Черви

Об этом районе мне рассказал коллега, такой же задолбавшийся жизнью задрот-программист. Сказал, здесь, в одной подворотне, толкают кокс. Но я ошиваюсь в этом блевотошном пригороде уже битый час, и кроме пустых улиц с мерзопакостным красным неоном — ничего, даже окна обветшалых пятиэтажек тёмные, словно покрытые чёрной копотью, будто в них никто и не живёт. — К чёрту! — уже было направился я к машине, как вдруг услышал странный звук, похожий на стон. Я поднял голову и за размашистыми ветвями дерева увидел тёмную фигуру в распахнутом настежь окне. Кажется, в единственном окне со светом. Фигура была мужской: высокий бритоголовый бугай с черепушкой, похожей на баскетбольный мяч. Он нахально тискал полуголую девицу, которая весьма не эротично стонала. Вероятно, на каком-то сенсорном уровне почувствовав мой взгляд, бугай развернулся. А я чудом сдержал рвотный позыв, едва не выблевав недавний ужин. Шея девушки была разодрана на трёпанные части. Кровь струилась по её рукам, а голова, запрокинутая назад, болталась, словно на нитке. Её взгляд, полный неподдельного, животного ужаса, впился в мои глаза. Она то ли кричала, то ли пыталась что-то сказать, но выходило лишь хриплое бульканье. Бугай крепко держал девушку. Поэтому, решив, что, если у него где-то и припрятана поблизости пушка, я запрыгну в машину быстрее, чем он её достанет. Нажму по газам и направлюсь в ближайший полицейский участок. Я был уверен — на голове этого урода маска для БДСМ, а интимные шалости парочки просто зашли слишком далеко. Или они обдолбались чем. Но когда его пасть, полная десятков мелких зубов раскрылась, я уже был готов обосраться на месте. Сердце на миг перестало биться, а потом пульс лихорадочно застучал в висках. И я зачем-то треснул себя по щеке, мотнув башкой. Но картинка в окне не исчезла. «Чёртовы переулки! Чёртов город! Чёртова наркота!» Я отказывался верить в увиденное. Бежал промеж одинаковых бледно-коричневых кирпичных стен, пробегал между разными, но столь похожими кучами мусора у зелёно-чёрных контейнеров; будто бы какому-то инвалиду всё время не хватало силы закинуть долбанный пакет туда, куда следовало бы, так что он просто бросал свои отходы на полпути. Между паникой и попытками подавить тошноту, накатившую на меня от окружающих запахов и напряжения, в мои планы на ближайшие две минуты — ровно столько, сколько мне оставалось, как я думал, — также входил и поиск выхода. Я старался ориентироваться на звуки машин, так как сам район знал относительно плохо, а заблудиться в гетто посреди ночи — привычное дело. Но вокруг царила почти гробовая тишина: то ли кровь в моих ушах била с такой силой, что заглушала внешние звуки, то ли старые добрые дворовые гангстеры перестали рассекать на своих чёртовых заниженных вёдрах. На какой-то очередной развилке в этой, как я уже понял, бесконечной серии зданий, мой ошарашенный и испуганный мозг всё-таки допёр: нужно остановиться и немного подумать. Я очень хотел убедить себя в том, что мне всё это привиделось: не было лысого мужика в кожаной маске, не было девчонки с выпотрошенным горлом, а даже если была, то шея была целёхонька — я безумно хотел в это поверить. Но я же, блядь, видел всё собственными глазами! За всю свою жизнь, обременённую алкоголем, никотином, двумя неудачными отношениями и лёгкой наркотой, я, блядь, никогда не видел яснее, чем в тот момент! «Возможно, я намотал несколько кругов», — мелькнула «гениальная» мысль. И в то же время это была здравая мысль: за одним из углов раздались тяжёлые и размеренные шаги. Возможно, я пересмотрел слишком много низкорейтинговых