***
— Анна, ты любишь меня? Он усадил ее к себе на колени — прямо как в детстве. Анна взглянула в его чистые, как скалистые ручьи, глаза, что лихорадочно блестели в свете горящих свечей. — Люблю и верю, отец, — она легко коснулась губами колючей щеки. — И не отрекусь от своих слов до конца жизни. — Я всегда желал тебе счастья, Анна. — Я знаю. — Ты веришь, что счастье Англии — это и твое счастье тоже? — Я верю, что мое счастье — это видеть тебя счастливым, — с жаром проговорила Анна. — Но с тех пор, как принц Эдуард женился на Елизавете Вудвилл, я не припомню тебя таким. Граф Уорик разочарованно качнул головой. — Все, что я построил, рушится в одночасье, — вздохнул он. — И мне нужна помощь. Никогда прежде я не чувствовал себя настолько уязвимым... У этой ведьмы дурной глаз на меня... на нас всех. Она хочет, чтобы у трона была вся ее нечестивая семейка. — Я могу что-то сделать для тебя, отец? Он сжал ее руку и поднес к губам. Он молчал долго, самозабвенно закрыв глаза, прижавшись губами к ее тонкой нежной ладони. Анна ждала с застывшим сердцем, склонила голову к его голове и, плотно сомкнув губы, взмолилась. — Ты выйдешь замуж, Анна. Она судорожно втянула ртом воздух. Все ее тело, казалось, задрожало от вырывавшейся наружу безотчетной любви. — За сына Маргариты Анжуйской. Что-то оборвалось внутри — в одно мгновение, слишком быстро, чтобы почувствовать боль. Анна затерялась рассеянным взглядом среди длинных ресниц отца — заточенные острия нацеленных копий. Он смотрел прямо на нее. — За Ланкастера? — Голос ее зажегся спичкой, воспрянув до хрустальных нот. — За сына нашего врага? — Так будет правильно, Анна. Настоящие враги — те, кто ближе остальных. Они всегда водятся в родном гнезде. Анну оцепил холод. Больше она ничего не чувствовала. — Ты правда считаешь короля своим врагом? — сипло прошелестела она. — И... Ричарда тоже? — Король свернул с пути, — фыркнул граф Уорик, — ведьма дергает его за ниточки и лишает меня влияния. Ричард же — его преданная собачонка. Сердце и душа короля... Он предпочтет умереть, чем восстать против Эдуарда. Анна молчала. Перед глазами все плыло и кружилось, а руки, обвивавшие отцовские плечи, застыли с холодностью могильного камня. — Я принес Англии счастье, сотворив Эдуарда королем, и я сделаю это снова, даже если для этого мне придется его свергнуть... Анна. — Он коснулся ее влажной щеки кончиками пальцев. — Моя дорогая, любимая Анна! Ты знаешь, я всегда прочил Ричарда тебе в мужья. — Ах, — она улыбнулась при звуке родного имени, коротко засмеялась, сощурившись, и почувствовала, как слезы вдруг горячим потоком залили ей лицо. — Это не имеет значения, отец. Больше нет. Переправу во Францию через Ла-Манш захватит шторм, и Анна не разберет, то слезы ли среди толщи бесконечной ледяной воды. Она знала, что отныне будет потеряна для него навсегда.***
— Леди Анна! В тени остролиста она оставалась ненайденной, прислушиваясь к шепоту листвы и вплетая в косу редкие безымянные цветы. Она легонько касалась ветвей, замечая приближающийся статный силуэт, и не дышала, со звериным проворством отмечая каждый последующий его шаг на пути к ней. — Леди Анна! Она не пряталась, но он снова нашел ее — теперь павшей вдовой, принцессой Уэльской. В его глазах она оставалась все той же Анной Невилл из Миддлхэма. Девочкой из-под куста остролиста. Анна вновь почувствовала это, когда подняла взгляд, тяжело дыша. Тело отозвалось болью от падения с коня, но ее лицо исказилось от более сильного чувства, что стиснуло грудь. — Герцог... Глостер, — хрипло выдохнула она. Ричард склонился над ней, протянув руку. — Это ты- — Ты здесь. Анна судорожно вздохнула и, приняв руку, оперлась на нее, чтобы