Последствия пути

— Прикрой меня! Я резко встрепенулась и села на кровати, испуганно всматриваясь в нависший сверху темный силуэт. Глазам потребовалось несколько секунд, прежде чем они смогли сфокусироваться в полумраке и разглядеть острый подбородок и черные завитки волос Гвендолин, нетерпеливо покачивающиеся из стороны в сторону. — Что? — заспанным голосом непонимающе произнесла я и посмотрела в небольшое окно — на дворе стояла глубокая ночь. — Мне нужно, чтобы завтра ты меня прикрыла. — О чем ты вообще? — нахмурив брови и свесив ноги с постели, я недовольно смотрела на подругу, ожидая объяснений. — Это очень-очень важно! — едва не умоляя, страдальчески вымолвила она. — Я тебя не понимаю, Гвен, — помотала я головой, вскидывая взлохмаченную копну волос. — Ты не разговаривала со мной несколько дней, а теперь посреди ночи заявляешься с просьбой, ничего не объясняя. Девушка уселась на пол и, приобняв колени, некоторое время молча смотрела, вероятно обдумывала — стоит ли посвящать меня в свои планы. После происшествия на свадьбе Гвендолин полностью отдалилась и избегала встреч. Находясь в обществе других послушниц, она веселилась и смеялась, в то время как я бродила по аббатству мрачнее свинцовой тучи. Чуть позже я узнала, что моя легкомысленная подруга успела без опозданий явиться к мессе и каким-то чудом избежала наказание за явление в нетрезвом виде. Предполагаю, что аббатиса вовсе не обратила на нее внимание, потому вопиющая выходка в очередной раз сошла черноволосой с рук. — Я хочу погулять, — отстраненно произнесла девушка. — И с какой стати я должна потворствовать твоим прихотям? — злясь, я не заметила, как сжала в кулак простыню. — Ну не обижайся на меня, Элейн, — сапфировые глаза грустно потемнели, когда Гвендолин опустила голову. — Не представляешь, как мне было обидно после праздника, когда вы с Раилагом сбежали вдвоем. Я едва не задохнулась от подобного заявления, но собрала волю и мысленно успокоила себя, вспомнив, что Гвендолин никогда не славилась острым умом и догадливостью. И все же решила не упоминать об оставленных келарем красно-фиолетовых синяках на бедрах, что по сей день мешали спокойно сидеть, только невзначай погладила ушибленный бок, который болезненно отозвался на прикосновение. — Однако тебе было достаточно одного его появления, чтобы забыть об обиде на меня? Вчерашним вечером, перед ужином, невольно прячась под раскидистыми ветвями белой ивы — одной единственной такой красавице в нашем саду, — я наслаждалась новой поэмой, которую на днях закупили в библиотеку аббатства. К счастью, послушницы редко всерьез увлекались книгами, предпочитая тратить свободное время на развлечения в городе, потому мне удалось без ожиданий получить томик первой. Выдалось целых полчаса спокойствия и тишины, а затем шорох травы вывел меня из лап благосклонного упоения. Любопытство взыграло достаточно сильно, чтобы я развела руками плакучие ветви, непроницаемо укрывающие за своим полотном, подобно сценическим портьерам, как меня от мира, так и мир от меня. Тут же перед взором мелькнули знакомая синяя ткань и чуть согнувшийся стан. Я признала Гвен сразу — ее шикарные черные волосы, развевающиеся от неловких движений, не оставляли никого равнодушным. И само собой, кралась она к темноволосому эльфу, что подманивал подойти поближе, находясь за кованной оградой. — Вот ведь.... везде подглядеть успеешь, — заметив, что я не сменила тему и жду ответ, девушка обреченно вздохнула. — Так и получилось, Элейн. Я успокоилась только когда снова начала получать долю внимания. Ты же знаешь мою слабость к эльфам. — Как бы в последствии твоей слабостью не стали изнывающие от бесконечных исповеданий колени, — огрызнулась я в ответ и недовольно уставилась в угол. Гвендолин с полминуты помолчала, подумала о чем-то своем, а потом с рысьей прытью вскочила и упала рядом со мной на кровать, крепко обхватывая мое напряженное тело и прижимая к себе, уперевшись щекой в плечо. Я чуть было не оттолкнула ее от себя, но быстро смягчилась: все-таки злиться на нее, что на ребенка - бессмысленно, в любом случае ничему не научится. — Эльрат с тобой, глупая сестрица, — улыбнулась я кончиком губ и мягко отпихнула от себя подругу. — Значит, мир? — надежда заблестела в ее глазах, как утренняя роса. — Мир, — кивнула я и спровадила Гвендолин из комнаты.