хорроров, оттого сразу же решил — шагает бугай. Но более весомым аргументом был ещё один звук, нарастающий вслед за шагами — лёгкое покачивание цепей. Подхваченный паникой ещё сильнее, я вновь ринулся бежать. Ноги, не привыкшие к подобным физическим нагрузкам, стали предательски подводить. И в один момент сил просто не осталось. Я упал на колени. Прямиком в мазутную лужу. В груди бесновалось пламя. Я жадно хватал ртом промозглый воздух, но его всё равно не хватало. Когда же лязганье цепей пронеслось уже совсем близко, я поднял голову и в закоулке увидел его. Бугай вышел на меня довольно быстро — явно знал все эти отвратительные улочки назубок. А я вдруг понял, насколько редко сталкивался с цепями в своей жизни. Тканевые поводки для собак и кожаные ремешки в сексуальных ролевых играх полностью лишили мою жизнь этого неритмичного, очень пугающего после полуночи стука звеньев друг о друга. Я засмеялся от глупой и совершенно посторонней мысли неестественно детским смехом — мне было страшно. В конце концов, я вновь увидел его, но всё равно отказывался верить своим глазам: под мешковатыми штанами и лёгкой, хрен пойми из чего, курткой скрывалась двухметровая махина. Он казался мне куда меньше в том окне рядом с девушкой, но и сама маска… Я был готов поклясться, что не мог отличить, где его настоящие зубы, а где — фальшивые. Так, стоя на коленях, я вновь засмеялся и заплакал от очередной глупости, пришедшей в мою голову — мозг пытался компенсировать страх чем угодно, включая мысли о том, что половина голливудских фильмов так не раскошеливалась на костюмы, как этот урод. — Чего стоишь?! — попытался прокричать я охрипшим голосом. — Чего медлишь, ублюдок?! Мне редко когда удавалось бледнеть ровно за одну секунду: ни кусок арматуры, упавший рядом со мной, когда я шёл около стройки; ни мой друг, который чуть по пьяни не нырнул в пустой бассейн; ни даже автомобильная авария, которую я пережил в раннем детстве, не вызывали во мне такого страха, какой исходил этой красной кожаной «маски», от нечеловеческого оскала с десятками мелких зубов. Бугай медленно зашагал ко мне, держась настолько холодно и спокойно, насколько вообще мог бы человек. Шаг. Ещё шаг. «Если он смог догнать меня, бегущего вовсю, пешком, — пользуясь случаем, я переводил дыхание, — то место, где я его застал впервые, должно быть совсем рядом. Нужно немного удачи. А там и выход к цивилизации. Пожалуйста, боги, немного удачи!» Ещё шаг. Он потянулся за чем-то в задний карман. «Нож, — тут же подумалось мне. — Не голыми же руками он ту бедняжку разорвал… Чёрт, почему всегда нож?!» Ещё шаг. Между нами оставалось метра три — всего пара широких наскоков, и всё — конец. Я поджал носки, стоя на коленях, и был уже готов оторваться от земли, чтобы столкнуть урода или умереть пытаясь, как вдруг услышал это: — Эй, девочки! Позади меня, в худшем случае, в кварталах двух, раздался сигнал автомобиля и девичий голос. — Эй, сюда! Поехали уже — опаздываем! — прокричал другой голос какого-то юнца. «Никогда не бей по яйцам» — этому джентльменскому правилу меня научил отец ещё лет в восемь. Глаза, зубы, коленная чашечка или икра, но не яйца. Оттолкнувшись, я перекинулся всем весом на одну ногу и что было сил пренебрёг уроками моего покойного старика. Фигура согнулась на мгновенье, а я, воспользовавшись ситуацией, бросился в противоположную сторону. Кажется, я всё-таки немного промазал и попал скорее в бедро, нежели в пах, потому что чёртов ублюдок выпрямился быстрее, чем я успел скрыться в переулке. Забыв даже про свою машину, я просто нёсся по улице в сторону дома. Из последних