Бег времени. Тысяча семьсот.

Поразительно, правда? Даже при том, что ее воспоминания стираются, она продолжает помнить о любимом человеке. И раз за разом я влюбляюсь (Mabataki suru Tabi, Koi o Suru) Я помнила, что кто-то тянул ко мне руки. Но они пропали в темноте, отдаляясь среди ничего. Знала, что они принадлежат тому, кто старался меня спасти, чтобы вытащить из этого жуткого места, в котором я ничего не могла чувствовать. Только теперь я не могла ухватиться за его имя, хотя свет становился все ближе. Воздух был холодным и колючим. Он не хотел проникать в мои легкие, словно я разучилась дышать. Будто я не делала это в течение долгого времени, что даже успела забыть какого это. Что-то грело ноги, но, в целом, тело оцепенело от мороза. Где я? Открыла глаза, а перед ними все плыло, словно все застелил туман. Голова гудела не хуже паровоза, разрывая череп. - Неблагодарный до жути! Недовоспитали парня в детстве, познакомили бы что ль с кнутом, а то все пряники жрал в одну харю, - недовольно бурчал кто-то рядом, то и дело прерываясь и что-то жуя. - Я, значит, страшненькую слопал, а он теперь будет купаться в лучах моей славы! Я постаралась сфокусироваться на источнике звука, но тело затекло, отчего руки не желали двигаться, как и голова. Лишь постепенно воздух становился все теплее, и тело начинало оживать, впиваясь в меня сотнями игл, которые словно играли на моем теле. - Всё! Хватит! Не могу так больше жить! Мне нужно хоть чуть-чуть всемирной славы! В конце концов, я заслужил это своими героическими поступками! – снова прочавкал кто-то, как я поняла, сидящий у моих ног. Собрав все силы, я все-таки смогла сфокусироваться на происходящем и увидела перед собой… Сложно было описать это существо. Нечто наподобие… кошки? (Смутно вспомнила, как же выглядела кошка.) Но у этого создания на голове росли рога, и он нещадно размахивал своим хвостом с заостренным кончиком и лапами, стараясь вытащить что-то из зубов. На смену любопытству пришел ужас. Хотя я смутно осознавала, что мне не стоило бояться этого существа, что если было нужно, он уже давно меня убил и съел. И все было бы нормально, если бы это существо резко не повернуло ко мне голову и радостно не сообщило: - О! Очнулась! Все, что пришло на ум – это истошно заорать, приподнимаясь и стараясь то ли сначала спихнуть это странное существо, то ли самой свалиться с этой кровати. Тело все еще мне не подчинялось, отчего я свалилась вниз, больно ударившись боком о паркет, но вновь отталкиваясь ногами о пол, стараться уползти подальше от этого жуткого монстра. Из-за него я даже не заметила, как рядом со мной оказалась маленькая блондинка с веснушками, которая с волнением оглядывала меня с ног до головы, словно пытаясь понять, что же случилось. «Это демон!» - хотелось кричать мне в ответ на ее вопросительный и взволнованный взгляд. - Гвендолин, успокойся, все хорошо, с тобой все хорошо, - успокаивающе повторяла она, стараясь схватить меня за руку, но я продолжала вырываться, все сильнее вжимаясь телом в холодную стену. - Что с ней? – рядом тут же оказалась другая девушка, темноволосая. Она возвышалась над нами, словно скала, заслоняя весь свет и того монстра, от которого у меня тряслись ноги. - Кажется, она еще не совсем пришла в себя, - ответила веснушчатая девушка, тяжко вздыхая. - Лесли, Джулия, осторожней, – это был симпатичный статный парень, который все это время стоял в углу у окна и наблюдал за нами оттуда. – Она может быть опасной! - Точно. Парень дело говорит! Она сейчас либо пробьет стену, либо решит снова глушить нас своим ором, – донеслось из-за темноволосой девушки хриповато-детский голос существа с рожками. И всё это происходило, словно меня нет рядом или я - всего лишь комнатное растение. О ком они говорили? Кем были эти люди, и что я делала в этой незнакомой комнате? Всего мгновение мне понадобилось, чтобы понять - в моей голове ничего нет. Ни одного воспоминания. Я знала, чисто рефлекторно, что память должна была сохранить мою жизнь, что жизнь с чего-то начинается и идет своим чередом, становясь образами и чувствами. Но ничего этого не было. Ноль. Пусто, как в чайнике. Я могла вспомнить, что предмет слева от меня называется тумбочкой. Что по свету можно понять - еще день и близится вечер. И что я проснулась в чьей-то комнате, в какой-то одежде. И даже то, что все это можно было назвать только дурдомом, где туда-сюда снуют сумасшедшие. Но только не могла дать определение тому, кем была я. Не могла назвать то, чем я занималась прошлым вечером и как оказалась здесь. За всеми этими размышлениями, умудрилась забыть, почему прижимаюсь к стене в комнате, которую даже не узнаю. Закрыв глаза, попыталась выудить из памяти хоть что-то, что помогло бы мне понять происходящее. Глухо. Пусто. Необитаемо. - Гвендолин? Я на автомате подняла голову и увидела испуганный взгляд блондинки, которая перестала пытаться поймать меня, а просто смотрела так, словно впервые видела. Так же, как ее видела я. Лицо девушки было для меня совершенно незнакомо. Парень у окна на пару шагов настороженно приблизился, будто он боялся за веснушчатую. Наверное, в его глазах я выглядела опасной. И как же я умудрилась