простой дорогой отрицания. Но Сирокко никогда не сдастся. Она будет идти до конца, чего бы ей это не стоило. Вещи были уже собраны, и Дейтерий отправился на конюшню, чтобы забрать оттуда своих лошадей. Сирокко осталась одна в пустой темной комнате, в которую не заглядывала даже луна. Чувство отчаяния вновь волной накрыло её – это уже происходило слишком часто, чтобы не считать такие приступы тоски случайными. Скорее, теперь они напоминали систему. Сирокко медленно опустилась на пол. Стена была холодной – она приятно успокаивала пламень чувств, разгоревшихся в душе. Зачем она идёт на юг? Навстречу новой войне? В этот раз она не сражалась в истинном понимании этого слова, но, возможно, в глубине души желала снова пролить чью-то кровь. Как бы она не отрицала негативные стороны своей души, Зрячая была права – их нужно принять. В конце концов, именно совокупность добра и зла делала Сирокко той, кем она является. И тоненький, почти неслышный голосок в голове предательски пролепетал: «а кем ты являешься?». Сирокко не знала на него ответа. Всю свою жизнь она или пыталась обрести спокойствие, или просто выжить в чужом мире. Помимо этого она ещё и стремилась к открытию Врат в Сферу Стихий, но какая уже разница? Без помощи Араана она бы даже не узнала о существовании третьего мира. Даже на дар ей открыл глаза Дореми. Сама она не добилась ровным счетом ни-че-го. Горькая реальность выдернула Сирокко из мира грёз и желаний. Пора смотреть правде в глаза – она была лишь игрушкой в чужих руках. Никогда не делала то, что хотела сама; если задуматься, то сама ничего и не хотела. Сзади хлопнула дверь, но она не обернулась. — Сирокко? – Дейтерий опустился на пол рядом с девушкой. – Что случилось? — Я – ничтожество! – процедила она, закрывая лицо ладонями. Дейтерий несколько секунд молчал, обдумывая слова. Он был удивлён, но давно заметил у Сирокко двойственность натуры. Сейчас она злится, через минуту будет плакать – и такие перепады настроения было невозможно предугадать. — Ты же знаешь, что это не так, – возразил Дейтерий. – Если у тебя что-то не получается, это не значит, что проблема в тебе. Может быть, сейчас просто не время менять жизнь. Он старался подбирать правильные слова, но это все равно получалось плохо. Из-за своего проклятия он часто переживал такие приступы отчаяния в одиночестве и привык с ними справляться. Но теперь, когда перед ним сидел человек с такой же проблемой, он никак не мог ему помочь. Внутренние конфликты каждого индивидуальны. То, что помогает одному, вполне может оказаться бесполезным для другого. — Ты многое преодолела. Неужели остановишься на полпути? – вновь попытался прощупать почву Дейтерий. – Как давно ты покинула дом? Чуть меньше, чем четыре года назад – и уже столько смогла сделать! Ты сама развила в себе свою силу, нашла путь и идёшь по нему. Знаешь, для многих даже это остаётся непосильной задачей. — Какой в этом смысл, если я сделала это с чужой помощью? – Сирокко оторвала ладони от лица и отвернулась к темной стене. – Да и как сделала... Мне просто сказали, как нужно поступать, я и слушала! Это все даже не мои поступки! — Я знаю тебя достаточно долго, чтобы понять: ты не будешь делать то, что не хочешь, – возразил Дейтерий. – Тебя направляли, но шла ты сама. Сирокко глубоко вздохнула. Темнота и тишина действовали на неё угнетающе – казалось, что среди теней прятался кто-то чужой. Она знала, что проблема в другом. Может быть, Сирокко даже пыталась её отрицать, но это было безуспешно. — Может быть, хотя бы сейчас мы будем называть вещи своими именами? – начиная закипать, спросил Дейтерий. — Я – убийца! – со злостью выпалила Сирокко. – И мне это безразлично! Я своими руками убила Валлаго, но ни секунды об этом не жалею. Я убила две сотни гвардейцев – и плевать! — Может, тебе просто не обращать на это внимание? Принять как данное? Если бы Валлаго остался жив, то сломал бы жизнь Куросио. А гвардейцы без зазрения совести перерезали бы всех революционеров. Так что считай, что ты спасла больше жизней, чем забрала. Слова Дейтерий заставили Сирокко вновь пересмотреть своё отношение к своим поступкам. Ведь в этом определенно был какой-то смысл; она убивала не ради удовольствия, а для спасения других. Возможно, если смотреть с этой стороны, то она была даже вроде героя – две тысячи революционеров выжили и подняли Церейру из пепла хаоса. Прежний Король развалил все, до чего мог дотянуться, но Дореми невероятными усилиями пытался вернуть это в исходный вид. За эти пару месяцев начали строиться новые фермы, госпитали и школы; быстро наладились экономические отношения с соседними империями и королевствами, зародилась наука и машиностроение. Может быть, через несколько десятилетий Церейра станет великой державой, чего не смогла бы сделать при затухающей власти Династии. Если это так, то Сирокко действительно сделала благое дело и переживать ей не о чем. — Хорошо, – коротко вздохнув, она разогнала тучи в своей душе и поднялась с пола. – Пора отправляться. Ослепительное солнце пустыни вновь засияло в её прозрачных желтых глазах, чтобы скоро вновь погаснуть.