сил. Со всех ног. «Чёрт с ней! Нет — хуй с ней!» Не помню, как я добрался до дома, не помню, как ворвался внутрь, но первым, что я сделал — запер двери и зашторил окна. Безусловно, нужно было позвонить в полицию, но тело охватила такая усталость, что я смог лишь доползти до спальни и рухнуть на кровать. Минуты покоя продлились недолго: чем глубже я проваливался в спасительную дрёму, тем меньше спасения в ней оставалось. Сны окрасились смоляными кровавыми пятнами. И мне вдруг стало казаться, что я уже слышу лязганье цепей наяву. В неконтролируемой панике открыл глаза — тишина. Только в ушах противно звенело, а сердце, взбесившись в груди, ломилось наружу. Я выглянул в окно — тёмные соседние окна, пустая улица и невротически мигающая лампа фонарного столба. А внутри меня — настоящий хаос эмоций. Долбанная хрень! Что это, на хрен, было? Сидеть сложа руки я не мог. Спать тоже. Достал из холодильника бутылку пива и осушил залпом. Легче не стало. В голове билась одна-единственная мысль: нужно связаться с полицией. Но сраный телефон остался в тачке! Тогда я открыл ноутбук и, запустив программу, позвонил в службу спасения. — 911, что у вас случилось? — прозвучало из динамиков. Да блядь! Нужно было продумать речь до того, как набрать номер. Я начал сбивчиво мямлить, что стал свидетелем убийства в таком-то районе, на такой улице. Сообщил, что на убийце была маска, а жертвой стала молодая девушка. — Сэр, представьтесь, пожалуйста, — попросил сотрудник службы, и я назвал своё имя. — Где вы сейчас находитесь? — прозвучал очередной вопрос. — Мы вышлем к вам… — окончание предложения я не дослушал — сбросил вызов. Сам не понял зачем. Может, испугался, что меня загребут за попытку купить наркоту, но тут же рассмеялся абсурдности мысли. Достал ещё одну бутылку пива и, не включая света, сел у открытого окна и закурил, пытаясь успокоить взвинченные нервы. Уродливая физиономия твари никак не выходила из головы. Я всё тщетно старался найти рациональное объяснение увиденному, но его не было. Тихий шорох шин по мокрому асфальту вырвал меня из размышлений — вдоль по улице ехали машины ФБР, а позади них — пара громадных военных грузовиков. «Весёлая сегодня в Нью-Йорке ночка», — в мыслях усмехнулся я, и в ту же секунду конвой остановился прямо под моими окнами. Я встал за занавеской, продолжая с любопытством наблюдать за происходящим. Из машины ФБР вышли двое и направились к ступеням дома. Да что за ёбаное дерьмо тут творится? Ещё через мгновение мой домофон визгливо затрещал. Я даже выронил бутылку, и та громко треснула по кафельному полу. Эти двое тут же подняли головы, устремляя свои взгляды неопределённо вверх. А я вжался спиной в холодную стену. — Мистер Томпсон! — услышал я свою фамилию, и у меня тотчас вспотели ладони. Они кричали, чтобы я открыл им дверь, убеждали в необходимости сотрудничества. Разум же орал: «Беги!» И я рванул к выходу, со всех ног бросился к пожарной лестнице. Но то ли уже успел захмелеть, то ли тело было измотано настолько, что с лестницы я даже спуститься не смог. Поскользнулся на мокрой ступени и, не успев принять нужную для прыжка позу, слетел вниз и с силой треснулся об асфальт головой. Ещё мгновение — и провалился в темноту. Я очнулся от тряски. Очнулся в полусидячем положении, судя по обстановке и ребятам напротив, — в одном из тех военных грузовиков. Руки были прикованы наручниками к металлическому поручню. — Куда вы меня везёте? — обратился я к своим надзирателям, но вместо ответа они позвали, очевидно, главных. Пришли те двое, что и звонили в домофон, стали задавать те же вопросы, что и 