оказаться в комнате, заполненной чужими людьми? - Это я, Лесли. Ты помнишь меня? – спросила блондинка уже более обеспокоенно и вкрадчиво, словно я либо нападу на нее, либо убегу. К слову, ни то, ни то - делать не хотелось. Лесли. Имя такое… солнечное. В голове, словно распускающийся бутон, через детали складывался образ этой девушки. Она была одета в джинсовое платье и былые кеды. В ее руках черничное мороженое, которым случайно измазала себе нос, от того и смеялась так громко. - Да что, не видно, что ли? Девка-то наша, того, совсем умом тронулась, - произнес уже знакомый мне голос. Демон прыгнул ближе ко мне, так грациозно, словно кошка, коим он, конечно же, не являлся. Снова заорать мне помешал чей-то окрик из-за двери. - Что случилось? И в комнату ворвался парень. Темно-синий блейзер, взъерошенные волосы и обеспокоенный взгляд. Болезненная бледность, так ярко очерчивающая его ярко-зеленые глаза, и худоба, заостряющая скулы и очертания тела. Было в нем что-то, что заставило меня успокоиться. Словно я была ребенком, который потерялся в огромном супермаркете, и вот теперь его нашли среди высоких полок и пугающих развилок, где то и дело сновали незнакомые люди. И даже было не важно, что совершенно не помнила его имени... *** Мы сидели в гостиной этого большого чужого дома, хозяйкой, которого была темноволосая с пронзительно темными глазами девушка. Шел второй или третий час. Вокруг сновали люди, уже знакомые мне и те, которых я видела впервые. Они приезжали и уезжали, что-то бормоча себе под нос. Большинство из них были докторами и медсестрами, для которых, кажется, уже не осталось ни одного не изученного на мне сантиметра кожи. Пару раз я вырубалась и, вновь просыпаясь, наталкивалась на чьи-то обеспокоенные взгляды, которые ожидали жуткие последствия моего пребывания в коме, о которых я не знала, но и не замечала за собой что-то странное. Всё было похоже на глупую шутку. Словно кто-то сейчас же должен был выскочить из-за угла, закричать «сюрприз», щелкнуть пальцами и вернуть меня в мою реальность, где я знала, что мне делать. В голове тут же всплыл еще один образ. Рыжеволосая женщина ставит передо мной большой торт и ласково просит задуть свечи, но только после того, как я загадаю желание. Моим желанием на этот момент было – убежать, скрыться. Но все мы чего-то ждали. А я искренне надеялась, что люстра упадет всем на голову. Зеленоглазый красавец все еще сидел со мной комнате, только на другом конце помещения. Его голова была опущена так, что я не могла видеть того, что происходило с ним. Он не смотрел в мою сторону очень давно, старательно избегая моего взгляда. Словно ему было стыдно за что-то или, может быть, за меня. Не знаю от чего, но это ранило. Хотелось вскочить на ноги и отчитать его словно маленького ребенка. Ну, взгляни же на меня, в конце концов! Что же ты сидишь как истукан? Может мне забиться в конвульсиях или упасть в обморок, чтобы заслужить твое царское внимание? Но я просто продолжала лежать на месте, ожидая, что с неба таки свалится какой-нибудь тяжелый предмет и непременно в качестве жертвы выберет именно мою голову. - Мисс Шеферд, - темнокожая медсестра среднего возраста, с большими карими глазами и невероятно добрым сердцем, подкатила ко мне коляску и жестом пригласила сесть на нее. Ее звали Робин, и она чертовски умела убеждать людей делать то, что было необходимо. Как выяснилось из ее рассказа, она была той, кто ухаживал за мной, пока я была в больнице в бессознательном состоянии. Если быть точнее – «12 баллов по шкале Глазго». - Вы думаете, метель улеглась? – спросил ее мужчина постарше, по всей видимости - врач, выглядывая в окно, где уже второй час неистово бушевала природа. Он отдернул шторы, и на его лбу появилась глубокая морщинка, которая явно не говорила о том, что хоть что-то на улице улучшилось. - Больше нет смысла ждать, Оливер. Ее нужно осмотреть. Какие осложнения могут быть! Она пробыла в коме две недели! – тут же накинулась на него Робин, что весьма покоробило авторитет самого врача. Она как бы всем своим видом показывала, что хоть он и старше ее по званию, последнее слово всегда оставалось за ней. - Да, вы определенно правы, миссис Долиш, - ответил на ее выпад Оливер и вновь отвернулся к окну, демонстративно показывая, что в корне не согласен с ее притязаниями, но поделать уже ничего нельзя. Судя по всему, меня следовало доставить в больницу немедленно, с чем уже категорически была не согласна я. Но все были бессильны в этом замкнутом круге. Я понимала, что без помощи даже не смогу встать с софы, на которую меня уложили и приказали не двигаться во избежание ухудшения. Хотя я бы и с огромным желанием не смогла сдвинуться, потому что тело мое перестало слушаться. Нет. Не так. Я не могла заставить его, потому что каждый раз, когда я хотела поднять ногу, я умудрялась сделать что угодно: согнуть руку, втянуть живот, но не то, что хотела. Каждый раз, когда я закрывала глаза, боялась, что на этот раз я просто не вспомню, как их открывать. И еще только сейчас я поняла, что такое боль от ожогов. В полной мере ощутив тот факт, что я - чудом вернувшийся к жизни «почти» покойник. Эта боль раз за разом возвращала