***

Стоит ли говорить, что за последующие недели я пять раз прикрывала подругу, когда у той появлялась нужда отлучиться на тайные встречи с эльфом? Врать было просто ужасно и невыносимо, с каждым разом все сложнее, и единственная отрада состояла в том, что Гвендолин подбирала удачное время для своих интрижек - уходила в те часы, когда мы занимались работой в архиве и ризнице. Наблюдающая за нами сестра была преклонных лет и оттого постоянно клевала носом и посапывала, пока мы протирали пыль, приводили в порядок старые манускрипты и свитки. Отчитываться за подругу перед старшей мне приходилось всего два раза, и пока она готова была мне верить. Пока. Вечерами Гвендолин с упоением рассказывала о том, как проводила время в городе, что видела, о чем говорила с эльфом и даже пару раз угостила меня щедро пропитанными медом и орехами лепешками. Чем больше я слушала рассказов о ее приключениях, разбавленных сладостными вздохами, тем грустнее становилось на душе. Я бы слукавила, если сказала, что мне не хочется испытать и пережить те же моменты, что случились у моей подруги. Подпитываемый томными, яркими и насыщенными романами молодой разум так и подначивал напустить туман и поддаться неразумным порывам - окунуться с головой в омут безрассудных поступков, от которых в последствии искусаешь все кулаки, однако здравомыслие каждый раз побеждало. Что станет со мной, лишись я опеки аббатства? У меня не было родни, которая могла спасти от бедности и голодной смерти. В том числе я не являлась носительницей благородной крови, чтобы за моим подолом маячила толпа женихов. Всё, что у меня было — это святилище и приют Эльрата. Под его отливающим золотом крылом я обрела защиту и покровительство. Так стоило ли ради какой-то сомнительной сиюминутной затеи рисковать тем, за что я годами держалась мертвой хваткой? К печали или к радости, в один прекрасный погодой день произошел переломный момент. Мы с группой сестер усердно работали в саду: выкорчевывали сорняки, подрезали кустарники и сильно выросшую траву, ухаживали за цветами и собирали фрукты, что к концу лета едва не лопались от сока, грозясь вскоре сгнить прямо на ветвях, если их немедленно не сорвать. Пусть не за горами ждала своего часа осень, воздух все еще обильно накапливал и сохранял тепло, великодушно полученное от небесного светила. Отложив тяпку и подняв ведро полное бурьяна, я вытерла тыльной стороной руки испарину со лба, улыбнулась перистым облакам и было направилась к яме, куда скидывали компост, мечтая на обратном пути заскочить в прохладу хранилища, как кто-то неожиданно меня окликнул. Я оглянулась назад и увидела Раилага, расслабленно прислонившегося боком к кованой ограде и подманивающего меня пальцем. Мы не виделись полтора месяца, и по вполне объяснимой причине я не испытывала ликования от его появления. С одной стороны мне не хотелось вступать с ним в разговором, с другой - некрасиво так просто развернуться и уйти, точно эльф был бесплотным существом, которое я не могла разглядеть в свете солнца. Еще немного поборовшись с внутренним демоном, я ему поддалась и решила следовать раннему плану, направившись к заднему двору, но только сделав два шага я испуганно выронила корзину и уставилась на свои ноги, которые отказывались двигаться дальше. Ступни и лодыжки в легких тряпичных туфлях были обмотаны юрким и цепким плющом, чьи стебли намертво облепили и приковали к земле. — Если сменишь траекторию — он тебя отпустит, — раздался приятный мужской голос. — Что тебе нужно? — недовольно откликнулась я в ответ, буравя торец аббатской стены. И почему сестры были на другой стороне сада?! — Поговорить. Но только лицом к лицу, а не с твой спиной. — У меня нет время лодырничать. Я должна работать, — попробовала я возразить, понимая, что выкорчевывать сорняки мне предстоит до самого вечера. Когда же земля вдруг снова пошла волной, она спешно стала обрастать чертополохом и надоедливым бурьяном, с которым я так долго возилась. — Хорошо! Хорошо! Я подойду. Хватило мгновения, чтобы оказаться напротив остроухого. — Если тебе нужна Гвен, я могу ее поискать. — Не нужно, мы говорили только что, — его показное безразличие ввело меня в ступор. — И что же ты хочешь от меня? — я недоверчиво прищурилась, внимательно всматриваясь в его (демоны побери!) привлекательное лицо. — Всего одна просьба, — тут он замолчал. Было явственно видно, что требования и приказы даются ему намного проще. — На правах близкого человека окажи ей в ближайшие дни поддержку. — Что произошло? — широко распахнув глаза, я подалась вперед и схватилась за прутья. — С ней что-то случилось? — В каком-то смысле, — подтвердил эльф, украдкой, всего на секунду улыбнувшись моему порыву. А я совсем не заметила, как едва не клюнула его укрытую рубахой грудь носом. — Произошло недопонимание. — Что ты имеешь ввиду? — отодвигаясь, вопросила я. — Будет лучше, если ты спросишь у нее сама. Я оглянулась и оценила поле работ. — Мне