911. А я давал те же ответы, которые почему-то их не удовлетворяли. Они спрашивали, почему я попытался бежать, считали, я что-то скрываю. А я не знал, ни что ещё ответить, ни почему на моих запястьях наручники. — Мы с ним договоримся, — сказал вояка, и те двое ушли. — Мистер Томпсон… — склонился он надо мной, отчего я почувствовал его горячее дыхание на своём лбу. — Я понятия не имею, что вы хотите от меня услышать, — отчеканил я слоги, глядя в немигающие разъярённые глаза. — А так? — врезал он мне по роже. Какого хера? Я попытался вырваться — безуспешно. — Это незаконно! — сказал я первое, что пришло в голову. И получил встречный удар в челюсть. — Или ты расскажешь, какого чёрта там забыл, или… — Приехал купить наркоты. Говорят, там ей даже воздух пропитан, но не ожидал, что надышавшись этими помоями и так быстро накроет. Очередной удар. Теперь в нос, отчего хлынула кровь. — Ты его видел? — Вашего дружка? Херово выглядит… Снова удар. Звон в ушах, и я опять почувствовал, как начинаю терять сознание. Когда пришёл в себя, меня, взяв под руки, куда-то тащили. Ступни цепляли неровную, ухабистую дорогу. Язык заплетался так, что я и слова нормально произнести не мог. И всё молился, что не стану кормом для рыб или, что ещё хуже, той твари. Возможно, то был мой больной разум; возможно, я и в самом деле слышал их разговор, пока валялся в грузовике. Но откуда-то в сознании засели слова «генные опыты» и «угроза ядерной катастрофы». — Мистер Томпсон, — старческий, очень сиплый голос будил меня. — Мистер Томпсон. Знаете, как возненавидеть своё имя и фамилию? Просто вложите их в уста, из которых вы бы ни за что не захотели их услышать, и добавьте немного неподходящего времени. — Мистер Иеремия Томпсон. Когда я слышал этот голос, моё сознание будто медленно выходило из темноты, но как только голос замолкал — мутнело и зрение. Впрочем, ненадолго — уже через секунду я, словно ошпаренный, попытался вскочить со своего места, почувствовав, как на меня пролили ведро-другое ледяной воды, но цепи — снова чёртовы цепи — не дали мне этого сделать. Металлический, отполированный до состояния запотевшего зеркала стол, такой же стул, белый — нет — серый кабинет с настолько ровными и безликими стенами да углами, что я чувствовал себя как внутри какого-нибудь куба — старой картонной коробки на моём чердаке, которую давным-давно пора было выкинуть. Он действительно был стар. Старее, чем мой отец, когда умирал — это точно. Весь седой, с небольшой плешью на макушке и пышной короткой бородой или, скорее, слишком длинной щетиной. Моя голова откинулась назад — я был просто не в состоянии держать шею ровно. Лампа, висящая прямо надо мной, немного слепила. Или много — не могу сказать, насколько плевать мне было в тот момент. — Хватит! — Голос сделался похожим на ворчащего старого пердуна. — Поднимайтесь! — приказал, и я почувствовал чью-то руку на своей голове, что грубо обхватила мои волосы и усадила в прежнее положение. «Ну конечно, — подумалось мне. — Не он же вылил на меня ту воду?» Халат. Это обязательно должен был быть чёртов белый халат. Интересно, доктора-учёные действительно не расстаются с ним по жизни, или это было нужно только для того, чтобы произвести на меня впечатление? Старик присел напротив меня и уставился сквозь седину и морщины своими голубыми, бледно-голубыми в свете лампы глазами. — А теперь давайте поговорим, если вам жить охота. И в комнату вошли двое: фэбээровец и верзила в камуфляже. Вояка стал столбом справа от меня, а легавый сел рядом с докторишкой, положил какие-то листы и, щёлкнув ручкой и готовясь сделать