подняться. — Ланкастеры полностью разбиты нашим войском, — возвестил Ричард, вглядываясь в каждую черточку ее лица. Ощущение собственной довлеющей реальности вдруг захватило Анну с такой силой, что она отвернулась, резко вырвав руку. Глазам предстали изувеченные багряные тела — битва стерла черты лиц, предав их вечному забвению. — Они бы убили и тебя- — Как и моего отца — да. Да, я знаю. — Анна посмотрела на Ричарда. — Я предала короля, но не Англию. — Англия и есть король. — Моей Англией был граф Уорик. Девочка из-под остролиста сама была колючей иглой, но Ричард все так же открыто смотрел на нее, словно позволяя ей проникнуть куда-то вглубь его зрачка. В эту минуту Анна почувствовала сокрушительную силу своей избранности и величия и опасно покачнулась на дрожащих ногах, но была мгновенно поймана крепкой рукой. — Анна, — его бледное изможденное, но бесконечно прекрасное лицо оказалось так близко, заставив ее шумно глотнуть воздуха. В спутанных черных кудрях Анна заметила травинку, рука дрогнула навстречу к ней, но тут же застыла в воздухе. В своем нынешнем положении она не смела даже смотреть на него, не то что касаться с той легкостью, с какой она подавала ему руку для поцелуя в саду Миддлхэма. — Анна, ты любишь меня? Она замерла, чувствуя, как кровь отливает от лица. Ричард подхватил ее другой рукой, удерживая к себе. Тепло его дыхания мягкой лаской вдруг скользнуло по ее щеке. — Скажи, ты любишь меня и короля? Анна поняла: у нее был выбор. Вернуться с повинной или навсегда остаться забытой под кустом остролиста. Ричард отпустил бы ее, позволил бы ей бежать, как поступила ее мать, бросив дочь, чтобы спастись самой, и только одно слово Анны могло решить ее дальнейшую судьбу. Ничья власть больше не довлела над ней, и отныне вся воля ее принадлежала только ей одной. В Бога она верила с трудом, но самым точным указателем ей служило сердце, которое хранило такой простой ответ на протяжении всей ее жизни. Взгляд Анны был припаян к Ричарду; линия темных бровей дрогнула, змеиные глаза смотрели с настойчивой прямотой. На глубине зрачков мелькала тень застарелой боли, что была готова воспрянуть вновь, — Анна вдруг поняла, что в них отражалась ее собственная. Одно слово, чтобы отринуть. Чтобы он не смог ее найти. У нее никогда не было выбора. — Да, — прошептала Анна, и воздух между ними задрожал. Губы Ричарда медленно растянулись в таком знакомом ласковом изгибе. — Я отвезу тебя к Изабелле, — мягко произнес он, не отрывая взгляда. — Ты вернешься домой, Анна. — Я рада этому, — она слабо улыбнулась, чувствуя, как к глазам подступают слезы. По груди разлилось тепло. — Я рада, что ты меня нашел. И я очень хочу увидеть сестру.***
Изабелла держалась холодно. Она не дрогнула пальцем, чтобы сомкнуть тесным кольцом руки на родных плечах — казалось, легкая полуулыбка, надменная и пустая, застыла морозным узором на белоснежном прекрасном лице. — Иззи... — Велика милость короля, — чеканила она металлом в голосе. — Ты должна быть благодарна обрести прощение за измену. — Ох, Иззи, конечно, я- — Мой муж присмотрит за тобой, Анна. Он не допустит своеволия за спиной короля. — О чем ты говоришь? Изабелла смотрела куда-то сквозь нее. Анна почувствовала дрожь внутри. — Если будешь прилежной, то вскоре станешь одной из моих фрейлин. — Иззи, послушай!