меня к действительности. - И главное, глянь на его виноватую морду! Я такой рожи со времен Брута не видел, дядьку потом совесть с потрохами сожрала, - возмущенным тоном проскандировал демон, свисая с люстры и размахивая хвостом. Я глядела на него, как обычно смотрят на проделки детей – с терпением и осознанием того, что с этим ты ничего не сможешь сделать. Я уже смирилась, что он моя галлюцинация - наверное, последствие комы, не описанное ни в одном медицинском учебнике. За эти три часа мое последствие уже умудрилось расписать историю своей нелегкой жизни: и о том, как он разбудил гусей в Риме, и даже то, как он спрятал четки папы Пия Десятого, и как он мадам Тюссо замучил чуть ли не до смерти, хотя весь рассказ в целом был похож на то, что это она его чуть не убила во второй раз. История длилась бы и длилась, но что-то резко его остановило. - Милочка, да ты королева этого сеновала! – почти пропел Ксемерус, когда парень, сидевший напротив, все-таки встал с кресла и направился в мою сторону, отчего-то заставляя меня мысленно сильнее вжаться в софу. Какая-то часть моего неслабо поврежденного мозга боялась его реакции на происходящее, словно мнение этого человека имело огромную силу. - Давай, Гвенни, нам нужно отвезти тебя в больницу, - произнес он сдержанно с какими-то неуловимыми и непонятными нотками в голосе, при этом поднимая меня на руки и аккуратно усаживая в инвалидное кресло, которое должно было отвезти меня до кареты скорой помощи, уже поджидающей нас у крыльца. Робин смотрела на нас со странным сочувствием, словно жалея не меня в отдельности, а нас в целом. И я прекрасно понимала ее, потому что единственное, что мне хотелось – это убежать домой и спрятаться в самом темном углу. «Кто не спрятался - я не виноват». Только вот в чем проблема - я даже не знала, где находится мой дом. - Ты поедешь со мной? – спросила я прежде, чем действительно этого захотела. Словно память издевалась надо мной, оставляя только инстинкты и рефлексы. И этот инстинкт сейчас требовал его присутствия. Он удивленно поднял на меня взгляд, отрываясь от моих ног, которые он ставил на подножки. Теперь в его зелени глаз сквозило явное непонимание, словно мое желание было чем-то сверхвыдающимся для него. Может, я и вправду стала сумасшедшей? Кто он мне? Кем мы были до комы? - Это всего лишь… - я запнулась, не зная, как объяснить то, что начала говорить. Слово должно было быть, но его словно стерли из базы данных, отчего я лишь приподняла руки в отступающем жесте. Вообще-то, вовсе не обязательно было брать его с собой. Вдруг, он ненавидел меня? Я ведь его не знаю. Может мы были врагами или постоянно ссорящимися друзьями, раз мой вопрос вызвал столько удивления? Хотя, нет, вряд ли друзьями… - Да, - тут же, словно спохватившись, произнес он, - Да, это было бы здорово. Я сразу же воспрянула духом. - Только не заколешь меня скальпелем в дороге, если я храпела в коме? Глупости. Что за глупости я несла? Руки дрожали от напряжения, а мозг отказывался функционировать, меняя слова местами. - Я бы сказал, что в коме, ты была необычно тиха. Болтала меньше обычного, - ухмыльнулся он в ответ, вывозя меня из комнаты, где моя галлюцинация сразу прореагировала с люстры: «Ну и иди, неблагодарная! Этот Оле-Лукойе тебе в коме все книги из дома перечитал. Остановился на руководстве по эксплуатации пылесоса! Тебя в больнице ждет потрясающе интересная глава про сухую чистку ковров». Проезжая по коридорам к выходу, я все еще слышала дикие вопли поющего демона «Гуд бай, май лав, гуд бай!», пока меня не вывезли за порог, навстречу к машине, где, щурясь от дикого ветра, ожидали санитары. Перед выходом на меня накинули такое количество тканей и шалей, что этим можно было согреть, по крайней мере, весь китайский квартал. - Гидеон! – закричал кто-то позади нас, заставляя обернуться. Навстречу уже бежал мужчина. - Дядя, - недовольно констатировал факт зеленоглазый демон. По его виду ясно было, что он расстроен появлением родственника. Вдаваться в подробности почему - не хотела, хотя бы от того, что вовсе не желала этого знать, да и не было времени. Дядя преградил нам путь, злостно сверкая глазами. - Ты поедешь с нами, пока Гвендолин едет в больницу, где ее ожидает мать. Ты со своей шайкой нарушил закон, молодой человек! - Что? Я еще пойду по статье за создание организованной преступной группы? - И за это тоже, если надо, - прошипел мужчина в ответ, сжимая в гневе кулаки. На мгновение мне стало страшно за Гидеона. - Я думаю, ты спокойно сможешь это исправить, Фальк, - ответил ему Гидеон, словно не обратил внимания на состояние дяди, легко обогнув мужчину и продолжая катить меня к карете скорой помощи. Путь нам моментально преградили двое мужланов, больше похожих на две скалы, чем на людей. Они угрожающе схватили Гидеона за руки. - Даже не думай сопротивляться. Тем более, ты еще больше напугаешь бедную девочку, - прорычал Фальк, прожигая взглядом Гидеона, тот отвечал не менее ненавистным в ответ. Хотелось сказать, что я не бедная девочка, но не пискнула в ответ, потому что действительно была напугана. Да что, черт возьми, творится вокруг?! Гидеон посмотрел на меня сверху вниз, после