В этих чувствах не было правды

В дороге трудно сосредоточиться на чем-то. Особенно, когда ты возвращаешься туда, где тебя не было уже десять лет. Если бы мне сказали, что Чиба совсем не изменилась, то я даже не удивился бы. Это было место, где время остановило свой ход. И все бы ничего… Рыжеволосая и уже не юная леди размахивала своей рукой, словно она пыталась нагнать бурю. Хоть бы постеснялась людей. — Сенпай! — ее выражение лица мигом напомнило мне о выпускном классе, когда только она могла скрасить мою тоску. К сожалению, ее больше интересовал другой парень. — Мы могли бы обойтись без этого, Ишшики, — длинные волосы, легкая куртка и мини-юбка. Для кого ты вырядилась? Уж явно не для меня. — А тебе точно 28, семпай? — все то, что выделяло ее в младшем возрасте, сейчас выглядело крайне неуместно. — Точно также, как и тебе 27, — забрав багаж, я направился на выход. — Ты не можешь говорить об этом так просто! — Ишшики погрозила мне пальцем. Затем она покрутила ключами. — Ты еще и водишь? — Я припоминаю нечто подобное. Надеюсь, что она хотя бы не достаёт своих учеников. — Будучи одинокой девушкой, мне пришлось учиться и этому, — не смотри на меня так, будто это моя вина. Небось, ты так и осталась привередой. — Можешь отвести меня в отель и быть свободной, — даже не спрашивайте. — А ты стал еще более вредным, сенпай, — видно с возрастом Ишшики не перестала быть кокетливой. — Раз уж приехала и встретила тебя, то ты должен мне ужин! Сославшись на усталость, я пообещал своей кохай поход в ресторан через пару дней. Она неохотно согласилась. — Сенпай, а ты не хочешь навестить школу? — мы доехали до отеля. — Зачем? — я не видел в этом необходимости. — Неужели ты не скучаешь? — сказала Ишшики. — Единственное, что напоминает мне о тех днях, это ты, — ведь я уже забыл обо всем остальном. — Ты что, подкатываешь ко мне? — она посмотрела на меня с укором. — Ни тогда, ни сейчас, — а может и стоило бы. Впрочем, ничего не получилось бы. — Ты ведь неспроста приехал сюда? — будучи простой девушкой, она умела понимать меня. Кое-как. — Ненавижу деловые поездки, — я открыл окно. — Особенно, когда приходится делать это самому? — Ишшики пристально наблюдала за мной. — Ты же меня знаешь. Мне всегда приходилось делать все самому. С тех самых пор, — я вспоминил, как мы познакомились с ней. — А разве ты можешь по-другому, сенпай? — ее ухмылка не изменилась. — Не могу, да и не хочу, — я вышел из машины. — Приходи завтра, — после этих слов Ишшики уехала. Местная погода и рядом не стояла с тем, что творилось в Киото. Может быть, я уже привык жить там. Частые путешествия по всей Японии, деловые ужины, лишние встречи — все это стало частью моей жизни. Открытие филиала в Чибе требовало моего внимания. Издательство развивалось благодаря талантливым писателям. А одну из них я чуть не загубил. Старшая школа Собу стала для меня местом, канувшим в забвение. Все события не имели значения. По итогу, я ничего не приобрел и ничего не потерял. Вернувшись сюда, ко мне пришло осознание того, что все те года прошли под знаком грустной тоски. Которую не могли скрасить ни Юкиносита, ни Юигахама, ни даже Ишшики. Учительница японского языка Ироха-сан. Звучит, как розыгрыш, который зашел слишком далеко. Никогда бы не подумал, что она займется этим. — Добро пожаловать домой, сенпай! — офисный костюм смотрелся на ней лучше, чем я мог бы подумать. — Ты в этом уверена? — здесь я был скорее непрошенным гостем. — Не вредничай и будь серьезным, — она пригрозила жестом. — Куда уж серьезнее, — здесь оставалось лишь пожать плечами. Изменений было немного. Оно и к лучшему. Ишшики с упоением рассказывала всякие истории, пока мы не дошли до закрытой двери. Я стоял перед ней слишком часто, чтобы забыть ее так просто. — Поначалу я курировала Клуб волонтеров, но знаешь что, сенпай? — ее взгляд был полон грусти. — Что? — Это место держалось только на тебе, — она сжала руки. — Я так не думаю. — После того, как ты закончил школу, не нашлось никого, кто мог