Чердак.

— Ино Учиха, Учиха Ино, звучит даже забавно — с легкой усмешкой дразнился парень, стоя перед зеркалом, но смотрел он не на себя, а на кровать, на которой уже давно по-свойски развалилась белокурая бестия. Ещё пока что Яманака, слушала «нападки» парня, и пыталась хоть как-то в них расслышать нотки ревности, обиды, что завтра она станет не Акасуно, а Учиха, но получалось плохо, даже на лице кроме дебильной улыбки, аля «пойми, Ино, мне похуй» ничего не читалось. Ино не обижалась на это от слова совсем. Типичная манера общения Акасуно: усмехаться, издеваться, а уже ночью дарить ей всю свою страсть и любовь, но было ли это любовью? Было. Любовь с привкусом древесины, коньяка, которое в начале их «отношений» пила Ино, чтоб хоть как-то оправдать себя и своё влечение к красноволосому, и сигарет, которые курил Сасори, просто потому что так было нужно. Он знал последствия никотиновой зависимости, не просто знал, видел как люди умирали из-за своей никчемной слабости отказаться от «заразы», вскрывал трупы этих людей, нет, нет, вы не подумайте Сасори не псих, не убийца, он просто патологоанатом. И главной своей заразой он считал совсем не сигареты, а Ино. Познакомился он с ней как раз на рабочем месте, когда на его смене в больницу вбегает дрожащая в истерике блондинка на опознание Учихи Саске. Учиха Саске или привлекательная ледышка, такое прозвище ему выдумали влюбленные в него девушки, — был первой любовью Ино, с некой ноткой безумства, опасности. С Ино по-другому никак, а уж тем более впридачу с младшим наследником Учиха, другой бы она и не была. Первые сигареты, дурь, алкоголь, поцелуи, секс — все они это пробовали вместе, и не жалели, в глазах искорки, в ушах громкая музыка, а в голове лишь безумные мысли. Волшебные были времена, родители видели, как их чадам хорошо вместе, вот и заключился договор о воссоединении Учих и Яманак, только вот неисправленные тормоза на мотоцикле Саске подвели. Но договор все равно остался в силе. Поэтому новость о становлении Учихой, Ино больше впредь не радовала, а делала больно. Итачи конечно хороший человек, но он не тот чью фамилию она хотела бы взять, да и дело вообще не в фамилии, дело в том, что Итачи не Саске… В своих раздумьях Ино оглядела чердак, за четыре года он знатно обстроился их вещами, она вспомнила, как они сами нашли этот чердак, ну как сами, скорее этот чердак нашёл их, но зато трахались они тут сами, да. — Ты же понимаешь, что это была наша последняя ночь? — сверля затылок своими голубыми глазами, спросила Ино Рыжеволосый парень даже не удивился этому вопросу, и не изменяя своей привычке ответил в привычной себе манере. — Я понимаю, но вот ты не боишься, что это была наша последняя ночь? Ты не сможешь прожить счастливую жизнь с Учихой, с этим Учихой, или он не сможет, ты для него слишком ебнутая, так и свихнётся с тобой, думаю Фугаку Учиха не сильно понравится новость о второй потери сына, мм Задетая его словами, Ино встала с кровати, обошла чердак, провела пальчиками по каждому миллиметру комнаты и вышла оставив за собой шлейф дорогих духов и не заправленную кровать. Как бы она не любила Сасори, но и к Саске за эти четыре года чувства не ушли, так и живет любя обоих, в эти моменты она вспоминает свою любимую героиню из сериала Дневников вампира — Кэтрин Пирс и ее великую фразу, цитирую: «Это нормально любить их обоих…я любила». Усмехнувшись, тому что Ино сравнивает себя с главной злодейкой, она перешла к мысли, то что сегодня она точно устроит себе девичник в компании бокала, мандаринок и коньяка. — Блять — прошептал Сасори, поняв как сильно он проебался, всю жизнь он ненавидел людей, которые знают о слабых местах других и давят на них, а тут взял и сам сделал это, как говорится, мы становимся теми, кого презираем, но нет, ему от этой мысли только блевать хотелось, но и отрицать — что он не прочь и второго Учиха вскрыть — Сасори не стал. Отпускать Ино слишком тяжело, за эти четыре года он слишком привык, слишком привязался. Голова гудела, руки чесались, а сигарет и вовсе под рукой не было. Сасори взял воду, которую Ино каждый раз таскала, чтоб полить алое, но сегодня видимо алое останется голодным. Сасори налил в руки воду, умыл ей лицо, посмотрел в зеркало, и понял, что либо сейчас, либо никогда. Выскочив пулей с чердака, он сел в свою машину и как можно быстрее отправился домой, нашел какую-то обшарпанную сумку, с которой он летал на разные командировке по работе, накидал туда вещей, которые ему точно пригодятся, с большой неохотой оставил пачку денег Арендатору, и двинулся прямиком к дому Яманаки. Он знал, что она не имела привычки закрывать входную дверь, поэтому зашёл он в квартиру с легкостью. Пройдя в гостиную, перед ним предстала картина, которую он ожидал меньше всего, блондинка сидела на диване и курила сигарету, смахивая пепел на свадебное платье, успевая еще и жаловаться плюшевому Мишке какие