чего, наверное, с большим усилием воли, отпустил ручки кресла-каталки и отошел на шаг. Мне захотелось наорать на Фалька и этих мужиков за то, что они забирают Гидеона. Неужели никто не видит, что происходит здесь? Вдруг эти мордовороты сделают парню больно? - Всё в порядке, Гвен. Не бойся, всё хорошо. Всё будет хорошо… - он запнулся и резко замолчал. Мужчины, продолжая держать Гидеона за руки, повели его к отдельно стоящей черной тонированной машине. Я повернулась к Фальку, который все так же серьезно и злобно следил за удаляющимся племянником. Поймав мой испуганный взгляд, он расплылся в натянутой улыбке, с которым спрашивают заказ продавцы в фастфуде. - Гвендолин, я так рад, что ты очнулась. Мы очень беспокоились, и нам не хватало тебя. - С Гидеоном все будет хорошо? Ведь вы же не обидите его, правда? – Боже! То, как я пропищала это, было похоже на тон напуганного ребенка. Хотя планировала спросить серьезно и уверенно. - Милая, не беспокойся. С ним всё будет хорошо. Ты же сама слышала. Просто Гидеону пора понять, что в мире есть и другие правила и законы, которым следует подчиняться, а не только жить по своим и заставлять других. Dura Lex, Sed Lex. Закон суров, но это закон, – вся эта тирада была сказана вкрадчиво, доходчиво, с милой улыбкой обеспокоенного педагога, но внутри меня всё сжалось, будто это нравоучение предназначалось и по мою душу. Фальк отвел взгляд, с его лица слетела маска дружелюбия, теперь там красовались суровость, черствость и безразличие. Скрипя своими лакированными ботинками по снегу, он зашел мне за спину, и затем я услышала скрип кожаных перчаток на ручках кресла-каталки, плавный толчок и он меня повез к карете скорой помощи. Я проснулась и очень долго вспоминала, где находилась. Палата была пуста, лишь я да приборы, следящие за моим состоянием во время сна. Это была очень трудная ночь, хотя сравнивать мне было абсолютно не с чем – моя память все еще была похожа на чистый лист бумаги. Многие, наверное, желали такого поворота событий – начать жизнь с нуля. Но на самом деле все это казалось немыслимым наказанием. Столько лет моей жизни бесследно пропали. Столько чувств и эмоций пропущено. Я даже не могла осознать, кем являюсь, что любила, что знала, во что верила. Это тонкая грань между тем, что может придти в голову, и что будет являться реальностью. От того время и летело со скоростью света, опустошая меня морально. Несколько раз заходила Робин, но только для того, чтобы проверить мои данные и попытаться уговорить лечь спать, чтобы набраться сил, на что я постоянно отвечала ей, что уже достаточное количество времени спала и теперь нуждалась в чем-то более подвижном, чем быть бревном у берега. Стрелка на часах передвигалась медленнее, чем… А впрочем, у меня на уме не было ничего, что могло бы двигаться медленнее. С каждой секундой я все сильнее ощущала ноющую боль, мало связанную с ранами, которые чудесным образом исчезали на глазах, но связанную с тоской. Пару раз мне даже хотелось, чтобы тот маленький демон с большим эго вновь появился в моем радиусе, потому что тишина становилась невыносимой. Но его не было рядом. Как и кого-то другого. До тех пор, пока больница не начала просыпаться. Стоило ли жаловаться на одиночество? Абсолютно нет. Кабинеты сменяли друг друга. Магнитно-резонансная томография, чтобы выявить, нет ли осложнений внутри мозга, различного рода опухоли или повреждения тканей. Электроэнцефалография, чтобы выявить отклонения в активности мозга, убедиться, что инфекция не забралась глубже кожи и не стала ли причиной комы. Спинномозговая пункция, болезненная, как и ожоги, чтобы убедиться, что инфекции все-таки нет. Все это становилось утомительным. День пролетал так, словно его вовсе не было. Поэтому когда я вновь оказалась в палате и увидела там людей, даже подумала удариться в истерику. Только ими оказались моя родня. Рыжеволосая женщина, та, что просила меня задуть свечи – моя мать, стояла заплаканная, но с самой счастливой улыбкой на лице. Брат и сестра, так похожие друг на друга, улыбались во весь рот не меньше мамы. Бабушки, одна из которых была «тетей», а другая, по какой-то причине, официально требовала обращения «леди». Все это стало не манной небесной, а тем самым ненужной люстрой, которая на голову упасть умудрилась, а вот убить – нет. Они пробыли у меня час, пока Робин не пришлось вновь забрать меня на исследования, которые, однако, оказались уютной одиночной палатой, где я смогла побыть одна и упорядочить все услышанное без эмоций. Пока моя медсестра расставляла и настраивала аппаратуру, не отрывая от меня своих чертовски мудрых глаз, я держалась из последних сил. Но едва за ней закрылась дверь, я не смогла сдержать слез. Меня разрывало. Мои родные любили и помнили ту девушку, которая была до комы, но я не знала её, сейчас существовала другая, ее двойник. Пустота, которую люди так отчаянно стремились заполнить воспоминаниями, сильнее впивалась в кожу, и от того, жизнь становилась не подарком, а тяжким бременем. Так продолжалось неделю. Чертову неделю, пока врачи исследовали меня, словно медицинское чудо, которые упало к их ногам и добровольно отдало свое тело на эксперименты. Они делали