бы выполнить поручения с таким же усердием. — Второго такого дурака тебе не найти, — я смеялся сам над собой. Глупо. — Мне не нужен никто кроме тебя, сенпай! — она прошептала эти слова. — Шучу. — Видимо, мне что-то послышалось, — сделать вид, что ничего не было. Так будет лучше. — Да-да. Так и есть. Может быть, пойдем отсюда? — Ишшики быстро направилась вниз. Как оказалось, я даже не скучал. Здесь не было ни Хирацуки, ни надоедливых одноклассников, ни моего друга Тоцуки. Ха. Ироха стояла на страже крепости, которую никто не штурмовал. Может быть, для нее это было гораздо важнее. — Как ты думаешь, почему все сложилось так? — она протянула мне желтую банку. — Тебя что-то не устраивает? — приторная сладость этого напитка то и дело напрягала меня. — А ты доволен всем? — не надо хмуриться, тебе совсем не идет. — Даже не знаю, — все было логично. — С тех пор, как Хаяма-сенпай отверг меня, я перестала верить в свои силы, — она любила только его. — Неужели? — Но был тот, кому я могла верить. Даже если он и думать не хотел об этом. Я думала, что если я сохраню свои воспоминания об его доброте, то может быть когда-нибудь… — Какая же ты сентиментальная. — Ты такой глупый, сенпай! — она стучала по моей спине. — Этого у меня не отнять. — Почему ты такой? — если бы я знал. Возвращаться в отель так рано мне не хотелось, поэтому я решил прогуляться по местам, которые соседствовали с моим старым районом. Тем более, я и не думал встретить кого-либо знакомого. А стоило бы быть более осторожным. — Хикигая? — этот грубый голос мог принадлежать только одной женщине. Кава-как ее там. — Здравствуй, — а она стала только красивее. Другое дело, что и тогда ее проблемой был строгий характер. — Как ты здесь оказался? — в ее руках было два пакета. Видимо, она шла домой из магазина. — Да я и сам не знаю, — вспоминая, как мы расстались десять лет назад, я удивлен, что она еще не дала мне пощечину. А ведь у нее было полное право на это. — И почему я не удивлена? — Кавасаки покачала головой. — Как ты? — не мне спрашивать об этом, но все же. — Потихоньку. Мне пришлось учиться жить самой и для себя. Ведь я так и не смогла… — она запнулась. — Не хочешь зайти домой? Там никого нет. — А ты впустишь? — мой юмор был неуместен. — Ужасно, Хикигая. Просто отвратительно, — тем не менее, Кавасаки улыбнулась. Что для нее было редкостью. За эти десять лет Кавасаки успела открыла ателье, научилась готовить и сделала все, что могла для своих младших. А про себя она и забыла. — Говоришь, ты большая шишка в книжном издательстве? — Скорее корпоративный наемник. — Звучит, как полная скукота. — Так и есть. — Может быть, мне стоило поверить в тебя? — оттенки грусти в ее голосе были заметны даже мне. — Это ничего не изменило бы, — и тебе было бы гораздо больнее. — Правда? — Да. Она была бы хорошей женой. Но разочаровавшись в парнях однажды, ей стало слишком скучно и неинтересно. Погрузившись в работу, Кавасаки смогла спасти себя от горьких разочарований. — Даже не знаю, нужно ли мне обижаться на тебя, — она тяжело вздохнула. — Я тебя пойму, если ты захочешь отыграться на мне, — Я не умел играть в мужество, когда надо. Зато корчить клоунаду получалось почти всегда. — Ну, допустим я дам тебе пощечину. Даже две, — она приставила свою руку к моему лицу. — А что изменится? Потерянные годы не вернуть. — Я не могу просить простить меня. Единственное, чего я хочу, чтобы ты отпустила прошлое, — так будет лучше. — И нашла мужа? — она посмеялась. — Это по желанию. — Никудышный из тебя психолог. Кавасаки встала из-за стола и села на диван. Я прошел за ней. — Только сейчас мне удалось понять, кем я была в старшей школе. Грубая и проблемная девушка без подруг. Все, что я умела - это работать в баре и шить костюмы. Вдобавок, у меня был братский комплекс. Любить меня было не за что. — Не стоит так говорить, — она еще не видела Юкиноситу и Юигахаму. — И так меня угораздило влюбиться в нелюдимого отаку, которого все бросили на произвол судьбы. Знаешь, Хикигая, тогда