мужики в ее жизни пизданутые уебища. Нет, Сасори мог отнести к себе термин пизданутый, но вот уебищем он себя точно не считал. Сасори решил объявить о своём присутствии и постучал по стенке, девушка от неожиданности подпрыгнула, уронила сигарету прямо на платье, оставив там заметную дырку. Посмотрела на Сасори, и по его выражению лица читалось: «пойми, Ино, мне уже не похуй». Так они и смотрели на друг друга в тишине, если бы не Ино, она вообще тишину не любила, поэтому соответствуя ситуации и ее далеко не трезвому уму, она с диким возмущением спросила: Ебанулся? Сасори издал нервный смешок, но ничего не ответил. Он подошел к придиванному столику, взял оттуда бутылку коньяка и сделал блондинке замечание: — Пить вредно — Я с мандаринками — Ино увидев, что такой ответ Сасори не устроил, и то что ему вообще плевать на полезность мандаринок, и то что они оба понимали, что полезность мандаринок никак не исправит вред алкоголя. — Сасори, завтра я выхожу замуж. — парень немножко вздрогнул, посмотрел на блондинку, глаза её не сияли вовсе от этих слов, не так люди говорят о предстоящей свадьбе, и совсем не на этих словах люди расстаются, Сасори присел на пол, и начал делать из кожуры мандаринки что-то похожее на круг. Ино сидела в немом ахуе, нет, она конечно понимала, что Сасори не любитель всяких таких душевных разговоров, и то что она не дождётся от него сопливых признаний в любви, но и уж точно она не ожидала, что когда она захочет раскрыть свою душу, он просто начнёт творить седьмое чудо света из кожуры, она уже мысленно проклинала себя за свою любовь к мандаринам. Как только у Сасори получилось то, что он пытался сделать, он встал на колено перед Ино, что ему вообще не свойственно, он улыбался, а в мыслях у Ино только одно: «точно ебанулся». — Яманака Ино, согласна ли ты стать моей женой — выдавил из себя Сасори, еще тогда на чердаке он понял, что выйти за Учиху может только Ино Яманака, но никак не Ино Акасуно. Ино наверное раз десять прокрутила в голове свои слова, ну совсем не так она представляла предложение руки и сердца, не с кожурой вместо кольца, не рядом с прожженым от сигареты платьем и не с коньяком на столе, совершенно не так. Но предложение делал любимый человек, ей этого хватало. И Ино дала ответ, дала ответ согласия, Сасори нацепил на ее безымянный палец кожурку, и обнял ее, обнял так искренне, как никогда не обнимал, он поглаживал ее по волосам, словно она сейчас убежит. Для них обоих это было что-то необычным, непривычным, и даже неестественно для их натур. — Что будем делать дальше? — невзначай спросила Ино — Собирай вещи — видимо день удивлений и открытий нового Сасоси для Ино не закончился, не то что она была против узнать его с новой стороны, просто привыкла к другим отношениям с ним, их чувства к друг другу можно было описать, как утренний контрастный душ, холодно, горячо, холодно и снова горячо. Ино спрашивать не стала, просто ради интереса решила проверить, что же будет дальше, она быстро собрала вещи, и перед самым выходом у квартиры спросила у Сасори: — Ты любишь меня? — она понимала, что этот вопрос после предложения руки и сердца звучит совсем не свойственно, но ей важно услышать ответ, утвердится, что она все делает правильно, бросая все. Ведь, она не просто бежит с ним, она разрывает договор с Учихами, предавая тем самым Саске. — Бывает, по настроению — и такого ответа вполне достаточно, чтобы бросить все, они оба усмехнулись, потому что оба знали, что в каком бы настроении он не был, он всегда будет любить ее. Спустившись, Сасори по джентельменски загрузил вещи Ино в машину и они отправились в путь. Оба молчали, не зная, что говорить, девушка уже хотела задремать, как только она заметила, что они подъезжали к той трассе где разбился Саске. Глаза расширились, а по телу пробежала легкая дрожь. — Я знаю, что ты чувствуешь, ты ощущаешь, что предаёшь его, но это не так. Он бы все понял, ведь он такой же, как и ты, за это ты его и любила. И ты должна с ним попрощаться, прямо здесь и прямо сейчас, отпусти его наконец и заживи полной жизнью, проживи ее за вас двоих, проживи ее со мной. У Ино ком в горле, но она знает, что по другому нельзя, она вышла из машины, подошла к венку, поцеловала его, и сказала: я полюбила его, и люблю тебя, но пора отпускать, прости, Саске, клянусь, я проживу свою жизнь и за тебя тоже. Прощай. Произнеся эти слова дышать стало легче, и внутри все стало на свои места, Саске — её счастливое прошлое, Сасори — ее счастливое будущее. Ино села в машину, Сасори нажал на газ и они поехали. — Куда мы дальше? — ее конечно мало волновало, куда они поедут, главное что он будет рядом и она это знала, но ради приличия спросить все же стоило. — Покорять новый чердак — уже с привычной улыбкой-ухмылкой ответил Сасори, потому что он сам не знал куда они едут, но точно знал, что дорога приведёт их к безумному, счастливому будущему.