массаж тела, проводили сеансы, тесты, исследования, стараясь напомнить мне банальные на их взгляд вещи: чтение, правописание, разговор – только они были для меня адом, каждый раз, когда я проваливалась. Буквы не желали становиться словами, как и картинки не складывались в образы. Лишь со временем я смогла нормально координировать свои движения, стараясь, взяв стакан в руку, не ударить им в стену. Достижение достойное приза. И да, стаканы давно заменили мне на пластмассовые, убрали колюще-режущие предметы и стекло, но и это не гарантировало мне отсутствие лишнего синяка или раны. За всю эту неделю мне пришлось пересмотреть миллион различных фотографий - те, которые не имели ценности и те, которые были частью моей прошлой жизни, и выслушать сотню историй, о детстве, о друзьях, учебе. Их было много. Все эти фотографии и истории вызывали бурю эмоций где-то внутри меня. Но ни одного воспоминания. Словно это не имело значение на данный момент. Память отказывалась вновь становиться частью меня. Я пыталась сконцентрироваться на чем-то. Например, на дне, когда впала в кому, на ближайшем Рождестве или на своем дне рожденье. На чем угодно. Но это не приносило мне ничего, кроме головной боли. Да здравствуют обезболивающие таблетки! Дни сменяли друг друга с очередью людей, что стояли позади меня. Каждый из них был частью огромной семьи. Они смеялись, перебивая друг другу, и я кивала и улыбалась в ответ до тех пор, пока за ними не закрывалась дверь, которая отделяла их радужный мир от мира моего – темного и пустого. Неделя закончилась и оставила меня на попечение реального мира. Робин со слезами на глазах собрала мои вещи и проводила к выходу, чтобы отвезти домой, где меня ожидала моя семья и ядовитый на слова демон Ксемериус. - Прости, дорогая, королевская гвардия отказалась сопровождать тебя домой, согласились лишь твоя мать, двое школьников-оболтусов, да эта тощая старая перечница, возомнившая себя королевой Британии, – я улыбнулась ему, потому что больше всех рада была именно Ксемериусу. – Кстати, твоя мать только что невероятно красиво отбрила твою противную тетку и ее рыжую копию-дочь. Этих двух дамочек давно пора вернуть в террариум. Зоопарк теряет прибыль. Мне хотелось спросить его, что за тетя и дочь, но не смела и рта открыть в присутствии посторонних. Поэтому лишь, как ненормальная улыбалась ему, на что успела отвесить свое замечание леди Арист:а «Гвендолин, хватит, улыбаться, а то ощущение, что нам солгали по поводу твоего психически адекватного состояния». Я отвернулась к окну и погрузилась в Лондон за окном: город, незнакомый мне город, путаница улиц и переулков, кафе и жилых домов, магазинов и школ, проносился в отражении окон такси, я словно теряла часть серости, что преследовала меня в больничной палате. Где-то тут и там были места, которые я любила и знала. Вопреки всем ожиданиям, когда мы приехали, дом показался мне знакомым. Я прекрасно могла вспомнить, где находилась водосточная труба, сколько было окон, где и чья находилась комната. Это получилось чисто автоматически, не вызывая каких-то определенных воспоминаний. Обычная информация, словно я была арендатором, которому уже показывали этот дом для продажи. Эти ступеньки – я поднималась по ним сотню раз, вбегала, шла медленно, открывая дверь или влетая в уже раскрытую, впускающую меня в дом, который, однако, стал пустотой. Внутри меня уже ждали. Эту самую дверь открыл дворецкий, представившийся мистером Бернхардом. В голове сразу же возникла картинка – приятный на вид мужчина, впускает меня в другой дом, совершенно не по стилю этого времени. Но воспоминание тут же гаснет, словно налетев на стену. *** Скучно. Наступил первый день февраля. Ксемериус, обозвав меня унылой курицей на насесте, удалился «на охоту», а я пыталась заучить параграф из учебника – меня перевели на домашнее обучение, на некоторое время, «пока я не восстановлюсь». В гостиной было тихо. Настолько тихо, что, когда он появился из-за двери, я чуть не вскрикнула от удивления, не понимая, откуда он здесь. Все такой же прекрасный, как и неделю назад. Только теперь пропали синяки под глазами, а маленькие раны не оставили ни следа, теперь он выглядел так, словно только что упал с небес, прямо из рая, чтобы чествовать величие жизни. - Пожалуй, я пойду, приготовлю чай, - улыбнувшись, мама развернулась и, утащив попутно и мистера Бернхарда, вышла из комнаты, оставляя меня наедине со своей собственной неуклюжестью и неуверенностью. Казалось, прошла минута. А может быть вечность. Он все еще смотрел на меня так, словно я была экспонатом в музее, который, однако, умеет разговаривать и, плюс ко всему, еще должен был инструкцию прочитать о том, как нужно обращаться с такими «беспамятными», как я. Но, в отличие от того, как на меня смотрели остальные люди, этот парень смущал меня и приковывал мой взгляд к полу. - Ты был в тюрьме? – спросила я, вспоминая, как мучилась вопросом, почему его не было в больнице вместе с остальными. - Что? – переспросил он, словно я разбудила его ото сна. - Ты не приходил в больницу, вот я и подумала… Отчего-то тут же захотелось заткнуться. Почему же я не могла совладать с сердцем, которое колотилось, как