я думала, что мы похожи, — она смотрела на меня с жалостью. — Но, все-таки, мое одиночество отличалось от твоего. И уж тем более я не могла понять тебя. — Отчасти ты права. Но я уверен, что сейчас ты можешь найти того, кто оценит тебя по достоинству. И не причинит тебе боли. — Но это не ты. — Да. Прости меня, Кавасаки. — Я не могу злиться на тебя. — Спасибо. Перед тем, как я ушел, Кавасаки спросила еще кое-что. — А ты виделся с ними? — я сразу понял про кого она говорила. — Мне с ними не по пути. Нас ничего не связывает, — да и о чем мне с ними говорить? — Ты так думаешь? — Да. Так что ты — единственная одноклассница, с которой я встретился. — Вот оно как. Тогда я рада тому, что мне удалось увидеть тебя, Хикигая. Разговор с Кавасаки помог мне вспомнить, почему я предпочел переехать в Киото. Место, где я смог скрыться от всех. А здесь меня ничего не держит. Закончив дела с издательством, мне лишь оставалось сдержать обещание, данное Ишшики. Она привезла в семейный ресторан в центре города. По этому случаю, Ишшики решила нарядиться по-особому. — Помнишь, как мы провели один из зимних дней, — длинное платье смотрелось на ней очень выигрышно. — Ты настойчиво просила не называть это свиданием, — я быстро просмотрел меню. — Сейчас это тоже не свидание! — громко произнесла девушка. — Как скажешь. К выбору блюд Ишшики подошла со знанием дела. Видимо, она в этом что-то смыслила. — Ты здесь часто бываешь? — Не то, чтобы часто, но регулярно, — моя кохай подмигнула мне. — Вот оно как, — этот антураж что-то напоминает. — Как давно ты водил девушку в ресторан? — Ишшики водила пальцем вокруг бокала. — Смешно, — просто обхохочешься. — А меня тоже никто не водил в ресторан. Так что я наслаждаюсь этим моментом. Даже если ты делаешь это просто из вежливости, — она выпила коктейль одним залпом. — Я всегда мог бы отказать тебе. Но мне правда стоит быть признательным тебе. Хотя бы за то, что ты терпишь меня. — Что верно, то верно, сенпай, — Ишшики широко улыбнулась. — А тебе точно не надо завтра на работу? — я начал скучать. — Не будь таким душным, сенпай! — девушка взмахнула рукой. — В любом случае, нам надо закругляться. Можешь ехать одна. До отеля доберусь сам, — я позвал официанта. — Не знаю, когда мы еще увидимся. Я очень рада, что смогла провести с тобой эти три дня, сенпай! — она встала из-за стола и обняла меня. — И тебе спасибо, Ироха-чан. — Тебе это совсем не идет. — Это да. Дожидаясь счета, я оставался на месте. Того, что случилось далее, я вообще не ожидал. Голос из прошлого. Мираж минувших дней. Реминисценция несуществующей хроники. Та, с кого все началось. Девушка, которая заставила писать книги, в которых не пишут о любви. — Хикигая Хачиман, ты ли это? — за мой стол села никто иная, как Оримото Каори. — Задам тот же вопрос, — такого не могло произойти. — Когда я увидела счет, я не могла поверить своим глазам. И я решила принести его сама. — Не стоило утруждаться, — бывает же такое. — А ты все такой же шутник! — она не изменилась от слова совсем. Такая же простая Оримото Каори. — Разве? — для нее все выглядело совсем по-другому. — Какими судьбами ты навестил мой скромный ресторан? — Твой? — я слегка удивился. — Я работаю администратором. Моя смена почти закончилась. Можешь подождать меня пару минут? — Не стоит торопиться. — А ты остался таким же спокойным и хладнокровным, Хикигая. Ночной вид Чибы не вызывал восторга. И предстоящий разговор с Оримото тоже. Впрочем, обсуждать нам было нечего. Со времен средней школы прошло больше двенадцати лет. Воспоминания тех дней вызывают лишь горечь и печать. Моя любимая Каори. Слова, которые так и не обрели сути. Лишь усмешка над моей наивностью. — Я уж боялась, что ты уйдешь, — она вышла на улицу через пару минут. — За кого ты меня принимаешь? — риторические вопросы такие риторические. — За того, кто был слишком смелым, — прошептала Оримото. — Я тебя понял, — это была чистая правда. Признаваться в чувствах — это смелость. Хотя в тот раз стоило бы