еще полтора часа здесь возиться, — обреченный вздох со свистом вырвался из груди. — Расскажи и позволь мне самой расценить, стоит ли наказание того, чтобы бежать и искать Гвен? Раилаг молча смотрел на меня, точно расценивал товар на рынке. Это было странное ощущение, а я не могла понять — рассуждает эльф о том, стоит ли тратить личное время или есть ли у него такая острая необходимость делиться информацией с взъерошенной, точно воробей, послушницей. И все же он великодушно снизошел до разъяснений. — Сегодня состоялся весьма непростой разговор между нами и, несмотря на мои ранние предупреждения, Гвендолин решила будто за ничем не обязывающими прогулками нас может связывать нечто большее, чем дружба, — длинные аккуратные персты растерли небольшую морщинку на переносице. — Слышала ли ты про монлин? — Кажется, так называется эльфийский язык, — предположила я, неуверенно и заранее предполагая, что черноволосая послушница наломала дров. — Верно, — снисходительная улыбка испарилась также быстро, как появилась на тонких губах Раилага. — В нашем языке есть слово, означающее, как “друг”, так и “любовь”. Смысл зависит от произношения и правильного растягивания гласных. Это невзначай брошенное слово вызвало совсем не ту реакцию, на которую я рассчитывал. Впрочем, я вовсе не ожидал, что простым людям доступно чужое наречие, однако Гвендолин — по моим предположениям — наслушалась сплетен в таверне, что и привело нас к тому, что теперь имеем. — Позволь угадать, — робко произнесла я с тяжелым сердцем. — Предложила сбежать в иролланские леса? — Похоже она оповестила тебя о своих намерениях раньше меня, — ухмылка вышла нерадостной. — Глупая девица, — обреченно вздохнула я, утопая лицом в ладонях. — Последние недели она кормила меня полуправдой. Я действительно верила, что у вас... серьезные планы друг на друга. Стыд покрыл щеки алым румянцем, когда в голове отчетливо раздался голос Гвендолин, рассказывающий о пылких поцелуях в самом дальнем и глухом проулке города. Помыслить о том, чтобы выдавить это из себя и поделиться с эльфом, я не могла, однако от его проницательности вряд ли что-либо вообще могло укрыться, уж слишком цепким взглядом он прошелся по моему вздрагивающему от неуверенности телу. Благо Раилаг не стал расспрашивать, вероятно, мое красноречивое выражение лица и растерянный взгляд дали ему достаточно пищи для умозаключений. — Теперь ты знаешь, что это не так, — аметисты погасли на несколько секунд, точно укрытые шелковой тканью. — Мне больше нет смысла задерживаться. Я рассказал все и надеюсь, что Гвендолин не обманет тебя в очередной раз. Пусть она любит купаться в лживых мечтах, но рано или поздно волны затянут ее навсегда, если никто не протянет руку помощи. — Спасибо. За правду, — понуро кивнула я эльфу, нисколько не сомневаясь, что убитая горем подруга связала бы огромное кружево обмана. — Мне действительно пора. — Возможно, еще увидимся. Отпустив решетку забора побелевшими пальцами, я отошла на несколько шагов назад и, сколько позволяло приличие, завороженно и растерянно разглядывала Раилага. В эту встречу он предстал совсем другим - серьезным, вдумчивым и... искренним. Даже самой себе стало страшно признать, что я оказалась им очарована. В отличие от меня эльф, казалось, не испытывал стеснений и просто провожал взглядом. Понимая, что я многое себе позволяю, я развернулась и едва не клюнула землю носом поскользнувшись. Повезло — смогла удержать равновесие и не свалиться с позором плашмя, марая платье и лицо. — Смотри под ноги, — бросил эльф очевидную, но недоступную секунду назад моему уму вещь. — Все в порядке, — я выдавила улыбку и поднялась, бессознательно поглаживая места синяков, которые прошли еще пару недель назад. — Осмелюсь спросить, — вдруг снова обратился Раилаг, заметив эти манипуляции. — после нравоучения прутом, тебя больше не трогали? — Н-нет, — опасливо нахмурилась я, вспоминая пережитки прошлого месяца. — Стоит передать Менану, чтобы больше не смел сомневаться в моем ораторском таланте, — коротко посмеялся эльф. Задумчиво изучая ползущую на травинке гусеницу, я отчетливо громко хлопнула себя полбу да так сильно, что оставила на нем раскрасневшийся след и вынужденно взвыла, глупо хватаясь за ушиб. Вот почему келарь не доложила аббатисе о нарушении! А я долгие дни ждала, когда та прикажет явиться к ней на покаяние и заставит объясняться. Шустро обернувшись, я застала удаляющуюся спину эльфа, отошедшего на приличное расстояние от забора, пока я выбиралась из водоворота размышлений. Глупо сидя на траве, я глядела ему в след, пока он окончательно не скрылся за мостом. Поднявшись, наконец, на ноги, я тяжело вздохнула, неистово ведя войну с нежеланием заниматься уборкой. Однако, когда я обернулась, то не удержалась от легкого стона: выровненная точно по линейке трава стелилась мягким ковром до самой стены здания, а весь сорниковый лес, на который невозможно было смотреть без ужаса, бесследно исчез.