ненормальное? Почему меня вообще волновал этот вопрос, когда я видела этого человека всего лишь второй раз в жизни, которую помнила? - Нет-нет, я был в Лондоне, - ответил он, кивая то ли мне, то ли самому себе. Значит, я просто была не тем человеком, к которому стоило приходить. Горькое осознание свалилось на голову, отчего мне пришлось опустить ее, не выдерживая тяжести. Пол стал самой интересной частью дома на какую-то секунду. - Но я был под арестом, – спохватился парень. Наверное, он прочитал мое разочарование в себе по выражению лица. - Мой дядя, Фальк, решил, что «запереть племянника на 14 суток» под своим надзором - намного строже, чем отдать в руки полиции. Таким голосом только вселять надежду. Я тут же подняла голову, встретившись с веселым взглядом Гидеона. Он смеялся! Смеялся так, словно только что рассказал мне самую смешную шутку, которую я видно просто не поняла. Но это стало отдушиной. Стало поводом. - За то, что ты выкрал меня из больницы? - Да, именно, - он опустил взгляд, словно стыдясь своего поступка, который я сама не до конца понимала. На кой черт он вообще украл из больницы человека в коме? Слишком отчаянные действия. - Кстати, не хочешь объяснить, для чего ты это сделал? - Я объясню, как только сам пойму. - О, ладно, - я ухмыльнулась, понимая, до чего же это было смешно. Мы стояли посреди комнаты, совершенно не зная о чем разговаривать. И если для меня еще было оправдание в виде послекомовой амнезии, то Гидеон будто упирался в стену из собственных противоречий. Если бы здесь был Ксемериус, то он точно поиздевался над нашей тугодумностью. - Так значит, ты совсем ничего не помнишь? - О! Вот он - вопрос «месяца», - нервно рассмеявшись, я села в кресло, даже не удивляясь тому, почему мама так долго заваривает чай. Я ждала этого вопроса, как ждут дождя при виде грозовых туч. - «Совсем» - громкое слово. Я помню какие-то отдельные моменты. Вот, например, я откуда-то знаю, что ты прекрасно играешь на скрипке. - На скрипке? - он как-то замялся, будто я только что раскрыла самый интимный факт из его биографии. Но затем он чему-то ухмыльнулся и расплылся в очаровательной улыбке. - А то, что я еще потрясающе пою, ты не помнишь? - Если ты поешь так же круто, как Imagine Dragons, то лиши меня этого удовольствия, ибо Лесли стала моим ночным кошмаром из-за этой группы. И вправду, эта блондинка действовала лучше, чем другие - она внушила и себе и мне, что с моей памятью все в порядке, от того вела себя так, словно все нам было нипочем. И Гидеон видимо понимал это так же, как я, отчего рассмеялся вместе со мной. - Боюсь, что Imagine Dragons мне еще фору дадут, даже солируя с Лесли. На самом деле, пою я ужасно... В отличие от тебя, - внезапно он посмотрел на меня так пронзительно, что даже засосало под ложечкой, словно знал какую-то тайну. Секунда, и всё снова исчезло, парень смотрел куда-то в сторону, избегая моего взгляда. - Чем занимаешься на досуге? Наверное, хорошо вновь оказаться дома. И вот опять мне кажется, что в его словах сквозит двусмысленность. Как человек умудрялся так много вложить в одно слово? «Дом»… А где же мой дом, как не рядом с семьей, которую я даже не знаю? - Да, знаешь, ни чем особенным. МРТ, боязнь пневмонии, попытки вспомнить, как писать и управлять своим телом. Безумно весело, тебе стоит попробовать, - ответила я, стараясь не замечать в нем резкой смены настроения, словно он не знал, куда себя деть. Знакомое состояние подвешенности. Нам падать вниз или все-таки взлетать? - Да... как-нибудь попробую, - произнес он так, будто и вправду вознамерился как-нибудь попробовать пройти через весь этот ужас. Когда его голос умудрился так осипнуть? Но он, словно взяв себя в руки, решил сменить тему, при этом рассматривая стоявшие в вазе лилии на кофейном столе. – Джулия, кстати, передает тебе привет. Она спрашивала о тебе, но когда я предложил ей поехать вместе со мной - отказалась, сказав, что ты вряд ли захочешь ее видеть... - он внезапно резко остановился, будто сболтнул чего-то лишнего. Я бы удивилась, но люди вокруг постоянно запинались, говоря со мной. Даже Лесли, которая болтала больше, чем диктор новостей, умудрялась замолкать также резко, словно не знала, что же говорить дальше. И вот Джулия. Здравствуй, еще одна параноидальная мысль. В голове тут же возник образ девушки: сидя по-турецки на кровати, она читала перед сном что-то из раздела медицины, но видение тут же пропало, оставляя лишь ноющую боль в области сердца. Плюс к этому присоединилось свежее воспоминание сразу после пробуждения, когда она спорила с Гидеоном о том, что он никогда не мог выбирать путь правильно, от того раз за разом нагружал на себя неприятности. - Джулии? - стало как-то дурно, словно не хватало воздуха, - Что ж, передай своей девушке, что со мной скоро все будет в порядке. По крайней мере, я надеялась, что будет. Рано или поздно моя память вернется ко мне. Хотя искреннее удивление на лице парня вряд ли можно было бы подделать, отчего смущаться приходилось уже мне. - Джулия? Моя девушка? Нет. Мы с Джулией... скорее друзья. Мы учимся вместе и… Но выслушать объяснение, в котором я, казалось, даже не нуждалась, мне было не