- Изабелла развернулась к ней спиной, чтобы уйти. Анна была не в силах проглотить дикий крик, что дробью отскочил от каменных стен: — Иззи! В ней крепла злость — и безграничная усталость; ею швырялись так легко и беспечно, словно она не стоила совсем ничего. Ни тепла, ни любви. Пустое место. Все что у нее оставалось — траурное одеяние и огромное состояние на попечении заинтересованного в нем герцога Джорджа Кларенса. Положение было неладным во всех смыслах: кто только пожелает взять себе в жены предательницу-вдову? Падшая Анна Невилл. Дочь предателя короля. Некогда гостеприимный светлый замок стал для нее темницей, в стенах которой она была заключена навеки — Анна не находила шанса в возложенной на нее судьбе, потому что она больше не была важна. Она исчезла с глаз подданных и вельмож, растворилась в полумраке комнат, обратившись в небыль; призраком слонялась по своим покоям, не обретая спокойствия; остролистов куст плотно сомкнулся над ее головой, не давая просвета надежды сквозь резные листья. И единственным, кто оставался с ней, был Ричард, дражайший друг и соратник, рыцарь ее сердца. Когда он предложил Анне стать его женой, она почувствовала небывалую легкость. В одно мгновение — словно спали кандалы. Она не поверила. — Тебе выгоден этот брак, не так ли? — Мы оба выиграем, если поженимся, — кивнул Ричард; в сливовых сумерках его глаза сияли ярче наливных звезд, что показались на небосклоне. — Ты станешь равной своей сестре. Анна хмыкнула, опустив голову. Об Изабелле думать не хотелось. — Но ты получишь гораздо больше этого, — кончики пальцев коснулись ее подбородка, приподнимая его, — Анна растерянно посмотрела на Ричарда и затаила дыхание: он был немыслимо близко. — Мою любовь. Я буду верной опорой тебе, потому что я люблю тебя. Анна издала нервный смешок, чувствуя, как ее сердце заходится в нежном трепете от этих слов. — Правда? — хрипло промолвила она. — Ты... любишь меня? — Люблю. Должно быть, всегда любил... — Ричард робко улыбнулся. — Любить тебя оказалось так легко и естественно, что я никогда не задумывался об этом напрямую — до настоящего момента. — Он выдохнул, внимательно глядя на нее. — Но это правда, Анна. Я люблю тебя. Ты... ты веришь мне? Голос его как будто бы дрогнул, и Анна захлебнулась в невероятном чувстве узнавания. Это ты, это ты, это ты — радостно отбивало сердце в груди. Ты здесь — в моем дыхании, в моей руке, мыслях и душе; всегда была и будешь только ты. Анна поняла и всхлипнула от неожиданности. У Ричарда тоже не было выбора. Она была выбрана им. Они были друг у друга с самого начала! — Я верю, — тихо прошептала Анна, осторожно коснувшись его вьющихся волос — она так долго ждала этого мгновения. — И люблю. Ричард блеснул улыбкой, не тая безраздельной радости, и коснулся ее губ своими. На спокойно опущенных ресницах застывали первые снежинки, но Анна больше не чувствовала холода.***
Казалось, с тех пор в родном Миддлхэме ничего не изменилось. Только Анна была другой — она была женой. Она была найденной, и это обретение даровало ей необычайное чувство покоя и тихого счастья. Гуляя по любимому саду, еще бережно укрытому утренней росой, Анна легонько касалась пальцами влажных листьев кустарников и деревьев, словно приветствуя старых друзей, и улыбалась призрачным мыслям, что вились в голове. Она была так умиротворена и прекрасна, что Ричард не мог отвести от нее взгляда. Но все же он шагнул к ней, указав в сторону: — Кажется, это где-то здесь. И, аккуратно взяв ее за руку, повел за собой, нырнув в прохладную тень деревьев. — Здесь ты пряталась от меня, — Анна приложила ладонь к стволу кустарника остролиста, подняв голову к ветвям. — Помнишь? Она зажмурилась, когда солнечный луч, сорвавшись между ветвей, скользнул ей прямо в глаза. Ричард приблизился к ней, и Анна взглянула на него, с нежностью подумав о том, что его змеиные глаза всегда были ей теплее прочих, потому что в его глазах она впервые познала настоящую любовь. — Ах, Ричард, — тихо проговорила она, когда их руки на стволе соприкоснулись, — как это можно забыть?