пометку, спросил, где я работаю. — Думаю, человеку ваших полномочий это известно, — ответил я и вновь получил удар в живот. Ублюдок повторил вопрос. — На Гугл. — Только ли? — вопросительно изогнул он бровь. — Только. — Кем вам приходится, — зашелестел он бумагой, — мистер Вильям Фостер? Я хотел было отшутиться и сказать, что это задрот, который вечно выпивает мой кофе, стоит мне выйти на перекур. Но… Билл? Стоп-стоп-стоп. Это мудло посоветовало мне район с хорошей наркотой, а теперь на моих запястьях браслеты… — Мистер Томпсон… Ещё раз он это произнесёт — меня вырвет. — Вы понимаете, что это касается национальной безопасности? Нет, я не понимал, потому что до сих пор не знал, в чём меня обвиняли и не представлял, во что ввязался Билл; но подыхать из-за его ошибки я не собирался. И всё, что мне оставалось, — убедить вояку, легавого и докторишку в искренности своих показаний. И я стал рассказывать с самого начала. Собственно, уже озвученное мной ранее. Говорил, что обосрался. Дважды: в первый раз, когда увидел ту тварь, и во второй раз, когда за мной приехал конвой. — Понимаю, у меня мало шансов выйти отсюда живым, но… не хотелось бы умирать, так и не узнав причины, по которой меня сюда притащили, — посмотрел я на них. — То, что вы видели — новая раса, — начал докторишка. — Бесполые черви, но мы зовём их «кегели». Могут жить глубоко под землёй или под водой. У них нет лёгких, им не нужно дышать. У них нет костей, мышц, кожи. Это всё некий панцирь. Мистер Томпсон, вам ведь знакомы слова «Терраформирование Марса 2050»? Вы и ваш приятель взломали… — Так, погодите, — прервал я его и опять стал заверять, что не имею ни малейшего представления ни о каком взломе и, тем паче, Марсе. Какой ещё на хер Марс? — Вы сказали, это касается национальной безопасности. И они наконец озвучили причину, по которой я находился здесь. Как выяснилось, меня на пару с этим задротом Биллом обвиняли в государственной измене и шпионаже. Мы взломали чью-то там защиту, и теперь сотни этих тварей разгуливают по улицам Нью-Йорка. О-ху-еть. — А оказалось, что на самом деле проблемы-то у вас, — невротически рассмеялся я, и вновь получил удар — в челюсть. «Внимание! Это не учебная тревога!» — прозвучал металлический голос по ту сторону двери, и потолочная лампа тотчас замигала красным цветом. Меня всё ещё пробирало на смех. Даже кровь, идущая из дёсен, даже пробитый собственными зубами язык не мог остановить меня. В тот момент вряд ли что-то могло сравниться по жуткости со мной — смеющийся истерическим хохотом под звуки сирены, плюющий кровью, которая вылетала изо рта на полметра вперёд, каплями отпечатываясь на костюме доктора. — Заткнись! — прокричал на меня силуэт, чьи детали я смог различить из-за бликов света и помутневшего зрения. — Заткните его! Но мне всё не унималось — я просто не мог поверить в то, что со мной происходило. Военные, ФБР, полиция, 911, учёные — весь этот национально-государственный сброд, который сумел проворонить двух хакеров, давным-давно ломанувших что-то по пьяни (а, в случае Билла — ещё и под наркотой). — Хватит! — агент ФБР достал из кобуры пистолет и нацелился на меня — только так эти ублюдки и решают вопросы после Рейгана. Труп. Не знаю, как и кем создаются совпадения, но этот некто — искусный мастер своего дела. В тот момент, когда белый воротничок был готов выстрелить в меня, я выбился из-под руки вояки и, упав на пол, обхватил его ногу. Пуля рикошетом пролетела от стула и попала наклонившемуся вояке прямо в шею. Как я и сказал — труп. — Вашу мать, Симонс, что вы наделали?! — Кажется, доктор был явно не в