суждено. В комнату ворвалось рыжее торнадо, бессмысленное и беспощадное – моя кузина Шарлотта или "жердь с копной мочалки", как ее, однажды, обозвал Ксемериус. Но это, к счастью, был краткий и счастливый миг, после которого в больнице она больше не появлялась, что стало для меня загадкой до тех пор, пока сам демон не объяснил мне, что наши отношения с ней больше напоминали бой кролика и удава (где удав, к сожалению, не я), чем сестринские отношения. Но, отчего-то, когда я смотрела Шарлотте вслед, мне больше хотелось ее жалеть, чем ненавидеть. - Гидеон? Как я рада, что ты все-таки нашел время к нам заглянуть! – ее голос был подобен скрежету металла по стеклу, слишком наигранный, чтобы поверить в искренность ее радости. Хотя возможно дело в том, что я тоже находилась в этой комнате, и без меня радость и вправду была бы столь настоящей, какой казалось по ее тону. Поэтому она, как будто случайно, толкнув меня плечом и не удосужив даже взглядом, показательно чмокнула Гидеона в щеку, будто они закадычные друзья. Даже больше… - Шарлотта, я тоже рад тебя видеть, - ответил ей парень, чуть приобняв ее за талию, но тут же отпуская. Обращение ко мне, как к мебели, плюс ко всему этот, в принципе, невинный поцелуй, не прошли даром, отчего где-то в глубине меня начала зарождаться непонятная злость, которая срочно требовала выхода. Но я понимала, что ничего этим не добьюсь. Плюс ко всему, не хотела быть такой же, как она. От того, я вздохнула и, взяв себя руки, сквозь зубы произнесла: - И тебе не болеть, Шарлотта. Все нормально, да, как видишь я снова дома, и как видишь, все еще жива и дышу с тобой одним воздухом. Надеюсь, что ты не против, - Шарлотта же, однако, глянула на меня с долей презрения, отчего я все-таки не выдержала и добавила, - Хотя в принципе мне глубоко плевать. Сказать, что после такой фразы она выглядела удивленной, все равно, что ничего не сказать. С уверенностью можно заявить, что я влепила ей пощечину. - А ты даже с потерей памяти не растеряла наглости, Гвенни, - она все еще стояла рядом с Гидеоном, приобнимая его за плечи и, смотря на меня взглядом, который расшифровывался не иначе как "смотри и завидуй". Как жаль, что она не знала, что вместе с потерей памяти, ощущается и некое подобие безразличия к судьбе, когда ты слишком быстро с чем-то смиряешься. Даже с ее невероятной заносчивостью. - Шарлотта, думаю, Гвен не старалась тебя обидеть. Ведь это так? Правда? - Гидеон осуждающе посмотрел на меня, будто я была неряшливым ребенком. - Ты не знаешь, как волновалась Шарлотта, когда... тебя не было дома, и ты оказалась в больнице. Судя по виду моей кузины, она думала обо мне не чаще, чем о том, что ей пора резко заняться вышиванием и быть примерной девочкой. Так что я примерно представляла, как происходило это "волнение". Меня так и подмывало сказать Гидеону: «А ты, как видно, знаешь, раз утешал». Но и с этим мне просто приходилось мириться. Если бы я только вспомнила... - Конечно, не было и в мыслях. Прости, Шарлотта. Нервы шалят, - извинилась я, надо сказать даже вполне искренне. Удивительно, учитывая, что кузина при этом выглядела, как будто только что собственноручно убила 300 спартанцев, не иначе. Только вот Гидеон тут же развеял все ее настроение всего лишь одной фразой: - Шарлотта, мне бы хотелось поговорить с Гвендолин по срочному делу, если не возражаешь. Если хочешь, я увижусь с тобой после? Замечательный тон. Возникло ощущение, словно мы только и есть, что деловые партнеры. И тогда, наверное, стоит переговорить об этом и дать парню спокойно общаться с Шарлоттой и дальше. Уж она-то точно хочет этого. - Я вся во внимании, - немного вспыльчивом, но во внимании. И хотя кузина даже и не собралась выходить из комнаты, усевшись в кресло, Гидеон словно превратился в человека без лишних эмоций, отдаляясь и закрываясь от меня. Будто он и вправду пришел обсудить дело по продаже чего-то важного, например, здания, мебели, документов, моей души… - Для начала, я бы хотел уточнить. Миссис Шеферд, твоя мама, говорила о твоих ежедневных обязанностях, которые лежали на тебе до того, как ты попала в больницу? Не только его тон изменился, даже Шарлотта в некотором напряжении выпрямилась в кресле, превратившись скорее в его напарника, понимающего дело намного лучше, чем я сама. - Я думаю, что ей ничего не рассказали. Как и в тот раз, - тихо обратилась она к нему. И хотя я многое забыла, сейчас была уверена в том, что подобное поведение злило меня сильнее, чем ложь. Эти двое понимали друг друга с полуслова, на одной волне. Какая-то часть меня помнила, что они знали друг друга всю жизнь, другая – забилась в угол и блеяла овцой, показывая, кем я себя сейчас чувствую. Я же не понимала, что происходит вокруг и о чем говорят эти двое. Я растеряна, как цельный паззл Ника, рассыпавшийся по комнате мелкими деталями. - Гвендолин, ты знаешь, кто ты? - Гидеон запнулся, поняв, что уж я-то со своей чистой, как лист, памятью, точно не знаю, кто я. - То есть, тебе рассказали, кем ты являешься на самом деле? Тут же захотелось спросить: «Дай угадаю, я член тайной масонской ложи?» или «Потомок динозавров?», но судя по нервному виду Шарлотты, она как раз предполагала, что такого рода вопросы я и задам. - Seigneur! Gédéon! Oui, vous lui dites qu'elle est un voyageur du temps! Pourquoi tourner en rond?