струсить. — Ну не обижайся, — она слегка коснулась моей щеки. — Даже и не думал, — я отошел на пару шагов. — И все-таки, как ты оказался здесь? — Ужин с кохаем. Ни больше, ни меньше. — С президентом студсовета? — Так ты помнишь ее? — Таких, как она разве забудешь? Страшная девушка. — Почему? — Есть в ней что-то такое. Такое понимают только девушки. — Как знать. Может быть, ты и права. Оримото рассказала о себе. Учеба в университете не интересовала ее. А опыт работы в Сайзерии помог определиться с будущим. Будучи независимой девушкой, она работала в ущерб личной жизни. К слову, я знаком со слишком большим количеством независимых и одиноких девушек. Ирония, как она есть. — А я слышала о тебе. Что ты переехал в Киото, и что ты добился успехов. — Успехов? Ну, если это можно назвать успехом, — что-то не хочется вспоминать опыт редактора. — Не скромничай, — она похлопала меня по плечу. — Можно спросить у тебя кое-что? Она слегка запнулась. — Хочешь спросить, нашла ли я парня? — Ну, — я кивнул. — Знаешь, Хикигая? Я как-то перестала интересоваться этим после того случая с тем красавчиком из твоего класса. — Хаямой? — Точно, — Оримото села на скамейку. — Его слова задели меня. Но еще больше на меня повлияло то, как я повела себя с тобой. Это было низко с моей стороны. Учитывая то, как ты всегда относился ко мне. — Я привык к такому, — печально, что так вышло. — А не надо привыкать. Парень, который признался мне, не заслуживал того, что досталось тебе. Наверно, ты не простишь меня, — она смутилась. — Тебе не за что извиняться, Оримото-сан. — Ты уверен? — Все эти годы ты была моим наваждением. Было нечто, что я пытался вернуть. Даже если оно никогда не было моим. Заблуждение, основанное на твоей доброте ко мне, переросло в болезненное воспоминание. О том, что я когда-то любил тебя. Но сейчас я избавился от этих чувств, что терзали меня. Спустя года, у меня получилось отпустить время средней школы. И тот мираж Оримото Каори. Темное небо этого города лишь усиливало мою тоску. Но теперь мне стало немного легче. Возможно, мне и правда стоило сбросить этот груз. — Ту Каори, которую ты любил. Жаль, что я никогда не была ею. — Ничего страшного. Это не твоя вина. — Прощу прощения за то, что я не смогла воплотить твои мечты. — Все в порядке. Все встало на свои места. — Ты очень великодушный человек, Хикигая. — Ты помогла мне стать таким, Каори. Оримото вытащила из сумки знакомую книгу. — Это моя любимая книга. Нишикава Акане очень талантлива. — Я передам ей твои слова. — Ты знаешь ее? — Можно сказать, она — моя воспитанница, — хотя, скорее я навредил ей, нежели помог. — Теперь я понимаю, что ты ушел далеко вперед, — она взглянула наверх. — Это стоило слишком многого, — побег в Киото, затворничество в съемной квартире, пустой офис и разрушенная психика молодой девушки. — Скажи ей, что ее истории вдохновляют многих. Я слышала, что она почти бросила писать из-за неудачного романа, — я промолчу. — Знаешь, из-за нее я понял, что чувствовала ты, когда я признался тебе. — Ничего приятного. — Это точно. — Но ты смог исправиться? — Скорее, я минимизировал потери. — В этом весь ты, Хикигая. Каори, которая так и не стала моей. Самообман, который слишком затянулся. Но все более-менее образовалось. Дождливый Киото оказал радушный прием. Я вспомнил ту встречу возле офиса. Нишикава-сан, которая перестала быть собой. И слова, которые были произнесены лишь однажды. — Если я не могу любить, то зачем мне писать об этом? — разбитая и хрупкая девушка, которую лишили радости. — Акане-сан, я не смогу простить себя, если вы погубите свой талант. Я эгоистичен в своем желании, но вы должны продолжать. Не ради меня. А лишь для себя. Ведь именно это вы любите. Такое ощущение, что в этой квартире никто не живет. Я зачем-то постучал в дверь, хотя у меня имелись ключи. Глупая привычка, однако. Но все-таки оно стоило того. — Вы уже приехали? — темноволосая девушка стояла на пороге. — Я уже здесь, Нишикава-сан, — именно это место стало моим домом.