лучшем расположении духа. — Он мёртв… Мёртв… — Молодой агент осел на стену напротив меня. — Я целил не в него — я… — Неважно! Вынесите его за дверь и оставьте там — этого и наружной охраны должно хватить Объекту, чтобы он не переключился на нас. Объекту?! Какому на хрен Объекту?! Они унесли труп на съедение этим кожаным ублюдкам? Я машинально дёрнулся с места — цепь осадила. И только сейчас, лёжа на окровавленном полу, я смог увидеть того человека, что облил меня водой — тоже камуфляж — ещё один военный. Да я в логове самого Дьявола! Предчувствуя опасность, я отполз от трупа в угол, пытаясь вытереть кровь с половины лица. Но, кажется, лишь больше размазал. Агентишка поднял труп и, кивком приказав второму военному открыть дверь. Дверь открылась — труп. Второго вояку обхватили за горло следом и так сильно, что я смог услышать, как треснули его шейные позвонки. Снова прозвучали выстрелы. Два или три — не больше. В комнату ворвались два «кожаных» бугая. Одного я узнал — тот самый. Кто бы ещё так гремел цепями? На втором одежды не было вовсе, но… Никаких артерий, никаких порезов, ни следов от рёбер или вторичных половых признаков — он напоминал уродливого манекена. — Отмена программы! — прокричал доктор. — Отставить! Зета-три-мёбиус-лилия! Стоп! Один из них — более нечеловечный — замер и упал на пол, словно кукла, но не второй. Смотря на докторишку, этот красный череп вновь растянул свои жевательные мышцы в оскале, словно говоря: «Нет, старый, такого везения у тебя не будет». Хруст. Услышав через крики приближающийся ко мне звон цепей, я инстинктивно закрыл глаза — никогда не хотел смотреть на смерть, никогда не хотел её переживать. Я то ли пытался кричать, то ли действительно кричал. Мой мозг старательно пытался убежать из тела, сознание — унестись прочь из комнаты. Но задней мыслью я отчётливо понимал: «Вот и всё». Когда сил кричать или делать вид не осталось окончательно, я просто сжался в клубок и замер. — Эй! Э-э-э-эй! Сигнальный гул автомобиля. Протяжный, долгий, нереально громкий. Голова после удара гудела сильнее, чем церковный колокол. Глаза не хотели открываться. — Эй, придурок! — Голос был явно мужским и принадлежал чернокожему — очень низкий с характерным акцентом. — Ты занял моё грёбаное парковочное место! «Парковочное ме?..» — Я подорвался с места не открывая глаз и тут же ударился головой. Нащупал руками поверхность, на которой лежал — ткань. Вслепую руки нашли знакомый ремень безопасности, ручку и боковое стекло — машина. Когда я пришёл в себя и открыл глаза — почти мгновенно, так как нетерпеливый водитель постучался ко мне — обнаружил себя лежащим в своём авто. Слева были те самые переулки, в которых я бежал вечность назад, впереди — новые автомобили, которых не было ночью, справа — бешеный чёрный мужик. Но главным был он — пустой вакуумный пакетик на сидении штурмана. Вернее, пакетики. Достав телефон, чтобы посмотреть на время, я обнаружил четыре пропущенных вызова от Билла. Ещё через секунду зазвенел «новый входящий» — Билл. — Слушай ты, дубина, — его привычка кричать сходу, когда он волновался, чуть не оглушила меня, — ты вообще живой, нет?! Идиота кусок! В следующий раз, когда захочешь «добавки» — не нужно мне звонить и просить свести с человеком — нужно просто, блядь, подойти к нему и купить ещё! И что значит: «Его череп в свете лампы кажется красным»?! Это расизм, чувак! Мало того, что ты его застал, когда он был с девкой, так ещё и… Дальше я его не слушал. Сбросив вызов, завёл автомобиль и рванул вперёд — неважно куда, главное — подальше от бешеного чёрного мужика и этого сраного гетто.