* – зашипела она парню со своей стороны. К удивлению, я все поняла дословно. - Подождите, подождите! Путешественник во времени? Это что, шутка какая-то? Если да, то вы никудышные юмористы. Не суйтесь в скетч-шоу на телевидение, - казалось, мне было недостаточно того, что жизнь стала чем-то сюрреалистическим. Шарлотта и Гидеон оба уставились на меня: одна в изумлении, будто немой заговорил, другой - в непонятном мне смятении. - Ты поняла по-французски? – Шарлотта даже открыла рот. Теперь понятно, что ее удивило. Только мне стало абсолютно плевать. Хотелось кричать, потому что сердце сжималось от боли, которой я не могла найти объяснение. Путешествия во времени? Неужели, я и вправду казалась такой беспомощной, неужели можно было подумать, что любую фразу я буду воспринимать за чистую монету? Наверное, никто и не предполагал, что вместо этого я окажусь гранатой, которая ждет, когда кто-то выдернет чеку. - Знаете что? Вы оба стоите друг друга, но, пожалуйста, не втягивайте меня в свои идиотские розыгрыши! – пылая от злости, я направилась к выходу. - Это не шутка, Гвен... Гвенни... – голос Гидеона дрогнул, а мое сердце пропустило удар от того, как он произнес мое имя. Я остановилась у двери и повернулась в его сторону, ожидая объяснений. Не обращая внимания на Шарлотту, он продолжил, при этом я видела, как его рука потянулась ко мне, но в следующую секунду он ее отдернул и сунул в карман джинсов. - Понимаешь, меня послали, чтобы я забрал тебя на элапсацию, и, по дороге в Темпл, объяснил и ответил на все твои вопросы. Наверное, у тебя их море. В частности, я не знаю, что тебе тут рассказывали, пока меня не было, и какую версию рассказали про твою потерю памяти... Но это правда, мы с тобой путешественники во времени и тебе нужно ехать со мной в Темпл, чтобы совершить прыжок в прошлое... Черт! Внезапно он сорвался, и его маска сдержанности слетела в тот же миг. - Только дядя не учел, что тебе вообще ничего не рассказывали, а мне это делать невероятно трудно! - его лицо исказила странная улыбка ярости и муки, обращаясь скорее к себе, чем ко мне. - А он оказывается мастер на выдумки по наказаниям для меня. - Знаешь, может, я ничего и не помню, но какая-то часть меня отказывается тебе верить, - «даже, если другой стороне хочется это больше всего», мысленно продолжила я. Они с Шарлоттой стали для меня подобием истории, которую я не знала, и название ей «Сид и Нэнси» - всего лишь обложка книги, и ничего более. - Я даже не удивлена, ты всегда была себе на уме, - скрестив руки на груди и закатывая глаза, пробурчала Шарлотта, глядя на меня, как на преступника века, который только что украл ее самую ценную вещь. - Думай, что хо… Договорить, однако, мне не дали. В гостиную зашел пожилой мужчина, которого я смутно помнила – не из прошлой жизни, а с того дня, как очнулась. По последним воспоминаниям, тогда он метался по дому Джулии и выглядел больше не выспавшейся совой. Теперь же был одет с иголочки и смотрел на меня из-под своих очков так, словно безмерно был рад видеть меня. За ним, пылая от ярости, плелась моя мама, неся на руках поднос с чайником и чашками. - Здравствуй, Гвендолин. Я мистер Джордж, - произнес мужчина и пожал мне руку, не переставая улыбаться. – Здравствуй, Шарлотта, Гидеон. - Мистер Джордж, я ей рассказал, кто она, но, кажется, она не совсем поверила мне. – Гидеон произнес это таким голосом, что я обернулась. Его вид соответствовал тону – вымотанный. Неужели его монолог потребовал столько сил? Гидеон отвернулся от меня к окну, и я увидела, как дернулся его кадык, когда сглотнул. Уставший, с опущенными плечами, смирившийся - от этого мне безумно захотелось его обнять, но я себя одернула: с какой стати его жалеть? Это мне тут мозги выкручивают! - Гвендолин, все, что рассказал тебе юный де Виллер - абсолютная правда. – Мистер Джордж смотрел своими серыми глазами из-под очков, при этом зачем-то для убедительности своих слов взял меня за руку. Из-за этого хотелось ее тут же выдернуть из его сухих ладоней. - Я уже обговорил все с мисс Шеферд, так что предлагаю двинуться в путь, чтобы к ужину вы уже были дома. По дороге обговорим все интересующие тебя вопросы. Вот так вот просто. Я не знала, стыдиться мне того, что я просто так наорала на Гидеона или нет, а он уже толкал меня к выходу на улицу, где нас уже ждал черный тонированный лимузин. Пафосно, ничего не скажешь. Куда же я попала? Как вообще позволила затащить себя в эту странную секту, считающую себя путешественниками во времени? Казалось бы, стоит только вспомнить. Напрячь память и понять, какого черта я вообще делала? Но стоит мне только попытаться, как я упираюсь в каменную стену. Добро пожаловать в этот мир, девочка. Если быть точнее, Гвендолин Шеферд. _________ * - Господи! Гидеон! Да скажи ты ей, что она путешественник во времени? Зачем ходить кругами? Иллюстрация к главе:http://radikall.com/images/2014/04/28/8Mx1i.png Музыка к главе: http://vk.com/begvremeni?w=wall-64003689_1557 Приглашаем в нашу группу по фанфику http://vk.com/begvremeni